Один из полицейских сидел за кухонным столом рядом с мрачным человеком, который, как предположил Мендес, был Гордоном Селлзом. На вид Селлзу было сильно за сорок, он уже начал лысеть. Из-под засаленной майки на спине и груди виднелись волосы.
- Мистер Селлз, - заговорил Мендес, протягивая руку. - Я детектив Мендес. Это мой коллега, детектив Хикс.
Незнакомый со светскими условностями Селлз хмуро посмотрел на него и сказал:
- Понятия не имею насчет их машин. Не знаю, как они сюда попали.
Мендес вытащил стул. Хикс прислонился к захламленной кухонной мойке, выудив оттуда кошку, которая искала еду среди объедков на грязной посуде.
- Вы никогда не видели этих машин раньше? - спросил Мендес.
Селлз покачал головой. Мендес попытался представить, какой была бы реакция женщины на этого парня. На его сальные волосы. На эту четырехдневную щетину на щеках.
- Как же, мистер Селлз? - спросил он. - Ваша собственность ведь огорожена, не так ли?
- Ну.
- Значит, кто-то должен был открыть ворота, чтобы завезти эти машины.
- Ничё не знаю.
Мендес достал снимки Карли Викерс из кармана пиджака.
- Вы когда-нибудь видели эту женщину?
Селлз едва взглянул на фотографию.
- Не-а.
- Вам что-нибудь говорит имя Лиза Уорвик?
- Не-а.
- Эти машины принадлежат этим женщинам. Одна из них погибла. Другая пропала без вести.
- Ничё не знаю, - повторил он, не тронутый страшными новостями.
- У вас есть работники, мистер Селлз? - спросил Хикс.
- Я да мой племяш. Он тоже ничё не знает.
- А где он?
- Кенни! Вали сюда! - прокричал Селлз.
Из другой комнаты появился Кенни - здоровенный парень глуповатого вида, лет двадцати. Складывалось ощущение, что он сошел с афиши "Избавления" в своем комбинезоне с одной отсоединившейся лямкой и раскрытым ртом.
Мендес поднялся и назвал себя. Кенни в ответ только глупо посмотрел на него.
- Вы не видели эту женщину? - спросил Мендес, показывая ему фото Карли Викерс.
Кенни пожал плечами.
- Он ничё не знает, - раздраженно произнес Селлз. - Он слабоумный.
- А вот и нет, - сказал Кенни монотонным голосом.
- Эта женщина пропала, - пояснил Мендес. - А та женщина, которой принадлежала другая машина, умерла. Убита.
Селлз нахмурился.
- Он не знает…
Мендес хлопнул ладонью по столу и нагнулся к нему.
- Заткни пасть! Хорош твердить, что ты "ничё" не знаешь, скотина безграмотная!
- Я не арестованный! - крикнул Селлз.
Мендес рванул наручники со своего ремня.
- Хочешь это исправить? Сейчас исправлю!
Хикс спокойно подошел к нему и положил руку на плечо.
- Остынь. Уверен, что мистер Селлз просто не понимает серьезность ситуации.
- Что может быть непонятного в обвинении в убийстве? - рявкнул Мендес.
- Успокойся, - урезонил его Хикс.
Мендес вышел из-за стола и стал прохаживаться перед холодильником. Он изрыгал отборные ругательства по-испански. Селлзу не надо было владеть испанским, чтобы понять, что о нем думает детектив.
Хикс сел за стол и заговорил увещевательным тоном:
- Прошу прощения за моего коллегу, мистер Селлз, просто женщина, которую убили, была его двоюродной сестрой…
Селлз подозрительно прищурился.
- Он же латинос. А ее я по телевизору видел.
- А она золовка, - не растерялся Хикс.
- Если я узнаю, что ты ее хоть пальцем тронул… - начал Мендес, указывая пальцем на Селлза.
Хикс предупредительно поднял ладонь.
- Тони, прошу тебя. - А потом вздохнул и снова повернулся к Селлзу. - Знаете, мистер Селлз, если вы купили эти машины, то ничего плохого в этом нет. Нам нужно найти убийцу, а еще ту другую девушку, прежде чем с ней что-нибудь случится.
Селлз переводил взгляд с Мендеса на Хикса. У Мендеса возникло ощущение, что он когда-то уже видел эту сценку под названием "хороший полицейский - плохой полицейский". Может, у этого и судимость имеется.
Селлз посмотрел на Хикса в упор и сказал:
- Ничё не знаю про ихние машины.
Мендес кивнул полицейскому, который встал со своего стула и повернулся к племяннику Кенни. Мендес подошел к Селлзу, раскрывая один наручник.
- Поднимайтесь, мистер Селлз, - произнес он. - Или я вас с этого стула волоком стащу. Мне все равно.
- За что? - крикнул Селлз, но начал вставать.
- Вы арестованы за хранение краденого.
Они повезли Селлза и его племянника в офис шерифа в разных машинах. Селлз ехал позади, за решеткой, в машине с рацией, его племянник - на заднем сиденье седана Мендеса. Был шанс, что парень, оставшись без дяди, что-нибудь сообщит.
Хикс провел Селлза в комнату для допросов и оставил там. Племянника Мендес поместил в соседнюю. Оба они вышли в коридор, чтобы выпить кофе. Ночь обещала быть долгой.
- Что думаешь? - спросил Хикс.
- У меня от этого парня мурашки, - сказал Мендес. - Ты не выяснил, у него нет приводов? Мне кажется, у него есть судимость.
- Пока не выяснил, но согласен с тобой.
- Адвоката не просил?
- Нет.
- Если задержим-таки его за кражу машины, получим отпечатки. Сделал запрос насчет ордера на обыск.
Хикс состроил физиономию.
- Скорее бы вернуться туда и заглянуть во все уголки.
- Так и быть - оставлю тебе ванную.
- Еще чего…
Они наскоро сделали себе кофе и вернулись каждый за свой стол. Селлз и его племянник могли посидеть и подумать.
Хикс проверил сообщения, лежавшие у него на столе, и помахал одним.
- Грег Ашер - бывший дружок Карли Викерс - тянет срок в окружной тюрьме Лос-Анджелеса за выращивание конопли.
- Тогда он не в счет.
- Вот еще интересно. У одного из рабочих в Томасовском центре есть судимость. Он взял чужое имя.
- За что попался?
Хикс вскинул бровь.
- Помимо прочего, за кражу автомобиля.
- А насилие?
- Домашнее насилие по отношению к бывшей девушке шесть лет назад.
- Можем его взять за что-нибудь?
Хикс засмеялся.
- У него чертова куча нарушений правил парковки и дорожного движения, аж на четыреста пятьдесят восемь баксов.
Мендес покачал головой.
Зазвонил телефон, Мендес снял трубку, послушал, а потом сказал:
- Могу подкинуть тебе козырь. У Гордона Селлза есть судимость. За сексуальные домогательства.
Глава тридцать третья
- Это не свидание, - настаивала Энн.
- Лучше было бы свидание. Китайский вечер - это святое, - сказал Фрэнни, когда они направлялись от парковки к площади. - Это детектив Милашка?
- Это другой детектив.
- Тоже милашка?
- Он мне в отцы годится, - произнесла она, хотя так его не воспринимала. Ее отец старше Винса Леоне на тридцать лет.
- Оригинально, хотя я представляю вас вдвоем, - усмехнулся Фрэнни.
Энн с укоризной посмотрела на него.
- Ну спасибо. Радует, что я веду такую насыщенную сексуальную жизнь в твоем представлении.
- На здоровье. Это же единственный вид твоей сексуальной активности.
С этим не поспоришь.
- Тебя к нему влечет, - лукаво заметил он. - Ты переоделась.
- Ты тоже.
- Это не я ни с того ни с сего сбросил вечную монашескую рясу, чтобы продемонстрировать свои грудки под облегающим свитером.
- Ты просто невыносим, - сказала Энн. - Разве не этого ты добивался? Чтобы я надела что-нибудь другое?
- Да, но раньше ты не слушала, - заметил он.
- Вполне невинный свитер, - проворчала она. И юбка болотного цвета тоже невинная - только слегка подчеркивала фигуру - юбка, которая едва касалась края ее сапог на низком каблуке.
На тротуарах и улицах было полно народу. Стайки смеющихся и болтающих студентов, направляющихся в книжный магазин, в кафе, на вечеринку в "Будда-бар". В ресторанах яблоку было негде упасть. Музыканты сидели на углах улицы и играли.
- Я иду в ресторан, - объявил Фрэнни.
- Нет, не идешь. Ты идешь к китайцам.
- Я не могу идти к китайцам без тебя. Так нельзя.
- Не ограничивай себя ради меня, в самом деле.
- Ты мне так и не ответила. Он сексуальный?
Сексуальный - не то слово. Честно говоря, Мендес был сексуальным. А Леоне скорее просто привлекательный, хотя и видный… К своему ужасу, Энн почувствовала, как к щекам предательски подбирается тепло.
- Нет.
- Лгунья! - воскликнул Фрэнни, обрадованный своим открытием, и засмеялся.
Энн остановилась и посмотрела на него.
- Что толку с тобой говорить?
Он чмокнул ее в щеку.
- Потому что мне только что удалось отвлечь тебя от мыслей, что у тебя в классе учится юный маркиз де Сад. Ступай теперь, Энн-Мэри. Не заставляй ждать своего джентльмена.
Покачав головой, Энн пересекла площадь, направляясь в "Пьяцца фонтана" на свое "не свидание".
- Это не свидание, - бормотал Винс себе под нос, расправляя галстук и глядя на себя в зеркало мужского туалета.
О чем он, черт возьми, думает? Энн Наварре, наверное, еще и на свете не было, когда он работал в Бюро. Наверное, он совсем выжил из ума. Видимо, все-таки пора принимать антипсихотические препараты.
Приглашать учительницу на ужин в свете происходящего в школе - точно признак повреждения рассудка.
Это все из-за пули. Отличительный признак дисфункции передней доли мозга: импульсивное поведение.
Он чувствовал раздражение и нервозность, какие бывают в конце рабочего дня, когда с ног валишься. Ему удалось немного отдохнуть после того, как Мендес подвез его, еще он подремал под лампами солярия в салоне, но этого оказалось недостаточно. Ему было необходимо семнадцать часов сна. Но хотя бы теперь его лицо приобрело здоровый цвет благодаря яркому освещению в миллион ватт и его восприимчивой к загару итальянской коже.
- А может, ты просто постарел, Винс? - пробормотал он.
Ему вообще давно полагалось умереть. Так какого черта? Почему бы не поужинать с очаровательной умной девушкой двадцати пяти лет?
Он заметил, что она вошла в ресторан, сразу как вышел из туалета. Она выглядела очень… решительно, подумал он, настроена быть серьезной, настроена быть принятой всерьез. А еще она была не слишком похожа на школьную учительницу в своем облегающем свитере и стильной юбке. Мило.
- Мисс Наварре, - сказал он, очаровательно улыбаясь. - Вы прекрасно выглядите.
- Детектив…
- Винс. У нас был длинный день. Давайте отбросим формальности.
Распорядитель провел их через зал к кабинке в укромном уголке. Мисс Наварре вскинула бровь.
- Не хочу, чтобы нас подслушивали, - объяснил Винс. - Это разговор не для всех, принимая во внимание обстоятельства.
Он заказал бутылку пино гриджио и два бокала, хотя, конечно, сам пить не собирался, сидя на таблетках, но притвориться можно, пока очаровательная Энн немного раскрепостится. Она смотрела слишком уж подозрительно.
- Вам разрешается пить на работе?
Винс осклабился:
- Дорогая, жизнь слишком коротка, чтобы позволить себе роскошь не пить вино.
- Понятно. Надо взять на заметку.
- Наверное, вы еще мало общались с детективами.
- Никогда - до этой недели.
- Как долго вы работаете учительницей?
- Пять лет. - Казалось, это все, что она хотела сказать, однако Энн поспешила добавить: - Но у меня было две специальности в колледже, это заняло еще один год, а потом год в аспирантуре.
Не так она проста, как кажется. Ей двадцать семь - двадцать восемь лет. Он хотел улыбнуться в ответ на ее попытку просветить его, но сдержался.
- А какая у вас была вторая специальность?
- Психология. Я хотела быть детским психологом, но… - Она осадила себя, чтобы не слишком распространяться. - Судьба распорядилась по-другому.
- Это она умеет.
Энн посмотрела в сторону и вздохнула. Смущается, подумал он. Наверное, не привыкла рассказывать о своей жизни незнакомцам - да и знакомым тоже, если уж на то пошло. Он бы сказал, что она относится к тому типу женщин, которые доверяются одному другу, если вообще кому-то доверяются, будучи очень осмотрительными, словно подозрительные старушки.
Официант принес вино. Винс продегустировал его и кивнул в знак одобрения. Они заказали еду, пригубив из своих бокалов.
- Энн, - начал он, - хочу сделать признание. Я не работаю в офисе шерифа. Я специальный агент ФБР. Пока лучше, чтобы об этом никто не знал. Я специализируюсь на серийных убийцах.
Она ничего не сказала в ответ, но ее глаза округлились.
- Я не знаю, что вам рассказал детектив Мендес, - продолжил он, - но есть основания полагать, что Лиза Уорвик - та женщина, на которую ваши ученики наткнулись в парке, - была третьей жертвой в серии убийств.
- Боже мой.
- Еще одна женщина пропала. Так что, как видите, нам важна любая информация из всех возможных источников.
- Не знаю, чем могу помочь, - сказала она. - Я учу пятиклассников.
- Детектив Мендес говорил мне, что вы отлично знаете своих детей. Сегодня днем я убедился в этом.
Она усмехнулась.
- Ну да. Так знаю, что даже не заподозрила склонности к убийству у Дэнниса Фармана.
- А с какой стати вы бы ее заподозрили? - спросил Винс. - Многие ли, глядя на пятиклассника, смогли разглядеть в нем будущего серийного убийцу? Я думаю, что никто. Это было бы странно. Ни один нормальный человек не стал бы намеренно искать в ребенке такие черты.
- Это ваше мнение?
Он слегка улыбнулся.
- Ну да. Я как раз специализируюсь на отклонениях психики. Я много лет изучал убийц, пытаясь разобраться, как они стали такими и что ими движет.
- Как же вам удается спокойно спать при этом?
- Прекрасно, - признался он. - Правда, на таблетках.
- Почему вы этим занимаетесь?
- Потому что, если я действительно хорошо делаю свою работу, в моих силах уберечь невинных людей от убийцы. Может, мне удастся заприметить такого вот Дэнниса Фармана и привлечь к нему внимание нужных людей. Уверен, вы меня понимаете.
Она кивнула и отвела взгляд, а ее глаза чуть увлажнились.
- Мне жаль, что вам пришлось столкнуться с этим, Энн, - искренне сказал Винс. - Я понимаю, как вам трудно.
- Боюсь, что нужные люди не обратят на него внимания, - возразила она. - Не сейчас. Его исключат из школы, и он станет слоняться без дела, без присмотра. Кто будет им заниматься? Его родители работают. Но даже если бы они были дома, они, должно быть, ужасные родители - ведь иначе он бы не стал таким.
Винс вздохнул. Он не хотел, чтобы она плакала, поэтому не стал с ней соглашаться. На самом деле, если бы он вел семинар и привел Дэнниса Фармана в качестве примера, то сказал бы, что его, по всей вероятности, спасать уже слишком поздно.
Его коллеги в Квонтико согласились бы с ним. Он отослал им рисунок Дэнниса Фармана по факсу. Он переговорит с ними потом, хотя и так знает, что услышит. Они скажут, что Дэннис Фарман имеет вполне сформировавшиеся наклонности к насилию и асоциальному поведению. Его художества уже свидетельствуют о садистских фантазиях - о садистских сексуальных фантазиях, а ведь он еще ребенок, которому только предстоит войти в пубертатный период. Вероятно, исправить его поведение не удастся.
Но он не собирался рассказывать это Энн.
- Вы были правы, когда говорили с его отцом, - сказал он. - Мальчику нужна помощь психиатра.
- И кто сможет убедить его отца в том, что это так? - спросила она. - Фрэнк Фарман наверняка считает, что в его силах выбить дурь из Дэнниса.
Напряжение прошедшего дня сказывалось на Энн. Винс протянул руку и накрыл ее маленькую ладонь, чуть сжав.
- Не сдавайтесь, Энн. Еще не время. Вы боролись сегодня за этого мальчика. Противостояли Мендесу и мне, дали отпор его отцу. Дэннису нужно, чтобы хоть кто-нибудь был на его стороне.
Одна прозрачная слеза упала с ресниц и покатилась по щеке Энн, когда она в смущении отвернулась от него.
- Ну-ну, не надо, - нежно принялся уговаривать Винс. - Не плачьте. А то вы подмочите мою репутацию дамского угодника.
Вознаграждением ему была улыбка.
- А вы дамский угодник? - спросила она, очевидно, обрадовавшись перемене темы.
- Все зависит от дамы, - признался он.
Ее щеки вспыхнули румянцем, и она отвела взгляд, скрывая легкую улыбку. Она высвободила свою руку из-под его ладони, смахнула слезу и заправила выбившуюся каштановую прядь волос за ухо.
- Простите. Обычно я не позволяю себе расклеиваться.
- Спорю, вы вообще никогда не расклеиваетесь, - сказал он. - Хотя обычно ваши ученики не приносят в школу отрезанные пальцы. Думаю, вам можно немного расслабиться.
- Да. Наверное.
Принесли заказ. Ее салат "Капрезе", его зити. Винс придвинул свою тарелку к ней.
- Ешьте, - скомандовал он. - Попробуйте зити. Моя итальянская мамочка утверждает, что это средство от всех проблем. Она скажет вам: "Avete bisogno della vostra resistenza! Ci e niente a voi!"
Винсу показалось, что Энн понравился его колоритный итальянский.
- Что это значит?
- Силы вам пригодятся. Вы слишком худая. Она считает худыми всех, кто весит меньше двухсот фунтов. И ей наплевать, что я могу поднять ее одной рукой.
- Сколько ей лет?
- Восемьдесят два. А вашей?
- Моя мама умерла. - Энн опустила голову. - Несколько лет назад. От рака поджелудочной железы.
- Простите, - сказал Винс. Еще один поворот судьбы Энн Наварре. У нее умерла мать. Она бросила учиться. - А ваш отец?
- Переживет нас обеих, несмотря на слабое здоровье.
И эта перспектива, судя по всему, ее не радовала.
- Вы так и не ответили мне, как я могу помочь вашему расследованию, - произнесла она.
Кстати, о деле. Он воткнул вилку со своей стороны тарелки.
- Расскажите мне о Томми Крейне.
Он не застал ее врасплох. Она предполагала, что он кинет ей крученый мяч. Энн посмотрела на него с подозрением:
- Зачем вам нужно знать о Томми Крейне?
- Чтобы посмотреть на дело с разных ракурсов, - ответил он. - Понимаете?
- Да.
- На данный момент я не могу сказать, в каком направлении будет идти расследование. Мы до сих пор пытаемся реконструировать последний день Карли Викерс, пропавшей девушки. Викерс в прошлый четверг запланировала визит к стоматологу. Это была ее последняя встреча в тот день.
- Визит к Питеру Крейну.
- На данный момент он последний человек, известный нам, который видел ее.
- Но вы же не считаете, что он причастен к этому, - сказала она. - Он прекрасный человек. Томми обожает своего отца.
- Я не сказал, что он подозреваемый. Он даже нас не особо интересует, - объяснил Винс. - Просто он последний, кто видел юную леди. Мы должны получить представление о его местонахождении в тот вечер. И хотелось бы сделать это как можно более осторожно.
- Я могу рассказать вам немного, - сказала Энн. - Но, по моему мнению, он замечательный отец. Вот мать Томми - другое дело…