Непосильный диктант
- Вона, Михаил Иванович! - с удивлением усмехнулся Костя, увидев на лавочке перед домом нацарапанные ножом буквы: "Мих. Ив Крут.". Он взглянул на выцветший от дождя и солнца номер дома, вынул блокнот и сверил: дом тот самый.
Костя побарабанил кулаком в калитку и стал ждать. Никто не откликался. Тогда он повернулся спиной и бухнул ногами.
Звякнул запор, в дверях показался заспанный мальчишка.
- A-а!! Это ты, - зевнув, сказал он. - Что так рано? Я еще и не проснулся…
Костя оглядел его с презрением. Выспаться не успел! Видали! Совсем изленился, как стали учиться во вторую смену.
- Это только Мише Крутикову кажется, что рано, - ехидно подметил Костя. - На самом деле уже около семи…
- Мне кажется, ага, - поспешно согласился Миша. - Заснул поздно… Клетку кроликам делал… Вот и кажется…
- Ты лучше бы уроки делал. И мне не пришлось бы к тебе приходить. Понял?
- Уроки бы лучше, - опять согласился Миша. - Только у меня старая клетка совсем расхудилась… А ты уже пришел… Сейчас станем заниматься. Я вот только в аптеку сбегаю.
Костя даже фыркнул от возмущения.
- Когда я учу уроки, меня никуда не заставляют бегать. Потому что учить надо.
- Учить надо, - в тон ему вздохнул Миша. - И в аптеку надо. Мама просила. Я быстро! Ты пока с Фомой поиграй. Очень занятный. Эй, Фомка!
Из-под крыльца неохотно выползла лохматая дворняга, тоже заспанная. Подошла к Мише и ткнулась носом в колени.
- Здравствуй, Фома! Смотри, кто к нам пришел. Это Костя Цветков. Он мне по русскому помогать будет. Сегодня мы диктант пишем. Надо, чтобы на четверку. А у меня все тройки получаются.
Дворняга посмотрела на гостя с живейшим любопытством, а потом незлобно гавкнула.
- Видишь! Фома говорит: "Здравствуй!"
Миша достал из кармана горсть жареных семечек и дал собаке. Дворняга с наслаждением стала жевать, с губ посыпалась мокрая шелуха.
- Он семечки щелкает не хуже всякого, - пояснил Миша. - А теперь смотри! Фома, у меня есть сахар!
Собака недоверчиво взглянула на хозяина: что же, мол, ты меня перед чужими людьми конфузишь, нет у тебя сахару, - но послушно подняла лапы и умильно гавкнула.
Миша искоса посмотрел на Костю: нравится ли? Уж очень ему хотелось, чтобы Костя не сердился, - не по своей охоте вставал он в такую рань и шел сюда: в школе заставили заниматься с отстающим.
- А ты его для полетов в космос не готовишь? - сдержанно спросил Костя. - Нет? А зря… Слушай, я к тебе что, с собакой пришел играть? Некогда мне всякой ерундой заниматься. Знаю одно: по русскому тебя подтянуть.
- Сейчас я быстро… в аптеку, - заторопился Миша. - Учебники на окне лежат, приготовлены. Я сейчас…
Пожав плечами, Костя вошел в дом. На подоконнике, и правда, лежал учебник русского языка, а рядом на бумажке расписание на день. Там было записано: сходить в аптеку, выучить уроки, доделать кроличью клетку и в конце под заголовком "Дополнительные занятия" стояло: "Диктант под руководством К. Цветкова. Пластилин". При чем тут "пластилин", Костя не понял, но слово "под руководством" ему понравилось, он самодовольно улыбнулся.
Он легко нашел нужный диктант, заложил страницу бумажкой и захлопнул книгу. Сквозь занавески лился теплый солнечный свет, сверкал на листьях цветов, которыми были уставлены подоконники. Из прихожей Костя прошел в переднюю комнату. Здесь тоже были цветы в пузатых горшках. В углу на низеньком столике лежали куски фанеры и лобзик. К краю стола были привернуты маленькие тиски. "Делать ему больше нечего, - усмехнулся Костя. - Надо будет рассказать в школе, чем он занимается вместо уроков. Всыпят ему по пятое число".
Он зажал кусочек фанеры в тиски и попробовал пилить лобзиком. Слоеное дерево резалось не хуже пирожного. Но когда Костя нажал посильнее, тоненькая пилочка хрустнула и переломилась. "Этого еще не хватало, чтобы Крутиков расхныкался из-за сломанной пилки!" - подумал Костя и поспешно положил лобзик на место, вынул из тисков фанерку и засунул под стол. Под столом оказался еще какой-то предмет, завернутый в тряпку. Костя откинул тряпку и удивленно присвистнул: на квадратной фанерке была вылеплена настоящая лесная опушка. У замшелого пня, распушив хвост и наклонив красивую голову с красным гребнем, стояла птица. Она была так похожа на живую, что Костя невольно потянулся к ней, словно боялся, что она возьмет и улетит.
"Ничего себе, до уроков ли тут", - снова подумал Костя. Но странное дело, поймал себя на том, что завидует Мише Крутикову, не умеющему писать диктанты без ошибок.
Решив, что рядом с птицей неплохо бы приткнуть белый гриб, Костя азартно взялся за пластилин. Не так уж это, наверно, и сложно, раз у Крутикова получается. "Пусть удивится потом, увидев мой гриб, - весело подумал он. - А я после прикрою тряпочкой, как будто все так и было".
Гриб получился не ахти какой по форме и цвету, но Косте он показался верхом совершенства. Теперь самое главное прилепить его к пню…
Но, видно, шляпка была тяжела - валится гриб и все тут. Костя нажал тогда посильнее. Гриб встал, но на замшелом пне осталась вмятина от пальца. Не долго думая, Костя загладил ее и… испуганно поежился: пня не было, был только кусок зеленовато-серого пластилина. Вот так фунт! Закрыв тряпочкой избезображенную лесную опушку, Костя поднялся и стер со лба испарину. Его мучал вопрос: стоит ли во всем чистосердечно признаться Мише? Он отошел к столу и стал рассеянно листать учебник. "Лучше промолчу, может, и не догадается", - решил он.
В это время на кухне послышалась глухая возня. Костя с опаской прислушался: дом чужой, непривычный.
- Кто там?
В ответ немая тишина. Но не прошло и минуты, как опять кто-то завозился.
- Кто? Все равно слышу! - тонко выкрикнул Костя, почувствовав, что сейчас у него от напряжения брызнут слезы. На кухне снова было тихо.
Приготовившись, к самому худшему, немея от страха, Костя осторожно, на цыпочках, пошел туда. За невысокой перегородкой на соломенной подстилке лежал маленький поросенок. Мальчик облегченно вздохнул и повеселел.
- Тю-тю, - неожиданно для себя произнес он. - Лежишь?
Впервые за это утро на его лице появилась безмятежная улыбка. Куда делась напускная серьезность!
- Ух ты, тю-тю! - с умилением приговаривал он, оглаживая поросенка и едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать его в розовый пятачок.
Таким и застал его Миша. С удивлением и радостью смотрел он на своего разомлевшего одноклассника и боялся пошевелиться, чтобы не вспугнуть.
- Костя, - беззвучно шептал он, - Костя, ты…
Он никак не мог поверить, что серьезный Костя, редко улыбающийся Костя Цветков может быть таким ласковым. Миша был покорен.
- Костя!
Костя Цветков, как ошпаренный, отпрыгнул от загородки. Всполошенный поросенок шарахнулся к стене, сильно стукнулся головой и пронзительно заверещал.
Мальчики смотрели на него и не знали, что предпринять.
- Я ему ни…ничего не сделал, - с трудом выговорил Костя. - Он сам…
- Сам. Он сам, - подтвердил Миша. - Покричит и успокоится.
Но поросенок не успокаивался.
- Его надо бы в сарай, а мама не велела: по ночам стало холодно, - пояснил Миша. - Интересно, что с ним произошло? Наверно, с перепугу.
- Я думаю - тоже. - Костя потерянно смотрел на поросенка: знаю, мол, виноват я, да что сделаешь, не хотел, чтобы Крутиков застал меня беседующим с тобой.
Миша прошел в комнату, раскрыл тетрадь, приготовил ручку и чернила, но писать не стал. От визга звенело в ушах.
- У-у! Негодный! - рассерженно закричал он. Взял на кухне веник и стал им нахлестывать забившегося в угол поросенка. Тот замолк. Но едва мальчики сели за стол, заверещал с новой силой.
Костя, заметив в аптечном пакетике вату, выдрал щепотку и начал затыкать уши. Миша сначала удивленно посмотрел на него, потом улыбнулся и сделал то же самое.
- Ты меня слышишь? - крикнул он.
- Слышу! - словно издалека донесся до него голос Кости.
- А поросенок визжит, слышишь?
- Слышу!
- И я слышу. Ты резко вскочил, он шарахнулся в сторону и заверещал. Что-то с ним случилось.
Костя, виновато моргая, вытащил из ушей вату и заглянул на кухню.
- Эврика! - заорал он. - Валерьянка. Ему валерьянки. Успокоительное средство! Здорово помогает.
- Ты думаешь? - недоверчиво спросил Миша. - Может быть… Где-то была.
Он принес запыленный пузырек валериановых капель. Костя, отчаянно пыхтя, налил пахучей жидкости в блюдце, велел разбавить молоком. Поросенок жадно ткнулся в блюдце, вылакал и… опять заверещал.
- Мало. Давай еще.
Миша покорно кивнул: он доверял авторитету Кости Цветкова.
Поросенок выпил весь пузырек и улегся на пол.
- Здорово помогает, - подмигнул Костя.
Он продиктовал Мише предложение и, пока тот записывал, прокрался на кухню.
Вернулся он бледный, без кровинки в лице.
- Там… там, смотри…
Миша подбежал к перегородке. Поросенок лежал, неестественно вытянув ноги. Мальчик потормошил его. Поросенок противно захрюкал, но вставать даже не попытался.
- Сдохнет - мамка мне голову оторвет, - вдруг сказал Миша.
Костя подавленно молчал.
- Знаешь, - очнувшись, сказал он, - пожалуй, пойду. Все равно не заниматься. Ты тут один лучше справишься. А я только порчу. Я у тебя… Словом, домой надо…
Миша не возражал. Но это-то и удерживало Костю. Он лихорадочно думал, как бы загладить свою вину перед Мишей.
- Слушай! - воскликнул он. - Где у вас телефон?
- Телефон? - удивился Миша. - Сроду не было. Откуда у нас телефон?
…Минут через двадцать трамвай, позванивая на остановках, несся на другой конец города. На задней площадке, бережно прижимая к груди поросенка, завернутого в мешок, стоял Костя Цветков. Ехали в ветеринарный пункт.
В вагоне было тесно, и Миша, как мог, охранял товарища от толчков. Оклемавшись в трамвайной тряске, поросенок вдруг захрюкал. Откуда ни возьмись, появился кондуктор. Женщина подозрительно оглядела пассажиров и спросила:
- Граждане! Кто везет животное? Правила запрещают…
Миша догадался прикрыть Костю спиной.
- Тетенька, - наивно сказал он. - Это я нечаянно хрюкнул…
Вмешался какой-то пассажир со строгим лицом и в роговых очках.
- Тут тебе не свинарник, а трамвай, - с видимым удовольствием пояснил он. - Нашел где хрюкать. - И осуждающе добавил: - Молодежь нынче…
- Будто сам не был таким, - откликнулся на его слова высокий парень в курточке с молнией. - Еще, наверно, почище хрюкал.
- Я не хрюкал, - с достоинством сказал гражданин в роговых очках. - Меня воспитывали по-другому.
- Куда как воспитали, - буркнул парень.
Все внимание пассажиров переключилось теперь на спорящих.
Проехали еще остановку. В вагон вошло много пассажиров. Костю прижали к стене, и поросенок заголосил.
- Мальчик!
Трамвай остановился, и, как ребята ни просили, пришлось выйти.
Остальную дорогу бежали.
Во дворе ветеринарного пункта им встретился рослый мужчина в белом халате.
- Дяденька!..
- Ну, что у вас? - строго спросил он.
- Вот мы… у нас поросенок, - еле слышно прошептал Костя.
- И что же?
- Так… плохо дышит…
Костя с готовностью хотел вывалить поросенка на землю, но строгий гражданин перехватил мешок. Он сам достал поросенка, встряхнул его за задние ноги.
- И давно с ним так?
- Не… только пить дали… после этого.
- Что "пить дали"? Ты, смотрю, говорить разучился. Что же вы ему дали?
- Валерьянку… Он кричал, мы успокаивали.
- И много? - спросил гражданин, хмуря брови.
- Ну… пузырек, - пристыженно сказал Костя.
Человек в белом халате покачал головой и деловито стал засовывать поросенка обратно в мешок.
- Дядя, а он выздоровеет? - спросил молчавший до этого Миша.
- Если ничего больше давать не будете.
Ребята повеселели.
Дома поросенок уже не валился с ног, но все еще изредка противно хрюкал. Но ребят это уже не беспокоило.
- Ты не сердись на меня, - попросил Костя.
- Что ты! - сказал Миша. - Ничего плохого ты не делал. Вместе мы…
- Я у тебя еще напортил… пилку сломал, у лобзика пилку.
- У меня их много. Не жалко.
- И пень твой сломал…
- Какой пень? - не понял Миша.
- Ну там, из пластилина. Ты ушел в аптеку, скучно было. Я гриб хотел сделать. И сломал… Я починю. Завтра, можно, приду?
Миша прошел в переднюю комнату, откинул тряпочку с фанерки и тихо ойкнул. Костя сгорал от стыда.
- Я думал, что умею, - тихо сказал он. - Я когда шел к тебе, думал, что все умею. А получилось, ничего не умею. И диктант не написали…
- Ничего, - прервал его Миша. - Диктант я постараюсь написать, только бы сосредоточиться. Не умею еще я сосредотачиваться. А пень мы завтра такой вылепим, что залюбуешься. А сейчас в школу. Тебе еще за книжками бежать придется.
- За книжками… это я быстро. Один момент, - обрадованно сказал Костя. - А диктантик ты мне сегодня задал, что ахнешь. Не по моим силам твой диктантик. Я думал, что все умею. А оказывается, ничего не умею. За книжками… это я быстро.
На улице около лавочки дремал Фома. Увидев ребят, он лениво поднялся.
- Завтра я тебе, знаешь, сколько семечек принесу - стакан. Щелкай на здоровье, - щедро пообещал Костя.
Фома недоверчиво моргнул, посмотрел на хозяина: как, мол, прикажешь отнестись к столь безответственному, заявлению?
- Он принесет, - заявил Миша.
И тогда Фома встал на задние лапы и нерешительно гавкнул.
Коммерсанты
Мальчишек во дворе много. А вот чтобы они были дружны - этого не скажешь. С утра, бывает, соберутся вместе, но разговаривать станут и поссорятся, а то еще и подерутся. Так каждый день.
Правда, Минька Добрецов и Павлик Уткин никогда не ссорятся между собой. Они и в школе за одной партой сидят, и в кино вместе ходят. Родители их тоже дружат. Когда мать Павлика приходит к Минькиной матери, вспоминают они, как гуляли в девчонках. Послушать их, так можно понять, что и они немало озорничали.
У Павлика, кроме матери, никого нет, а у Миньки есть еще старший брат - восьмиклассник Семен, который важничает и все время куда-то торопится. Успевает он только поехидничать над Минькой. Сейчас еще не так, а вот когда Минька был поменьше, Семен стаскивал его с кровати за ноги и держал вниз головой. Минька, конечно, ревел - не очень-то приятно болтаться в воздухе, а Семен пел:
Бедный клоун горько плачет,
Чем-то сильно огорчен.
Успокоить надо, значит,
Чтобы стал смеяться он.
Затем говорил: "Надо перевернуть пластинку", - и ставил братишку на ноги. Но Минька все равно любит Семена, потому что тот книжки интересные приносит.
Вчера, например, он принес книжку про марсиан. Минька насмотрелся картинок и долго не спал.
Ему приснились марсиане. Это были совсем маленькие человечки, как лилипуты. Они окружили Миньку со всех сторон и все пытались что-то сказать ему на ухо. Минька решил, что это самый надоедливый народ, и стал их отталкивать. Тогда один марсианин, обидевшись, ткнул его палкой в бок. Минька охнул и проснулся.
- И чего тебе не лежится! - услышал он рассерженный возглас Семена. - Все спят как люди, а ты брыкаешься и брыкаешься.
Минька промолчал, хотя и догадался, что в бок его толкнул Семен. Он повернулся к окну. На улице уже во всю светило солнышко. На занавеске мелькали черные тени. Это мимо окна шли люди. Шумный городской день начался.
- А самолет на Марс долетит? - спросил Минька.
- Нет, - сонным голосом сказал Семен.
- А вертолет, наверно, подымется?
- Слушай! Дай человеку выспаться! Тебе сегодня весь день болтаться, а мне к экзаменам готовиться.
Минька обиделся и полез с кровати прямо через брата. Тут же он получил оглушительную затрещину.
- Привыкай к вежливости, - объявил Семен.
Что будешь делать с Семеном! Такой у него характер.
Вышел заплаканный Минька во двор и вдруг видит: Павлик Уткин стоит на табуретке и прилаживает к забору старый самовар. Так увлекся, ничего вокруг не замечает. Рукава у рубашки засучены. Мастеровой, да и только! Удивился Минька и говорит:
- Чай будешь пить?
- Чудо! - усмехнулся Павлик. - Это у меня душ будет. Как проснусь утром, сразу сюда. Каждый день холодной водой окачиваться буду. Для укрепления здоровья. Погоди-ка минутку.
Он вытер руки о траву и побежал в дом, в тот самый, в котором живет Минька, только в другой подъезд. Вернулся оттуда с полным ведром воды. Минька помог ему вылить воду в самовар. Сразу же из крана на землю полилась тоненькая струйка. Затем Павлик достал из кармана проколотую резиновую грушу и натянул на кран. Теперь вода разбрызгивалась на несколько струек.
- Видишь! - с гордостью сказал он. - Погоди, еще все завидовать будут.
До чего же Павлик умный! Что хочешь может придумать. Река километрах в двух от дома. Выкупаешься и пока идешь обратно, все удовольствие пропадает. А теперь можно купаться прямо во дворе.
- И я буду приходить под душ, - сказал Минька.
- Приходи, - разрешил Павлик. - А больше никого не пустим, потому что наш душ, мы его делали.
Они полюбовались душем, пожалели, что еще холодно, купаться нельзя, и собрались было идти на городской базар, где недавно поставили карусели и где по воскресеньям торгуют всякой всячиной. Но в это время услышали суматошный крик. Оглянулись: из-под каменной арки с улицы катит прямо на них на подростковом велосипеде Олег Кусариков из соседнего, недавно построенного дома. Правда, сказать "прямо" - не совсем верно, Олег выписывал восьмерки.
- Берегись! - вопил он, не в силах остановиться.
Ребята еле успели отпрыгнуть. Переднее колесо ударилось об забор, и побледневший Олег вылетел из седла. Сначала он не шевелился, потом застонал, стал вставать. Вся щека у него была в грязи.
Павлик опомнился первый.
- Здорово тебя, - сказал он, сочувствуя и помогая Олегу подняться.
Олег зло взглянул на него, растер грязь на щеке.
- Чего разбежались? - укорил он ребят. - Ничего бы вам не сделалось, могли бы и не бежать… Чего смеетесь? Из-за вас упал. Я по той стороне ехал, ничего ехал. А вас увидал, меня и потянуло. Не помню, как около поленницы проскочил.
- Тех, кто не умеет, всегда тянет, - сказал Павлик, поднимая велосипед и любуясь им. - Увидишь впереди камень, захочешь объехать и все равно наедешь.
С этими словами он приготовился сесть на велосипед, но Олег - будто не падал - живо подскочил, вырвал машину из рук.
- Свой заимей, тогда и катайся.
Велосипед был новенький, с сверкающими на солнце спицами, с желтого кожаного сиденья спускались пушистые зеленые кисточки.
- Пожалел, - обидевшись за друга, сказал Минька.
Он тоже не мог оторваться от велосипеда. Такая роскошь смущала его.
- Совсем Олег не пожалел, - заискивающим тоном сказал Павлик. - Вдруг упадешь, сломать можешь. Но я не упаду. Я совсем немножко прокачусь…