Действительно – старшие мальчишки были разного возраста, но очень похожи между собой: голубоглазые, с одинаковыми уверенными подбородками, прямыми носами и непривычно светлыми густыми волосами. Острижены тоже одинаково, что еще больше увеличивало сходство. Одеты в вылинявшие штаны из грубой ткани и длинные меховые куртки. Куртки подпоясаны ремнями, а сзади болтается что-то вроде капюшонов с длинными широтами завязками, обмотанными вокруг шеи, – их называют "башлыками".
– Слушайте, ребята, вы откуда здесь взялись?
– Со Скита мы. Я – Власий, а Фролка мой меньший брат. Хотели рыбы наловить, ан Меркит не пустил, озлился и мление на нас наслал. Уходить надо. Фролка, чем заговоры городить, ты лучше наши валенки сыщи!
– Где ж их теперь сыскать? Попросим у тетеньки обувку. У них много чего в санях сбереглось. Им без надобности, а нам сгодятся.
– Так сани сгорели… – неуверенно ответила я.
– Куда там сгорели! Разве ж Меркит спалит столько добра? То не настоящий огонь был. Морок – привиделось вам высокое пламя!
– А волки видят этот морок?
– Нет, у зверя глаз другой. Только людей можно заморочить… – объяснил Фрол.
– Значит, волки не видели огня и поэтому напали? – догадалась я.
– Ага. Вам, тетенька, нельзя здесь долго рассиживать. Если огонь разведете, Меркит сразу унюхает дым. За своего ворона еще хуже озлится и вас на пепел спалит.
Меня пробрало дрожью, хотя в часовне успело стать душно от нашего дыхания. Но я вспомнила ледяные глаза седого волка, снова ощутила холод и смертельную тоску. Этот земляной пол, почерневшие стены вытягивают последние силы. Мальчишки правы – все равно куда, главное – быстрее уйти из этого темного, нехорошего места!
– Далеко отсюда до железной дороги? – неуверенно спросил Никита.
– Нет здесь никакой железной дороги.
– Гора Железная – есть, а дорог здесь нет и не было никогда!
Мы с Никитой переглянулись:
– Куда же нам идти?
– А куда хотите, лес большой. Главное – в болотах не увязнуть да в навь не соваться.
– Вы, тетенька, Фролку не слушайте, он только и думает, как с дома сбежать. Идемте лучше с нами, – предложил Влас. – Мы вас до матери отведем, она хоть и строга, но путникам поможет. Потому сказано: странников принимать – благое дело!
Фрол распахнул двери, бросил на снег шкуру и прямо босиком пошлепал по ней к саням. В комнатушку хлынул холодный, прозрачный воздух, дышать сразу стало легче, в голове прояснилось. Власий и Никита вышли следом за ним и теперь вместе копались в уцелевшем скарбе, я тоже подошла к дверям. Даже отсюда видно, что сани обгорели совсем немного. Веник потянул меня за рукав.
– Слушай, Аня, ты что, серьезно хочешь идти с этими ненормальными? Ты их разговоры слышала? Я половину слов вообще не понимаю. Несут какую-то ерунду то про шамана, то про духов… Наверняка сбежали из коррекционного центра для психов!
– Если они ненормальные, кто их, по-твоему, связал и засунул в подпол?
– В куда-куда засунул?
– В подпол. Они подвал так называют.
– Не знаю. Может, тебе про подвал приснилось?
Странно, но раньше ничего подобного мне в голову не приходило. Все, что случилось со мной за последние несколько дней, похоже на причудливый сон. Я до боли сдавила пальцами виски и приказала себе проснуться.
Но мир остался прежним: над моей головой захлопал крыльями филин, сорвался с места и вылетел в двери. Нет, все это происходит на самом деле. От шума проснулся Лёшка, сел, потер глаза кулаками и удивленно осмотрелся:
– Аня, а что мы здесь делаем? Откуда у нас собака? У кого мы в гостях?
– Не важно, Лёша, мы уже уходим. Ты сам сможешь идти?
– Я? Смогу, конечно!
Лёшка вскочил и принялся носиться наперегонки с псиной. Щеки у него раскраснелись, он выглядит вполне здоровым и жизнерадостным, а всего пару часов назад он лежал замерзший, похожий на кусок льда, замотанный тряпками, я перестала надеяться, что он выживет!
– Ань, а чья это собака?
– Это пес.
– Он тоже с нами пойдет? – Лёшка обнял собаку.
– Да, ждите нас на улице, мы сейчас подойдем…
Наклоняюсь к Даниле: глаза у него закрыты, как у спокойно спящего человека, кровь из раны больше не течет. Все, как сказали белобрысые братья, у меня нет причин им не верить. Хотя они и правда странные и очень отличаются от нас. Но нам самим, городским ребятам, без проводников среди лесов и топких болот не протянуть даже несколько дней. Я посмотрела на нашего попутчика и спросила:
– Веник, ты хоть раз был в лесу?
– Конечно, был прошлым летом. Ездил на целый день со съемочной группой…
– Значит, ты сможешь отличить съедобные ягоды от несъедобных?
– А нас по райдеру накормили – три раза! И вообще, ягоды я не люблю.
– Понятно. Значит, ты сам справишься.
– С чем я должен справляться?
– С лесом, с болотом или куда ты еще забредешь…
Компьютерный гений нервно потеребил бородку.
– Ладно, пойдем с ними. Может, у них хоть мать вменяемая и живет недалеко.
Сани пришлось оставить около горелой часовни. Фрол наклонился, наскреб горсточку мерзлой земли, сдул ее с ладони и пошептал ей вслед. Говорит, это нехитрое действо укроет наши следы от шамана Меркита.
Стараясь не отставать от братьев, мы двигаемся в путь и несколько часов бредем по скучной безрадостной местности. Кочки, низкие холмики, покрытые серой травой, тянутся во все стороны, сколько хватает взгляда, островки снега попадаются все реже. Зато попадаются не только кособокие кустики, но и настоящие невысокие деревья.
Под подошвами ботинок хлюпает вода, мы обходим голубоватые лужи и целые озерца, над которыми роятся мошки, перепрыгиваем тоненькие ручейки. Оказывается, это не так просто, если приходится поочередно тащить на себе больных – носилки нам удалось соорудить из палок и шкур.
Земля по сторонам почти невидимой тропинки совсем топкая. Лёшка умудрился оступиться, с усилием вытащил ногу – его ботинок едва не стал добычей вязкой жижи, прятавшейся под слоем болотного моха. Теперь мы стараемся идти за братьями след в след. Власу отдали ботинки Данилы, а ноги раненого укутали подвернувшимися тряпками, в носилках ему все равно. Фролу достались малопоношенные горные ботинки из рюкзака сгинувшего среди ледяных глыб Алекса; по размеру ему великоваты, но Фрол вышагивает в них уверенно и гордо.
Наконец братья остановились около дерева с разлапистыми, выпиравшими наружу корнями. Влас деловито запихнул за ремень свои вязаные рукавицы, похлопал ладонями по дереву и отсоединил от него два весла. Они были плотно привязаны к стволу бечевкой, прикрыты корой и мхом так, что постороннему не заметить!
Они уверенно опустили весла в ближайшее озерко, поддели ими веревку, уходившую в воду, затем пошарили по дну и, к нашему изумлению, извлекли из-под воды лодку, потом еще одну! Вылили из лодок воду, затем перевернули обе вверх дном:
– Хорошо, мы смекнули и лодки здесь попрятали, сюда шаману Меркиту хода нет. Пусть маленько подсохнут, а мы костер запалим, пожуем чего-нибудь… – Фрол вытащил из-под корней дерева закопченный котелок.
– А как вы узнаете, куда шаману ход есть, а куда нет? – спросил Лёшка.
– Да очень просто! – пожал плечами Фрол, разгреб руками сухую траву у самых корней. – Хочешь, сам посмотри…
Любознательный Лёшка заглянул, куда указали, испуганно взвизгнул и отскочил в сторону. Я не удержалась, подошла и тоже посмотрела вниз.
В глубокой ложбинке между корнями лежал человеческий череп!
3
Юркая змейка скользнула в пустую глазницу черепа, где-то неподалеку ухнул филин – я поежилась от холода и тревожных предчувствий, облизнула пересохшие губы:
– Что это?
– Знак. За него шаманам хода нет! – терпеливо растолковал Фрол.
Я сразу вспомнила рогатый череп, насаженный на палку, который мы увидели, как только выбрались на материк. Дан что-то знал про ту штуковину, но так и не успел рассказать нам. Потом мы встретили сморщенного старика в меховой одежде…
Меня как острым ножом полоснула догадка:
– Фрол, а как выглядит этот ваш шаман Меркит? Он старенький такой, весь в морщинах? Мы собак выменяли у одного странного типа…
Мальчишка закрыл глаза и сосредоточенно сдвинул брови:
– Собак у него взяли, а железо ему отдали?
Ну, два автомата, отданных старику за десяток ездовых собак и ветхие сани, наверное, можно считать "железом", я кивнула:
– Типа того.
– Что ж дивиться, вы сами Меркиту показались. Он вам своих собак дал, вот они и привезли вас прямиком к горелой часовне. Меркит хитрый, знал, что собаки обратно к нему вернутся. Нас тоже, гад, обдурил, не придется теперь ухи покушать… – Своего лица у Черного Меркита нет. Он сто чужих личин собрал и теперь их людям показывает, а какой Меркит на самом деле – никому неведомо.
– Как же его узнать? – забеспокоился Лёшка.
– На то верные приметы есть, только не всякому известны…
Влас, более рассудительный и практичный из братьев, успел насобирать сухой травы, разжечь маленький костерок, зачерпнуть котелком воды, закипятить в ней ягоды, кору и какие-то мелкие листочки. На вкус отвар получился горьковатым и терпким, но отбивал чувство голода и придавал силы, почти как кофе из контрабандных банок. Мы с Ником помогли мальчишкам перевернуть лодки, поставили туда носилки и побросали рюкзаки. Мальчишки ловко оттолкнули лодки веслами от берега.
С воды кажется, что низкорослые кустарники, покрытые алой листвой, расползлись по берегу как потеки крови, окончательно вытеснили снег. Сперва нехотя, а потом, набирая скорость, лодки заскользили по воде. Серые пичуги взлетали с прибрежных кочек, над водой роились целые тучи комаров, а на другом берегу озера уже был виден высокий серый лес и скалы из желтого камня.
– Куда мы поплывем дальше?
– Сперва через озеро, вниз по реке за Железную гору, там до Скита рукой подать.
Никита посмотрел на компас, потом на меня: Тренировочный центр, в котором нас готовили к Игре, остался к северу, скрытый за невысокой каменной грядой и туманной дымкой. Железная дорога тоже где-то там, значит, с каждым шагом, точнее с каждым гребком весел, мы удаляемся от спасительной магистрали!
Значит, рано или поздно нам придется туда вернуться.
Я привстала, махнула рукой в сторону туманной дымки и спросила:
– Влас, а что за теми горами?
– Не знаю. За большую топь ходить нам строго воспрещается!
Маленький мальчик, который, считай, всю дорогу мирно дремал, проснулся и расхныкался. Фрол быстро опустил руку в воду, поймал скользкую змейку и запросто сунул в руки малышу:
– Держи водяного ужика, только крепко. Смотри не упусти!
Мальчуган увлеченно возился с ужом, а Фрол бросил взгляд в сторону удалившейся дымки и добавил:
– Да. Там болота непроходимые: ни мхов не растет, ни осоки, ни ивового кустика. Все сплошь камышом поросло, да водяная трава плавает. Верный знак, что сплошная трясина. Затянет в один миг! Сами мы на большой топи не были, но сведущие люди рассказывают, что тянется она далеко – от края и до края, не обойти ее, не объехать.
Только птицы и духи могут через нее перебраться…
Да и незачем: там стоят ледяные горы, вершинами в самые облака упираются, не всякой птице их перелететь. Посреди тех гор Черный шаман Меркит выстроил себе холодный дворец из одного только льда. Колдовство его большую силу имеет – даже под самым ярким горячим солнцем лед сверкает, переливается, ан не тает!
Смертной душе туда не добраться, зверю не проползти, птице не долететь, а от чужих духов Меркит выстроил кругом своего дворца забор из железного волоса. Кто к тому волосу прикоснется – посыплются голубые искры – и помрет за один миг.
Если же нежить таки проберется за забор – ее тотчас разорвет огнем!
Страшное там место. Злое. Потому и пути туда нет.
Мы слушали Фрола как завороженные, даже забыли, что надо грести, но вода несла наши лодки из озера в узкую, быструю речушку. Лодки скользнули в каменный грот, нам пришлось пригнуть головы, чтобы беспрепятственно пройти через каменный коридор. Зато из сквозного грота мы вынырнули прямиком в другой мир! Деревья подступали к самой воде, голова кружилась от запахов хвои и зелени. Воздух был теплым и влажным, я расстегнула куртку и погрузилась в зеленоватую дымку сна, а проснулась от радостных криков Фрола:
– Во – сосна с зарубками! Наша примета. Скоро уже дома будем, в Скиту!
Вениамин снял шапку, пригладил волосы и приступил к подготовке встречи с цивилизацией:
– Послушайте, Влас, а ваш Скит – большой город?
– Город? Города у нас даже близко нету. Один Форпост – Слободка да Скит, в Скиту – только мы с матерью живем, и все.
– Как? – ахнул Веник. – Форпост – это муниципальное образование?
Братья переглянулись, Влас покачал головой.
– Нет, образования, дяденька, у нас нет никакого. Нам по вере не можно, а грамоте нас мать сама по старым дедовским книгам выучила.
Но Веник не собирался сдаваться:
– Ладно. Поставим вопрос иначе. Кто в этой местности самый главный?
Белобрысые переглянулись.
– Главный? В Слободке?
– Именно!
Фрол почесал белобрысый затылок:
– По всему выходит, что старцы.
– СТАРЦЫ?!! Что еще за старцы?
Власий подтянул лодку веслом к берегу, выпрыгнул на небольшую деревянную пристань, привязал лодку веревкой:
– Феодосий, Демид и Макарий – самые главные. Старцы явью да навью правят – считай, белым днем, и прозываются "белыми". А шаманы – правью и нежитью. Тьма ночная их самое время, оттого и зовут их "черными". Только нам без разницы, мы другой веры, мы в одного Бога веруем…
Веник в отчаянии взвился так, что лодка закачалась:
– Опять начинается – шаманы! Анечка! Ник, говорите с ним сами – я исчерпался!
Я едва успела подхватить его под локоть, чтобы он не свалился в воду, помогла выбраться на пристань и взвалить на спину рюкзак. Фрол поторопил нас. Пока мы брели по утоптанной тропинке, я услышала, как братья перешептываются между собой:
– Сейчас мать нам задаст трепки!
– Нет, Власий, мать не заругается. Убогим помогать – божье дело! У тетеньки волос на голове, считай, нету, жалко ее. Кто такую замуж возьмет? А дяденька – даром что бородатый, совсем блаженный, если ему по дворам побираться – каждый подаст…
Еще с тропинки мы увидели большое строение, нижняя часть которого была построена из камня, а верхние этажи сложены из бревен. Издали дом, украшенный резным деревом, выглядел непривычно, но вполне гостеприимно. Рядом стояло еще несколько деревянных сооружений, не тагах высоких и нарядных. Все постройки были обнесены низеньким заборчиком – тоже из деревянных жердей, а дальше стояла плотная стена леса. Рядом со мной ярким сполохом промелькнул мотылек, в траве у большой лужи расположилась стайка гусей, у воды копошились маленькие пушистые комочки – гусята. На деревянной лавке у стены дома лениво растянулась крупная пятнистая кошка.
Чуть поодаль, в низине, лежал целый городок, застроенный такими же деревянными домами, по улицам свободно бродили собаки, щипали траву козочки с острыми рожками.
– Здорово! – ахнул Лёшка, – Я такие домики видел в книжках про исторический уклад жизни, их строили лет двести назад, может, и больше…
– Реальная архаика! – недовольно бубнил Вениамин. – Как они здесь живут? Животные на самовыгуле, без ошейников. Куда смотрят их советники по экологическому контролю? Все сооружения пожароопасные, из дерева. Ни одного гидранта, ни одного огнетушителя! Антенн тоже не вижу – значит, связи нет. Нигде ни одного указателя, даже электрогенераторов не слышно – адский ад! Куда мы попали, не знаете?
– Мы провалились в хронодыру!
– Куда?
– Есть такие хронодыры, через которые люди попадают в прошлое, я читал…
– Лёшка, ты что издеваешься?
– Нет, я серьезно.
– Хронодыры – это фантастика, такого не бывает, – успокаивал их Никита.
– Но если это правда, Лёшка, я тебя удавлю перед тем, как сдохнуть!
Я посмотрела на Венчика и фыркнула. Фантастику я никогда не читала, у меня даже до учебников руки редко доходили, зато я хорошо видела, как мальчишки привязывают лодку потрепанной, но вполне современной веревкой из прочных полимерных волокон. В наших форменных комплектах во время Игры были очень похожие. Думаю, с хронодырой Лёшка поторопился. Но обитатели деревянных особняков, всю жизнь прожившие среди диких лесов и приземистых деревянных построек, не застрахованы от подобных ошибок.
Если им случится увидеть сооружение из сверкающего стекла вроде Тренировочного центра, они вполне могут принять его за ледяной дворец, а забор из проволоки под напряжением и минное поле – за магическую защиту от духов. Может, они и железную дорогу видели – просто не знают, как ее назвать и зачем она нужна. Надо бы расспросить братьев или взрослых обитателей этого поселения поподробнее.
Наверняка кто-то из "сведущих людей", о которых рассказывал Фрол, добирался из своей лесной глухомани до Тренировочного центра. Значит, это возможно! Я смогу это сделать. Больше некому.
Я сбавила шаг, поравнялась с мальчишками и стала выяснять их логику:
– Фрол, ты говоришь, ваша мама всегда путникам помогает, у вас, наверное, гости из разных мест часто останавливаются?
– Не особо, – наморщил лоб Фролка. – Мне больше двух раз и не припомнить.
– Нам по вере предписывается, мы сами со странников, хоть и живем оседло. Наш Скит многомудрые старцы поставили много лет допреж, чтобы путников встречать привечать, просто мало нас здесь таких осталось, кто во Христа Бога верует. Мать вам лучше, чем я, расскажет, если интересуетесь…
– Ясно. А почему Вениамин для вас "дяденька", а Никита – нет?
– Потому. У кого борода растет, тот – дяденька…
– Но у меня бороды нет, я вас старше года на два – не больше, чего вы меня решили в "тетеньки" записать? Называли бы просто Аня!
Влас засмущался, даже щеки покраснели, опустил глаз и пнул носком камешек:
– Да как-то неловко будет…
– Почему неловко?
– Сильна ты, тетенька Аня, кулаками махать, – вздохнул Фрол. – Тебе запросто здорового мужика приложить так, что не поднимется. Нас оттузишь за милую душу…
– Зачем мне вас бить, Фрол, сам подумай, вы же мне помогаете!