- Айда проведаем шестой "Б", - сказал Павлик. - Моя бригада уже третий мешок заполняет. Интересно, как у них идут дела?
Сашку уговаривать долго не пришлось.
Но до делянки, где сработал шестой "Б", братья не дошли. Возле старой сосны они увидели Таню Калитину. Она сидела на санках и, уткнув лицо в колени, горько плакала.
- Ты чего? - спросил Павлик.
Таня подняла мокрое от слез лицо и, всхлипнув, проговорила:
- Мешок пропал… Пока я всех своих по деревьям рассадила… пока бегала смотреть, чтоб не свалились… пришла - мешка нет…
- Да вот он, - Павлик указал на стоявший рядом, наполненный шишками мешок.
- Другой пропал… - сказала Таня.
Сашка обошел вокруг мешка. И тут острие палки за что-то зацепилось. Сашка обернулся и увидел в снегу угол пустого мешка.
- Да вот она, твоя пропажа! - воскликнул Сашка. - А ты сразу в рев.
Слезы моментально высохли на Таниных глазах.
- Ой, мальчики, да этот самый мешок и пропал!
- Ты что, от радости затовариваться стала? - спросил Павлик. - Мешок как мешок, целый и невредимый. И потом, если у тебя мешков не хватает, бери в наших бригадах. У нас еще лишние останутся.
Но когда Таня рассказала о том, что кто-то взял у них уже собранные шишки да вдобавок и мешок в снегу спрятал, братья поняли, что тут дело не шуточное.
- Ты, Таня, вот что, - сказал Павлик. - О пропаже никому ни слова. Вор должен сам объявиться. Шишки-то сдавать все пойдут, там и обнаружится, А мы сейчас к Виктору Петровичу съездим.
Когда Сашка и Павлик отыскали учителя и Володю Мелькина и сообщили о том, что произошло в Таниной бригаде, Виктор Петрович тоже сказал, что до поры до времени надо молчать.
Простуженный звук горна возвестил об окончании работы. Бригады стали выходить на главную лыжню, Лесники пересчитали своих "работников" и дали команду воз вращаться домой.
По главной лыжне длинной цепочкой растянулись лыжники, таща за собой груженные мешками санки. Первый воскресник закончился. И все было бы хорошо, если б не эта таинственная пропажа шишек средь бела дня.
Ребята были уже на опушке леса, когда последними со склона Лахосельги спустились Виктор Петрович и Володя. Заметив что-то среди деревьев, Володя резко свернул с лыжни. За ним, поднимая снежный бурун, направился учитель.
Возле каменной россыпи Володя остановился. Печальная картина предстала перед его глазами. Утопая кроной в снегу, лежало срубленное чьей-то жестокой рукой молодое дерево.
- Ну и ну, - негромко произнес Виктор Петрович. - Два события в один день. И кто это мог сделать?
6
Черный лохматый Дон, спущенный с цепи, заливался радостным лаем. Каждого, кто входил во двор лесника, доверчивый пес обдавал жарким дыханьем и норовил поставить свои лапы на грудь.
Еще не все бригады собрались во дворе, а Василий Егорович вместе с ребятами уже вынес из сарая большие весы.
- Ну вот, теперь начнем принимать вашу работу, - сказал лесник.
Виктор Петрович и Володя Мелькин подъехали, когда ребята четвертого класса уже уложили на весы два наполненных шишками мешка. Лесник, щурясь, рассматривал деления на шкале.
- Пятьдесят шесть килограммов! - довольный, произнес Василий Егорович. - Давай-ка, старшой, бери книгу и приходуй все как есть. Ты свою публику лучше знаешь, тебе и счет вести.
Володя взял в руки большую, похожую на классный журнал книгу и записал: "Бригада четвертого класса - пятьдесят шесть килограммов".
Когда мешки сняли с весов и повезли к огромному ларю, чтобы ссыпать там, взгляды Володи и Тани встретились.
"Молодец, Таня, словом не обмолвилась, что шишки пропали", - прочитала она мысль Володи.
Пятиклассники сдали три полных мешка. И Володя записал в книге новую цифру - семьдесят четыре килограмма.
- Наша взяла!
- Видели, как надо работать! - наперебой кричали пятиклассники.
А Василий Егорович всякий раз, когда приходилось подвешивать новую гирьку, довольный, покрякивал и приговаривал:
- Ай да молодцы! Ай да старатели.
Шестой класс сдавал шишки по звеньям. И почти у каждого звена получилось одинаково: мешок шишек приходился на три-четыре человека. Тут у Володи бухгалтерия началась. Надо было записывать и фамилию звеньевого и вес сданных шишек.
Венька и Олави, ожидая своей очереди, сидели на санках неподалеку от весов.
- Слушай, Венька, а деньги сейчас будут давать? - спросил Олави.
- Сейчас не будут. Надо, чтобы их в конторе выписали, - тоном знатока ответил Венька. - Дадут, может, через неделю.
- А сколько стоит килограмм шишек?
- Ну это смотря какие шишки. Сосновые, те дороже, чем еловые. А самые дорогие от лиственницы. Это я на одном плакате читал. Жалко, у нас лиственница не растет, а то бы мы с тобой знаешь сколько заработали.
- Зато, может быть, еловые лучше собирать? - предположил Олави. - Они все у вершины растут и куда крупнее сосновых.
- А ведь верно! - и Венька хлопнул рукавицей по мешку. - Знаешь, давай попробуем.
Они еще долго сидели на санках, ожидая своей очереди. И вдруг Олави спросил:
- Венька, а много ли у этого мальчика денег, который с баяном ходит?..
- Это у Луши-то деньги?! Ха! Откуда у него деньги?
- Да ты же сам говорил, что ему директор школы платит за каждое выступление.
- Ах вон ты о чем… - и Венька сделал вид, что не сразу понял, о чем речь.
По правде говоря, он давно забыл о том, что тогда в запальчивости наврал про Толю Лушина. Но сейчас признаваться в этом Веньке не хотелось. И он решил не разуверять Олави:
- Наверно, много. Ребята говорят, что Лушин собирается аккордеон покупать.
Несмотря на то, что Венька с такой легкостью болтал про Толю Лушина, на душе у него было неспокойно. Его тревожила мысль, а не покажется ли Володе Мелькину подозрительным, что они с Олави сдадут шишек столько же, сколько сдают целые классы. Да и Таня Калитина молчит. "Уж что-что, а должна же Калитина знать, что у нее шишки пропали", - думал Венька. - "А она знай хохочет с девчонками и делает вид, будто ничего не произошло. А может, она специально меня успокаивает? Может, кто-нибудь видел, и теперь они только и ждут, когда я свой мешок на весы поставлю".
При этой мысли на душе у Веньки стало муторно. Он сразу же принял решение - бежать.
- Знаешь, Олави, я совсем забыл. Мамка сказала, чтобы я в полчетвертого был дома, а сейчас уже четыре. Слушай, будь другом, сдай и мои шишки. Тут ведь не перепутаешь - мешок мне, мешок тебе.
- Ну что ж, иди, если нужно, - ответил Олави.
- Вот спасибо, - поблагодарил Венька. - Только ты Василию Егоровичу скажи, мол, что шишки Рюхина, и узнай заодно, когда за деньгами приходить.
- Ладно, не беспокойся! Скажу, Венька мигом исчез со двора.
Вскоре подошла очередь Олави. Он подтащил санки к весам и скатил на них оба мешка.
- Ты один собрал столько? - удивился Володя.
- Нет. Это мы вдвоем с Венькой Рюхиным, - улыбнулся Олави.
- Да как же вы умудрились больше всех собрать?
- Пятьдесят восемь! - объявил вес обоих мешков Василий Егорович.
- Как? - Олави смутился, а потом вспомнил, как Венька нахваливал его грабли и сказал: - Да очень просто. Сперва один шишки царапал, потом другой. Еще когда только в лес шли, Рюхин сказал, что мы больше всех соберем.
- Это почему же? - спросил Володя. Заявление Веньки Рюхина показалось ему подозрительным.
- Венька сказал, что мои грабли… э-э-э… - Олави забыл слово, которое употребил утром Венька, и силился вспомнить его. - Мои грабли - это люкс… экстра, прима… - Олави смущенно улыбнулся и пожал плечами. - В общем, хорошие у меня грабли… Да, Венька сказал, что мои грабли блеск! - закончил Олави, радуясь, что все-таки вспомнил незнакомое слово.
Ребята обступили Олави: каждому хотелось посмотреть, что за грабли он себе смастерил.
Вскоре все шишки были взвешены и перенесены в сарай. Бригада Павлика Тергуева из шестого "А" собрала больше всех.
Ребята вместе с Василием Егоровичем занесли в сарай весы, и лесник спросил:
- Когда мне расплачиваться с вами? Сразу или весной? Ведь я могу хоть завтра выписать деньги и рассчитаться.
Разговор о деньгах смутил ребят. Когда на сборе дружины впервые заговорили о школьном лесничестве и о предстоящем походе за шишками, все без разговоров взялись за дело. А тут вдруг какие-то деньги, расчеты…
Не зная, что ответить леснику, ребята молчали. Потом кто-то из них проговорил:
- Весной видно будет!
Василий Егорович улыбнулся:
- Ну что ж. Весной так весной. Мне весной еще удобнее расчет делать - сразу за все, как говорится, оптом.
Живыми ручейками ребята стали растекаться по улицам родного поселка. Едва Олави попрощался с ребятами и завернул за угол, как чуть не столкнулся с Венькой Рюхиным.
- Отпросился у мамки, - словно оправдываясь, выпалил Венька, - думал, успею. Что там говорили?
- Говорили? Ребята сказали леснику, что деньги за шишки будут получать весной.
- Весной? Нет уж, дудки. Завтра же пойдем к Василию Егоровичу и потребуем все, что нам положено. Ну, а про меня никто не спрашивал?
Олави пожал плечами:
- Да нет, никто вроде. Впрочем, этот парень из восьмого класса, старший лесничий, интересовался, как это нам с тобой удалось столько шишек собрать.
- Кто, Мелькин?
- Ага…
Венька впился глазами в Олави и затормошил приятеля:
- А ты… ты что ему сказал?
- Я ему грабли свои показал. Потом все ребята смотрели. Им грабли тоже понравились. Обещали себе такие сделать.
- А больше Мелькин ни о чем не спрашивал?
- Нет.
У Веньки немного отлегло от сердца, но тревога не проходила. Ему казалось, что Мелькин неспроста обратил внимание на их мешки. Что-то, видимо, он знает. И все же в глубине души Рюхин был доволен, что догадался вовремя уйти и вместо него ответ держал Олави.
"Пусть теперь поищут, кто шишки у Калитиной стянул, а я пока в лес ходить не буду", - соображал про себя Рюхин.
На следующее утро в школьном коридоре вновь толпились ребята. Там был вывешен приказ по лесничеству:
"Приказ № 2
по Ташканскому школьному лесничеству
от 15 декабря.
Категорически запрещаю для сбора шишек срубать деревья и ветки. В случае невыполнения данного приказа виновного, исключить из лесничества сроком на три месяца. Шишек от него не принимать и на основании советского законодательства штрафовать за каждое срубленное дерево.
Старший лесничий Ташканского школьного лесничества Владимир Мелькин".
Протиснувшись сквозь толпу ребят и прочитав приказ, Венька Рюхин присвистнул и ядовито заметил:
- Вот вам и лесничество! Извольте сразу и штраф платить. Нет, я еще в первый день говорил, что из этого ничего не получится. Ха-ха…
После уроков Олави и Венька шли домой вместе.
- Приказ читал? - издалека начал Венька. Ему не терпелось узнать, что думает об этом Олави.
- Читал.
- Ну и что? Пойдешь к Мелькину и скажешь: "Рюхин срубил дерево?" - Венька испытующе глядел на Олави.
- Не знаю… Может быть, и пойду…
- Да-а, ничего себе, - протянул Венька. - Выходит, на своего закадычного друга доносить пойдешь?
- Почему на друга? Я на тебя доносить не собираюсь. Ведь мы оба виноваты. Обоим и отвечать. Только вот не знаю, сколько дерево стоит. Денег-то у меня нет, не накопил еще.
- Та-ак, значит, уже решил. И про штраф не забыл, - промолвил Венька. - Ну что ж, иди доноси, я тебе в приятели не навязываюсь. С этого дня ни я тебя не знаю, ни ты меня.
Венька свернул в переулок, остановился и крикнул:
- Очень ты мне нужен, капиталист!
Олави посмотрел ему вслед и с тяжелым сердцем направился к дому. Он сетовал на себя за то, что не остановил тогда Веньку и дал ему срубить дерево. А теперь тот же Венька считает его доносчиком и не хочет дружить с ним. Олави угнетало и другое: он не знал, как посмотрят на это дело в школе, что скажет директор. Да и у отца могут быть неприятности. Ему только что дали новенький трактор, а тут сын нарушает советский закон. И Олави решил молчать.
Несколько вечеров подряд Володя Мелькин провел в школе. Ползая на коленях по полу, где был расстелен большой, склеенный из нескольких кусков лист бумаги, он старательно рисовал план школьного лесничества. И вот сегодня яркая карта лесничества украсила стену пионерской комнаты.
На ней было обозначено все: и лесные просеки, и вырубки, и гарь, где в прошлом году бушевал лесной пожар и ребята вместе со взрослыми целый день боролись с огнем. Южной границей участка школьного лесничества стала речка Неженка. А две лесные ламбы, синевшие в центре карты, тоже перешли теперь к ребятам.
Василий Егорович не пожалел для школы леса. Девятьсот гектаров площади отвел он пионерскому лесничеству.
Но пока еще никто из ребят не знал, что же им делать в этом лесу, какую работу должны вести бригады. Ясно было одно - зимой надо собрать как можно больше шишек.
Первое занятие кружка лесоводов решено было провести в субботу. Ребята с нетерпением ждали этого дня. Сразу после уроков все прошли в спортивный зал, расставили там стулья, скамейки, принесли карту лесничества, повесили ее на стене, И зал как-то сразу преобразился.
Вечером, когда все были в сборе, в зал вошел Семен Аркадьевич Шелест. Он принес с собою несколько плоских коробок и разложил их на столе. Ребята вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что же в коробках. Но уже через несколько минут, увлеченные рассказом ученого, ребята забыли о них.
- Три года назад, - начал Аркадий Семенович, - над нашим городом пронесся небывалой силы ураган. Ветер заворачивал жестяные листы на крышах, опрокидывал афишные тумбы, ломал флагштоки на зданиях и рвал провода. Тропической силы ливень превратил улицы в бурлящие потоки. Потом ливень сменился таким крупным градом, что кое-где в домах выбило стекла.
Все пожарные машины города выехали на откачку воды из затопленных подвалов. Это был первый случай, когда пожарники боролись не с огнем, а с водой.
А прошлым летом произошло другое событие. Стоял теплый солнечный день. Окна всюду были открыты настежь. И вдруг в помещения стали залетать крупные жуки с длиннющими усами. Многие не придали этому значения, но некоторые недоумевали: откуда такое нашествие насекомых на город.
Оказалось, что событие это теснейшим образом связано с прошлым ураганом.
За городом, по берегам речки Лососинки, на протяжении пяти километров ураганным ветром повалило множество деревьев.
В лесу деревья сдерживали напор ветра, а здесь на открытых местах ураган валил подряд вековые ели и сосны. И вот на этот бурелом накинулись полчища всяких жуков и короедов. Уже через год их стало в сотни раз больше, начался небывалый вылет жуков. Расселяясь по окрестным лесам, они уничтожали десятки деревьев. Случалось, что усачи, долгоносики и синие златки залетали даже в город.
Людям пришлось срочно выезжать на борьбу с лесными вредителями. Мне тоже довелось побывать там. Химикатами люди обработали большую площадь леса и уничтожили жуков-короедов.
Вот, ребята, какая связь оказывается между ураганом и жуками-усачами.
Я рассказал вам об исключительном случае в жизни леса. Но ведь вы стали теперь лесоводами, должны знать, что лесу нужна ваша помощь.
Семен Аркадьевич передал по рядам коробки, в которых оказалась настоящая коллекция бабочек, жуков и мух, и рассказал ребятам о том, как они должны в своем школьном лесничестве ухаживать за деревьями.
- Прежде всего надо провести прочистку и прореживание, санитарную рубку, и все это своими руками, - сказал Семен Аркадьевич. - А защитить лес от насекомых-вредителей вам помогут птицы и муравьи. Чем больше в вашем лесничестве будет птичьих домиков, дуплянок и других искусственных гнезд, чем больше муравейников вы расселите в своем лесу, тем надежнее он будет защищен от вредителей.
Вы только сосчитайте, сколько самых разных птиц гнездится в дуплах. Это синица и поползень, горихвостка и стриж, пищуха и самый уважаемый лесной доктор - дятел. И для каждой из них вы должны сделать домик, и не один, а сотни по всему лесничеству.
Все, о чем я рассказал, вы проделаете сами. И я, конечно, вам помогу в этом, а также Василий Егорович. Но и ваша помощь мне будет нужна. Ведь вспышка снежного шютте обнаружена на вырубке вашего лесничества. И бороться с этой болезнью сеянцев нам придется вместе. Когда сойдет снег, мы будем спасать пораженные деревца. Тут уж без вашей помощи мне не обойтись.
7
Войдя на кухню и притворив за собой дверь, Сашка бросил сумку с книгами на первый попавшийся стул. Повесив пальто и, как всегда, забыв помыть руки, он принялся греметь кастрюлями.
Сашка знал, что стоит погромче хлопнуть крышкой кастрюли, как сразу же на кухне появляется мама, и вскоре перед ним стоит дымящаяся тарелка со щами.
Но на этот раз, как Сашка ни громыхал посудой, на кухне никто не появлялся.
- Пашка! - громко позвал он. - Ты обедал?
Ответа не послышалось. "Значит, не пришел еще", - подумал Сашка и присел к столу.
- А сам ты налить себе не можешь? - раздался вдруг голос отца.
Он стоял в дверях комнаты и хитро улыбался.
Сашка и забыл вовсе, что у бригады лесорубов, где работает отец, в этом месяце выходные по понедельникам.
Братья Тергуевы любили, когда у отца выходной. В такие дни они обязательно мастерили с отцом что-нибудь.
В прошлую зиму к старой бензопиле "Дружба" отец пристроил большой пропеллер, а потом они втроем сделали аэросани. И даже катались на них по поселку. Ну и смеху было, когда они на своем грохочущем чудище промчались тогда по главной улице Ташкан.
А нынче не получается у братьев Тергуевых с отцом. У них выходной - воскресенье, а у отца - любой другой день недели.
Колючие смешинки, застрявшие в уголках отцовских глаз, ярче слов говорили о том, что отец давно наблюдает за всем, что происходит на кухне.
- Конечно могу! - и недовольная гримаса, с которой Сашка исследовал кастрюли, мигом исчезла с его лица. Он кинулся было к шкафчику за поварешкой, но отец остановил его.
- А где должна висеть сумка с пятерками?
- На гвозде! - отчеканил Сашка и повесил сумку на место.
- Ну, а если еще и руки помоем, у нас будет полный порядок.
Каждый веселый укор отца заставлял Сашку выполнять то, чего он совсем не собирался делать.
Когда Сашка налил себе суп, нарезал хлеб и сел за стол, отец устроился рядом на табуретке.
- Интересно бы узнать, почему ты так неласково обошелся со своим багажом знаний?
Отец частенько задавал сыновьям такие вопросы, которые порой сбивали их с толку.
- Какой багаж, никакого багажа я не видел. Это, наверно, Пашка… - начал было оправдываться Сашка.
- Я говорю о твоей сумке, И Павлик тут вовсе ни при чем, - пояснил отец.
- А-а-а, - протянул Сашка. - Да ну их…
- Давай-ка выкладывай все начистоту, - сказал отец. - Что-то мне не ясно, чем тебе ребята не угодили.
И хотя Сашке не очень хотелось вновь перелистывать эту печальную страницу своей биографии, рассказать все-таки пришлось.