- Все сейчас, как на иголках, - произнесла мисс Наварре. - Но если Вэнди хочет вернуться в класс, может, именно это ей и следует сделать.
- Да, мам, тут нет ничего ужасного.
Мисс Наварре повернулась к ней.
- Нет, это ужасно, Вэнди. Поэтому если ты будешь на занятиях и вдруг почувствуешь, что тебе страшно или ты расстроена, обещай мне, что тут же сообщишь об этом.
- Хорошо. Обещаю, - сказала Вэнди и пытливо взглянула на свою мать. Та не выглядела убежденной.
- Я буду присматривать за ней, - пообещала мисс Наварре.
- Хорошо, - скрепя сердце ответила мать Вэнди. Она обеспокоенно посмотрела на дочь. - Пожалуйста, делай, что скажет мисс Наварре, и ни при каких обстоятельствах не ходи домой одна. Я приеду и заберу тебя.
Ей вполне хватит подробностей с места преступления, чтобы сделать наброски для книги, подумала Вэнди. Вряд ли она их вообще когда-нибудь забудет.
Это наверняка.
Ей не терпелось поговорить с Томми.
Глава десятая
Джейн Томас всегда начинала свой день в саду. Даже несмотря на то, что накануне вернулась поздно, проведя в Лос-Анджелесе долгий день на встречах, она поднялась наутро раньше, чем весь Оук-Нолл. Небеса были синие, а температура не опускалась ниже уютных 70 градусов. Она прошла мимо кустов розы со снятыми цветками, а Вайолет, ее мопс, караулила мышей посреди разросшихся пурпурных рудбекий.
Джейн любила свой дом в Оук-Нолле. Она купила дом в испанском стиле 1928 года примерно пять лет назад, после того, как оставила мужа и Лос-Анджелес. Оук-Нолл всегда притягивал ее своей разношерстной публикой и ощущением комфорта маленького городка. Колледж придавал ему утонченности, академичности и жизнерадостности юности. Близость города к Санта-Барбаре и северным окраинам Лос-Анджелеса привлекала молодых специалистов с семьями и гарантировала ему отличное будущее. Все эти качества делали Оук-Нолл желанным местом для пенсионеров с деньгами, которые становились здесь меценатами, обеспечивая финансовую поддержку науке.
Колледж славился хорошей программой изучения музыки, заманчивой для начинающих музыкантов и певцов, как студентов, так и преподавателей. Каждое лето в Оук-Нолле проходил прославленный фестиваль классической музыки.
Хотя у Джейн по-прежнему была квартира в Лос-Анджелесе, ее подлинным домом стал Оук-Нолл, а центр для женщин - делом ее жизни.
Оук-ноллский центр был упрощенной версией Томасовского центра в Лос-Анджелесе. Эти центры, созданные Джейн и ее двумя сестрами на деньги трастового филантропического фонда семьи Томас, помогали женщинам наладить свою жизнь.
Ее клиентура состояла из женщин всех слоев населения, которым был нужен второй шанс и которые его заслужили. Бездомные, избитые, женщины с судимостью за наркотики и проституцию - тут были рады всем, не осуждали никого. Центр помогал женщинам, оказывая медицинскую и психологическую помощь, давая им кров, консультации по поиску работы, предоставляя новую одежду и разрабатывая имидж, благодаря которым они могли конкурировать на рынке труда с уверенностью и вновь обретенным чувством собственного достоинства.
Подопечные Томасовского центра выходили оттуда с чувством, что должны вернуть свой долг общине и помогать тем, кому повезло меньше. Джейн в свои сорок лет добилась успеха в мире бизнеса и стала известным меценатом. Она была членом многих благотворительных фондов, но Томасовский центр для женщин любила больше всего.
Через открытую заднюю дверь своего дома она слышала, как звонит телефон - уже третий раз за час. Она не отвечала на звонки, когда была в саду, и все это знали. Но три звонка за один час - значит, кто-то очень хотел до нее дозвониться, и ее пронзило непонятное тревожное чувство.
Ее родители были живы и здоровы, но это не значит, что с ними ничего не может случиться. Ее сестра Эмми отдыхала на ранчо в Айдахо. Она могла поехать кататься на лошади и упасть или отправиться на прогулку и попасть в лапы к медведю.
- Ты ведешь себя глупо, - пробормотала Джейн, тем не менее направившись к дому и снимая на ходу резиновые перчатки.
Когда она вошла через кухню и подошла к своему антикварному столу, автоответчик уже включился. Сердито мигавшие на табло красные цифры показывали, что пришло семь сообщений. У нее не было времени проверить четыре из них накануне ночью. Она устала, поэтому сразу отправилась в свою комнату, чтобы принять ванну, лечь в постель и прочитать главу романа "Разум и чувства".
Первое сообщение пришло от ее помощницы из центра во вторник в 10.34.
- Привет, Джейн. Прости, что беспокою, но звонили из "Квин, Морган и компании" и сказали, что Карли Викерс не вышла на работу. Сегодня ее первый день. Я решила, ты должна знать.
Второе сообщение: вторник, 15.25.
- Мисс Томас, это Бойд Эллери из "Нейчер консерванси". Перезвоните мне, пожалуйста, когда у вас будет возможность. Хочу кое-что довести до вашего сведения на возмездной основе.
Третье сообщение: вторник, 17.14.
- Джейн, это снова я. Я пыталась связаться с Карли, но она не берет трубку. Заеду к ней по дороге домой, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Четвертое сообщение: вторник, 19.11.
- Это снова я. Я у дома Карли. Ее здесь нет. Не знаю, что и думать.
Пятое сообщение: среда, 07.27. Снова ее помощница. Она говорила усталым и тревожным голосом:
- Джейн, не знаю, во сколько ты вчера вернулась. Ты видела новости? Позвони.
Шестое сообщение: среда, 07.39.
- Джейн, это мама. Ты не объявлялась уже два дня. Мы только что смотрели новости. Пожалуйста, позвони нам или дай знать, что с тобой все в порядке.
Опять новости. Что за новости? С чего вдруг она должна быть не в порядке?
Седьмое сообщение: среда, 07.52. Снова ее помощница.
- Джейн, произошло убийство. Сними же чертову трубку. Я подозреваю, что это может быть Карли.
Глава одиннадцатая
Томми почти не спал. Каждый раз, как он начинал засыпать, он будил себя, опасаясь, что увидит сны, которых ожидал. Но когда мать или отец заглядывали к нему, он притворялся, что спит.
Он встал, как только взошло солнце, и засел за домашнюю работу, которую не сделал вчера. Он не знал, что принесет этот день. Может, его отведут к врачу, или к психиатру, или полиция захочет допросить его. Но единственное, чего он хотел, это просто отправиться в школу и продолжать жить дальше, словно вчерашнего дня не было. Если бы…
Теперь он сидел в офисе и ждал; его мать по одну сторону, отец - по другую. Секретари посматривали на него и обменивались взглядами. Он чувствовал себя уродцем в цирке. Мальчик с места убийства.
Он вздохнул и заерзал на стуле. Отец положил руку ему на плечо и слегка обнял его. Мать поднялась и подошла к столу, чтобы спросить секретаря, сколько им еще здесь сидеть.
- Волнуешься? - произнес отец.
Томми пожал плечами.
- Тебе только нужно будет сказать детективу, что случилось, и что ты видел.
Томми ничего не ответил. Он смотрел на дверь, которая вела в холл, где были кабинет директора и конференц-зал, желая, чтобы появилась Вэнди и подала ему какой-нибудь знак.
Он услышал, как открывается дверь, но на пороге появилась не Вэнди. Вышел темноволосый человек в пиджаке и галстуке, пристально посмотрел на него, а потом на его отца.
- Доктор Крейн?
- Да, - ответил отец, поднимаясь.
Мать отвернулась от секретаря и подошла к нему, протягивая руку и улыбаясь.
- Джанет Крейн.
- Я детектив Мендес. - Он довольно сухо поприветствовал его родителей, а потом повернулся к Томми, нагнулся к нему и протянул руку. - Привет, Томми. Как дела?
Томми пожал плечами и встал со стула, не вынимая рук из карманов. Взрослые считают, что детей впечатляет, когда они ведут себя с ними, как со взрослыми.
- Томми, - сказала мать, - что за манеры?
- Нормальные, - ответил Томми. Разве бывает по-другому, когда падаешь на мертвую женщину?
Они пошли в конференц-зал, где их ждала мисс Наварре. Бледная, с темными кругами под глазами, она улыбнулась ему, словно желая поднять его боевой дух, стараясь не показывать, как нервничает сама.
- Тебе удалось поспать вчера, Томми? - спросила мисс Наварре, когда все расселись по местам за большим столом.
- Он проспал всю ночь, - заявила его мать. - Я дала ему лекарство от аллергии, чтобы он расслабился.
Детектив Мендес удивленно вскинул бровь, но не поднял взгляд на мать Томми. Он возился с кассетным диктофоном и просматривал какие-то бумаги.
- У Томми аллергия, - продолжила мать. - Ему выписали лекарство. Так что это обычное дело.
Детектив взял диктофон и продиктовал, кто присутствует в комнате.
- Доктор Крейн. Ваша специальность?
- Я стоматолог. У Томми, конечно, есть педиатр.
Мендес поджал губы.
- Угу.
Мать Томми недовольно нахмурилась. Ей показалось, что детектив неодобрительно относится к ней. Это Томми понял по тому, как она прищурилась и сжала губы.
- Я вчера разговаривала с его врачом, - сказала она. - Я беспокоилась по поводу ночных кошмаров сына.
- Томми, у тебя были ночные кошмары? - спросил детектив. - Вчера было чего испугаться.
Томми покачал головой и почесал левое предплечье, на котором начали зудеть вчерашние царапины.
- Нет? Вот это да. А у меня были. И у мисс Наварре тоже.
- Я просто спал, - ответил Томми, глядя на крышку стола.
- Ты можешь рассказать мне, как все вчера произошло?
- Мы бежали, потом скатились с холма, а я упал на мертвую женщину. - Коротко и ясно.
- Ты никого не видел поблизости? Кого-нибудь взрослого?
- Нет.
- Как по-вашему, убийца мог быть там? - встревоженно спросила мать Томми.
- Я не знаю, - ответил Мендес. - Я только спрашиваю.
- Он мог увидеть детей, - продолжила его мать с широко распахнутыми глазами. - А теперь их имена появятся в прессе!
Мендес мельком взглянул на нее.
- Они несовершеннолетние. Никто не имеет права печатать их имена без разрешения.
- Мы, естественно, никакого разрешения не дадим.
- Вряд ли убийца стал бы болтаться рядом, - сказал отец Томми. - Правильно? Он же не совсем сумасшедший, чтобы закапывать труп в общественном месте посреди бела дня.
- А разве такое мог совершить нормальный человек? - возразила мать.
- Вы удивитесь, миссис Крейн, - сказал детектив Мендес. - Я провел достаточно исследований по этой теме. Этот парень на первый взгляд может ничем не отличаться от остальных. Он не сумасшедший в обычном смысле слова. Даже более того - его интеллектуальный уровень наверняка выше среднего.
- Это беспокоит, - сказал отец Томми.
- Тед Банди учился на юриста. Он был одним из "Молодых республиканцев", и люди в высших кругах считали, что у него великое будущее. Он убил…
Мисс Наварре покашляла; люди делают так, когда хотят дать понять, что пора захлопнуть варежку. Мендес посмотрел на нее, и она склонила голову в сторону Томми.
Томми взял на заметку, что надо будет потом посмотреть, кто такой Тед Банди.
- Вы считаете, что у нас тут происходит именно это, детектив? - спросила мать Томми. - Орудует серийный убийца? Почему вы так решили?
Детектив Мендес выглядел так, словно он проговорился.
- Пока рано делать выводы.
- Были какие-то другие случаи, о которых общественность ничего не знает?
- А что такое серийный убийца? - спросил Томми.
Мисс Наварре рассерженно посмотрела на детектива.
Мендес вновь обратил свое внимание к Томми.
- Томми, ты можешь описать мне, что ты видел? Может быть, ты заметил что-нибудь необычное на месте преступления?
- Ну, мертвую женщину, - сказал Томми. - Само собой.
- А еще?
Томми пожал плечами, а потом поднял рукав своей полосатой футболки-регби и потер руку.
- Мертвую женщину. И еще там была собака. Она ее охраняла. Она была черно-белая.
- На ней был ошейник?
Томми взглянул на потолок, стараясь припомнить.
- По-моему, да… Я не уверен.
- Ты ничего не трогал рядом с мертвой женщиной?
Он отчаянно замотал головой.
- Ну уж нет.
- А больше никто ничего не трогал?
Томми снова посмотрел на крышку стола, обдумывая, разумно ли будет выдать Дэнниса Фармана. Похоже, что нет, если он не хотел потом от него получить.
- Томми? - произнесла мисс Наварре.
Он посмотрел на нее; он знал: она поняла, что он придумывает увертку. Своим взглядом она говорила многое. Он не хотел подвести ее, ведь он вроде как влюбился в нее и все такое.
- Э… Я ничего не трогал. И я знаю, что Вэнди ничего не трогала. - Может быть, если так посмотреть…
Мисс Наварре повернулась к его родителям:
- Томми останется сегодня в школе?
Томми посмотрел на отца, желая, чтобы тот сказал, что он может остаться. Его мать говорила о психиатре. Он видел психиатров по телевизору, и Лори Бейлор ходила к психиатру, когда ее мать умерла от рака груди. Из того, что Томми удалось узнать, он понял, что там нужно ложиться на кушетку и рассказывать о своих чувствах. Томми было нечего сказать. Его чувства никого не касаются.
- Директор Гарнетт говорит, что вы изучали детскую психологию, - сказал отец Томми.
- Да. Немного, - ответила мисс Наварре. - Вэнди Морган останется, если это поможет вам определиться.
Томми во все глаза смотрел на отца. "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста". Ему нравилось ходить в школу. Там ему было лучше всего, если не считать моментов, когда приходилось играть в бейсбол или наблюдать, как играют в бейсбол. В школе было нормально. Не надо было смотреть на взрослых и стараться понять, что они думают, и как это отразится на нем.
- Но у вас нет степени, - возразила мать Томми.
- Нет.
- И школа не собирается предоставить никого, у кого она есть?
- Похоже, что так.
- И как же вы справитесь с ситуацией, мисс Наварре? - с вызовом спросила его мать, заранее настроившись воспринять ответ в штыки.
- Мы обсудим с классом то, что случилось, - сказала мисс Наварре. - Я считаю, что правильнее всего быть честными с детьми.
- И говорить о серийных убийцах? - произнесла мать Томми, глядя на мисс Наварре ледяным взглядом, как Томми это называл. - Вы считаете, это уместно, мисс Наварре?
- Нет, - ответила она, слегка поднимая подбородок. - Но поговорить о случившемся с их товарищами, о том, что будет дальше, о том, как происходит полицейское расследование, превратить негативный опыт в возможность учиться - все это уместно. Вы не согласны, миссис Крейн?
Мать Томми раздраженно вздохнула.
- Думаю, что все члены школьного совета узнают о неправильном решении мистера Гарнетта не прибегать к помощи специалиста.
- Это ваше право, - ответила мисс Наварре. - А пока я буду делать все, что смогу.
- Что-то это не слишком убедительно.
- Я хочу остаться! - выпалил Томми. Теперь ледяной взгляд достался ему. Было бы лучше, если бы он сдал Дэнниса Фармана и молчал о своем желании. Что поделать. Теперь уже поздно. - Пожалуйста, мам.
Заговорил отец:
- Посмотрим, что из этого выйдет. Мне нравятся ваши идеи, мисс Наварре. Я знаю, что вы прежде всего заботитесь о благе детей.
- Так и есть.
Мать Томми резко поднялась и посмотрела на часы.
- Мы закончили, детектив? - осведомилась она. - У меня назначена встреча, и я должна на нее успеть.
Детектив Мендес и мисс Наварре посмотрели на мать Томми с удивлением. А Томми нет. Его мать была сумасшедшей, она хотела указать им их место и наконец избавиться от их общества. Она закончила мероприятие и теперь переключилась на другие, более важные дела. Она не любила, когда что-либо нарушает ее расписание.
Детектив Мендес сказал:
- Вы свободны.
Мать Томми повернулась и вышла. Отец положил руку на плечо Томми и посмотрел на него.
- Ты точно остаешься, приятель?
Томми кивнул. Точно. Особенно теперь. Меньше всего он хотел бы сидеть с матерью и ее плохим настроением.
Отец похлопал его по плечу и встал.
- Мисс Наварре, спасибо вам за ваши старания. Если я чем-нибудь смогу помочь, прошу, звоните. - Он повернулся к детективу Мендесу. - Удачи вам в расследовании, детектив. Это трудная задача, если этот парень таков, как вы говорите.
- Он не настолько умен, чтобы не попасться, - ответил Мендес.
- А если? - сказал его отец. - Тут не угадаешь, верно?
Он вручил свои визитки Мендесу и мисс Наварре, сжал в последний раз плечо Томми и вышел.
Томми вздохнул и рассеянно потер свою руку.
- Можно нам теперь назад в класс, мисс Наварре? Я просто хочу, чтобы все было, как обычно.
- Конечно, Томми, - ответила она. - Пойдем сделаем что-нибудь обычное.
Разумеется, Томми незачем было знать, что теперь ничто не будет, как обычно, но он сможет притвориться.
Глава двенадцатая
Карли Викерс жила в доме, принадлежащем Томасовскому центру для женщин. Центр нашел ей работу секретаря в юридической фирме "Квин, Морган и компания". Она была принята на двухмесячный испытательный срок с полной оплатой. Если она покажет себя с хорошей стороны, то сможет сама себя содержать. Дальше будет платить небольшую ренту центру, а это еще один шаг на пути к самоуважению. Когда Карли окончательно встанет на ноги, центр поможет ей найти жилье, которое будет ее устраивать, адом отдадут другой хозяйке, начинающей новую жизнь.
Джейн приехала прямо в коттедж. У нее не было времени, чтобы позвонить своей ассистентке. И даже сменить рабочую одежду.
"Произошло убийство…"
Эти слова застряли у нее внутри, словно комок клея.
Машины Карли, "шеви нова", которую она купила, на подъездной дорожке не было.
Она могла сдрейфить из-за новой работы, говорила себе Джейн. В свои двадцать с небольшим Карли попала в центр с очень низкой самооценкой. Она приехала из Сими-Вэлли, пострадав от своего дружка, который бил Карли так сильно, что ее не могла узнать даже собственная мать. Парень будто испарился, избежав правосудия и растоптав самоуважение Карли, и у нее ушло полтора года, чтобы ощутимо продвинуться в своем выздоровлении.
Фотография ее дружка отпечаталась в памяти Джейн навсегда. Насколько ей было известно, он до сих пор гулял на свободе. Может, он каким-то образом узнал, где живет Карли? Став участницей программы центра, Карли подписала договор, что никому не расскажет о своем новом месте жительства, даже родным. Периодические звонки ее матери тщательно контролировались. Из коттеджа девушка могла совершать только местные телефонные звонки.
Но Джейн хорошо понимала, на что могут пойти женщины, чтобы навредить себе. Она знала женщин, пострадавших от насилия, которые возвращались к своим истязателям снова и снова. Порой, чтобы разорвать эту связь, у них просто не хватало сил.
Входная дверь была заперта - значит, можно предположить, что Карли ушла из дома по своей воле. У Джейн были ключи от всех домов, принадлежавших центру. Неожиданные проверки - еще одно условие договора. Она вошла в дом и осмотрелась, стараясь ни к чему не прикасаться.
Кровать была застелена. Ванная блестела. В кухне тоже чисто.