Туся непременно здоровалась с каждым из них отдельно. Но больше всех она любила сенбернара Дейка. Всякий раз она старалась принести ему что-нибудь вкусное - кусочек колбасы, конфетку или еще что-нибудь. И угощала так, чтоб не видели ни Артемов, ни Васька, ни Кузьма, ни Базилио. И правда, ведь не могла же она приносить столько, чтобы хватило на всех.
Дейк осторожно, одними губами брал у нее с рук угощенье, глотал и склонял голову, словно в знак благодарности. А она обнимала его и прятала свое лицо в мягкую шерсть…
…И вот однажды, когда Туся и Ляля шли из школы. Ляля вдруг остановилась и сказала:
- Туська, понеси немного мой портфель. А то у меня что-то руки болят. Ну, пожалуйста!
Туся покраснела, но взяла портфель и понесла…
В другой раз, когда они дежурили по классу. Ляля сказала, надувши губки:
- Туська, вытри доску, а то у меня заноза под ногтем… Ну, пожалуйста!
Туся снова покраснела, но Ляля так жалобно сморщилась, что Туся взяла тряпку и вытерла доску.
А еще как-то, когда Туся вытащила из портфеля новую шариковую ручку, которую ей накануне подарила бабушка. Ляля воскликнула:
- Ой! Какая хорошенькая! Подари мне! - и, не дожидаясь ответа, бросила: - Спасибо!
Туся так растерялась, что не сказала ни слова и протянула ручку Ляле.
И такое стало повторяться часто.
Сперва Ляля делала это так, чтоб никто не видел и не слышал. Но потом перестала стесняться и говорила уже при всех:
"Туська, возьми, пожалуйста!.."
"Туська, сделай, пожалуйста!.."
"Туська, принеси, пожалуйста!.."
Туся много раз хотела отказаться, хотела даже поссориться с Лялей, но каждый раз вспоминала добрые умные глаза сенбернара Дейка, вспоминала Артемона, Базилио, Кузьму и Ваську - и не могла отважиться. Не хватало духу.
А когда Таня Верба, или Люба Присяжнюк, или еще кто-нибудь из девочек говорили возмущенно: "Чего ты бегаешь за ней, как собачонка?" - Туся только краснела и опускала глаза: "А что такого… Она же вежливо просит!"
Против этого возразить было нечего - Ляля всегда говорила: "Пожалуйста!"
…На новогодний утренник в школу пригласили родителей.
Вместо Лялиных - они, как всегда, где-то странствовали, - пришли дедушка и бабушка.
А из Тусиных родных не пришел никто: мама заболела, бабушка дежурила (у них во Дворце культуры тоже устраивали елку).
Вся школа была разнаряжена. В коридорах висели гирлянды, на окнах были наклеены разлапистые, величиной с ладонь, снежинки, на стенах - смешные карнавальные маски. Из зала неслась веселая музыка.
Концерт еще не начался. Все толклись в коридорах, возбужденно шумели. Ляля, наряженная Снегурочкой, ходила красная и недовольная. Ей было жарко. Ватная шубка Снегурочки сильно грела.
Туся, в легком костюме Дюймовочки, ходила следом за Лялей.
- Туська! - капризно сказала вдруг Ляля. - Пойди купи мандаринок, вот тебе деньги! Так жарко, просто ужас!.. Ну, пожалуйста!
Туся бросила растерянный взгляд на профессора Иванова. Тусе вдруг нестерпимо стыдно стало перед профессором, и она со всех ног кинулась к буфету.
Профессор, который все слышал, тоже растерялся раскрыл рот и будто захлебнулся.
- Ляля! - наконец выдохнул он, - Ляля, что ты?! Как же ты?! Как можно!
- А что такого?.. Я же вежливо… Сказав "пожалуйста"… - наивно захлопала глазами Ляля. - Да ну тебя! - обиженно махнула она рукой и пошла по коридору.
Спасокукоцкий и Кукуевицкий хихикнули. Профессор сперва покраснел, потом побледнел, потом снова покраснел. Но потом взял себя в руки.
Спасокукоцкий и Кукуевицкий видели, как профессор подошел к Тане Вербе, склонился и что-то долго ей шептал. Таня сперва удивленно раскрыла рот, потом усмехнулась, закивала головой и куда-то побежала. Но Спасокукоцкого и Кукуевицкого это уже не интересовало.
А потом Игорь Дмитруха и Валера Галушкинский видели, как Таня Верба, собрав в кружок девчонок, что-то им горячо говорила.
Но Игорю Дмитрухе и Валере Галушкинскому не до девчачьих секретов. Игорь и Валера готовили свой секрет - во время выступления Деда Мороза они собирались зажечь бенгальские огни в зале.
Ляля стояла у окна рядом с Тусей и ела мандарин. К ним подошла Надя Травянко и сказала:
- Ляль! Сходи купи мне булочку! Так чего-то есть хочется. Вот тебе деньги. Ну, пожалуйста!..
Долька мандарина застряла у Ляли во рту.
- Ну, пожалуйста! - настойчиво повторила Надя.
Ляля глянула на Надю, потом на Тусю, густо покраснела, хотела что-то сказать, но помолчала, взяла деньги и медленно пошла по коридору.
Ее перехватила Люба Присяжнюк:
- Ой, Ляляха! Ты в буфет? Купи мне шоколадку… Так чего-то хочется!.. Ну, пожалуйста!..
Ляля еще сильней покраснела, так что слезы выступили на глазах, но взяла деньги и пошла дальше. Не прошла она и трех шагов, как ее окликнула Тося Рябошапка:
- Ты что, в буфет? Купи мне пирожное. Эклер. Ты же знаешь, я ем только эклеры… Ну, пожалуйста!..
Ляля прикусила губу.
А к ней уже бежала Таня Верба:
- Ляляха! А мне заварное, слышишь!.. И прямо в зал неси. А то уже начинается!.. Мы пошли. Спасибо!..
И не успела Ляля глазом моргнуть, как девчонки сорвались с места и побежали в зал. Все. Кроме Туси, которая смотрела на Лялю с отчаянием и искренним сочувствием…
Минут через десять Игорь Дмитруха и Валера Галушки некий, которые сидели в зале у окна и уже собрались зажечь бенгальские огни, вдруг заметили, как из двери школы на улицу вышла в пальто нараспашку Ляля Иванова. А за ней дедушка и бабушка. Ляля шла и горько плакала.
Туся по-прежнему ходит в гости к Ляле. Но Ляля уже не посылает ее в буфет, не просит нести свой портфель и вытирать доску.
Между прочим. Ляля до сих пор не знает, какую роль в этой истории сыграл ее дедушка.
* * *
За четвертой партой в левом ряду сидят головастый парнишка с насупленными бровями и курносая девочка с короткими косичками. Одна из косичек забавно торчит вверх, а другая - в сторону.
Парнишка - это Костя Швачко, или Котька, или Котяра, или просто Кот.
А девочка - это Зойка Логвиненко, или Заяц.
Кот и Заяц
Котька и Зойка знают друг друга чуть ли не с рождения. Их матери и отцы - друзья детства. Котька и Зойка родились почти одновременно: Котька в январе, а Зойка в феврале. И с тех пор росли не разлучаясь. Дуэтом, в два голоса, кричали, лежа в колясках. Потом одновременно сделали первые шаги в Ботаническом саду. Одновременно болели всеми детскими болезнями. Ходили в один детский сад. И в школу пошли вместе. Да к тому же сразу во второй класс. Так случилось, что когда нужно было идти в первый, Котька сломал ногу. И чтобы он не очень переживал, Зойкины родители решили не отдавать в школу и Зойку. Словом, программу первого класса они освоили дома.
Лина Митрофановна, конечно, посадила их за одну парту.
В школу они ходили вместе. И из школы тоже. Жили в одном доме.
В первый же день, когда Котька и Зойка на большой перемене, взявшись за руки, ходили по коридору, Леня Монькин ткнул в них пальцем и закричал:
- Жених и невеста! Жених и невеста! Ха-ха-ха!
Спасокукоцкий и Кукуевицкий тут же захихикали.
Котька, не говоря ни слова, подошел к Лене Монькину, потянул его одной рукой за чубчик, а другой влепил в самую макушку звонкий щелчок.
- Молодец! - одобрительно воскликнул Игорь Дмитруха: Котькина решительность ему понравилась.
И Леня Монькин не отважился дать сдачи, только загундосил:
- Вот псих - и пошутить нельзя…
Вообще Котька сразу всем понравился. Ловкий и смекалистый был он мальчишка. За что бы ни брался, все у него выходило на диво легко и просто.
Загонят ребята мяч на дерево, кидают, кидают в него камнями, чтобы сбить, а ничего не получается. Котька прицелился - бац! - и мяч уже на земле.
Или закатится стальной шарик от подшипника в узкую щель. Мальчишки мучаются-мучаются, чем только не выколупывают этот шарик - не могут достать. А Котька магнит на ниточке в щель опустит - и нате вам шарик!
Ничего не скажешь, ловкий и смекалистый был он парнишка.
А вот Зойка - полная противоположность. Неловкая и невезучая до крайности, прямо какая-то бесталанная головушка. Всегда с ней что-нибудь случалось. То позабудет что-нибудь, то разольет, то разобьет, то потеряет.
И сама над собой смеется:
"Ах, растяпа я, растяпа!.."
И часто сама себе предсказывала неудачи.
Вот играют во дворе все в салочки. Бегают друг за другом, весело кричат.
Зойка говорит:
"Смотрите, как бы мне нечаянно не споткнуться!"
И через какую-нибудь минуту, смотришь, споткнется и со всего маху летит на землю.
Все смеются.
И Зойка смеется, хоть и морщится, разбитое колено все же болит.
Или дежурит она по классу, нужно цветы полить.
"Ой, смотрите, как бы мне не облиться", - говорит Зойка.
Не успела сказать - глядь и вправду облилась.
"Ну, Заяц!" - смеются ребята. А больше всех сама Зойка.
А Котька только краснеет и брови хмурит. Уже не на всех переменах Котька ходил с Зойкой. Мальчишки все чаще забирали его в свою компанию.
Да Зойка и сама подталкивала его:
"Иди-иди к ним!"
Но в школу и домой они по-прежнему ходили вместе. И сидели за одной партой. И уроки делали вместе. И все у них было как и раньше…
Но один раз перед началом уроков в коридоре Игорь Дмитруха сказал:
- Слушай, Кот! Чего ты к ней липнешь?
Котька покраснел:
- Ничего я не липну… Просто…
- Ну как - не липнешь!.. Прилип. Только и знаешь, что возле нее крутишься.
- Да нет… просто… - Котька нахмурился.
- Слушай, - Игорь Дмитруха положил ему руку на плечо, - слушай, садись со мной! Будем в "морской бой" на уроках играть и вообще…
Котька растерянно заморгал и пожал плечами:
- Да как-то… как-то…
- Да ну тебя! - воскликнул Игорь Дмитруха. - Подумаешь - "друзья детства"! Так что теперь - до пенсии ходить, держась за ручки. Ты же хлопец! Ты молоток! А она… сама же про себя говорит - "растяпа"…
- Да ну… - еще пуще покраснел Котька.
- Все! Идем тебя переселять! - И Игорь Дмитруха решительно направился к парте, где Зойка рылась в своем портфеле и, как всегда, не могла чего-то найти.
- Заяц! - сказал Игорь Дмитруха. - Кот переселяется ко мне! Мы с ним в "морской бой" будем играть и… и вообще.
Зойка на миг застыла с открытым ртом, глянула на Котьку и, сразу опустив глаза, суетливо стала помогать Дмитрухе собирать уже разложенные ею на парте Котькины тетради и учебники:
- Ага… да-да… а как же… конечно…
Котька стоял, уставившись в пол, и не смел поднять на нее глаз.
И только когда сел рядом с Дмитрухой на последнюю парту возле окна, посмотрел в ее сторону.
Зойка улыбалась и кивала ему - все, мол, хорошо. Но Котька по глазам видел, что она страдает. И ему стало не по себе.
Но возвращаться уже было поздно…
После уроков Игорь Дмитруха повел ребят в соседний двор на строительную площадку, где экскаватор рыл котлован под фундамент нового здания. Туда можно было пролезть через дырку в заборе. Но потом приходилось убегать от прораба. Это было здорово и даже не совсем безопасно. Всюду висели предостережения: "Не стой под стрелой!", "Помни, что дома у тебя дети!" и т. д.
Котька и на этот раз показал свою ловкость и вовремя разыскал запасную лазейку в заборе, когда прораб уже совсем близко кричал, размахивая шляпой: "А ну, кыш отсюда, воробьи! Отвечай за вас потом!" И все благополучно удрали через эту аварийную дырку, а потом хвалили Котьку. А он отмахивался, но в душе ему было приятно, и он уже совсем не думал про Зойку…
Чтоб вместе идти в школу, Котька и Зойка каждое утро встречались внизу у подъезда. И всегда ждали друг друга.
На следующий день Котька нарочно запоздал минут на пять. Когда он вышел, Зойки у подъезда не было. Котька почувствовал облегчение. Он не знал, что ей сказать, как объяснить вчерашнее…
Зойка была уже в классе.
Котька нарочито весело поздоровался с ней и прошел к Игорю Дмитрухе.
Зойка улыбнулась и кивнула ему…
Прошло несколько дней.
Теперь на большой перемене и после уроков Котька бегал только с мальчишками, играл с ними в футбол, в казаки-разбойники…
Иногда он замечал одиноко стоящую Зойку, которая смотрела, как они играют.
На миг у него сжималось сердце, но тут кто-нибудь из мальчишек начинал над ним подсмеиваться, и он спешил отвернуться и не смотреть в ее сторону. Он просто старался не думать о ней, так как это волновало его, беспокоило.
- Хлопцы! Сегодня после уроков экспедиция в джунгли! - сказал как-то Игорь Дмитруха.
- Ух ты! - переглянулись Спасокукоцкий и Кукуевицкий.
- Бемц! - выпалил Валера Галушкинский.
Экспедиция в джунгли - это уж точно "бемц". Это было интересно. "Джунглями" в школе называли зеленый уголок возле кабинета биологии. Там было много разных горшков: от порядочной кадки с пальмой до совсем маленьких горшочков с вьющимися растениями, что висели по стенам. Самые разнообразные растения так причудливо переплетались друг с другом - что и вправду казалось, будто ты в джунглях.
Какой соблазн, особенно мальчишкам, залезть в эти "джунгли"!
Но уборщица, грузная Олимпиада Самсоновна, решительно запретила и близко подходить к "джунглям". А с Олимпиадой Самсоновной шутки плохи. Даже усатого десятиклассника она может взять за ухо и отвести к директору.
Но что такое опасность для Игоря Дмитрухи? Для Игоря Дмитрухи без нее жизни нет.
Переждав после уроков минут десять, пока школа опустела, Игорь Дмитруха, Котька и еще несколько мальчишек на цыпочках поднялись на третий этаж.
От самой лестницы мальчишки двинулись по коридору к "джунглям" ползком. Ползли по-пластунски и только сопели.
Двери классов были открыты.
Нигде никого.
Свернули по коридору за угол.
Вот и "джунгли"…
Первым в зеленое переплетение полез Игорь Дмитруха, за ним - Котька. Больше никто из ребят залезть не успел. Игорь Дмитруха вдруг приглушенно вскрикнул: "Олимпиада! Тикаем!" - и ужом выскользнул из "джунглей". То ли ему почудилось, то ли в этом и состоял замысел операции - сказать трудно.
Котька от неожиданности дернулся, ударился обо что-то головой и, выскакивая из "джунглей", услышал, как сзади что-то тяжко грохнулось на пол.
"Свалил горшок!" - мелькнуло в голове. Хотел вернуться, но ноги уже вынесли его за угол в коридор.
- Игорь! - бросил на бегу Котька. - Погоди! Стой! Игорь! Я, кажется, горшок свалил. Вернемся, Игорь!
- Да ну тебя! - отмахнулся Дмитруха, не оборачиваясь.
Котька остановился, тяжело дыша. Прислушался. Тихо. Никто не гонится. Дмитрухе, наверное, почудилось.
Собравшись с духом, Котька на цыпочках пошел по коридору назад.
Дошел до угла и осторожно выглянул.
И…
Зойка сидела на корточках и пыталась сложить расколотый горшок.
Будто кто-то схватил Котьку за горло - у него сперло дыхание. Зойка, которую он предал, старалась скрыть последствия его, Котькина озорства.
Как она тут оказалась? Должно быть, слышала, что они собираются в "джунгли", и увязалась за ними.
Котька будто прикипел к месту, не мог шевельнуться.
И тут, словно из-под земли, возле Зойки выросла Олимпиада Самсоновна.
- Это еще что такое?! Ах ты…
Зойка растерянно заулыбалась:
- Ой!.. Не сердитесь… Это я… Я нечаянно… Я ведь такая растяпа… Это же все знают…
Котька, набрав полную грудь воздуха, тяжко вздохнул и вышел из-за угла навстречу Олимпиаде Самсоновне…
На следующее утро они встретились, как и прежде, у подъезда. И придя в школу, сели рядом за свою четвертую парту в левом ряду.
Игорь Дмитруха не сказал ни слова.
* * *
Леня Монькин сидит один.
Лина Митрофановна уже несколько раз сажала с ним девочек, но ни одна больше двух дней выдержать не могла.
Леня Монькин
Леня, или, как его еще называют. Ленчик Монькин, страшно не любил женский род, то есть девчонок. Существовали на это свои причины. В раннем детстве он был очень похож на девочку. Возможно потому, что мама отпускала ему длинные волосы, повязывала большой яркий бант и вообще наряжала, как куклу. Незнакомые женщины в троллейбусе всплескивали руками и ахали: "Ах, какая у вас хорошенькая девочка!" Ленчик густо краснел, а мама весело смеялась. Со временем из случайно подслушанного разговора взрослых он узнал, что его мама, оказывается, очень хотела, чтобы у нее была девочка, а вот родился он, Ленчик.
Как видите, у него были все основания не любить девчонок. Да к тому же коварная судьба (может, потому что и сама женского рода!) то и дело подкладывала ему свинью (как видите, тоже женского рода!) - сталкивала с этими девчонками. И всегда выходило так, что девчонки брали верх. То какая-нибудь Таня Верба лучше, чем он, отвечала урок, то какая-нибудь Люда Присяжнюк быстрее бегала, а Тося Рябошапка лучше бросала снежки… Не говоря уже про Макаронину, которая даже в футбол играла лучше, чем он. Ленчик краснел, стискивал зубы и смотрел на них испепеляющим взглядом. Ух бы их всех! Но после того, как Надя Травянко при всем честном народе надавала ему тумаков, с девчонками он не связывался. Тьфу! Гори они синим огнем!..
Ленчик был филателистом - собирал почтовые марки. У него было уже три кляссера - специальных альбомчика с кармашками для марок. Больше филателистов в классе не было. Тут Ленчик соперников не имел. Но и триумфа особого тоже.
Когда он принес в класс свои альбомчики, мальчишки сперва обступили его, начали, толкаясь, разглядывать. И Спасокукоцкий с Кукуевицким даже восторженно закричали: "Ух ты!.. Ах ты!.." Но тут Игорь Дмитруха ревниво скривился, вытащил из кармана упаковку заграничной жевательной резинки и стал щедро всех угощать. И ребята тут же потеряли интерес к маркам. А Спасокукоцкий и Кукуевицкий пренебрежительно хмыкнули: "Подумаешь - марки! Барахла-то…" Будто и не они только что ухали и ахали. А девчонки в сторону Ленчика даже не взглянули - то ли зная Ленчиково к себе отношение, то ли по девчачьему своему легкомыслию.
Один только Шурик Бабенко досмотрел кляссеры до конца. И на следующий день тоже начал собирать марки. Однако, собрав девять марок, неожиданно увлекся значками и забросил марки. Впрочем, Ленчик на него не обижался. На мальчишек Ленчик никогда не обижался. Мальчишкам он мог простить все на свете. Ведь то мальчишки!..
Этой осенью Тося Рябошапка принесла в класс новое увлечение - переписываться с девочками из социалистических стран. Летом она отдыхала в Одессе в пионерлагере "Молодая гвардия". Познакомилась там с зарубежными пионерами, исписала целую тетрадь адресов и раздала те адреса подружкам. И вот завязалась бойкая переписка. Таня Верба писала Йемене в польский город Катовицы; Надя Травянка - Эрико в Эйзенах, что в Германской Демократической Республике, а сама Тося Рябошапка переписывалась сразу с тремя - с болгаркой Снежаной из Пловдива, с румынкой Мариорой из Бухареста и Йованкой из югославского города Дубровника.
Теперь у девчонок только и разговоров было, что об этой переписке.
- А Эрика мне написала…