В 1960-м именно поддержка Майкла Корлеоне помогла Джимми Ши стать президентом. Другие Члены Комитета - особенно южные доны, Трамонти и Сэм Драго, - предпочли бы человека, который сейчас вице-президент. Именно Майкл Корлеоне переубедил Комитет. Его поддержали покойный Луи Руссо и Черный Тони Страччи из Нью-Джерси. Но именно Майкл Корлеоне был зачинщиком, именно он тянул за все возможные ниточки, чтобы посадить Джимми Ши в Белый дом. Чему удивляться, семья Корлеоне всегда испытывала слабость к ирлашкам. У них даже consigliere ирлашка - парень по имени Том Хейген. Он для Майкла Корлеоне вроде брата. Consigliere не из итальянцев - неслыханное нарушение традиций, недопустимое для таких, как Карло Трамонти, - а ведь его организация считалась одной из старейших в Америке и управлялась скорее как сицилийский клан. Долгие годы семья Трамонти действовала совершенно независимо от других семей, и даже сейчас ее законы резко отличались от других. Например, пожелай Карло Трамонти инициировать нового члена, он, единственный из двадцати четырех донов Америки, не нуждался в одобрении Комитета. Если член любой другой организации собирался сунуть свой нос в Техас, Луизиану, Алабаму, Миссисипи или Флориду, он должен был прийти к своему боссу и попросить его получить разрешение у Карло Трамонти. Любые другие действия Трамонти расценивал как оскорбление. Испрашивать разрешение следовало по самым разнообразным поводам. Даже разрешение на брак, если парень был из другого штата, а девушка принадлежала к семье. А если кто-то из другой семьи хотел приехать на Марди-Гра в качестве туриста? Можно не сомневаться, что его босс велел бы ему забыть об этом, и как можно скорее.
Место Трамонти в Комитете было постоянным и в некотором роде почетным. Он редко присутствовал в Комитете лично, поскольку не привык решать что-либо голосованием. Люди вроде Майкла Корлеоне готовы все на свете превратить в совет директоров. Но Карло Трамонти совсем другой.
Что ж, да будет так. Корлеоне исполнили свое желание, и теперь, что совершенно логично, Господь наказывает их. И все же Майкл Корлеоне, при всех его недостатках, показал себя человеком чести, иото di panza. А у человека чести не остается выхода - он должен действовать.
* * *
Братья Трамонти вылетели в Медельин на самолете, официально принадлежащем субподрядчику Колумбийской почтовой службы. На самом деле самолет был частью воздушного флота, доставлявшего марихуану, кокаин и героин на приватные посадочные полосы в болотах Флориды и Луизианы. Несколько безумных минут, и они взмыли в безупречно-голубое небо высоко над горами и джунглями Колумбии и едва не задохнулись - не от нехватки кислорода, нет - от безумной, нелепой красоты.
Самолет неожиданно начал снижение, и братья Трамонти забеспокоились, все ли в порядке с двигателями. Пилот покачал головой и показал на сопровождающий их обтекаемый, несомненно американский истребитель.
Спустя какие-то мгновения братьев Трамонти выгрузили на заброшенной американской базе на заросшей лесом горе бог знает где, предварительно освободив от всех наличных, кроме тех, что были спрятаны в башмаках.
Открыв рты, они смотрели, как самолеты разбегаются по полосе и улетают прочь.
Братья рассовали оставшиеся деньги по карманам. Им предстояло идти пешком через джунгли. Вскоре дорогие костюмы Трамонти превратились в лохмотья, каменистая тропа не пощадила и остроносые туфли. На каждом шагу братья сыпали проклятьями и придумывали планы мести один изощреннее другого, обходя стороной незнакомых животных и каждую секунду ожидая смертоносного укуса какой-нибудь ядовитой твари.
Глава 2
Том Хейген сидел в молельне отеля "Фонтенбло" и ждал, пока пожилая женщина закончит молиться. Она преклонила колени перед ограждением алтаря, украшенным тропическими пляжными венками, попугаями и ананасами. Посещение подобных церквей оскорбляло чувства consigliere. Из динамика на кафедре неслись органные записи заунывных протестантских гимнов. Даже за миллион "зеленых" и минет в придачу Хейген не согласился бы жить во Флориде.
Молельня была неоправданно большая. Изначально "Фонтенбло" задумывали как казино, но не хватило политической поддержки. А курортному отелю не нужна молельня, какие обычно устраивают при казино.
В другом конце бокового придела мужчина в черном костюме листал Библию в переплете из кожзаменителя. Хейген поймал взгляд здорового глаза мужчины в черном - второй был стеклянный - и возвел руки к небу. Оперативник ЦРУ по имени Джо Лукаделло пожал плечами и отвернулся.
Снаружи дождь не мог заглушить криков толпы, оттесняемой от входа в отель сотрудниками секретной службы. Президент Ши собирался - на виду бесконечного ряда телекамер - сыграть в гольф с вице-президентом, бывшим сенатором от штата Флорида Амброзом Пейтоном, в прошлом главным своим конкурентом на выборах (а также давним приятелем Сэма Драго и Карло Трамонти). Жена Тома отправилась на встречу с людьми искусства - ее коллекция современной живописи считалась одной из лучших в стране, - но основной ее целью было организовать вечером мероприятие по сбору средств в бальной зале "Фонтенбло". Съезд партии планировалось провести здесь, в Майами-Бич, уже в следующем году. Хейген едва мог поверить в это - казалось, только вчера он помогал улаживать некоторые дела, чтобы Ши победил на выборах.
Обычно являя собой образец вкуса и здравого смысла, Тереза была очарована франтоватым молодым президентом и его волоокой сучкой женой. Они обычные люди, не уставал убеждать ее Том, с такими же недостатками, как и у всех. Но Тереза родом из Нью-Джерси. Она знала, каким замечательным губернатором был Ши. Впрочем, Тереза верила в то, во что хотела верить. Как и все остальные. Даже Майкл, и тот подпал под влияние Ши. Он видел в Джимми потенциал стать великим президентом. Хотя имелись и проблемы - Куба и его собственный брат. С Кубой ничего нельзя было поделать - как, собственно, и с Дэнни. С братьями всегда так.
Хейген бросил взгляд на часы. Венок на ограждении медленно покачивался взад и вперед. Хейген тоже решил помолиться - чтобы немного успокоиться. Он закрыл глаза. В общем-то ему не о чем сожалеть. Просто в его жизни были вещи, которые следовало сделать, и он делал их - вот и весь сказ.
О чем тут молиться? Черт его побери, если он станет использовать Всевышнего как какого-то вшивого Санту из супермаркета, просить Его о вещах, которые взрослый мужчина способен получить и без помощи сверхъестественных сил.
Хейген открыл глаза. К черту молитвы!
Наконец женщина у алтаря встала. На лбу у нее была белая повязка, по щекам растеклась тушь. Одна из миллионов историй обнаженного города, мелькнула у Хейгена мысль.
Едва она ушла, Лукаделло кивнул человеку, который ждал снаружи и говорил любопытным, что в часовню нет доступа, пока президент не поднимется в свой номер. По-прежнему не выпуская из рук Библию, Лукаделло подошел к алтарю и сделал музыку погромче, затем уселся в кресло неподалеку от Хейгена.
- Слишком много не бывает, - сказал он.
Он вырос в Филадельфии и мог по желанию "включать" и "выключать" джерсийский акцент.
Хейген повернулся к нему.
- Что?
- Архитектор, который спроектировал отель. Это его любимая присказка.
- Неплохо сказано.
- Я когда-то хотел стать архитектором, я тебе говорил?
- Нет.
- Я был идеалистом и мечтал построить что-нибудь особенное. Что-нибудь изогнутое среди опостылевших квадратов. Сделать ЗИГ там, где другие предпочтут ЗАГ! Слышал эту пластинку, "Фонтейн Блю"?
Хейген нахмурился и бросил на Лукаделло взгляд, говорящий: "Да за кого ты меня принимаешь?" Он вообще-то не слишком жаловал музыку, а в особенности Джонни Фонтейна, хотя ни за что не признался бы в этом.
- Ее записали прямо здесь, в бальной зале, - продолжал Лукаделло.
- Отсюда и название. Собираешься прохлаждаться все утро или делом займемся?
- Какая запись! Она как раз о ЗИГах и ЗАГах, верно? - Лукаделло покачал головой, словно ему было неловко находиться в столь святом месте. - Ты ведь хорошо знал Фонтейна?
- Друг семьи - это все, - кивнул Хейген.
- Семьи! - расхохотался Лукаделло. - Чтоб меня!.. Кстати, а серьезно, как там твой брат?
Как потерянный. Майкл держался молодцом, однако сердце его не было занято работой. А вот что его угнетало, Том Хейген не знал.
- У него все отлично.
- Рад слышать. - В голосе Лукаделло звучали одновременно и удовлетворение, и скепсис. Они с Майклом были знакомы еще с тех времен, когда Майкл служил в Гражданском корпусе охраны природы, бунтовал против отца и пытался найти свое место в мире. Джо и Майкл вместе записались в Королевские ВВС. Хейген при помощи некоторых манипуляций убрал Майкла из авиации. Впрочем, на следующий день После Перл-Харбора Майкл пошел служить во флот. Дальнейшее стало историей. Майкл вернулся домой героем. Джо тоже, хотя и без таких фанфар. Именно на войне он потерял глаз. Очень благородно. Майкл любил Джо и доверял ему - этого для Тома было достаточно. И все-таки, думал он, некоторые парни никогда не перестают действовать на нервы.
- Послушай, - сказал Хейген, - я очень благодарен, что ты приехал…
- Через десять минут я уйду, - кивнул Лукаделло.
- …но у меня тяжелый день, и не стоило беспокоиться…
Лукаделло потрепал его по плечу.
- Спокойно, paisan.
Хейген промолчал. Он съел уже столько бочек дерьма из-за того, что не итальянец, - стоит ли обращать внимание на чайную ложку от этого самодовольного ублюдка.
- У меня есть хорошие новости и плохие, - продолжал Лу Каделло. - С какой начать?
Ради Всего святого, может, он старается быть вежливым? Да пошел он на хер!
- С плохой.
- Лучше начну с хорошей.
Зачем тогда спрашивать?
- Обычно начинают с плохой, ну да ладно. Выкладывай.
- Мы наконец-то нашли ниточку к твоей потерянной посылочке.
Ник Джерачи!
Сердце Хейгена заколотилось. Последний раз предателя capo видели садящимся на корабль, следующий в Палермо. В доках его уже ждали. Майкл наблюдал со своей яхты в заливе. Все они остались с носом. Один раз Ника мельком видели в Буффало, потом на несколько месяцев потеряли след. В семье Корлеоне Джерачи считался причиной всех неприятностей - больших и малых. Неожиданные аресты. Вооруженные стычки. Сердечные приступы, которые многие не считали сердечными приступами. Кто-то поскользнулся в ванной - гадали, не обошлось ли здесь без Джерачи.
Протеже покойного Салли Тессио, Джерачи был лучшим из тех, кому Корлеоне платили жалованье. По словам Пита Клеменцы - лучшего capo Вито Корлеоне, - Ник Джерачи мог проглотить пятицентовик, а опростаться пачкой стодолларовых купюр в банковской упаковке. В прошлом он был боксером-тяжеловесом, едва не получил степень по юриспруденции и прекрасно знал преимущества и недостатки как грубой силы, так и разумных доводов. При Джерачи наркоторговля клана Корлеоне стала тем, чем, по мнению Хейгена, и должна была быть - он еще пятнадцать лет назад толковал об этом Вито Корлеоне, - самой доходной частью бизнеса. Джерачи был приятным, как Фредо, но без его ненадежности; крутым, как Санни, но без безрассудства; сообразительным, как Майкл, но более душевным. Однако хотя родители Ника были сицилийцами, он родился и вырос в Кливленде. Как и Хейген - Корлеоне и сицилиец во всем, кроме имени и крови, - Джерачи, член семьи, никогда не был своим на сто процентов. Хейгену он всегда нравился. Сейчас он мечтал о том, как будет долго и с наслаждением мочиться на его могилу.
Хейген приложил палец к шее, чтобы послушать пульс. Сердце колотилось.
- Я не думал, что вы, парни, всерьез ищете мою… посылку.
- А к чему, по-твоему, весь этот иммиграционный цирк?
Хейген пожал плечами. Дело не только в депортации Карло Трамонти в Колумбию. Оно, может, и смешно, если не думать о том, сколько Трамонти знает. А тут еще гора сложностей, которую наворотил самодовольный придурок Дэнни Ши.
- И где же он?
- Она.
- Что?
- Она. Посылка.
- Господи Иисусе!
Лукаделло отложил Библию.
- Так выражаться в молельне? В какой из кругов ада тебя определят?
- Это не… это просто гостиница! - Хейген глубоко вздохнул. - Отлично, и где же она?
- Ну, у нас есть некоторые предположения. Угадай.
Сицилия, подумал Хейген. Операции с наркотиками обеспечили Джерачи связи по всему острову. Впрочем, он не собирался гадать, он многому научился у великого Вито Корлеоне. Хейген невозмутимо ждал.
- Ладно, брюзга, - ухмыльнулся Лукаделло. - Тебе это понравится. Посылочка пряталась в здоровенной рукотворной пещере под одним из Великих озер.
- Эри?
- Жуть, верно?
Хейген вздохнул. Лукаделло покачал головой.
- Короче, если русские надумают сбросить бомбу, какая-нибудь озабоченная парочка вполне может там уединиться и дать начало целой человеческой расе. Такое там укрытие. Во всяком случае, говорят. Оно соединено особым ходом с охотничьим домиком на частном островке. Уверен, ты знаешь, о чем я. - Агент рассмеялся. - Тайный ход, надо же. В интересные времена мы живем.
Винсент Форленца, предыдущий владелец домика на озере Рэттлснейк и босс кливлендской мафии, в обычной жизни был крестным Джерачи. Сейчас, прикованный к якорю, он кормил червей на дне озера Эри.
- Я полагал, для тебя это хорошая Новость, - заметил Лукаделло. - Да и твой брат будет счастлив.
Хейгену послышался сарказм в том, как Лукаделло произнес слово "брат".
- Боюсь, счастлив - Не совсем верное выражение. Но ты прав, новость хорошая. Полагаю, плохая заключается в том, что его там больше нет?
- Ее там больше нет.
Хейген прикрыл глаза.
- Прости, - расхохотался Лукаделло. - Не мог удержаться. Ты прав, его там нет, но не это плохая новость. Плохая новость - то, как мы узнали об этом. А узнали мы от ФБР.
Сердце Хейгена медленно успокаивалось. Ни один босс или caporegime никогда не сотрудничал с Бюро.
- Он в тюрьме?
- Мы полагаем, он пока на свободе.
- Вы полагаете?
- Да. Вот почему мы называем этот процесс разведкой, советник. Наверняка мы знаем, что наш парень наспех унес оттуда ноги, угрожая жизни двоих детей и отставного копа, который чистил там снег. Бюро заинтересовалось. А потом они нашли убежище, а в нем полно отпечатков пальцев и даже револьвер, который он использовал.
- Он стрелял в детей? - Трудно было представить, что кто-то с опытом Джерачи будет угрожать детям, равно как и то, что он оставил в живых свидетеля.
- Угрожал. Из револьвера не стреляли.
- Но на нем нашли отпечатки?
- Мы не уверены. Возможно, коп просто узнал ствол, который совсем недавно смотрел ему в лоб. Мы проводим свое расследование. И у нас есть источник, который в прошлом уже помогал в таких делах.
- Насколько твой источник хорош?
- Тебе как, по шкале от одного до десяти? - Лукаделло вздохнул. - Достаточно хорош. - Он снова принялся листать Библию. - Что касается компании, которую я представляю, у тебя есть разрешение с самого верха, - он одними губами проговорил имя Соффет, - действовать, как считаешь нужным.
Директора ЦРУ Альберта Соффета Хейген знал еще по Вашингтону. Майкл тоже встречал директора, когда работал в переходном кабинете президента Ши.
Наконец Лукаделло нашел, что искал. Он протянул Хейгену Библию, держа палец на отрывке из Исхода.
Там говорилось о наказании за причинение телесных повреждений. Озадаченный, Хейген поднял глаза.
Лукаделло подмигнул стеклянным глазом.
Хейген кивнул. Око за око, догадался он.
- Хорошая книга, - сказал Лукаделло.
- Верно.
- Мы сделаем все, чтобы предоставить тебе самые свежие разведданные. Когда твоя цель будет достигнута, окажем всю возможную помощь, чтобы свести последствия к минимуму. Главное, не ошибись. Верь мне, мы на твоей стороне.
Джерачи - через Лукаделло, которого он знал под именем Айк Розен, - был замешан кое в каких кубинских делишках. Майкл и Том Хейген полагали, что в любом случае не останутся внакладе. Выгори дело, и они вернут свои казино. Если нет, Джерачи станет козлом отпущения, его амбициям конец. Однако все пошло не по плану. Одного из людей Джерачи, сицилийца по имени Кармин Марино, поймали, когда он пытался убить кубинского диктатора. Марино застрелили при попытке к бегству - Хейген не желал знать, кто это сделал. Разгорелся международный скандал. Еще одной проблемой стали жаждущие мести сицилийские родственники Марино, о которых никто и не слыхивал, хотя, по мнению Хейгена, в ЦРУ должны были о них знать. Чтобы не стать крайним, Джерачи сбежал. Если прикончить его, одним махом разрешится целый клубок проблем.
Хейген кивнул.
- Я всю жизнь участвую в самых разных переговорах. И всегда настораживаюсь, когда кто-то говорит: "Верь мне".
- Ты назвал меня лжецом? - Лукаделло был скорее потрясен, чем рассержен.
- В этом святом месте? Нет. Но какие у нас гарантии, что это не ловушка? Что после того, как мы приберем за тобой, нас не возьмут с поличным и не упекут в тюрягу? Почему вы сами не хотите решить дело?
- Да брось, советник! Чем меньше мы светимся, тем лучше для всех. И на то есть причины. Да и зачем нам делать это? Вы, ребята, по-прежнему в силе, я по-прежнему друг твоего босса - как и четверть века назад, не забывай. Я мало знаю о ваших обычаях, верно, paisaт? Только вот у правительства обычаи мало чем отличаются. Например: парня должны посадить на электрический стул, а у него сердечный приступ. Что происходит? Целая толпа докторов и медсестер из кожи вон лезет, чтобы спасти его. А как только парень встает на ноги, ему по новой бреют голову - и будьте любезны, стул вас ждет. Цель не в том, чтобы преступник умер, цель в том, чтобы его убить. Ты что, сам не знаешь? Да если бы я пришел и сообщил, что работа с твоей посылкой уже сделана, ты бы с ума сошел от ярости. Не отрицай. А если бы сказал, что мы собираемся управиться сами, ты стал бы уговаривать меня оставить это твоим людям. Хватит прикидываться, ладно? Наше желание избежать любого шума и ваша жажда мести как нельзя лучше подходят друг другу.
Хейген и не заметил, когда сердце его перешло на нормальный ритм. Дождь снаружи затихал., а крики толпы становились все громче.
Он махнул рукой в ту сторону.
- Значит, у нас есть время обсудить брата великого человека? - Он имел в виду генерального прокурора Дэниэла Брендона Ши.
- Насчет него даже не знаю, в состоянии ли мы помочь.
- Разве это правильно? Думаешь, тебе, в отличие от нас, ничего не угрожает?
- Мне лично?
- Ты что, и вправду такой корыстный?
- А разве не все мы таковы? Стой, погоди, я забыл, для вас же главное - семья. Интересная концепция. Не думаю, что для тебя это так уж важно. Лично для тебя.
Хейген не удостоил его ответом.
- Что случится, - спросил он, - когда один колумбиец свалит из тюрьмы?
- Я говорил тебе, выбирай выражения. - Лукаделло показал на кафедру. Впрочем, музыка сделала бы бесполезными любые попытки записать их разговор. Тем более что и его люди, и люди Хейгена уже проверили все на предмет "жучков". - Колумбиец… ты говоришь о Карло Трамонти? Ты его знаешь или это просто иn amico degli amici?