- Би-луби-лух! - Туртс очень громко закончил соло для саксофона, которое до этого мычал себе под нос. - Я лучше бы сорок дней учил математику, чем четыре дня историю.
Мы согласились с ним, хотя никто этому не верил.
- А кому вообще нужно знать, как шумеры хоронили своих покойников? - спросил Большой Вольперт. - Мне, во всяком случае, не нужно.
Мы снова кивнули в знак согласия. Из нас - никому.
- Кому нужно знать, как Иван Калита деньги загребал?
И это нас не интересовало.
Если бы в разговор не вмешался Таммекянд, разрядка закончилась бы, как обычно. После многословных заверений, что история нам не нужна, мы разошлись бы по домам повторять экзаменационные билеты. Но тут Таммекянд сказал:
- И чего вы все заныли… Если не хотите учить, давайте сделаем радиоухо.
Саксофон Туртса неожиданно замолк.
Идея Таммекянда, как и все хорошие идеи, была исключительно проста.
- Радиоухо - это маленький наушник, - сказал Пауль. - Сядешь готовить билеты, вынешь наушник из рукава, приложишь к уху и будешь слушать и записывать даты - одну за другой.
Мы уставились друг на друга. Никто ничего не понимал. Каким же образом?
- Как, как… Конечно, не по воздуху. По проводам, бараны вы этакие!
Мы молча снесли оскорбление. Мы все еще не понимали. Наконец изобретатель радиоуха решил все объяснить:
- Из-под парты, что стоит у окна, мы проведем провода к стене - это раз. Затем через окно на улицу - два. Оттуда в студию - три. А в студии соберем все книги и карты. Бери да диктуй в микрофон Куликовскую битву.
Мы довольно долго не могли прийти в себя. Нам самим бы никогда и в голову не пришло, что радиосвязь может иметь для школьников столь важное значение. Наконец Эймар сказал:
- Ну ладно… Хорошо. Провода… микрофон… Это я понимаю. А как ты, сидя у микрофона, узнаешь, что мне нужна именно Куликовская битва?
Я добавил:
- Наушник… легко сказать, наушник. А как я его присоединю к твоим проводам у всех на глазах? Возьму инструменты и полезу под парту? Или дам председателю экзаменационной комиссии плоскогубцы: мол, будь другом, помоги…
Пауль засмеялся. За кого мы его, говорит, принимаем. Он все продумал. Можно сделать так, что провода на полу будут кончаться двумя кнопками. А к подошве башмака нужно прикрепить тоже по две кнопки. Два метра тонкой проволоки провести из башмаков через брюки в рукав пиджака - дело пустяковое.
Но и на этот раз мы недоумевали. Если так, то конечно. Но как все же сообщить тому, кто у микрофона, что вытянул, например, пятый билет?
Таммекянд посмотрел на нас, как на малолетних. Ничего, говорит, нет проще. Пять раз нажмешь на кнопки, и все в порядке. Если мы не верим, то он может нам это продемонстрировать без особых хлопот.
Туртс только теперь стал понимать, что для него лично означает такое открытие.
- Послушай, Кянд! - обрадовался Туртс. - В таком случае, совсем не нужно учить историю!
Эта перспектива преисполнила Туртса такой радостью, что он забросил саксофон и попробовал стоять на руках.
Но Эймар нахмурил брови:
- Я в этой затее принимать участия не буду… Это же обман… такой же, как и списывание.
Мы образовали против него единый фронт. Пауль презрительно свистнул сквозь зубы:
- Ты, Ринда, рассуждаешь как ребенок. Честное слово… как несовершеннолетний. Не хочешь - не надо. Кто тебя заставляет? Никто. А что касается списывания, то… Будто ты не знаешь? Списывать или подсказывать одинаково не годится. Но в данном случае мы внедряем современную технику. Ты слышал где-нибудь, чтобы запрещалось внедрять технику?
Мы победоносным взглядом окинули Эймара. Нигде не сказано, что нельзя внедрять технику. Наоборот, всюду говорят, что внедрять технику нужно.
Но Эймара и это не убедило. В предэкзаменационный период в Эймаре совершенно умер рядовой школьник. В нем жил только председатель совета отряда. И сейчас этот председатель не одобрял радиоуха.
- Вы подумайте хорошенько, на что вы решились! - пугал нас Эймар. - А вдруг провод порвется? Вдруг микрофон испортится? А вы и не готовились!
Но мы не сдавались.
- Помирать - так с музыкой! - сказал Туртс, и снова взревел саксофон.
- Волков бояться - в лес не ходить, - отозвался я.
Затем на склоне горы уже двое ребят принялись стоять на руках.
У радиоуха осталось три убежденных сторонника. Эймару все же удалось отговорить Большого Вольперта. Маленького Вольперта не надо было и отговаривать: он сам решил в пользу учения.
Мюргель присоединился к нам, но потом решил подумать, прежде чем сказать окончательное слово.
Мы сразу же принялись за практическое осуществление идеи.
- Сделал дело - гуляй смело! - вспомнил Туртс пословицу, учитывая его характер, необычную. - Где мы возьмем материал для радиоуха? У тебя, Кянд, проволока есть?
У Таммекянда проволоки было более чем достаточно.
- Наушники есть? - спросил Туртс.
У Таммекянда и в наушниках не было недостатка.
- А усилитель у тебя есть? - спросил Туртс.
Усилителя у Таммекянда не было. Но усилитель был в школьном радиоузле. А ключ от радиоузла находился у Таммекянда.
- Здорово придумано! - похвалил Туртс. Он был готов сделать еще одну стойку.
Таким образом, отпала забота о том, где устроить студию для радиоуха. Кубрик школьного радиоузла находился в уединенном уголке под лестницей. Туда во время экзаменов никто не заглядывал. Мы протянули провода из радиоузла через окно на улицу, оттуда на второй этаж и затем через трещину в оконной раме в класс. Стены класса были до половины дощатые. Там было много трещин, прячь в них хоть десять проводов. В каморке радиоузла Пауль сам возился с усилителем, куда-то ввинтил маленькую лампочку, соединял и разъединял какие-то провода. Мы вертелись вокруг него.
Наконец изобретатель удовлетворенно хлопнул в ладоши и сказал:
- Все готово. Кто пойдет первым?
Я раньше Туртса очутился у двери. Но Пауль остановил меня:
- Куда помчался? У тебя же нет контакта.
Это я совершенно упустил из виду. Пока Пауль монтировал что-то в моем башмаке, я проколол в подкладке пиджака две дырочки и просунул в рукав тонкую медную проволоку в красной изоляционной оболочке. Из пиджака проволока шла в брюки, оттуда в башмак левой ноги.
- Теперь все в порядке, - сказал Таммекянд. - Только смотри осторожно поднимайся по лестнице и директору на глаза не попадайся.
Неуклюже, как деревянная кукла, я отправился в класс, где проводят экзамены. Таммекянд беспокоился напрасно: директор уехал на автомашине, я сам в окно видел.
На пороге класса я остановился. Представил себе, что я посторонний человек, который ничего не знает о радиоухе. Можно ли заметить в классе что-нибудь подозрительное?
Ничего подозрительного я не увидел. Мы прилежно выполнили свою работу. Две блестящие кнопки сияли под партой, точно звезды на небе, но внимания они не привлекали. Мало ли что может быть на полу?
Я нажал башмаком на кнопки. Держа наушник, подпер рукой подбородок и стал ждать.
Сначала послышался свист, потом шум, и затем странно знакомый, но в то же время чужой голос стал считать:
- Раз, два… раз, два, три… Проверка микрофона!
Это был Таммекянд. Радиоухо работало! От радости я чуть не подпрыгнул.
- Раз, два, три, - послышалось снова. - Если слышишь меня, подай голос.
Каким образом я мог подать голос? У меня же нет микрофона. Пауль понял меня.
- Если слышишь, нажми два раза на кнопки!
Я сделал, как приказано.
Потом побежал вниз.
- Ребята! Все слышно! Все слова до единого! Ну, Мюргель, присоединишься к нам?
Пээтер все еще не давал согласия. Изучал усилитель, маленькую лампочку, что была перед Таммекяндом. Зато Туртс не знал, куда деваться от радости. Пока мы монтировали контакты в его башмак, он три раза успел назвать изобретателя радиоуха Эдисоном.
Для Туртса Таммекянд не считал "раз, два, три". Мы наперебой говорили в микрофон, что взбредет в голову. Сказали, что передаем последние известия, что в Сырве начали ловить треску. Что в первый же день траулер "СРТ" поймал туртса длиною в два метра, рыбина весит восемьдесят килограммов. Такой разговор сразу же заставил Туртса бежать в студию. Он был в таком восторге от радиоуха, что даже не обиделся на нас.
- Хорошее ухо! - сказал Туртс. - Чертовски хорошее ухо! Почему ты, Кянд, его раньше не изобрел?
Таммекянд и сам не знал, почему он раньше не изобрел радиоуха. Но ведь лучше поздно, чем никогда! С этим мы полностью согласились. Лучше поздно, чем никогда.
На следующее утро мы пришли в школу пораньше. Началась серьезная работа. Нужно было принести в студию всякие учебники по истории и испробовать, как получится радиоинформация. Я отправился в школу, а по дороге заехал к Мюргелю. Узнать, каково его решение. Но Мюргеля не было дома.
- Пошел в школу заниматься, - сказала бабушка, которая кидала во дворе курам яичную скорлупу.
И на самом деле, Мюргель ждал нас у школы.
- В нашем полку прибыло! - заявил Таммекянд. - Сомневался, сомневался, но, видно, деваться некуда.
Природная черта Мюргеля - организованность - очень помогла в нашей работе. Сами мы ни за что бы не догадались пометить в экзаменационных билетах каждый вопрос условным знаком учебника и номером страницы, где искать ответ. Кроме того, Мюргель притащил пачку хороших конспектов о первобытном и рабовладельческом строе. В них было все намного яснее, чем в учебниках.
Вскоре каморка радиоузла выглядела кабинетом истории. Я принес сделанный зимой плакат: "Поселение древних славян". Туртс занял в пионерской комнате карту новых гидроэлектростанций Советского Союза.
Когда учебники "В помощь пропагандисту", "Философский словарь" и еще некоторые книги были на месте, изобретатель радиоуха сказал:
- Ну, братцы! Теперь нужно проверить все от начала и до конца! Каждый из нас должен уметь давать информацию. А то и на экзамен идти не стоит.
Мы согласились с ним. Конечно, каждый должен уметь давать информацию. Как в самолете. Нельзя владеть штурвалом только одному пилоту. Все должны знать дело.
Практические занятия мы начали с того, что оставили Мюргеля оператором-радистом, а сами пошли наверх "сдавать" экзамен. Таммекянд, как главный внедритель новой техники, хотел, конечно, первым испробовать эффективность радиосистемы. Мы не могли решить, на какой билет ему отвечать, и сыграли в "морской счет". Выбор пал на пятый билет. Пять раз Пауль нажал на кнопки в полу.
Первый вопрос пятого билета - культура Золотой Орды, Мюргель легко нашел в книге соответствующий раздел. Вскоре карандаш Пауля зашуршал по бумаге. Время от времени он подмигивал нам, будто хотел сказать:
- Что тут удивляться? Атомный век!
Он записал столицы Золотой Орды и годы их основания.
Но это была преждевременная радость. Вдруг его карандаш остановился. Не из-за технических неисправностей радиоуха. Шорох слышался по-прежнему. Видно, случилось что-то неладное с диктором.
- Исповедников ислама звали магометанами, - повторил создатель радиоуха последнее предложение. - Исповедников ислама звали магометанами… Ладно, но почему он не диктует дальше?
Мы подождали еще немного. Но об исповедниках ислама так больше ничего и не услышали.
- У этого Мюргеля язык к нёбу прирос! Туртс, у тебя длинные ноги, сбегай посмотри!
Вскоре обладатель длинных ног вернулся со странной вестью. Если это не солнечный удар, то Мюргель просто-напросто помешался. Впрочем, Туртс предложил нам взглянуть самим.
Мюргель сидел на ящике с книгой на коленях и в задумчивости поглаживал подбородок, уставившись на паутину, висящую под потолком. Время от времени он мотал головой, будто кого-то отгоняет.
- Магометане… мм… - услышали мы бормотание. - Мы… маго-магометане. Почему же исповедников ислама зовут именно магометанами?
- Пээтер! - произнес Таммекянд жалобно. - Сосед, дорогой!
А тот и головы не повернул.
Вдруг я понял, какую ошибку мы допустили. Судя по жалобному голосу Таммекянда, и он догадался об этом. В таком деле, как наше, помощь Пээтера принимать было нельзя. Его нельзя даже близко подпускать к радиоуху. Потому что никто не знает, когда ему взбредет на ум уставиться в потолок. Такая привычка была у него, пожалуй, от рождения. Пээтер мог услышать научную истину и сразу же ее забыть. Но он никогда не соглашался забыть то, что для него оставалось неясным. Он надоедал своими расспросами всем учителям. И пока ответ не был найден, он как бы выключался из окружающего мира: ничего не видел, ничего не слышал. Для него больше ничего не существовало, кроме невыясненного вопроса.
- Пээду! - позвал Таммекянд еще жалобнее. - Ну послушай, Пээду!
Но Пээду не слышал. Он листал учебник истории и тихо бормотал:
- Мм… магометане… Почему этих исповедников ислама именно магометанами стали называть?
Теперь и Туртс понял, что случилось.
- Выставить! Выставить из команды!
Все мы понимали, что рискованно доверять свою судьбу эдакому молчаливому факиру.
Конечно, у сидящего за микрофоном Мюргеля может не появиться никаких вопросов. Но кто даст гарантию, что это будет именно так?
- Давайте освободим Пээтера от дежурства у микрофона, - предложил Таммекянд. - Нет, так нельзя. Просмотрим с Мюргелем все билеты, Подготовим его. Ответим на все вопросы и по десять раз будем спрашивать: "Здесь тебе что-нибудь не ясно?" Это будет в то же время тренировкой радиоуха.
И вот небо, покрытое мрачными тучами, прояснилось. Радостно подпрыгивая, мы побежали в класс. Теперь ни к чему "морской счет". Просто с Мюргелем надо пройти все билеты. Начали с последнего, двадцать пятого. А Таммекянд прикрепил к полу еще две кнопки. Туртса отослал обратно в студию следить за Мюргелем, наказал смотреть в учебник и не пропускать ни одного места, где у Пээтера могут появиться вопросы.
В таком труде прошли все четыре дня. С этим Мюргелем пришлось быть требовательным. При первой возможности он пытался уставиться в потолок.
Время от времени мы с Туртсом менялись местами. Туртс приходил наверх записывать информацию, а я или Таммекянд шли вниз, караулить Мюргеля.
К предэкзаменационному вечеру мы успели испробовать на Мюргеле все двадцать пять билетов. Наконец уже не осталось ни одного "почему". Ответы были найдены в учебниках, на картах, схемах и диаграммах. Я даже обратился однажды к учителю истории.
Радиоухо работало превосходно. А как мы теперь умели им пользоваться! Великое дело - тренировка! Мне, Туртсу и Таммекянду незачем стало даже заглядывать под парту. Щелчок - и кнопки на башмаках прирастают к тем, что воткнуты в пол.
Перед экзаменом мы пришли в школу раньше всех. Еще в парке засунули в пиджаки провода и сели на парадное крыльцо. Преисполненный возвышенных чувств, Туртс на этот раз превосходно имитировал трубу. У него была причина для радости. У нас наушник висел в рукаве на резинке, а Туртс очень искусно перевязал левую руку, положив наушник под последний слой марли.
Все другие товарищи по классу ходили по двору, уставившись в книжки, и что-то бубнили себе под нос.
А мы помалкивали. Благодаря радиоуху мы чувствовали себя смельчаками.
Около девяти в дверях класса появился директор.
- Камарик, Туртс… и вы втроем… - он показал на нас, - сходите в подвал и покачайте насос. Каждый по пятьдесят раз. Почему-то сегодня нет электричества.
Нас словно ветром сдуло. Но помчались мы не в подвал, а в радиоузел. Школа может побыть и без воды, от этого никто не умрет, а вот как быть с радиоухом?
- Все кончено! - произнес Туртс. Казалось, он вот-вот расплачется.
- Надейся тут на технику! - ворчал Мюргель.
Таммекянд ничего не говорил. Он, изобретатель радиоуха, переживал больше всех.
До экзамена оставалось двадцать пять минут. Двадцать пять минут для подготовки. Мы, как пантеры, набросились на учебники.
- Двадцать три ученика, двадцать пять билетов, - лихорадочно подсчитывал Туртс. - Последнему остается два билета. Если все будет хорошо, можно успеть их просмотреть. Ребята, я иду последним!
Таммекянд потребовал, чтобы ему дали право идти предпоследним. Я согласился выбирать из четырех билетов.
- В высших учебных заведениях всегда делают так во время экзаменов, - учил Туртс. - Тех билетов, что вытащены, бояться не надо. Нужно учить те, которые лежат на столе. Таким образом, учить приходится все меньше и меньше билетов.
Но когда мы взялись проверять, какие же билеты к нашей великой радости могли быть разобраны первыми, оказалось, что их нет. Вот чудеса! Мы не боялись ни одного билета!
Когда я с пятеркой вышел в коридор, перед комиссией осталось еще шесть человек. Среди них - Таммекянд и Туртс.
Честное слово, трудно устоять на месте. Последний экзамен! Я помчался в подвал, чтобы сообщить приятную новость истопнику Михкелю.
В тот момент, когда я отворил дверь, в подвале вспыхнул свет. Под открытой дверцей стояли Эймар и Мюргель. Мюргель вытаскивал из кармана пробки и подавал их Эймару.
Заговор! Вот почему не было электричества! Это устроили свои же одноклассники.
И вдруг я понял все. Нас так искусно провели - искуснее невозможно.
Что мне оставалось делать? Я повернулся и выбежал во двор, чтобы все обдумать.
Думал я до тех пор, пока Таммекянд и Туртс не сдали экзамен.
- Все, ребята! - сообщил Туртс одноклассникам, собравшимся возле лестницы. - Пятерку получил!
Он сиял вовсю, совсем забыв про радиоухо.
- И я! - радовался Таммекянд и сиял так же. - Ну, председатель совета отряда! И ты, Мюргель! Разрешите человеку, окончившему восьмилетку, пожать вашу руку!
Протянув руку, Таммекянд направился к ним. Он крепко пожал руку сначала Эймару, потом Пээтеру. Теперь, поразмыслив немного, я пришел к выводу, что двое ребят это заслужили.
Примечания
1
Здравствуйте! (англ.).
2
В чем дело? (англ.).
3
Очень хорошо (англ.).
4
Извините, пожалуйста (англ.).
5
Я обязательно сделаю это… Конечно, естественно, я это сделаю… (англ.).
6
О! Какой приятный сюрприз! Вы действительно говорите по-английски? (англ.).
7
Идем дальше (англ.).
8
В одном из диалектов эстонского языка слово "туртс" означает "треска".