Затем он задал мне ряд вопросов - прямых и практичных вопросов, касающихся курса, силы ветра и времени, на которое мы включали двигатели. Пережитые нами испытания его, казалось, не интересовали вовсе. Одним словом, он произвел на меня впечатление очень холодного и равнодушного человека.
Наконец он произнес:
- Мне кажется, мистер Сэндс, что вы так и не поняли, что именно я желаю знать. - Его легкий акцент зазвучал более отчетливо. - Я хочу выяснить, где именно затонуло мое судно.
- Вы, похоже, не понимаете, в каких погодных условиях мы тогда находились, - ответил я. - Все, что я могу вам сказать, это то, что, когда я поднялся на борт парохода, оно дрейфовало неподалеку от скал Рош-Дувр.
Тут он наконец встал. Он был очень высоким и был одет в светлый костюм из гладкой ткани, сшитый по американской моде.
- От вас не много толку, мистер Сэндс. - На его пальце в бледных лучах апрельского солнца блеснул перстень. - Мне представляется странным, что ни вы, ни Пэтч не можете сказать, где находился корабль в тот момент, когда вы его покинули. - Он немного подождал и добавил: - Я также встречался с Хиггинсом. - Возможно, у него нет капитанской лицензии, но он опытный моряк. Я думаю, вам будет небезынтересно узнать, что его расчеты, основанные на силе ветра, предполагаемом направлении дрейфа и силе течения, помещают окончательное местоположение "Мэри Дир" в точку, расположенную гораздо восточнее того места, чем та, где она якобы находилась, если верить вам и Пэтчу. Что вы мне на это скажете?
Он стоял лицом ко мне, повернувшись спиной к окну.
- Ничего, - резко ответил я.
Его надменный тон окончательно вывел меня из себя. Но, поскольку он продолжал на меня смотреть, я добавил:
- Вы забываете, мистер Гундерсен, что меня все это не касается. Я оказался на борту вашего судна по чистой случайности.
Несколько мгновений он молчал, а затем произнес:
- По крайней мере, мне удалось хоть что-то из вас выудить. Теперь, когда мы имеем представление о продолжительности работы двигателей и направлении, в котором вы двигались в то время, когда они были включены, мы сможем точнее высчитать ее приблизительное местоположение. - Он снова помолчал. - Вы можете добавить еще что-нибудь к тому, что вы мне уже сообщили, мистер Сэндс?
- Нет, - отрезал я, - мне больше нечего вам сообщить.
- Вот и хорошо. - Он взял шляпу, но, сделав шаг к двери, остановился. - Управляющий сказал мне, что вы собираетесь заниматься спасательными операциями. Вы даже создали компанию - Сэндс, Дункан и компания, ООО. - Он в упор смотрел на меня. - Я считаю своим долгом предостеречь вас. У этого типа, Пэтча, дурная репутация. К сожалению, наш мистер Деллимар был очень неопытен в вопросах, касающихся судоперевозок. Он нанял этого человека, хотя все остальные отказывались иметь с ним дело, и результат оказался катастрофичным.
- Он сделал все, что было в его силах, пытаясь спасти корабль, - возмутился я.
Впервые за все время его лицо шевельнулось - он приподнял бровь.
- После того как посеял панику среди экипажа, вынудив всех сесть в шлюпки и сбежать с судна. Мне еще предстоит выяснить его истинные побуждения, но если вы, мистер Сэндс, в этом замешаны… - Он надел шляпу. - Если вы сочтете, что располагаете еще какой-то информацией, которую хотели бы мне предоставить, вы сможете найти меня в отеле "Савой".
С этими словами он вышел из конторы. Глядя вслед отъезжающему автомобилю, я пытался отделаться от ощущения, что я впутался во что-то опасное.
Это чувство не покидало меня в последующие несколько дней, мешая мне работать с полной отдачей. Таким образом, к приезду Пэтча я находился не в лучшем расположении духа. К этому времени мы уже жили на борту "Морской Ведьмы", что меня немало порадовало еще и потому, что он появился только вечером. Я ожидал увидеть его отдохнувшим, с посвежевшим лицом, и был потрясен, увидев, что он измучен не меньше прежнего. У нас на борту был только один фонарь. Он предназначался для технического осмотра, и мы повесили его на неоконченный фальшборт. В его ярком свете он выглядел просто ужасно. Он был мертвенно бледен, и уголок его рта все время нервно подергивался.
Мы очистили стол в кают-компании от инструментов и древесных стружек, и я смог его усадить, после чего угостил ромом и сигаретой и представил Майку. Пэтч опрокинул стакан крепчайшего рома одним глотком и затянулся сигаретой так жадно, как будто не курил уже много дней. На нем был старый костюм с потертыми рукавами, и я вспомнил, что уже задавался вопросом, заплатила ли ему компания "Деллимар". Как ни странно, он мгновенно принял Майка и, даже не пытаясь остаться со мной наедине, без обиняков поинтересовался, что хотел знать и что говорил Гундерсен.
Я все ему рассказал, а закончив, добавил:
- Гундерсен что-то заподозрил и дал мне это понять.
Я помолчал, ожидая от него обещанных пояснений, но все, что он сказал, было:
- Я забыл, что Хиггинс способен произвести расчеты.
Он разговаривал сам с собой.
- Как насчет разъяснений? - напомнил ему я.
- Разъяснений?
Он смотрел на меня, явно не понимая, о чем я говорю.
- Уж не думаете ли вы, что я смогу стать соучастником жульничества, в котором замешаны судовладельцы, страховая компания, одним словом, все, кто финансово заинтересован в этом судне, если только не буду знать, что тому имеются веские основания? - Я сообщил ему, что сомнений относительно того, что мне надлежит сделать, у меня нет. - Либо вы объясните мне, почему такую важную информацию, как местонахождение судна, следует утаивать от всех без исключения, либо я иду с этой информацией к властям. - Услышав это, он как будто замкнулся, и на его лице появилось выражение непоколебимого упрямства. - Зачем врать, что корабль затонул, если его в любую секунду могут заметить?
- Его могло отнести туда приливом, - пробормотал он.
- Могло, но не отнесло. - Я закурил и сел за стол напротив него. Я видел, как сильно он устал от всей этой истории. Казалось, он держится из последних сил. - Послушайте, - стараясь говорить как можно мягче, произнес я, - я изучал морское страхование. Представитель правительства по кораблекрушениям может в любую секунду начать опрашивать всех, кто имел отношение к этому якобы затонувшему судну. При этом показания придется давать под присягой, а значит, у меня не останется другого выбора, кроме как сообщить им всю…
- С тебя не станут брать показания под присягой, - поспешно возразил он. - Ты не имел отношения к судну.
- Зато я был на борту.
- Ты оказался там случайно. - Он запустил пальцы себе в волосы, одним этим жестом всколыхнув в моей душе множество воспоминаний. - Ты не имеешь права комментировать ситуацию.
- Теоретически вы правы, но если мне все же придется давать показания под присягой… - Я наклонился к нему, опершись локтями о стол. - Попытайтесь взглянуть на это с моей точки зрения, - попросил я. - В тот день в Пемполе вы сделали мне некое предложение, предложение, которое, в свете вашего нежелания уведомить судовладельцев о нынешнем местоположении их судна, выглядит полным мошенничеством. Гундерсен склоняется к мнению…
- Мошенничеством? - Он расхохотался, и в его смехе отчетливо слышались истерические нотки. - Да ты знаешь, какой груз находился в трюмах "Мэри Дир"?
- Да, - ответил я. - Авиационные двигатели. Мне об этом сказал Снеттертон.
- А он сказал тебе, что второе судно Деллимара целых четыре дня было пришвартовано рядом с "Мэри Дир" в устье реки Рангун? Эти авиационные двигатели уже в Китае. Их продали узкоглазым за кучу денег.
Уверенность, с которой он произнес это обвинение, застала меня врасплох.
- Как вы можете быть в этом уверены? - спросил я.
Он несколько мгновений нерешительно смотрел на меня.
- Ладно, я скажу тебе. Я это знаю, потому что Деллимар предложил мне пять тысяч фунтов за то, что я посажу "Мэри Дир" на скалы. Наличными, пятифунтовыми банкнотами.
Во внезапно наступившей тишине слышался только плеск воды о днище эллинга.
- Деллимар? Вы это серьезно? - пробормотал наконец я.
- Да, Деллимар, - с горечью и гневом в голосе подтвердил он. - Это случилось после того, как умер старик Таггарт. Деллимар оказался в очень затруднительном положении. Ему пришлось действовать наспех. Но ему чертовски повезло - на борту оказался я. Моя репутация была ему известна. Он решил, что меня можно купить. - Пэтч откинулся на спинку стула и закурил еще одну сигарету. Его руки тряслись. - Клянусь Богом, я уже не раз пожалел, что не принял его предложение.
Я налил ему еще рома.
- И все же я не понимаю, зачем вам понадобилось скрывать местоположение "Мэри Дир", - со вздохом произнес я. - Почему вы не рассказали обо всем этом властям?
Он обернулся и посмотрел на меня.
- Потому что, если Гундерсен узнает, где она находится, он отправится туда и уничтожит ее.
Это, разумеется, был полный вздор. Судно водоизмещением в шесть тысяч тонн так просто не уничтожить. Я так ему и сказал. Ему всего лишь было необходимо отправиться к властям, потребовать осмотра корабля, и его проблема тут же разрешилась бы. Но он упрямо покачал головой:
- Я должен отправиться туда сам, взяв с собой кого-то, кому можно доверять, наподобие тебя.
- Вы хотите сказать, что не уверены в том, что вы мне только что сообщили? Насчет груза, я имею в виду.
Он ответил не сразу, а какое-то время сидел, нахохлившись над своим стаканом, и молча курил.
- Я хочу, чтобы ты меня туда отвез, - наконец произнес он. - Ты и Дункан. - Он наклонился к нам. - Сэндс, ты, кажется, сказал, что занимался морским страхованием? Ты знаешь, как составить договор спасения. А теперь выслушай меня. Когда будет готова твоя яхта?
- Не раньше конца месяца, - ответил Майк, и по его тону было ясно: он дает мне понять, что не желает связываться с этой историей.
- Хорошо. Значит, я приду к вам в конце месяца. У вас есть фотоаппарат для подводной съемки? - Когда я кивнул, он обрадованно наклонился вперед. - Значит, ты сможешь заснять повреждения, нанесенные переднему трюму. За это страховщики отвалят тебе кругленькую сумму. И за снимки груза тоже. - Он помолчал и добавил: - А если я ошибаюсь, то на борту имеются авиационные двигатели общей стоимостью в четверть миллиона фунтов. Этого тебе хватит, чтобы зажить на широкую ногу. Что скажете?
Он взволнованно переводил взгляд с меня на Майка и обратно.
- Вы отлично знаете, что я не могу принять такое предложение, - покачал головой я.
А Майк добавил:
- Я думаю, вы должны доверить это дело властям.
- Нет, нет. Я не могу этого сделать.
- Почему? - спросил я.
- Потому что не могу. - В нем снова нарастало напряжение. - Потому что я в одиночку выступаю против целой компании. За мной закрепилась определенная репутация, и они все перекрутят… Я уже однажды все это проходил. - У него на лбу выступила испарина. - А еще есть Хиггинс и экипаж. Все против меня.
- Но если представитель правительства проведет осмотр…
- Я тебе сказал, нет! Не отправится туда никакой представитель, и вообще никто не отправится. - Он смотрел на меня широко открытыми полубезумными глазами. - Как ты не можешь понять - я должен побывать там лично и в одиночку.
- Представьте себе, не могу, - отозвался я. - Если вы отказались от предложения Деллимара, вам нечего бояться. Зачем скрывать тот факт, что вы посадили ее на рифы Минкерс? - Он не ответил, и я продолжал: - Зачем вам туда возвращаться? Что там такого на этом судне, что вы туда так рветесь?
- Ничего, ничего нет.
Дрогнувший голос выдал крайнюю степень его волнения.
- Нет, есть, - возразил я. - Вас что-то влечет обратно, как будто…
- Там ничего нет, - закричал он.
- В таком случае почему не сообщить властям, где находится пароход? Чего вы боитесь?
Он с грохотом обрушил на стол кулак.
- Прекрати это! Вопросы… вопросы… ничего, кроме вопросов. С меня довольно, понял?
Он резко вскочил на ноги и замер, глядя на нас сверху вниз и дрожа всем телом.
Думаю, он был на грани того, чтобы все рассказать. Мне кажется, он хотел нам все рассказать. Но вместо этого он с огромным усилием взял себя в руки.
- Значит, вы отказываетесь меня туда отвезти?
В его голосе слышалась обреченность.
- Отказываемся, - подтвердил я.
Казалось, он смирился. Все его тело обмякло. Он стоял, ссутулившись и уткнувшись взглядом в крышку стола. Я снова усадил его на стул и наполнил его стакан. Он остался на ужин, но больше почти ничего не говорил. Мне больше ничего не удалось из него вытянуть. Он как будто замкнулся в своей раковине. Уходя, он оставил мне свой адрес. Он снимал в Лондоне комнату. Он сказал, что все равно вернется в конце месяца в надежде, что мы передумаем. Я проводил его через опустевшую темную верфь и медленно пошел назад мимо смутных очертаний эллингов и замерших в них кораблей.
- Бедняга! - произнес Майк, когда я снова спустился в кают-компанию. - Как ты думаешь, Деллимар и в самом деле предложил ему пять тысяч фунтов за то, чтобы он устроил кораблекрушение?
- Один Бог это ведает! - ответил я.
Я не знал, что и думать. Я допускал, что у Пэтча расстроена психика, что его душевное равновесие было нарушено утратой того, первого судна.
- Я его почти не знаю, - пробормотал я.
Но это было неправдой. Невозможно пройти через то, через что прошли мы с Пэтчем, без того чтобы не узнать очень многое о человеке, с которым тебя так неожиданно связала судьба. Он был двужильным. Он обладал огромной внутренней силой. И я им восхищался. Мне почти хотелось отвезти его на эти чертовы рифы, хотя бы для того, чтобы узнать правду. Я рассказал Майку обо всем, что с нами произошло. Всю историю, без утайки, включая те подробности, которые я опустил, вернувшись на борт "Морской Ведьмы" в Питер-Порте. После того как я закончил, он покачал головой со словами:
- Если груз действительно сняли с судна, он и в самом деле угодил в пренеприятнейшую историю.
Я понимал, что он имеет в виду. Он думал о страховых компаниях. Проработав семь лет в морском отделении Ллойда, я отлично знал, что стоит им запустить зубы в претензию, и оторвать их уже будет невозможно.
Все это не шло у меня из головы еще несколько дней. Но вскоре я получил уведомление о дате официального расследования и утешился мыслью, что там все и разрешится.
Нам удалось переоснастить "Морскую Ведьму" быстрее, чем мы смели надеяться. Во вторник, двадцать седьмого апреля, мы вышли в море и с включенным двигателем дошли до Солента, а затем воспользовались легким северным ветром и под всеми парусами двинулись в западном направлении. Я больше не видел Пэтча, но у меня то и дело мелькала мысль о том, что направление ветра благоприятствует плаванию на Нормандские острова. Всего через двадцать четыре часа мы уже могли оказаться на рифах Минкерс. Да и прогноз погоды был как нельзя лучше - континентальная погода с областью высокого давления над Азорскими островами. С нами снова был старый друг Майка, Айан Беард, с которым он совершил множество погружений. Втроем мы свободно могли проникнуть в трюмы "Мэри Дир", проверить груз и успеть вернуться к расследованию. "Морская Ведьма" слегка кренилась на ветру, и ее новехонькие, ослепительно белые паруса сверкали на солнце. Исполнилась наша с Майком заветная мечта, но я почему-то не испытывал того восторга, который должен был меня переполнять.
Хуже всего было то, что, выйдя в море, я вспомнил многое из того, о чем забыл в спешке и суете работы над переоснасткой "Морской Ведьмы". Пэтч спас мне жизнь, и, хотя он не упоминал об этом в тот вечер в Лимингтоне, я помнил отчаяние, в котором он находился в Пемполе и которое заставило его мне об этом напомнить. Меня преследовало ощущение неоплаченного долга.
И дело было не только в том, что я не выполнил взятое на себя обязательство. Я держал обе руки на штурвале, ощущая, как скользит по волнам наше суденышко, и прислушивался к шороху воды за бортом. Но мои мысли были далеко от всего окружающего. Я спрашивал себя, не страх ли заставляет меня взять курс на залив Уорбэрроу, вместо того чтобы отправиться на юг, к рифам Минкерс. Я видел это место в ужасных условиях и в глубине души осознавал, что мне страшно.
Мне было тем более досадно, что на протяжении всех четырех дней, что мы совершали погружения в заливе Уорбэрроу, погода была такой идеальной, какая редко случается в Ла-Манше - безоблачное синее небо и спокойное море, поверхность которого ерошил легчайший ветерок. Единственным неблагоприятным фактором была холодная вода, которая раньше времени выгоняла нас на поверхность, несмотря на то что мы пользовались самыми толстыми водолазными костюмами из вспененной резины. За эти четыре дня мы нашли и обозначили буем местоположение баржи, вошли в машинное отделение и подготовили к подъему главные двигатели. Ранее мы опасались, что на все это может уйти чуть ли не месяц работы.
За это же время, если бы только я согласился рискнуть, мы могли бы побывать во всех трюмах "Мэри Дир". Я задумывался об этом, работая в зеленых морских глубинах и поглядывая наверх, туда, где в прозрачной воде у меня над головой покачивалось темное днище "Морской Ведьмы". Вечерами отчет о проделанной за день работе казался мне упреком, и я ложился спать в крайне угнетенном состоянии.
Я испытал чувство сродни облегчению, когда в воскресенье утром меня встретил на палубе серый рассвет с дождем. Прогноз тоже не сулил ничего хорошего - над всей Атлантикой находилась область низкого давления, продвигающаяся на восток. К полудню уже начало штормить. Подняв якоря, мы включили двигатель и укрылись от сильного западного ветра в бухте Лалворт.
На следующий день я рано утром выехал в Саутгемптон. Погода стояла штормовая, и меловые холмы, которые спускались к берегу, напоминая кривые пальцы, окружившие естественную лагуну бухты, были затянуты мрачной зеленоватой дымкой и прятались за завесой проливного дождя. Бушующее море теснилось в узком проходе в бухту, наполняя ее высокими волнами, с ревом разбивавшимися о галечный пляж. Порывы ветра врывались в бухту с возвышенности, расплющивая и закручивая волны в неожиданные мощные водовороты. Нигде не было ни души. Вся меловая впадина бухты, имевшая такую правильную форму, что напоминала кратер потухшего вулкана, была пустынна. Только "Морская Ведьма" тяжело качалась на волнах, над которыми носились чайки, похожие на обрывки белой бумаги.
- Если погода ухудшится, следи за якорем, - сказал я Майку, налегающему на весла шлюпки, в которой он вез меня на берег. - Дно здесь очень ненадежное.
Он кивнул. Его лицо под козырьком зюйдвестки показалось мне необычно мрачным.
- Что ты будешь делать, если ситуация сложится не в его пользу? - спросил он.
- Ничего, - ворчливо ответил я. Я устал. Наверное, за четыре дня беспрерывных погружений мы оба очень устали. - Если бы я собирался что-то предпринять, - пояснил я, - то это надо было делать на прошлой неделе, когда мы только вышли из Лимингтона. Самое худшее, что может с ним случиться, это очередное аннулирование капитанской лицензии.