Он красив. Обаятелен. Он сходит с ума от нее. Даже если бы Линн Марчетт не стремилась найти любовь, едва ли она смогла бы устоять перед ним. Она полностью отдается той страсти, которую пробуждает в ней Грег Альтер. И старается не замечать тех неясных сомнений, мгновенной дрожи и едва уловимого страха, которые вызывает у нее Грег.
Линн Марчетт, популярная телевизионная ведущая, решает отказаться от личной жизни ради карьеры. И все же, приехав в Голливуд, она встречает человека, перед которым не может устоять. Несмотря на одолевающие ее сомнения,
Линн уступает ухаживаниям Грега Альтера.
Однако история, которая приключилась с ней, превращает жизнь в настоящий кошмар. Линн оказывается в ловушке. Сумеет ли она благополучно выбраться из нее?
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 5
Глава третья 14
Глава четвертая 19
Глава пятая 22
Глава шестая 23
Глава седьмая 29
Глава восьмая 33
Глава девятая 34
Глава десятая 37
Глава одиннадцатая 42
Глава двенадцатая 45
Глава тринадцатая 50
Глава четырнадцатая 53
Глава пятнадцатая 57
Глава шестнадцатая 61
Глава семнадцатая 65
Глава восемнадцатая 68
Глава девятнадцатая 70
Молли Катс
НИКТО МНЕ НЕ ВЕРИТ
Глава первая
Изящными пальцами женщина приподняла левый рукав. Первая камера дала крупным планом синеватое пятно на ее плече. Пятно было похоже на разноцветную плесень, присутствие которой казалось совершенно неуместным на чистой мерцающей коже.
- Это никогда не исчезает, - сказала женщина мягким голосом.
Линн Марчетт, стоявшая спиной к публике в центральном проходе, посмотрела на ближайший монитор.
- Не исчезает? - спросила Линн в микрофон, который держала в руке. - Это татуировка?
- Нет. Это - синяк.
- Но все синяки когда-либо проходят. А вы говорите, что этот остается всегда?
Женщина кивнула:
- Если мы ехали куда-то на машине и сбивались с дороги, мой муж бил меня в это место кулаком. Он делал это так часто, что в конце концов синяк перестал проходить.
Все гости, находящиеся на съемочной площадке, а это были в основном женщины, смотрели на нее с грустным пониманием. Линн спросила:
- А почему он хотел, чтобы вы указывали дорогу?
- Я не указывала дорогу.
- Он бил вас в любом случае.
- Да.
Никто из гостей не проявил ни малейшего удивления. Так как все они были жертвами жестокого обращения в браке, то каждодневные безумные поступки были им хорошо знакомы.
- Вы ничего не говорили и ничего не делали, но ваш муж все равно бил вас, когда не знал, куда ехать.
- Да, - сказала женщина.
- Срывал на вас свою злость. Точнее говоря, использовал вас как боксерскую грушу.
- Совершенно верно.
Качая головой, Линн повернулась к публике, чтобы выслушать вопросы. Она протянула микрофон негритянке лет тридцати.
- Я хотела бы спросить всех присутствующих дам, что же в конце концов заставило их обратиться за помощью?
Искусно усмиряя страсти среди гостей программы, Линн внимательно оглядывала сидящих в студии в поисках тех, кто мог задать следующие вопросы. Тот час, который она проводила перед шоу, знакомясь со всеми, кто пришел на передачу, помогал ей понять, каких вопросов от кого можно ждать. Эта способность отбирать наиболее многообещающие варианты, одновременно находя применение каждой мелочи, была несомненно бесценным талантом. Такой талант был у Опры, Фила и Салли Джесси. Ей оставалось только надеяться, что она обладает и другими качествами, присущими этим людям. Похоже, что руководство Третьего канала считало, что они у нее есть.
Иногда и самой Линн казалось, что это так.
Атлетически сложенный молодой блондин спросил о том, не могли ли некоторые женщины спровоцировать подобное отношение. Линн постаралась успокоить аудиторию, отреагировавшую на этот вопрос гулом возмущения. Она обратилась к участнице, которая одна в этом шуме сохраняла молчание. Это была пожилая седая дама, которая в этот момент откинула назад свои волосы, открыв тем самым лицо.
- Вы хотите нам что-то показать, Вера? Покажите, пожалуйста, Веру крупным планом.
Через секунду все мониторы показывали шрам шириной в дюйм, который пересекал лицо Веры от уха до середины лба.
- Как это произошло? - спросила Линн.
- Он бросился на меня со стамеской. И бил меня прямо по лицу.
Заметив знак, поданный ей режиссером, Линн повернулась к камере:
- Через минуту мы продолжим наш разговор с этими мужественными женщинами.
Линн пожимала руки участникам программы, покидавшим Зеленую комнату, и желала им всего хорошего. Несколько женщин крепко обняли ее на прощанье.
Чувства, которые Линн испытывала к тем, кого она приглашала в свои программы, были самыми разными. Ей нравилось вступать в полемику перед камерой с неряшливо одетыми домовладельцами, преступно обиравшими своих жильцов, но позже общение с ними вызывало у нее чувство отвращения. Когда же она сталкивалась с несчастными жертвами, ей хотелось отвезти их к себе домой и накормить гороховым супом.
Кара Миллет, продюсер Линн, похлопала ее по плечу, когда она прощалась с последней участницей передачи. Кара была пухленькой рыжеволосой женщиной и всегда носила яркие юбки в цыганском стиле.
- Великолепное шоу.
Линн обернулась:
- Спасибо.
- Ты не собираешься напомнить мне, как я сопротивлялась тому, чтобы эта тема, обсуждавшаяся не один раз, всплывала в очередной нашей программе?
Линн улыбнулась, встряхнув своими темными волнистыми волосами:
- Я знала, что права. У нас не так уж много программ о жестокости в семье. Люди смотрят их на одном дыхании, а затем с нетерпением ждут следующих.
- Все дело в том, как ты преподносишь тему. Ты не скрываешь того, что думаешь. Ты привлекаешь зрителей, потому что они верят, что твои гости и сама тема не становятся для тебя лишь способом добиться успеха.
Линн вытащила кусок пончика из мусора, валявшегося около кофейного автомата.
- Каждый, кто делает свою программу, заботится лишь о том, как бы его распрекрасный хвост не поблек, да перья не помялись. Вот - Джералдо , - сказала она, принимая экстравагантную позу, - со своими монашками-клептоманками. А вот - Салли… с шизофреничками-феминистками. Простые жизненные проблемы, которые кажутся слишком обыденными, превращаются в ничто и уступают место развлекательному моменту.
- Как? Еще одна избитая жена? Скучища. Там есть что-нибудь повеселее?
- Не ешь это. - Кара взяла кусок пончика. - Я дам тебе свежий.
Линн забрала кусок обратно.
- Мне нужно только что-нибудь куснуть. Я собираюсь на ужин к брату. Он расстраивается, когда я не наедаюсь у него до отвала.
- Да. Звонила твоя невестка. Она хочет знать, придешь ли ты с приятелем.
- Я уже говорила ей, что приду одна.
Зазвонил висевший на стене телефон. Кара нажала светящуюся кнопку.
- Шоу "Линн Марчетт". Чем могу помочь?.. Да, она как раз здесь.
Кара прижала трубку к груди и сказала одними губами: "Оррин". Линн схватила трубку.
- Деннис?
- Привет, Линн. Это было чертовски хорошее шоу.
- Тебе понравилось?
Генеральный менеджер тихо рассмеялся:
- Понравилось, и не только мне. Пятеро представителей КТВ смотрели вместе со мной в офисе.
Ее сердце оборвалось.
- И что они думают?
- Они были поражены. Они говорят о показе программы по общенациональному телевидению.
- Общенациональному? О Боже. Деннис, почему ты мне не сказал, что они собираются быть здесь?
- Я хотел, чтобы они увидели тебя в твоем естественном великолепии. Да я и сам не был предупрежден заранее. Они прилетели сегодня утром, а сейчас они уже на пути в Лос-Анджелес.
- Но им действительно понравилось?
- Они были очарованы тобой. Когда ты обыграла тот момент, где женщина демонстрировала свой шрам, они затаили дыхание.
- Я не обыгрываю…
- Знаю, знаю, но, как бы ты это ни называла, они почувствовали контакт, который возникает у тебя с публикой. Все гости, вся аудитория - они могли бы быть твоими братьями и сестрами. Эти джентльмены всю неделю ездили по стране и просматривали разные шоу. Они приехали сюда с остекленевшими глазами. Они едва ли осознавали, что находятся в Бостоне. Но ты сумела разбудить их.
Линн сжала руки:
- И что теперь? Они позвонят мне?
- Они хотят, чтобы ты приехала в Лос-Анджелес в следующую среду.
* * *
Даже транспортная пробка на мосту Тобина не беспокоила Линн сегодня вечером. Она опустила стекла в машине и наслаждалась прохладой, овевавшей ее разгоряченное Лицо. Радио в машине было включено, но едва ли она слышала его, не имея сил сосредоточиться, не слушала, как обычно, местные передачи в прямом эфире.
Ее не волновало, как другие делают свою работу. Именно сейчас ей было так хорошо, что не хотелось думать об этом.
Удивительно, что может сделать всего один звонок из Голливуда. Ей не терпелось добраться до Бубу и Анджелы и рассказать им все. Брат встретит ее радостными криками, будет топать от восторга ногами и наваливаться на нее всем своим большим телом, чтобы заключить в объятия, словно гигантский питон. Анджела будет более рассудительна, начнет задавать вопросы, пытаясь успокоить их обоих. Но Бубу все же будет смаковать с ней все подробности, помогая ей поверить в то, что все происходит на самом деле.
Удача не превращалась в реальность до тех пор, пока она не делилась ею с Бубу.
- А тебе не понадобятся новые наряды? - спросила Анджела, наливая кофе. - Это что - снова французская отбивная? Мне показалось, что сегодня на ужин у нас будет что-нибудь другое.
- Я схватил первый попавшийся пакет, - ответил Бубу; - отбивная будет у нас на завтрак.
Линн сделала глоток.
- Очень вкусно. Я думаю, какое-нибудь платье. Или костюм. Или я вообще ничего не буду покупать. У меня и так масса вещей.
- Но это Калифорния, - сказала Анджела. Она прикоснулась к своей модной изящной прическе.
- Но я-то из Бостона. Они это знают. И они это покупают. - Линн рассматривала стол с отсутствующим видом, мысленно перебирая содержимое своего шкафа. Но возбуждение все еще не проходило, и она чувствовала себя резвящимся котенком.
- Я думаю, у меня есть все необходимое, - сказала она Анджеле.
Бубу улыбнулся:
- Кроме уверенности. Плохо, что здесь нет каталога "Шпигеля", чтобы отыскать там эту малость.
- У меня есть ты.
- Не только я. Еще и я. Кроме этого, есть твой босс и твой продюсер. Есть еще все те люди, которые смотрят тебя, и те, кто пишет о тебе, а теперь и синдикат.
* * *
Кара рассматривала двух манекенов в вечерних платьях. Они были похожи на лысых инопланетных существ с невообразимыми бедрами. Но платье на одном из них было великолепно, как раз для Линн.
Она нашла телефон-автомат.
- Я решила сегодня никуда не ходить и поработать над будущими программами, - сказала Линн. - Я просматриваю почту. Есть несколько хороших идей для шоу.
- Я нахожусь в пятидесяти футах от самого восхитительного платья, которое я когда-либо видела. Ты должна прийти и посмотреть. Не трать свою субботу на почту.
- Но на следующей неделе меня не будет дома три дня.
- Мы это как-нибудь уладим. Пожалуйста, посмотри это платье.
- Ты в одном из тех магазинов, где одежду выносят для показа? Ты хоть видишь вешалки?
- Нет. Я в магазине "Лорд и Тейлор". На втором этаже. Я буду ждать тебя около эскалатора.
Она была там через двадцать минут - это в стиле Линн, одетая в леггинсы, теннисные туфли и длинный бесформенный свитер (что было совсем не в ее стиле). Они так много времени проводили вместе на работе, что Кара часто забывала, что Линн может так выглядеть - восемнадцатилетней старостой спальной комнаты в колледже, а вовсе не тридцативосьмилетней ведущей телевизионной программы.
- Не знаю, почему я здесь, - ворчала Линн все то время, пока они ехали наверх. - Мне ничего не надо.
- Я тоже рада тебя видеть.
- О, извини. - Линн крепко обняла Кару за полные плечи. - Я сама не своя.
- Ты такая же, как всегда. Просто твоя поездка стала для тебя навязчивой идеей. Может это немного отвлечет тебя. Сюда.
- О Боже. - Линн подошла поближе, разглядывая платье, начиная от глубокого выреза, открывающего плечи до ниспадающих рукавов, до каскада громадных блесток, покрывающих все платье. Таинственно мерцающие в свете ламп, перламутровые украшения в форме дисков были размером с пятидесятицентовики. Они были нашиты на ткань и свободно свисали.
- Примерь его, - сказала Кара.
- Я не решаюсь. Похоже, я влюбилась в него. Но оно мне не нужно. - Она посмотрела на ценник. - Четыреста девяносто долларов? Не судьба. - Но она продолжала стоять на месте.
Кара дотронулась до перламутра:
- Ты летишь на Западное побережье. Возможно, ты войдешь в тот круг. Там будут приемы.
- Если такое произойдет, тогда что-нибудь и куплю.
- Никто никогда не может купить платье, исходя из необходимости. Это закон природы. - Она подтолкнула Линн к манекену. - Эта блестящая вещь будет смотреться на тебе великолепно.
Продавщица, которая выглядела как бабушка Чер, проводила их в примерочную. Она взглянула на кроссовки Линн, вышла и вернулась с розовыми поношенными туфлями-лодочками на шпильках.
- Я была права, - сказала Кара, когда Линн надела все на себя. - Тебе нравится?
- Да. - Линн поправила рукав. Она поморщилась. - Слишком свободно, - сказала она, поднимая руки, от чего кожа на них задвигалась. - Придется подтягивать.
- Или загореть. Ты можешь демонстрировать свою кожу, когда она загорелая. Итак, ты берешь это платье?
Линн покорно посмотрела в зеркало на Кару.
- Да. - Она повернулась, чтобы посмотреть на себя с боку, зацепилась тонким каблуком за ковер и споткнулась.
Кара подхватила ее.
- Запомни это движение, - сказала она, смеясь. - Никогда не знаешь, кто окажется рядом, чтобы спасти тебя.
- Как ты думаешь, насколько я безнадежна?
- От умеренно до чрезвычайно.
Линн посмотрела на себя и улыбнулась с иронией.
- Мне не следует тратить деньги, - сказала она. - Подобное платье надо надевать для особенного человека, того, кто сходит по тебе с ума. И если таковые есть где-то поблизости, то они великолепно умеют прятаться.
- Прекрати. Бери это платье. Все, что тебе надо сделать, - это надеть его и ждать, пока мужчины сбегутся к тебе. Кстати, - сказала Кара, расстегивая молнию на платье, - давай-ка узнаем, сколько они хотят за эти туфли.
* * *
Линн не могла оторваться от иллюминатора. Ее не волновало, что люди могут посчитать ее провинциалкой.
В любом случае, не так сильно волновало, чтобы не смотреть.
За свою жизнь она летала очень мало. Пока что ее успех ограничился узким кругом зрителей. Теперь это могло измениться.
Но ей не стоило на это особенно рассчитывать. Открывшиеся возможности могли обернуться по-разному. Она достаточно долго работала на телевидении и видела много отчаянных голов, покинувших Бостон во всей своей красе, устраивающих приемы, где вино лилось рекой - и затем отброшенных в сторону, как ненужный мусор.
Ничего личного. Она это хорошо поняла. Чтобы стать известным всей стране, ты несомненно должен быть самым лучшим. Если ты не смог стать таким - что ж, твоя жизнь не кончается, но и на общенациональную популярность ты можешь не рассчитывать.
Теперь наступила ее очередь испытать себя.
Они летели над Айовой. Внизу сквозь облака были видны многочисленные фермы, зеленые и коричневые квадраты земли; серые пятна прудов, словно покрытых глазурью, нагромождения зданий. Они летели слишком высоко, чтобы видеть животных внизу, но Линн знала, что они там есть. Она знала не только это, но и многое другое.
Маленькой девочкой Линн ухаживала за цыплятами и свиньями на ферме родителей в Восточном Теннесси. Это была лишь одна из ее многочисленных обязанностей, но самая любимая, потому что во время каждодневной работы эти животные становились ее зрителями. Она читала им свои школьные сочинения и стихи, которые писала. Они были единственными, кому хватало времени выслушать ее.
Так что она действительно была провинциалкой.
Она отвернулась от окна и взяла журнал, который так и не начала читать.
Затем она представила себя со стороны; свои тощие бедра и темные волнистые волосы, развевающиеся в разные стороны. По крайней мере теперь это хоть стало модным. Еще раньше ей пришлось изменить свою манеру разговаривать - не только акцент, но и "пастушьи" выражения, которые делали речь фермерских детей похожей на речь семидесятилетних старцев. Некоторые выражения в речи ее брата до сих пор выдавали его происхождение. Поэтому его друзья и сослуживцы в банке все время поддразнивали его.
Но многие звезды телевидения начинали в провинции. Всем профессиональным приемам, которыми она пользовалась, Линн научилась у Фила Донохью - тоже провинциала, начавшего свою сказочную карьеру в Дейтоне в штате Огайо.
На первом курсе колледжа Линн наблюдала за тем, как Фил работал со зрителями на своих шоу в Дейтоне.
- Мне нужна ваша помощь, - говорил Фил зрителям. - Шоу - это вы. Мне нужно, чтобы задавали удачные вопросы, чтобы я не выглядел глупо. - Он заучивал их имена. Разговаривал с ними во время рекламных пауз. - Как поживаете, Бетси? Придумайте хороший вопрос для сенатора, Джо.
Естественно, им очень хотелось помочь, они с нетерпением ждали того момента, когда смогут сделать то, что было нужно Филу. А так как у них это получалось, все зрители, смотревшие программу по телевизору, чувствовали, что это они сами встают со своих мест и задают вопросы сенатору.
- Ваши зрители - это ваша жизнь и смерть, - изрек однажды Фил. И Линн отнеслась к этому высказыванию так же серьезно, как ко всему, что слышала на занятиях в колледже.
Начав свою карьеру, как и Фил, в провинции, она надеялась, что в настоящее время обладает хотя бы половиной того мастерства, каким он владеет в совершенстве.