* * *
- Где ты? - спросил Фаусто Джерачи. - Я приеду за тобой.
Ник рассмеялся. Будто он мальчишка и пойман за кражу в магазине.
- Не получится, пап. Если за тобой следят…
- В этой стране я могу оказаться в любом месте за три дня; За исключением Аляски и Гавайев.
Старик до сих пор злился, что не получилось сделать Сицилию сорок девятым штатом, а Аляску и Гавайи все-таки присоединили.
- Свяжи меня с людьми в Кливленде, которым доверяешь.
- Я никому не доверяю. Сам тебя заберу. В Кливленде буду через два дня. Кроме отца, тебе никто не поможет.
- Как насчет Майки 3.?
- Этот поляк? Ленивый боров. Вряд ли тебе удастся поднять его с постели.
Майк Зелински, чиновник из профсоюза водителей грузовиков, был другом Фаусто с детства. Его сын стал членом городского совета Кливленда. Майки 3. знаком с нужными людьми.
- Просто позвони ему, ладно?
- Два дня. И не говори, что это опасно. За мной никому не угнаться. "Хвоста" не будет.
- Сомневаюсь, пап.
Надо признать, что отец прав, с ним сложно тягаться. Водитель Фаусто - живая легенда, профессионал, откатавший два миллиона миль, обычно на огромной скорости, с пассажирами, в чьи дела не лез, при этом не заплатил ни одного штрафа и ни разу не попал в аварию (за некоторыми исключениями, которые и авариями назвать сложно).
- Где ты, неуловимый? Все у нас получится. У Джерачи и его сына.
- Слышал, тебя надо поздравить, - произнес Ник.
- Верно. Собираешь болтать или скажешь мне наконец, где ты?
* * *
Через сорок семь часов Фаусто Джерачи пригнал свой "Олдсмобиль Старфайр" на автостоянку. Эта красно-белая мощная машина с кожаными креслами десять лет назад заменила ему черный "Рокет".
- Ты быстро.
- Разве ж это быстро, - недовольно пробурчал Фаусто. - Давно бы приехал, если б на нужду не уходило больше времени, чем на заправку.
Объятье было крепким, долгим и молчаливым. Они не видели друг друга много месяцев и боялись уже не встретиться в этой жизни. Никогда раньше отец и сын не были так счастливы находиться рядом.
- Черт возьми, - наконец произнес Фаусто, топнув ногой, - я замерз.
Они пошли в мотель за вещами Ника.
- Успокой меня, отец. Скажи, что ты предохранялся.
- Послушай. Мы поженились, и точка. Жизнь коротка. Я не собираюсь изливать душу, и тебя это не касается.
- Предохранялся по пути сюда.
- По пути сюда? - ухмыльнулся Фаусто. - В полной мере. Если за мной кто и следил, он видел, как Кончита уехала на моей машине. Она время от времени водит автомобиль, и этим никого не удивишь. Я лег в багажник. Кончита припарковалась у работы, у консервного завода, приоткрыла багажник и ушла, и - опля! - я отчалил. Вырулив на дорогу, полетел стрелой вперед на сотни миль. - Он изобразил выстрел из лука и рассмеялся.
Ник опешил. Когда была жива мать, Фаусто не разрешал ей садиться за руль.
- Кстати, милая бороденка. - Старик коснулся бороды сына и покачал головой.
- Кстати, милая машинка. Правда.
- Разве не красотка? - Засияв от гордости, Фаусто хлопнул Ника по плечу. - Я выполнил работу для одного парня, возможно, ты его знаешь. Он неслабо заплатил. Под этим капотом триста сорок пять лошадей, и каждая - чистокровная верховая.
- И это все на те деньги? - спросил сын, имея в виду наличные, которые дал отцу на дорогу до Сицилии. Он дал денег больше, чем следовало, чтобы компенсировать старику беспокойство.
- Брось, пора отправляться.
- Мы Даже не подумали куда.
- За мной по-прежнему комната, где ты отсиживался в прошлый раз.
- Теперь она вряд ли подойдет.
- В любом случае подальше отсюда. И в теплое место.
- Может, в Мексику?
Что ж, там тепло. Хотя ужасная дыра.
- Кончита расскажет, что там к чему.
- Кончита? Не уверен. Она никогда не распространяется, откуда родом.
- Но у нее ведь есть родственники, верно? Родители?
Фаусто схватил чемодан сына.
- Хочешь поговорить с ней, говори. Я не стану тебя останавливать.
- А с чего тебе меня останавливать?
- Не с чего. Пошли.
Забрасывая скромные пожитки Ника в багажник "Стар-файра", Фаусто заметил дробовик.
- Пригодится.
- В Канаде?
В какой Канаде? В Мексике.
Ник покачал головой.
- Сначала в Канаду.
Фаусто пожал плечами.
- Большой крюк. К тому же там холодно.
- Знаю. Долго не задержимся. Надо только уладить кое-что. Зачем мне в Мексике дробовик?
- Черт! Не в Мексике, а в машине. Ты поедешь на пассажирском сиденье.
- При всем к тебе уважении, пап, лучше поведу я. Ты ведь не спал всю ночь.
- Позволь сказать тебе одну вещь. Дорастешь до моего возраста, забудешь о сне. - Тем не менее Фаусто свесил голову и поплелся к пассажирскому сиденью. - Хочешь сесть за руль, садись. Повеселимся по дороге.
Спереди лежала сумка с аккуратно сложенными картами. Фаусто достал первую попавшуюся Штат Айова. Он изучал карты просто ради бодрости духа, как многие читают "Силу положительного настроя" или как Ник читал "Государя". Впрочем, вскоре отец заснул.
Не прошло и часа, как Фаусто резко пробудился из мертвого сна и тотчас буркнул:
- Поднажми!
- Хочешь сесть за руль, - сказал Ник, пожимая плечами, - садись.
- Молодец. - Старик погладил панель управления. - Малышка просто летит, правда?
* * *
Они отправились в Буффало и уже вскоре пересекли канадскую границу. Ник несколько часов потратил, оставляя следы. Использовал разные вымышленные имена - под одним он пару раз выступал на ринге, - снял квартиру, купил дешевую машину и даже журнал "Тайм". Приобрел куртку и сапоги для отца, но тот продолжал жаловаться на холод. Они пообедали в Буффало в мясном ресторане, в котором бывают люди, связанные с семьей Кунео. Слухи о появлении Джерачи разнесутся, хотя и не слишком скоро.
Затем отправились на юг.
Вскоре за тонированным окном "Старфайра" замелькало сердце Америки. Так прошло несколько недель. Появилась масса времени для разговора, настоящего разговора. Однако отец и сын молчали, что устраивало обоих. Фаусто, который всегда настаивал на соблюдении тишины во время поездки, не просто включил радио, а по-настоящему проникся музыкой кантри. Часами напролет он подпевал Лефти Фриццеллу, Марти Роббинсу и Джорджу Джонсу, шлепая сына по руке, если тот тянулся сменить станцию. На дорогах общего пользования держал скорость в пределах сотни. Уникальная способность чуять патруль подвела его только единожды, на выезде из Денвера. Ник выругался и вжался в сиденье, Отец велел ему заткнуться. Фаусто сверкнул значком дорожной службы штата Огайо, который достал неведомо откуда. Вскоре они продолжили путь. Старик интуитивно чувствовал, когда достаточно показать значок, а когда нужно сунуть пятьдесят долларов. Фаусто снизил скорость до восьмидесяти испросил, приходило ли Нику в голову, что его, вероятно, никто и не ищет. Ник признался в собственном неведении, а отец вдруг придумал прекрасную надпись себе на надгробие: здесь лежит водитель Фаусто, который ничего не ведал. Когда Ник попросил сделать одолжение и не нестись так быстро, старик ответил, что в Италии все так ездят и никто не попадает в аварии. "Ты когда-нибудь видел там аварию?" Джерачи-младший заметил, что они не в Италии. Фаусто назвал сына "чертовски смышленым", и последующие несколько часов они говорили меньше, чем пропел Хэнк Уильямс. Несомненно, они никогда не были настолько близки.
Путники выбрали неприметный мотель в Ногалесе, откуда до границы рукой подать. Разузнали номера двух ближайших телефонов-автоматов. Ник подойдет к одному из них в полдень, а к другому в пять и дождется, пока позвонит Фаусто или кто-нибудь еще. Простой план. Сын и отец простились без церемоний, хотя старик отъезжал медленно, что можно было счесть проявлением эмоций.
В большинстве приграничных городов несложно найти мастеров великого искусства - подделки паспортов и водительских удостоверений. Стоит зайти в нужный бар, не задавать лишних вопросов, оставить хорошие чаевые - и сразу получишь три паспорта на выбор. И не забудьте, как не забыл и Ник Джерачи, сравнить их с настоящим.
Родители Кончиты жили в Такско, о ротором Ник никогда не слышал.
- Она говорит, там куча американцев, - сказал Фаусто. - И ничуть не меньше канадцев, европейцев, мулатов, немцев. Ты не будешь выделяться. Многие из них - нищие художники, так что твоя борода тоже в тему. У Кончиты есть кузен, а у того друг знает квартирку, где недавно умер какой-то канадец. Там есть книги, без которых ты жить не можешь. Жилье для тебя придержат. Только представься другом Флако Круза, так зовут кузена. Отвезти тебя туда? Если найти грузовик, можно поехать по пустыне вдоль границы, пересечь кое-где и вернуться по другой стороне. Грузовик я достану.
- Я сам справлюсь, - ответил Ник. - И высоко ценю твою заботу.
- Ничего ты не ценишь, - возразил Фаусто с ноткой нежности, может, даже любви.
* * *
Приехав в Такско, Ник Джерачи поначалу держался в стороне. Знаний испанского не хватало. В квартире хранилось немало книг, но все на французском, даже бульварные романы. Зато там имелись изготовленные на заказ полки с коллекцией джазовых пластинок, многие - достаточно свежие. Джерачи любил джаз, хотя не следил за новинками. Сначала он переслушал любимые вещи - Бенни Гудмена и Леса Пола. А однажды просматривал незнакомые имена и затаил дыхание при виде блондинки на обложке "Чет Бейкерз чет" - она была просто копией Шарлотты. Ник поставил пластинку и обезумел. Ночь, музыка, камин. Он изучил всю коллекцию. Сидел ночами в темноте, потягивал минералку и слушал Джимми Смита и Уэса Монтгомери, Джона Колтрейна, Майлза Дэвиса, Кэннонбола Эддерли и Сони Роллинза. Вскоре приобрел подержанную переносную пишущую машинку и много бумаги и напечатал слова песен.
Джерачи подстроился под медленный непринужденный ритм города и день за днем все больше верил, что его никто не ищет. Ник почти почувствовал себя свободным, только вот семейный человек свободным не бывает.
Он установил надежные линии сообщения с Шарлоттой и дочерьми - телефонные уловки и почтовый ящик в Тусоне, в который приходили бобины пленки, переправляемые через Фаусто. Ник стал думать, кому из людей под его полным контролем можно доверить общее дело - пойти в наступление против бездушного выродка, который пытался его убить. Кандидатов хватало. Больше его беспокоила Шарлотта. Она почти дошла до ручки под жестокими взглядами друзей и соседей, в вынужденном одиночестве. Шарлотта принадлежала к тому редкому типу женщин, которые мало говорят о своих чувствах, однако однажды она намекнула на развод. Джерачи не имел права винить жену. И все же винил. Он сомневался в серьезности ее намерения, хотя временами боялся, что так и произойдет.
На главной площади одна за другой шли бурные фиесты, и в конце концов Ник выполз на улицу в компанию приятелей-изгнанников. Они не расспрашивали его о прошлом. Подобное происходит в отдельных частях Нью-Йорка, где людей объединяет не национальность и не религия, а тяжелый рок. Их выставили, "ли они сами бежали из родного города и стеклись сюда, не имея ничего общего, кроме неспособности жить на родине. Там был лысый яйцеголовый композитор из России. Негр, бывший бейсболист, купил ресторан и женился на мексиканке, рисовавшей себя обнаженной на огромных холстах. Вдова с Кубы, чей покойный муж владел шоколадной фабрикой в Сьенфуэгос. Болгарский актер, управлявший целой флотилией такси. И так далее.
Поначалу Джерачи держался подальше от двух американских писателей, Уайли Моултона и его друга Игги, но не потому, что они были finocchios, а оттого, что приехали из Нью-Йорка. Оказалось, любовники так долго живут в собственном мире, строча книги о вымышленных вещах, что уже не в курсе, кто президент Америки, и уж точно не узнают бородатого исхудалого capomgime, чье исчезновение некогда наделало шума. Они приняли на веру вымышленное имя и смотрели на Ника как на лоха с всклокоченной бородой, который ради удовольствия пытается написать книгу. И что?
Вечерами перемещался со свитой из одного бара в другой властелин экспатриантов, сумасшедший южанин и мирового класса трепач по имени Спрэтлинг. Он утверждал, будто на короткой ноге с Диего Риверой, Джонбм Уэйном, Долорес дель Рио и Троцким. Много лет он якобы жил в Новом Орлеане, в одной квартире с Уильямом Фолкнером, участвовал в создании книги, в которой высмеивается великий Шервуд Андерсон, учитель обоих. Спрэтлинг поселился в Такско тридцать лет назад и занялся ювелирным делом, которое разрослось из ничего в весьма доходное нечто. Украшения его собственного дизайна докупали во всем мире, потому что они выглядели традиционно мексиканскими. Во время войны он пустил в компанию инвесторов. Через три года разорился. Теперь живет на курином ранчо к югу от города вместе с тридцатью тремя датскими догами и парой удавов, на деньги, Заработанные контрабандой изделий доколумбийского искусства для частных коллекционеров. Он нравился Джерачи. Люди, подобные Спрэтлингу, оправдывают существование таких, как Ник Джерачи.
Одним вечером Спрэтлинг начал рассказывать о парочке из Чикаго, которая приехали в Такско и пыталась приручить орла для охоты. Они купили гордую птицу в Арканзасе и назвали Калигулой. Возлагали на него большие надежды, хотели, чтобы орел приносил им игуан, диких свиней и оленят. Многие сомневались, что такое возможно. Но не Джерачи, который не раз в жизни видел, как осуществляются грандиозные замысли тщеславных чикагцев.
Ушел он из бара рано. Вернувшись в квартиру, поспешил включить музыку. Склонившись над проигрывателем, Ник заметил металлический блеск за диваном. Правая рука среагировала быстрей, чем мозг опознал нож. Он схватил мускулистое предплечье кучерявого юнца, одетого в черное, невероятно коренастого, сжимающего мясоразделочный нож. Парень был сильный, но неопытный. Джерачи попытался провести захват, однако противник крепко стоял на ногах. Мышцы Ника задрожали. Он отпихнул незваного гостя и в мгновенье ока нанес удар левой в лицо. Юнец повалился и ударился головой о кафельный пол.
Иголка перескочила через желобок и пошла дальше. "О да! - звучал исступленный голос с пластинки. - Лучше разбей мне сердце!"
Молодой человек застонал, медленно перекатываясь по полу, оглушенный, но в сознании.
- Лежать! - велел Джерачи, поднимая нож. - Попробуй мне подняться!.. Какого черта ты здесь делаешь? Кто тебя послал?
Из правого уха текла кровь. Юнец продолжал скулить.
- Я задал тебе вопрос.
Парень пробурчал нечто нечленораздельное.
- Говори громче!
- Боккикьо.
Ник ухмыльнулся так, будто шею перетянула веревка на виселице. Первым до него добрался не агент ЦРУ или ФБР, даже не человек Корлеоне или иного клана. Нет, это сделал нелепый юнец.
- Ты ведь не настоящий Боккикьо, верно? Как тебя зовут?
- Я кровный родственник Кармине Марино, - произнес парень так, будто прочел со шпаргалки.
Ножом убивает только тот, кто боится быть пойманным. Ни один Боккикьо не стал бы проявлять подобную предусмотрительность. Он бы застрелил Джерачи и наплевал на последствия, гори все огнем. Боккикьо были самым мстительным кланом на Сицилии и одно время самым могущественным. Однако после нескончаемых вендетт настоящих Боккикьо осталось мало. Горстка выживших братьев разбавили породу, женившись на девушках не из клана, и кровь охладела. Семейные традиции ушли в прошлое.
Будучи молод, самозванец резко вскочил на ноги. Джерачи покачал головой и успокоил его прямым справа. На сей раз юнец приземлился на задницу.
Иголка даже не подпрыгнула. Завывания саксофона сменило пианино.
- Лежать!
Ты убил моего кузена. - Кровь потекла теперь и из носа.
- Кузена? Ты вообще знал Кармине?
Парень промолчал, и в этом был весь ответ.
- Он был мне как сын, которого не дал Бог. Я знал Кармине лучше всех. Я любил его. Почему ты пришел ко мне за местью?
- Ты послал его на верную смерть. - У юноши был американский акцент. Среднезападный.
- Послушай, Кармине был солдатом. Кармине пошел в бой, и вражеская армия его уничтожила. Победила. Хочешь мести, иди к ним. К генералу или к тем, кто исполнял приказ.
- Кто эти люди?
Хороший вопрос.
- Позволь спросить кое-что, - поинтересовался Джерачи. - Как ты нашел меня?
Парень покачал головой.
- Кто знает, что ты здесь?
Снова молчание. Джерачи протянул руку, юноша принял ее и, качаясь, поднялся. Ник припер его к стене в угол, швырнул нож в другой конец комнаты. Из носа и уха на зеленый кафель продолжала капать кровь.
- Мы с тобой по одну сторону баррикады, - сказал Ник. - Ты вышел на тропу мести, которая идеально вписывается в мою игру. И я могу дать тебе шанс принять участие. Только так ты сумеешь отомстить за смерть Кармине. Понял?
Очевидно, до тупого как бревно юнца не доходило.
- Я не убивал Кармине, - объяснил Ник. - Не я виновен в его гибели, так что ты зря сюда пришел. И скоро сможешь уйти, но сначала скажи три простые вещи. Три легких вопроса, и возвращайся в Сент-Луис.
- Я не из Сент-Луиса.
- Умничка! К сожалению, откуда ты, не интересует экзаменатора. Начнем. Вопрос номер один: как ты сюда попал?
- Как я сюда попал?
- Да, именно. Ты верно понял вопрос. Так как ты сюда попал?
Парень задумался.
- Автобусом, - сказал он. - Самолетом до Мехико, а затем автобусом.
Джерачи улыбнулся.
- Намечается пять баллов. Бьюсь об заклад, твоей маме понравится. У сына пятерка. Я-то знаю, что это не она тебя сюда послала. Думаешь, те люди, кто тебя надоумил, смогут утешить мамочку, когда она будет рыдать крокодильими слезами, зверем выть, бросаясь на гроб, в котором тебя опустят в холодную землю? Прямо как мать Кармине на похоронах, где я тебя что-то не заметил, хотя ты утверждаешь, будто приходишься ему кровным родственником. - Джерачи похлопал юношу по щеке.
Тень сомнения или горя проступила на мягком лице. Видимо, мать Кармине вела себя сдержанней.
- Вопрос номер два: кто знает, что ты здесь?
Парень вытер черным рукавом кровь, словно сопли.
- Мне нужно полотенце.
- Неправильный ответ. Наверное, сложный вопрос, вернемся к нему позже. Вопрос номер три: как ты нашел меня?
Юноша выплюнул алую кровь на белую рубашку Джерачи, за что получил еще один удар в голову. Опрокинул горшок с цветами.