- Значит, браконьер побывал там незадолго до вас, предположил учитель. - Если выйти из Ташкан с восходом солнца, то к семи часам можно добраться до верховья. Решено, я пойду вместе с Павликом. А тебя, Володя, попрошу тоже подняться на рассвете, останешься здесь за старшего.
В этот вечер лагерь уснул раньше обычного. У костра сидели ночные сторожа Толя Лушин и Олави Лесонен. Отблески огня плясали на крышах палаток и на блестящих боках кастрюль, что стояли на кухонном столе неподалеку от поста.
- Да-а, хорошо бы с Виктором Петровичем пойти в засаду, - мечтательно произнес Толя.
- Конечно! - не спуская глаз с пляшущих в костре огоньков, отозвался Олави.
- А тут какой интерес, даже браконьера настоящего не увидишь. Уж если Виктор Петрович с Пашкой и поймают кого, так не поведут же сюда, а сразу в Ташканы.
Олави кивнул головой.
Время приближалось к полуночи. Затихли птицы, чахлые сосны на болоте за ламбушкой исчезли в призрачных сумерках.
Олави принес свежую охапку хвороста, подбросил несколько сучьев в огонь и растянулся на траве, подперев ладонью щеку. Глаза его слипались.
Сидевший на обрубке дерева Толя, увидев дремлющего Олави, покровительственно сказал:
- Хочешь - поспи. Если что, я разбужу.
Длинной палкой Толя пошевелил дрова в костре, потом поднялся и обошел весь лагерь. В палатках деловито посапывали уставшие за день ребята.
Повернув обратно к костру, Толя с ужасом увидел, как кастрюли одна за другой со страшным звоном полетели со стола на землю.
К берегу Сяргиламбы метнулась какая-то тень.
От грохота кастрюль проснулся Олави и увидел, как Толя торопливо спускается к берегу ламбушки.
"Наверно, кастрюля упала, запачкалась, а он ее мыть пошел", - подумал Олави и присел на чурбан, ожидая товарища. Но прошло пять минут, десять, пятнадцать, а Толя все не возвращался. Тогда Олави вышел к берегу и негромко, чтобы не разбудить ребят, позвал:
- Толя, ты где?
Ответа не последовало.
- Толька, если не отзовешься, я разбужу всех, - уже с угрозой повторил Олави.
И снова в ответ ни звука.
Испуганно озираясь по сторонам, Олави со всех ног? пустился в лагерь и разбудил учителя:
- Виктор Петрович, беда, Толя Лушин пропал.
- Как пропал, куда пропал, а ты где был?
- Я дремал, потом кастрюли упали, и Толя пошел к берегу. Я ждал-ждал, а его все нет. На берег сходил, и там нет.
От этих слов сердце глухо застучало в груди учителя. Он мигом вскочил и, наспех одевшись, побежал вместе с Олави к берегу ламбы. Но Толи нигде не было. Возле тропинки они нашли только зеленый берет мальчика.
Известие, принесенное Олави, с быстротою молнии облетело все палатки. За две-три минуты ребята были на ногах и ждали Виктора Петровича.
Когда учитель вернулся к палаткам, там уже Володя Мелькин выстроил ребят.
- Сколько отрядов пойдут искать Лушина? - спросил Володя.
- Как можно больше. В каждом отряде по пять человек. Но далеко по лесу не разбредаться, - отдавал распоряжения учитель. - Володя, Павлик, Саша, Тюрин, Сорокин, Таня Калитина, отбирайте людей, будете в своих отрядах командирами, каждый берет по ракете. Если что-либо обнаружите, сразу же подавайте сигнал. Идем в обход Сяргиламбы. Я думаю, за полчаса Толя не мог далеко уйти.
Володя пересчитал, сколько ребят уходит на поиски, и выдал каждому командиру по фальшфейеру.
Один за другим отряды начали спускаться с крутого берега. И в этот миг со стороны самой дальней, заболоченной губы Сяргиламбы донесся не то протяжный плач, не то вой.
Виктор Петрович остановил ребят, прислушался.
- Мамочки родные, это волки! Наверно, они и утащили Лушина. Ой, я боюсь! - прошептала Нютка Петрова.
- Молчи ты, нюня, - напустился на Нютку Павлик Тергуев. - Волки только в августе выть начинают. Это, скорей, гагара.
Через несколько секунд звук повторился снова, и трудно было разобрать, кому он принадлежит - зверю или какой-либо ночной птице. Снова потянулись томительные, долгие, как часы, секунды ожидания.
И вдруг в ночных сумерках над болотом взвился красный огонек сигнальной ракеты, За ним второй. Это означало, что требуется помощь самого начальника лагеря.
- Все остаются здесь, - сказал Виктор Петрович, - Со мной идет только Павлик Тергуев.
Ребята поднялись на высокий берег Сяргиламбы и, вслушиваясь в каждый звук ночи, ждали, не покажется ли снова сигнальная ракета.
Павлик едва поспевал за Виктором Петровичем.
- Скорей, скорей, - подбадривал учитель. - Надо спешить.
Через четверть часа они добрались до болота.
Еще с крутого лесистого берега в серых сумерках белой ночи учитель и Павлик увидели посреди болота Толю Лушина. В руках у него была палка.
- Э-ге-гей! - крикнул учитель. - Толя!
- Скорей, скорей! - обрадованно прокричал он в ответ и почему-то сел.
Павлик и Виктор Петрович спустились на болото. Под ногами оседали зыбкие кочки и хлюпала мутная жижа. Чем ближе они подходили к Толе, тем громче становилось чавканье.
Наконец путники, с трудом вытаскивая ноги из коричневого месива, добрались до Толи. И тут увидели такое, что мурашки по спине забегали.
Увязнув в ржавой болотной грязи, по пояс в воде стоял Венька Рюхин. Куртка и фуражка его были сплошь заляпаны тиной. Счастливая улыбка на Венькином лице ярче слов говорила о том, как он рад неожиданной подмоге.
Виктор Петрович тотчас подал Рюхину жердь и потянул за другой конец. Бочага запузырилась, захлюпала, неохотно освобождая пленника. И вскоре Венька очутился на кочке, где стояли его спасители.
- А теперь, голубчики, рассказывайте, что это за фокусы, - строго проговорил Виктор Петрович.
- Венька ночью в лагерь пришел, - начал Толя. - Я заметил и погнался за ним. А потом он провалился в трясину и стал вязнуть. Может, слышали, как он кричал. Я сразу жердей принес, стал тянуть, но силы не хватило, больно глубоко Венька завяз. А чтобы его не засасывало, я Веньке жердей накидал, и он на них грудью навалился.
А потом я говорю Веньке, что в лагерь пойду за подмогой, а он не отпускает меня. "Утону", - говорит. Я говорю, были бы с собой ракеты, мигом бы ребят вызвали, А Венька мне пару ракет из-за пазухи и достает.
Виктор Петрович укоризненно покачал головой.
- Ай, Рюхин, Рюхин.
- Виктор Петрович… С этого дня все кончено… Слово даю…
Ужас, который только что испытал Венька, лишил его былого красноречия. Он говорил путанно и сбивчиво.
- Виктор Петрович, это я в дуплянку лазил и форелевые самоловки тоже мои. Я вам все объясню, только скажите ребятам, чтобы меня в лесничество приняли.
- Ладно, Веня, идем, - ответил учитель. - Из-за тебя сегодня весь лагерь не спит. А вопрос о том, быть тебе в лесничестве или нет, ребята решат сами…
Уже солнце позолотило вершины деревьев, когда спасители Веньки Рюхина и он сам появились в лагере. Трубные звуки кричавших на заре журавлей неслись над сонными водами Сяргиламбы.
В лагере никто глаз не сомкнул в эту ночь. Чтобы разогнать знобящий холодок раннего утра, ребята набросали в костер побольше хвороста и расселись в кружок. Трудно передать, как все удивились, увидев Веньку.
- Ну, Рюхин, раздевайся, присаживайся к огню, а заодно и о своих подвигах расскажешь, - сказал Виктор Петрович и подошел к костру.
- По порядку рассказывать? - стаскивая с себя мокрую куртку, переспросил Венька.
Учитель улыбнулся:
- Давай по порядку.
- Ребята, я хочу жить в лагере… - начал было Венька, но чей-то возглас, хлесткий, как пощечина, прервал его.
- Платы потребуешь!
- Погодите, ребята, высказываться потом будете, - строго произнес Виктор Петрович. - Говори, Рюхин.
- А что говорить… Я как волк один вокруг лагеря рыскаю. Не могу больше. Не захотел тогда вместе с вами в лесничество записываться, а теперь локти кусаю. У всех - дело, один я, как тунеядец. Возьмите меня к себе.
- Самоловки твои? - спросил Володя.
- Мои, - тихо проговорил Венька. - Но я не браконьерил, а только чтобы в лесу поесть - рыбу ловил.
- А дуплянку кто разорил? - выпалил Сашка Тергуев.
- Не разорял я дуплянку, - ответил Венька, и в глазах его блеснул озорной огонек. - Я все девять яиц расселил по остальным дуплянкам. Хотел посмотреть, нанесет ли гоголюха новых…
- Будто тебя просили… - буркнул Павлик, а сам подумал, почему эта мысль не пришла раньше ему самому ведь так легко можно увеличить выводок в каждой дуплянке.
Венька разложил у костра шаровары, куртку, рубашку, майку и, оставшись в одних трусах, переминался с ноги на ногу, не зная, о чем еще говорить.
- А шишки, что зимой у Калитиной пропали, и срубленная сосна - твоя работа? - спросил Володя Мелькин.
Венька удивленно огляделся вокруг, ища взглядом Олави.
- Я думал, Олави вам еще тогда рассказал, - пожимая плечами, ответил он. - Да что вспоминать… Если б я знал тогда, что такое лесничество, так ни в жизнь… Не прогоняйте меня, ребята, - голос Веньки дрогнул, и он почти шепотом добавил: - Виктор Петрович сказал, вы будете решать…
Все взгляды разом устремились на учителя, а тот, как ни в чем не бывало, помешивал хворостиной угли в костре и молчал.
Ребята думали. Никто первым не решался быть Венькиным судьей.
Но когда молчание затянулось слишком долго, Виктор Петрович произнес:
- Решайте поскорей, нам еще выспаться надо.
- А что решать, конечно, пусть с нами будет, - отважилась наконец Таня Калитина. - Надо же человека воспитывать. Нам бы на его месте…
Когда девчонки брались кого-нибудь "воспитывать", мальчишки всегда поднимали их на смех. Но на этот раз никто даже не улыбнулся. Слишком горькими показались всем Венькины мытарства.
- Пусть к нам в бригаду идет, - предложил свои услуги Петька Тюрин.
- Значит, решено! - поднялся Володя Мелькин. - Только я предлагаю Рюхина пока в бригаду не включать. Мы должны испытать его на деле.
- Давайте любое! - с готовностью отозвался Венька.
15
Первые дни своей жизни в лагере Венька ходил в лес то с одной, то с другой бригадой лесоводов. Вместе с ребятами он расчищал квартальные просеки, собирал валежник в кучи, ходил ночью с добровольцами закапывать на вырубке ведра для ловли лесных мышей.
Рюхин ждал, какое испытание приготовят ему лесники. Ждать долго не пришлось.
Как-то, вернувшись из Ташкан, Виктор Петрович подозвал к Себе Павлика Тергуева.
- Был у меня в Ташканах разговор с дедом Тимохой. Дед просит подпаска. Уж больно козы у негр шкодливые.
- Я тоже с ним говорил, - воскликнул Павлик. - Он пасет свое стадо на полянах у Неженки. А это же наша территория. А знаете, какие твари эти козы. Нет, чтобы траву пощипывать - на дерево лезут.
Виктор Петрович рассмеялся:
- Прямо так уж и лезут?
- Честное слово! Сам видел, встанет эта рогулина бородатая на задние копыта, вытянет шею и рвет листья вместе с ветками. Я говорю деду: "Не видишь, что они делают?" А он поглаживает свою бороду и говорит: "Иди откуда пришел, мил человек. Козе тоже пропитание надобно". Но если эта орава и дальше так будет наступать, у нас все деревья посохнут. Ведь коз у деда штук пятьдесят, не меньше. А пес у него - Жук - почище всякой козы. Носится по лесу, всех рябчиков да тетерок перепугал.
- В общем, я вижу, ты со мной согласен. За дедом Тимохой нужен присмотр, - сказал Виктор Петрович. - Кого же из ребят ты предлагаешь в подпаски?
- Да я сам пойду!
- Сам еще успеешь, - Виктор Петрович хитровато улыбнулся. - В подпаски нужен кто-то другой…
Павлик с минуту подумал, перебирая в памяти имена ребят, и вдруг просиял:
- Венька Рюхин! Он не только за козами, но и за самим дедом присмотрит.
- Ну что ж, вот ему и испытание нашлось…
Веньку Рюхина Павлик отыскал на западной просеке лесничества. Вместе с Олави они сидели за стволом старой ели и о чем-то спорили.
- У меня дело к тебе, Венька. В пастухи к деду Тимохе хочешь?
И Павлик рассказал, почему именно его, Веньку, назначили в подпаски.
- Раз надо, так надо! - сказал Венька. - Пусть только Олави меня навещает, хотя бы через день, - А то с дедом-то не больно весело.
В первое же утро Венька проспал. Когда мать разбудила его, рогатое стадо уже пылило по дороге за поселком. Наскоро собрав в сумку провизию, Венька пустился догонять деда Тимоху.
Пастух оглядел с ног до головы своего помощника и сказал:
- Парень ты, вижу, шустрый, но на службу опаздывать не гоже. На первый случай я тебя прощаю, но наперед знай: проспишь - отправлю обратно. Пусть ваш учитель нового ищет.
Венька заверил деда Тимоху, что опаздывать больше не будет, а про себя подумал: "Больно нужны мне твои рогатые чудовища. Если бы не поручили мне это дело, я бы твое стадо за десять верст стороной обошел".
Едва стадо рассыпалось по полянке и дед со своим новым помощником присели на зеленый бугорок, как в лесу послышался звонкий лай Тимохиного Жука. И вдруг над головой у пастухов с тревожным квохтаньем пронеслась тетерка, а следом за ней на поляну выскочил черный пес. Проводив взглядом улетевшую птицу, Жук подошел к хозяину и прилег рядом на траве.
- Хорошая у меня собака, - поглаживая пса, хвастал дед Тимоха. - Есть всякие породы, а мой хоть и беспородный, да дело справляет. Вот на той неделе тетеру за крыло приволок…
- Ну и куда вы ее? - не выдержал Венька. - В торбу, конечно.
Венька ненавистным взглядом посмотрел на Жука и в сердцах подумал: "Чтоб тебя деревом где придавило!" А дед Тимоха продолжал нахваливать пса.
- Лучшей мне собаки и не надобно. Даже рябец, уж на что сторожкая птица, не сидит под собакой, а Жук посадит. Тихохонько заскулит - мне даст знать. Ну я, конечно, на мушку того рябца. По осеням мы с ним отлично охотимся. И тетеря садит и мошника - глухаря, значит.
Жук умильно поглядел на своего хозяина, потом поднялся и затрусил через поляну в лес.
- Ищи, ищи, милый, - бросил ему вслед Тимоха.
Не прошло и пяти минут, как из лесу донесся пронзительный лай собаки. Венька кинулся на голос.
Жук стоял у высокой сосны и, не спуская жадных глаз с развесистой кроны, молотил себя по бокам хвостом. Венька глянул вверх и увидел на толстом сосновом суку двух крапчатых птенцов тетерки. Схватив Жука за ошейник, Венька потащил его подальше от тетеревиного выводка. Углубившись в лес, он снял с себя поясной ремень и накрепко привязал пса к дереву.
- Хватит гавкать, посидишь тут до вечера, может, поумнеешь, - сказал Венька.
- Ну что там? - встретил Веньку дед Тимоха.
- Да так, кажется, зайца погнал, - не моргнув, соврал Венька.
- А мне показалось, что мошника посадил. Вроде в одном месте лаял. Он всегда на мошника так с подвывом.
Жук молчал не более четверти часа, а потом огласил всю округу таким нутряным воем, что даже козы перестали жевать и с тревогой посмотрели в сторону леса, Чтобы не вызывать подозрений у деда Тимохи, Венька юркнул в кусты и побежал к собаке. Жук рвался и кусал ремень. Он, видимо, решил, что его привязали к дереву навсегда. Как все шкодливые собаки, Жук не отличался большой храбростью и до смерти перепугался, оставшись один. Увидев Веньку, пес сразу же успокоился и приветливо замахал хвостом.
- Ну чего заныл, браконьер несчастный, - отчитывал его Венька.
Потом достал из сумки прихваченный из дому кусок мяса и хлеб с маслом и оставил все это Жуку.
- Вот, это тебе. Будет скучно, так вместо того, чтобы гавкать, мясо грызи. - И со вздохом добавил: - По твоей милости я без обеда остаюсь.
- Жука не повидал? - вопросом встретил Веньку дед Тимоха. - Чтой-то мне почудилось, будто он лихо-лихо взвыл.
- Мне тоже почудилось, - ответил Венька и, взяв хворостину, пошел выгонять коз из лесу.
16
Хорошо, когда лагерь недалеко от дома. За неделю каждый из ребят успевал побывать у родителей, навестить своих младших братишек и сестренок.
Однажды Олави Лесонен вернулся в лагерь возбужденный и улыбающийся.
- Еду на Каспийское море! - объявил он. - Отцу в рабочкоме путевку дали. Читал, в газетах писали про канал Волго-Балт? Вот я по этому каналу и поеду на теплоходе до самого моря. Всю Волгу от начала до конца увижу.
Весть о том, что Олави Лесонен едет по Волге и обязательно побывает в Волгограде, быстро облетела все лесные бригады. Это было очень кстати - Олави мог отвезти волгоградским юннатам сеянцы карельской березы.
Олави уезжал в конце недели. Таня Калитина прожужжала все уши Володе Мелькину о том, что она с девочками выкопает в школьном питомнике сеянцы карельской березы и подготовит их для Олави. Но от услуг Тани пришлось отказаться.
Как-то после обхода в лагерь завернул Василий Егорович. Ребята рассказали ему обо всех своих делах, о предстоящем путешествии Олави. Похвастали, как на самоловки ловили щук в Сяргиламбе, а Сашка Тергуев обещал сводить лесника в конец ламбы и показать гоголиных утят, которые вывелись в их дуплянке. Но Василия Егоровича больше всего заинтересовала поездка Олави по Волге.
- Давно я не бывал на Волге-матушке, - мечтательно произнес лесник. - Почитай с довойны. Ты уж поклонись ей от меня, старика, - сказал он, обращаясь к Олави. - Хорошая поездка у тебя будет. Всю страну повидаешь. Только вот сеянцы ваши не доедут, малы больно, и года им еще нет, не окрепли.
После этих слов ребята приуныли, забеспокоились:
- А как же быть?
- Ведь мы же письмо написали, обещали…
- Выходит, обманем?
- Тогда волгоградские ребята и дружить с нами не станут.
Но лесник успокоил их.
- Помогу вашему горю. Раз уж слово дали, держать его надо. Есть у меня в лесу карельская береза. Сам сеял. Отряжайте гонцов через два дня, самые лучшие березки выкопаем, пошлем в подарок городу-герою.
В назначенный день Павлик и Сашка Тергуевы, а также Таня Калитина с девочками отправились к Василию Егоровичу.
Лесник повел ребят вниз по Неженке, где в лесных кварталах его обхода были старые вырубки. Ребята несли с собой лопаты и мешки. Через час они свернули с просеки на вырубку, засеянную невысокими деревцами.
- Это и есть карельская? - не удержался от вопроса Павлик.
- Она самая, - ответил лесник.
- Да она ничем не отличается от простой березы! - удивились ребята.
- Верно, - сказал Василий Егорович. - Пока молода, сразу и не отличишь. Зато повзрослеет, тут и узор по древесине пойдет и крепость необыкновенная появляется. Недаром ее и прославили мастера-краснодеревцы. Хоть видом неказиста, да цена ей от человека большая дадена.
Василий Егорович сам выкопал десяток полуметровых березок. А ребята, смочив мешки в Неженке, осторожно завернули в них корневища деревцев, вырытые вместе с землей.
Олави с родителями уезжал на следующий день. Вместе с ними в одном автобусе ехал до города и Володя Мелькин. Ему прислали вызов из техникума. Пора было сдавать вступительные экзамены.
Провожать Олави и Володю пришли и Таня с девочками, и братья Тергуевы, и Виктор Петрович.
Девочки обшили корни березок рогожей и поставили их в ведро. Виктор Петрович принес бутыль с питательным раствором, чтобы в дороге Олави мог менять воду, и подкармливать саженцы.