Друг друзей.
- Очень смешно.
- Я слышал, он скитается где-то в тамошних лесах. Приплатил кое-кому и снял номер в двухзвездочном отеле в Картагенье, прямо на побережье. Вряд ли это можно назвать тюрьмой. - Лукаделло сделал вид, будто просчитывает что-то в уме. - Он даже, наверное, может вести оттуда свой бизнес, как делал Лучано с Сицилии. Только ему это не нужно. Я бы сказал, сейчас Трамонти всего в трех взятках и двух хороших адвокатах от того, чтобы спать в собственной постели. Прости, но ты ведь не думаешь, что Трамонти попытается соскочить с крючка, шантажируя федеральное правительство? Хороша была бы шутка.
- Я бы не назвал…
- Нет, я не имею в виду шантаж в буквальном смысле. Этот парень бывал под судом, немножко посидел в тюрьме - поджог, грабеж и все такое. Но теперь у него в кармане весь штат Луизиана, так что обвинять будет он, а не его. Скажет, что сверхсекретные правительственные агенты пришли к нему и, мотивируя тем, что он якобы глава преступного синдиката, попросили предоставить своих убийц для устранения кубинского лидера. Весьма естественное партнерство. Правительство борется со старой доброй красной угрозой, а гангстеры хотят отомстить за то, что комми украли их казино. Блестяще. Само собой, парень соглашается. И что они делают? Устраивают лагерь в прекрасном солнечном местечке, точно какие-то волейболисты. Стреляют по мишеням, маршируют в форме и рассуждают о том, как бы заставить Кастро так нырнуть с аквалангом, чтобы он подобрал именно начиненную взрывчаткой ракушку. Гангстеры - люди незатейливые, привыкли к ножам и пушкам, но и у них есть свои bдеи и предложения. Короче, все прекрасно проводят время. Только вот до дела так и не доходит. Угадай почему? Да потому, что правительство переходит в руки двух других гангстеров, которые организуют два других эскадрона смерти. К сожалению, какой-то придурок из этих других отправляется на Кубу и проваливает дело., Убивает двойника, нанятого коммунистами как раз для такого случая. Придурка ловят, но вместо того, чтобы предстать передсудом, он сам ловит пулю при попытке к бегству. И поверь, то, что наш парень скажет в суде, - вовсе не слухи. Штука в том, что это правда! До последнего слова!
Хейген закусил губу. Штука была именно в этом.
Если быть точным, Кармин Марино, солдат Корлеоне, был не придурком, а просто храброй пешкой. Однако все, о чем говорил Лукаделло, - чистая правда.
Лукаделло в притворном ужасе покачал головой.
- Подожди, самое смешное впереди. Парень в суде говорит, что рассказывает это лишь потому, что совершенно другие правительственные агенты его похитили. И отправили в страну, в которой он сроду не бывал, хотя и закупал там кофе, шлюх и самые разнообразные наркотики. У него даже был паспорт этой страны - к сожалению, фальшивый. Случилось так, что выпускник "Лиги плюща", образованный генеральный прокурор, брат президента, оказался слишком туп, чтобы грамотно засудить нашего преступного гения, который не окончил даже начальной школы и вместо подписи ставит крестик. Вместо этого молодой Ши, вечный студент, придумывает бестолковую шутку: отвозит нашего парня в леса и бросает там. Фанфары. Я сделал это, братишка!
- Бестолковую шутку?
- Объясни мне вот что. Наш приятель генеральный прокурор отправляется на телевидение и заявляет, что хочет оставить после себя… нет, хочет войти в историю как человек, уничтоживший мафию. Которой, как знаешь ты, знаю я и знает директор ФБР, не существует в природе. Это просто клевета. Ведь так?
Директор ФБР и в самом деле никогда публично не признавал существования мафии. У Тома Хейгена были фотографии, которые очень помогли директору укрепиться в таком мнении, - довольный директор в задранном халате, ассистентка делает ему минет. А еще он с удовольствием получал информацию от Тома Хейгена и людей вроде него.
- Итак, каков же первый ход прокурора против невидимой империи? - продолжал Лукаделло. - С чего он начал? С Карло Трамонти. Но не с суда, на котором с помощью своего аппарата упек бы его на долгие годы за убийство или хотя бы за неуплату налогов. Ничего подобного. Ши разрабатывает идиотскую схему с депортацией. Почему? Почему он начал именно с этого? Ведь он знает, что Трамонти уверен - ему удастся выбраться и вступить в игру.
- По-твоему, Дэнни Ши хочет, чтобы Трамонти взял карты в руки?
- По логике выходит именно так. В этом есть здравый смысл.
Хейген раздраженно махнул рукой. Чего хотел Дэнни Ши - и чего, как знал Хейген, хотел Джо Лукаделло со своими людьми, - так это чтобы Трамонти понял: этими картами играть нельзя. Чтобы понял: его историю не примет никакой суд, и никакой адвокат не разрешит ему обнародовать ее. Дэнни Ши пытался завоевать сердца и умы. Общественное мнение легко осудит человека, который прожил в стране всю жизнь, не являясь ее гражданином. Который пользовался фальшивым паспортом чужого государства. Людей ничего не стоило убедить, что налицо очередной заговор, очередная красная угроза. В великом политическом театре братья Ши были актерами до мозга ирландских костей.
- Здравый смысл для сосунков, - заявил Хейген.
- Что-что?
- Здравый смысл - опиум для народа.
Лукаделло хлопнул Хейгена по спине.
- А ты начинаешь мне нравиться, paisan, Чьи это слова?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты кого-то процитировал. Это цитата.
По привычке Хейген хотел сказать, что цитировал Вито Корлеоне, но вспомнил, что Вито никогда не говорил такого. А впрочем, какая разница?
- Я слышал это от Вито Корлеоне, - заявил он. Благородная ложь, к которой Том Хейген добавил еще одну: - От моего крестного отца.
Глава 3
- Какой славный день! - В голосе Терезы Хейген не чувствовалось сарказма; скорее она пыталась убедить себя. Они были одни в лифте отеля, одетые к ужину. Из-за дождя (и закулисной стычки между Бадом Пейтоном и Джимми Ши) президент и миссис Ши прервали визит и теперь находились на пути в Вашингтон.
- Извини, - проговорил Том. У него день тоже выдался не из легких - получил одно хорошее известие, а потом полдня добирался до места.
- Прекрати, я серьезно.
- Бу-бу-бу. - Он потянулся поцеловать ее в шею.
- Перестань!
- Не могу. - На Терезе было красное платье с открытой спиной. Темного, приглушенного оттенка, но все равно красное. Ее задница под платьем выглядела великолепно. Хорошо это или нет, с годами Тереза сделалась более поджарой. Ее мать давно превратилась в скелет, обтянутый кожей, а зад Терезы по-прежнему являл собой округлое чудо. - Я бессилен.
Она порозовела. Что может быть лучше яркой, загорелой женщины чуть за сорок? Том вспомнил ее совсем еще девочкой - достаточно умной, чтобы видеть всех насквозь и не использовать это как оружие. Вспомнил цепочку обстоятельств, которая создала эту женщину и каким-то неведомым образом привела ее к нему.
- Чем он славен? Твой день?
Последние полчаса они были вместе, торопливо собираясь и обмениваясь лишь короткими фразами: "Позади тебя. Не знаю. Кофе? Извини. Застегни".
- Длинная история. - Она поправила Тому галстук.
- Расскажи.
- Для начала была обезьянья ферма, - сказала Тереза. - Я не шучу, три мили в поперечнике.
Звякнул лифт.
- Твоя остановка, - сообщил Том.
- Мы действительно собираемся это сделать?
Он ухмыльнулся.
Потому мы и здесь, куколка.
Куколка?!
Том пожал плечами. Что тут такого? Ну, куколка. Нормальное обращение.
- Иди и подготовь свой выход.
Тереза вышла. Дверь закрылась. Том поехал вниз в одиночестве.
Широкая, изогнутая лестница "Фонтенбло" служила одной цели. Леди выходят первыми (сегодня, когда Том сказал об этом жене, та отпустила язвительный комментарий), джентльмены спускаются вниз на лифте и из холла наблюдают, как леди шествуют по лестнице.
Когда появилась Тереза, Том бросил короткий взгляд на распорядителя, тот протолкался сквозь толпу и, едва Том опустился на одно колено, вручил ему дюжину роз. Точно вовремя. Том преподнес букет жене. Такой романтический жест - и никто не отреагировал, не улыбнулся. Даже Тереза приняла букет невозмутимо, словно это утренняя газета.
- Ты назвал мать твоих детей "куколкой", - проговорила она.
- Не порти момент. - Том встал с колена и обвел рукой холл. - Лучше расскажи про обезьян.
- Извини. - Тереза провела по розам рукой. - Ты очень заботлив. А обезьяны замечательные.
Огромный плакат на стене бальной залы гласил: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ПРЕЗИДЕНТ ШИ!" Хейгены прибыли в числе первых, что вызывало у Тома раздражение (одним из самых крепко затверженных уроков Вито Корлеоне была пунктуальность). Более того, многие из присутствующих были в деловых костюмах, а вовсе не в подобающих случаю вечерних туалетах. Он покачал головой. Флорида, что с нее взять.
Места Тома и Терезы находились в задних рядах. Замечательно, тем более что обожаемые Терезой Ши отсутствовали. Свою принадлежность к политической элите Хейгены успели почувствовать за тот короткий период, что Том проработал конгрессменом от штата Невада.
Когда они уже собирались садиться, Том, ведомый безумным импульсом, наклонился к уху Терезы и прошептал:
- Пошли отсюда.
Ее глаза зажглись. Импульс, да. Но не безумный. Том всегда знал, что делает.
- Куда?
- Куда угодно. Где будем только мы вдвоем.
Они проследовали мимо своих мест, вышли в боковую дверь и взяли такси до ресторанчика "У Джо". По пути попытались вспомнить, когда такое было в последний раз - ночь в чужом городе, ни детей, ни колец, которые должен целовать Том, ни знаменитого художника или хозяина галереи, с которым должна встретиться Тереза. Наверное, только когда они жили в Нью-Йорке семь лет назад.
Ресторанчик был битком набит посетителями, но Том знал здесь кое-кого, и вскоре они с Терезой уже сидели в темной угловой кабинке. Официант принял заказ и принес вазу для роз.
- Итак, - начала Тереза, - ты хочешь услышать о том, как я провела день?
- Я как раз собирался попросить.
Она благодарно улыбнулась.
За завтраком Тереза беседовала с какими-то людьми о том, как организовать в Майами музей современного искусства - нечто подобное Тереза устроила в Лас-Вегасе, и они очень хотели, чтобы она поделилась своими соображениями. Само собой, льстили. Затем Тереза отправилась на встречу с коллекционершей в Палм-Бич - будучи на мели, та продала несколько картин, чтобы помочь обезьяньей ферме. Коллекционерша выкупала обезьян у обанкротившихся зоопарков и пыталась обучить их, сделать "обезьянами-помощницами" - неизвестно, что она имела в виду. А еще обезьян у нее покупало правительство - среди них были и те, которых НАСА впоследствии послало в космос.
- Или говорит, что послало, - заметил Том.
- Какая разница? - рассмеялась Тереза. - Создай легенду.
- Точно, - согласился Том, не совсем понимая, что она имела в виду.
- А еще я сегодня… - она отхлебнула вина, - купила дом.
- Что ты сделала?!
- Не смотри на меня так. Я купила дом. Маленький. Выгодная сделка.
Она назвала цену, но голова у Тома шла кругом. Он никак не мог понять.
- Ты купила дом? Даже не посоветовавшись со мной? Господи Иисусе, Тереза, я и понятия не имел, что ты присматриваешь дом. За каким дьяволом он, нам сдался?
Я хотела тебе сказать… я просто смотрела, а тут такой случай… О, ничего не говори, пока сам его не увидишь. Это бунгало неподалеку отсюда. Внутри больше, чем кажется снаружи. В шести кварталах от океана, задний двор выходит на канал. Отличный бассейн, грейпфрутовые деревья, черепица, арки, кипарисовые полы, даже "вдовья площадка" на крыше. Классический флоридский дом. Когда дети покинут семью, этот дом поможет временами собирать нас всех вместе Там мы всегда будем чувствовать себя семьей".
Фрэнк, их, старший сын, учился на первом курсе в Иеле; Эндрю был студентом богословия в Нотр-Дам.
- Наши дети никого не покинут. Они просто учатся. А девочки вообще крохи.
- Мальчики уже не с нами, Том. Посмотри правде в глаза. И как мне ни горько признавать, девять лет и четыре года - это уже не крохи. Время летит.
- А как ты смогла купить дом, если я не подписал никаких счетов? Я даже не видел его!
Впрочем, дело было вовсе не в этом.
- У меня есть свои деньги. Я продала кое-какие картины и заплатила за дом наличными.
И не в этом.
Дело было в том, что чем больше они с Терезой расплачиваются наличными, тем больше остается следов. Счет, который Тереза использовала для покупки картин, на деле принадлежал оффшорной компании. На Бермудах. Но этот дом? Кто знает, как оно обернется.
- Искусство - это одно. Но дом?
- Конечно же, совсем другое. Только ведь и то и другое - просто бизнес, не так ли?
Тому нравилось, что он женат на умной женщине, хотя от этого и происходили пусть небольшие, но конфликты.
- Я не люблю Флориду, - сказал он.
- Чушь! Все любят Флориду.
- Я бы и за миллион долларов не стал жить здесь.
- Со временем, думаю, мы сделаем миллион долларов. Это отличное вложение.
- Мы много куда вкладываемся.
- У нас здесь семья, Том.
Вдруг он понял.
- Тебя Сандра надоумила, да?
- А вы сообразительны, советник.
- Вот что значит, аки тати в ночи. - Сандра Корлеоне, вдова Санни, жила в Голливуде, недалеко отсюда. Уже десять лет она была помолвлена с бывшим нью-йоркским полицейским маршалом - тот, признав некоторые пожары несчастными случаями, в награду получил сеть винных магазинчиков в Голливуде. Сандра и Тереза, хоть и не родные по крови, были друг другу как сестры. - Как долго вы все это планировали?
Торжествующая Тереза подняла бокал.
- Просто посмотри на него, ладно? Без предубеждения.
- Это ни к чему. - Тереза всегда добивалась своего. И в самом деле, неплохо иметь семейный домик на солнце. Вовсе не обязательно там жить. - Раз захотела, пусть так и будет, - Я люблю тебя, Том.
- Да уж, лучше люби.
Официант принес еще вина.
- Ну, - спросила Тереза, - а как прошел твой день?
Их глаза встретились. В полумраке кабинки ей вдруг показалось, что на сей раз он ответит. Том выдержал взгляд. После всех лет, после всех неопределенных отговорок она так и не перестала спрашивать.
Том потянулся к бокалу и сделал долгий глоток.
Что она хочет услышать?
Черт, дорогая, все круто. Джентльмен, который едва не уничтожил нашу организацию, высунул нос на поверхность, и, возможно, его загребло ФБР. Из-за сведений, которыми он владеет, мы все можем загреметь в тюрягу. Он еще миллион лет не заговорил бы, если бы Майкл несколько лет назад - без моего ведома - не попытался устроить ему авиакатастрофу. Мистер Джерачи не только выжил, но и спланировал месть. Короче, мы каким-то образом должны найти этого парня и убить. Просто из самозащиты.
А еще сегодня мне приходилось заниматься рутинными делами. Адвокат с чемоданчиком может украсть больше, чем сотня парней с пушками, - еще раз спасибо тебе за замечательный чемоданчик. Потом у меня была назначена встреча с президентом Соединенных Штатов - прости, сладкая, что не сказал тебе. Тем более что встречи не получилось. Отец президента работал с нами, однако теперь он мертв, а его сыновья ополчились против нас, что совершенно непонятно. Джимми Ши без нас не выиграл бы выборы, а Баду Пейтону много лет платят наши друзья, так что о его отставке не может быть и речи. В общем, странно все в этом мире. Ты наверняка со мной согласна. В любом случае дождь не дал президенту сыграть в гольф, но вместо того, чтобы встретиться со мной, они с Пейтоном отправились туда, где кубинский перебежчик готовится к выстрелу всей своей жизни. Хотя, дорогая, если хочешь сохранить свои денежки, я посоветовал бы тебе поставить их на того парня, которого он собирается убить. Как бы там ни было, один надежный человек сообщил мне, что встреча состоится в лимузине. Я успел вовремя, чтобы услышать, что свобода победила, Америка благословенна, соглашение достигнуто и лучший мир не за горами. Пейтон ненавидит Ши, и его улыбка напоминает смертную судорогу. Такой вот маленький боксерский ринг. Когда все заканчивается, агент секретной службы отводит меня в сторону и сообщает, что переговоры зашли в тупик.
Том допил вино и взял Терезу за руку. Они смотрели друг другу в глаза.
Так что я вернулся в отель. В то время, пока вы с Сандрой покупаете дом за моей спиной, я за твоей спиной делаю куда более страшные вещи. Непростительно. Как и то, что прошлой ночью я сказал, что мне не спится, и отправился якобы прогуляться. Это ложь. Такая же, как вечная бессонница Майкла. Я вообще прекрасно сплю. И ты об этом знаешь. Однако ни о чем не спрашиваешь. Я оделся, спустился тремя этажами ниже и постучал в дверь, за которой меня ждали.
Это ничего не значит Я не люблю ее. Все идет так, как идет. Она не угроза ни для тебя, ни для нашей семьи. Я не могу объяснить почему, но мужчины часто поступают так. Возможно, ты знаешь о ней. Да и как тебе не знать? Долгие годы… Она живет в Вегасе, А у меня там часто бывают дела. И, да, ты права, ей нравится, когда я называю ее куколкой.
Когда я думаю о том, как я должен себя чувствовать - а я никак себя не чувствую, - это ужасно. Я не дурак, я понижаю, что многое должен чувствовать в жизни, хотя почти всегда не чувствую ничего. Можно заставить себя понять, но как заставить себя чувствовать? Что для этого нужно делать?
Делай я все открыто, нашей семье конец. Но пока ты ничего не знаешь наверняка, пока мы не говорим об этом, скажу честно: я не чувствую себя плохо.
Я никак себя не чувствую.
И вот от этого мне нехорошо.
Я организовал смерть множества мужчин и одной шлюхи. Я стоял в комнатах, где еще не остыло тело, и спокойно говорил о делах. Я лично убил троих, Тереза. Первого - когда был совсем мальчишкой, одиннадцатилетним сиротой. Не люблю вспоминать. Затем моя жизнь изменилась - Санни взял меня к себе, и я стал членом семьи. Еще двоих я убил в прошлом году, прямо перед матчем Нотр-Дам - Сиракузы, который мы смотрели с тобой и Эндрю. Одного я задушил ремнем, который и сейчас на мне. Второго, убитого мною выстрелом в голову, звали Луи Руссо. Он был руководителем чикагского преступного синдиката - больной человек, настолько больной, что я даже не хочу говорить об этом. Без него мир стал лучше, уверяю тебя. Самооборона. Все три раза - убей или умри. Я убил.
Это меня не беспокоит.
Никто ни в чем меня не подозревает, кроме, боюсь, тебя.