- Вы абсолютно правы, мистер Холланд. - Бауэн-Лодж стиснул губы так, что его рот превратился в жесткую прямую линию. - Но вот здесь указано, - с этими словами он взглянул на лежащие перед ним бумаги, - что в зале в качестве свидетеля присутствует мисс Таггарт. Я попросил бы вас, мистер Холланд, иметь это в виду и, упоминая ее отца, по мере возможности стараться не причинять ей страданий.
- К сожалению… - Но холодный взгляд Бауэн-Лоджа заставил Холланда умолкнуть. После короткой паузы он снова обернулся к Пэтчу. - Пока я ограничусь тем, что попрошу вас сказать, было ли вам известно об истинном характере недомоганий капитана Таггарта.
- Да, это мне было известно, - ответил Пэтч и тут же быстро добавил: - Но я понятия не имел, что его болезнь окажется смертельной.
- Понятно. - Холланд перешел к вопросам о грузе. - Поскольку первым помощником были вы, то на вас лежала ответственность за загрузку трюмов товаром. Вы осматривали трюмы?
- Я лишь убедился в том, что они загружены надлежащим образом.
- Все четыре трюма?
- Да.
- Вы действительно лично спускались в каждый трюм?
- Я спускался в первый и четвертый трюмы. Остальные два были заполнены грузом, но мне удалось получить представление о размещении груза, заглянув в смотровые люки.
- До отплытия из Адена или после?
- До.
- Вы не могли бы рассказать суду, как именно был загружен товар?
Пэтч начал с первого трюма и подробно описал каждый из них. Он сообщил о размерах трюмов, расположенных по всей длине судна. Днище всех трюмов было уставлено ящиками. Он сообщил приблизительные размеры этих ящиков и написанные на них краской цифры кода военно-воздушных сил США.
- Вы знали, что в этих ящиках находятся авиационные двигатели? - продолжал допытываться Холланд.
- Да, знал.
- Вы их видели собственными глазами? Я хочу сказать, случалось ли вам открывать хоть один из этих ящиков?
- Нет, такая возможность мне не предоставилась. В любом случае открыть такой ящик было бы очень сложно - они были плотно запечатаны и, не считая первого и четвертого трюмов, полностью покрыты тюками с хлопком.
- Ясно. Выходит так, что, когда вы заявляете о том, что вам было известно о содержимом ящиков, вы на самом деле говорите, что читали грузовую декларацию, из которой следовало, что в них находятся авиационные двигатели? - Пэтч кивнул. - Показывал ли вам капитан Таггарт декларацию, прежде чем вы осуществили осмотр трюмов?
- Прежде чем осматривать трюмы, я ознакомился с декларацией.
Холланд пронзил его холодным взглядом.
- Я ставил вопрос иначе. Показывал ли вам капитан Таггарт декларацию, прежде чем вы осуществили осмотр трюмов? - повторил он.
- Нет, - немного помявшись, ответил Пэтч.
- Вы видели капитана Таггарта в тот день?
- Да.
- Вы попросили его предоставить вам декларацию?
- Нет.
- Почему? Ведь если вы намеревались осмотреть трюмы…
- Капитану Таггарту нездоровилось, сэр.
Холланд заколебался. Затем он слегка пожал плечами и снова вернулся к "Мэри Дир". Последовало почти полчаса технических деталей - размеры судна, его конструкция, дата спуска на воду, ремонты, переоборудование, технические характеристики и особенности истории.
Корабль был построен в Клайде в тысяча девятьсот десятом году для транспортировки грузов через Атлантику. Об истории судна Пэтч узнал из какой-то старой записной книжки, которую нашел на борту. Он даже выяснил происхождение его названия. Пароход был назван именем какого-то давно умершего председателя, второе имя которого было Дир, в честь его жены, которую звали Мэри. Во время первой мировой войны в корабль дважды попадала торпеда. Его залатали и оставили на плаву. Судно продолжало совершать рейс за рейсом в составе грузовых конвоев, пока не налетело на небольшой айсберг в районе залива Святого Лаврентия. После этого его продали, и оно еще десять лет бороздило моря. Экономическая депрессия застала корабль в каком-то дальневосточном порту, где он и ржавел, пока тень новой войны не подняла цены на фрахт, и он снова сменил владельцев. На этот раз пароходу пришлось трудиться в Индийском океане и Китайских морях. В тысяча девятьсот сорок первом году в него снова попала торпеда. Это случилось у самого Сингапура, когда он перевозил войска. Ему удалось дойти до Рангуна, где его наскоро залатали и отправили в Сан-Франциско. Там его ожидал первый за двадцать лет капитальный ремонт, после которого он вернулся к работе на Дальневосточном театре боевых действий. А затем, в последние дни японской войны, он попал под артиллерийский обстрел и сел на рифы. У него вырвало полднища, киль безнадежно перекосился, а часть судовых надстроек просто снесло.
- Любой современный корабль от такого переломился бы, - добавил Пэтч, и в его голосе явственно слышалась гордость.
Далее он рассказал о том, что в тысяча девятьсот сорок седьмом году пароход снова сменил хозяев. На этот раз он достался бирманской фирме и со свернутым набок килем продолжил свои скитания по дальневосточным портам, пока через четыре года его не бросили в Йокогаме, где он и гнил, пока его не приобрела компания "Деллимар".
Из рассказа Пэтча пароход представал одушевленным существом. Если бы он настаивал на том, что "Мэри Дир" была ржавым корытом, державшим последний путь на свалку, то подчеркнул бы свой талант моряка и капитана, которому удалось провести такую развалину через Гибралтар в разгар жесточайшего шторма. Вместо этого он сообщил суду, что "Мэри Дир" была отличным и легким в управлении судном. Он пояснил, что течи в корпусе корабля объяснялись тем, что его ремонтировали в дальневосточных портах, где не хватало надлежащего оборудования. Такая преданность кораблю впечатляла, но стоила ему симпатий, которые он легко мог бы завоевать.
После этого Холланд подробно расспросил его о последнем рейсе, о том, как пароход прошел через Красное море и Суэцкий канал и вошел в Средиземное море. Все это время он продолжал задавать вопросы об экипаже, о помощниках и взаимоотношениях между Деллимаром и Таггартом. Из ответов Пэтча вырисовывалась не слишком лицеприятная картина. Экипаж был недисциплинирован, старший механик оказался некомпетентным в своем деле, зато заядлым картежником, игравшим в покер со всеми без разбору, как с членами экипажа, так и с офицерами. Капитан все свое время проводил у себя в каюте, практически не появляясь на мостике, а Деллимар бесцельно блуждал по судну и принимал пищу в полном одиночестве в своей каюте. Изредка он приглашал к себе Хиггинса или на несколько часов запирался у себя с капитаном.
В суде царило полное молчание, когда Холланд начал опрашивать Пэтча о том, как ему пришлось взять на себя управление кораблем.
- Согласно записи, сделанной вами в судовом журнале, капитан Таггарт умер глубокой ночью второго марта. Это правильно?
- Да.
- На борту не было врача?
- Нет.
Джанет Таггарт, смертельно побледнев, наклонилась вперед. Костяшки пальцев, которыми она впилась в спинку стоящего впереди стула, побелели.
- Вы сами оказывали помощь капитану Таггарту?
- Я делал все, что мог.
- Что именно вы делали?
- Я уложил его в постель. Я попытался заставить его принять успокоительное, но он отказался.
Пэтч осекся и бросил беглый взгляд на Джанет Таггарт.
- Вы заперли его в каюте?
- Да, - еле слышно ответил Пэтч.
- Зачем?
Пэтч не ответил.
- В журнале указано, что, по вашему мнению, капитан Таггарт скончался от остановки сердца. Вы не могли бы объяснить суду, что именно привело к тому, что его сердце остановилось. Разумеется, если дело было именно в этом.
- Мистер Холланд, - вонзился в воцарившееся молчание высокий и резкий голос Бауэн-Лоджа, - я вынужден напомнить вам о том, что не считаю этот вопрос необходимым или имеющим отношение к делу.
Но на этот раз Холланд проявил упрямство.
- Со всем уважением к вашему мнению, глубокоуважаемый господин председатель, я настаиваю на том, что этот вопрос имеет самое прямое отношение к делу. Наш свидетель демонстрирует похвальную сдержанность в отношении характера болезни капитана Таггарта. Но эта болезнь тем не менее оказала значительное влияние на эффективность управления перешедшим под его начало судном, и справедливости ради суд должен быть о ней осведомлен. - Не дожидаясь согласия председателя, он снова обернулся к Пэтчу.
- Теперь, когда вы понимаете, почему я задаю вам этот вопрос, возможно, вы на него ответите. Какова была основная причина смерти?
Пэтч упрямо молчал, и неожиданно терпение Холланда лопнуло.
- Этот человек умер, будучи запертым в каюте. Это так?
Вопрос прозвучал очень грубо, и на лице Пэтча отразился шок. Он безмолвно кивнул.
- Почему вы заперли его в каюте?
Когда Пэтч снова не ответил, Холланд задал ему наводящий вопрос:
- Это правда, что вы его заперли, потому что он был не в себе?
- Да, он бредил, - пробормотал Пэтч.
- Это действовало на членов экипажа угнетающе?
- Да.
- Он их в чем-то обвинял?
- Да.
- В чем?
Пэтч обвел поникшим взглядом зал и произнес:
- Он обвинял помощников в том, что они крадут из его каюты спиртное.
- А теперь ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. - Холланд наклонился вперед. - Насколько вам известно, какова была основная причина смерти капитана Таггарта?
Возможно, Пэтч и дальше упорствовал бы в своем отказе отвечать на этот вопрос, но тут с кафедры раздался голос Бауэн-Лоджа:
- Я попрошу свидетеля ответить на вопрос, поставленный ему адвокатом. А чтобы ему было легче ответить, я повторю вопрос: какова была основная причина смерти?
Пэтч замялся, но в конце концов произнес:
- Алкоголь, сэр.
- Алкоголь? Вы хотите сказать, он умер от алкоголя?
- Да, сэр. От злоупотребления алкоголем.
В зале стих даже шепот. Все потрясенно молчали. И тут тишину разорвал высокий и пронзительный девичий возглас. Дрожащим голосом Джанет воскликнула:
- Это неправда! Как вы можете такое говорить? Ведь он умер!
- Прошу вас, мисс Таггарт, - мягко, почти по-отечески произнес Холланд. - Свидетель находится под присягой.
- Мне все равно, под присягой он или нет. Он лжет. - Джанет безудержно разрыдалась, а лицо Пэтча стало белым как полотно. Фрейзер пытался усадить ее обратно на стул. Но она повернулась к председателю и сквозь рыдания выкрикнула: - Пожалуйста, остановите его. - Высоко вздернув подбородок, она провозгласила: - Мой отец был хорошим человеком. Любой в этом зале мог бы гордиться знакомством с ним.
- Я вас понимаю, мисс Таггарт. - Голос Бауэн-Лоджа звучал очень тихо и мягко. - Но я должен вам напомнить, что этот суд расследует трагедию, лишившую жизни множество людей. Свидетель находится под присягой. Более того, у нас есть и другие свидетели. Можете быть уверены в том, что это обвинение будет тщательнейшим образом проверено и мы все равно установим истину. А теперь прошу вас присесть. Или, если вам так будет угодно, вы можете покинуть этот зал и войти, когда наступит ваша очередь давать показания.
- Я останусь, - с трудом сдерживая рыдания, ответила она. - Простите.
Она медленно опустилась на стул. Ее лицо было очень бледным, а руки лихорадочно шарили в сумочке в поисках платка.
Холланд откашлялся.
- Еще один вопрос на эту тему, а затем мы ее оставим. Я хотел бы знать, какое количество алкогольных напитков капитан Таггарт привык употреблять каждый день?
- Я не могу вам этого сказать, - еле слышно ответил Пэтч. - Я не знаю.
- Вы хотите сказать, что не видели, чтобы он употреблял какое-то определенное количество алкоголя?
Пэтч кивнул.
- Но вы должны иметь хоть приблизительное представление. Что он обычно пил? Виски?
- Да.
- Что-нибудь еще?
- Иногда он мог выпить бутылку коньяка. Изредка ром.
- Сколько?
- Я не знаю.
- Это все продолжалось с самого начала плавания?
- Думаю, что да.
- В таком случае, поскольку это непосредственно касалось вас как первого помощника, вы должны были попытаться выяснить, как много он пьет. Как по-вашему, сколько алкоголя он употреблял в день?
Пэтч снова помялся и неохотно ответил:
- Стюард говорил, что он выпивает бутылку или полторы, иногда две.
Зал ахнул.
- Ясно.
В наступившей тишине были отчетливо слышны сдавленные всхлипывания Джанет.
- Значит, в качестве капитана судна он был совершенно недееспособен? - продолжал свои расспросы Холланд.
- О нет. - Пэтч покачал головой. - К концу дня он бывал немного навеселе. Но в целом, я бы сказал, что он держал ситуацию под контролем.
- Вы хотите сказать, - наклонился вперед Бауэн-Лодж, - что он сохранял все свои способности, несмотря на то что регулярно выпивал одну или две бутылки виски?
- Да, сэр. То есть, я хочу сказать, что он сохранял их большую часть времени.
- Но вы сами признали, что он был не в себе и вам пришлось запереть его в каюте. Если он был не в себе, то наверняка… - Председатель вопросительно приподнял брови.
- Он бредил не потому, что был пьян, - медленно произнес Пэтч.
- Но почему в таком случае?
- У него закончился алкоголь.
Зал снова потрясенно затих. Джанет Таггарт перестала всхлипывать. Она сидела с прямой напряженной спиной и как зачарованная смотрела на Пэтча, хотя к ее изумлению примешивался ужас.
- Я хотел бы окончательно прояснить этот момент, прежде чем мы сможем двинуться дальше, - тихо, но властно произнес Бауэн-Лодж. - Вы утверждаете, что капитан Таггарт умер не от алкоголя, а от его отсутствия? Я вас правильно понял?
- Да, сэр.
- Вы в самом деле считаете, что отсутствие алкогольного напитка способно убить человека?
- Я не знаю, - с несчастным видом ответил Пэтч. - Все, что мне известно, это то, что он жил только на спиртном. И когда он его не получил, он обезумел и умер. Я никогда не видел, чтобы он принимал пищу.
Бауэн-Лодж задумался, чертя карандашом какие-то линии на лежащем перед ним листке бумаги. Наконец он посмотрел на адвоката.
- Я полагаю, мистер Холланд, что нам придется вызвать медицинских экспертов. Иначе нам эту проблему не разрешить.
Холланд кивнул.
- Я уже об этом позаботился. Когда я прочитал его показания, мне это тоже показалось необходимым.
- Хорошо. В таком случае мы пока приостановим рассмотрение этого вопроса, - с облегчением произнес председатель. - Прошу вас, продолжайте опрашивать свидетеля.
Следующий этап плавания событиями не изобиловал, но Пэтчу пришлось описать его в мельчайших подробностях. Перед слушателями предстал образ добросовестного офицера, изо всех сил пытающегося призвать к порядку разболтавшийся экипаж, чему нисколько не способствовало постоянное присутствие владельца судна. Неумолимые вопросы Холланда высветили множество, казалось бы, незначительных деталей. К примеру, стол, за которым принимал пищу экипаж, никогда не убирался и не протирался, повсюду бегали тараканы, у нескольких человек были обнаружены вши, на камбузе было грязно, а в шлюпках отсутствовали запасы продуктов. Один из членов экипажа был ранен в драке, а однажды пришлось остановить двигатели, чтобы заменить запчасти, перегревшиеся по недосмотру механика. Но, взятые в совокупности, эти мелочи оставляли впечатление того, что люди, составлявшие экипаж "Мэри Дир", очень плохо заботились о своем судне.
Выяснились и другие моменты. Журнал велся нерегулярно, корпус не осматривался, потребление воды не контролировалось, и чаще всего в этом беспорядке был виноват Хиггинс, к этому времени исполнявший обязанности первого помощника. Пэтч указал, что он все чаще полагался на второго помощника, Джона Райса, и тема их крепнущей дружбы красной нитью прошла через все его дальнейшие показания.
Дважды Пэтч упомянул Деллимара. Однажды он сделал это по собственной инициативе, рассказывая о недостаточном контроле за работой машинного отделения.
- Он поощрял старшего механика, мистера Берроуза, в его пристрастии к покеру. Мне пришлось потребовать, чтобы он прекратил играть с мистером Берроузом. В каюте Деллимара они резались в карты целыми сутками. Тем самым на второго механика, мистера Рафта, легла непомерная нагрузка по контролю за работой машин.
- Возражал ли мистер Деллимар против ваших требований?
- Да.
- Что он говорил?
- Он говорил, что это его корабль и он будет делать все, что ему вздумается, и играть в карты, с кем хочет и когда хочет.
- Что вы на это ответили?
- Что это ставит под угрозу безопасность корабля и дурно влияет на дисциплину в машинном отделении. Я напомнил ему, что капитан судна я, а не он, и что я буду управлять судном так, как считаю необходимым.
- Другими словами, это привело к скандалу?
- Да.
- Он согласился прекратить играть в покер со старшим механиком?
- В конце концов да.
- В конце концов? Вы прибегли к каким-то дополнительным методам убеждения?
- Да, я сказал ему, что отдал мистеру Берроузу прямой приказ и что, если он его не выполнит, я буду знать, какие меры мне следует предпринять. Я дал ему понять, что этот приказ касается и его самого.
- И он с этим смирился?
- Да.
- Вы можете сообщить суду, каковы были ваши взаимоотношения с мистером Деллимаром на этом этапе плавания?
Пэтч колебался. Он уже обнаружил то, что его взаимоотношения с судовладельцем были натянутыми. Он мог одним предложением объяснить причину существовавших между ними разногласий и тем самым привлечь на свою сторону симпатии суда. Но он упустил и эту возможность, ограничившись лаконичным объяснением:
- Просто мы по-разному смотрели на некоторые вещи.
И Холланда это, казалось, удовлетворило.
Второй раз имя Деллимара было упомянуто почти случайно. Пэтч только что заверил суд в том, что он лично проверил все четыре трюма, когда у берегов Португалии судно попало в полосу штормов, и Холланд снова привлек всеобщее внимание к тому факту, что капитан не положился на отчет первого помощника, утверждавшего, что груз по-прежнему надежно закреплен.
- Другими словами, вы ему не доверяли? - уточнил он.
- Если честно, нет.
- Мистер Хиггинс проверил трюмы или нет?
- Я не знаю.
- Вы были о нем такого низкого мнения, что даже не стали его об этом спрашивать?
- Да, думаю, вы правы.
- Кто-то кроме вас проверял трюмы?
Пэтч помолчал немного, прежде чем ответить.
- Мне кажется, что их проверял мистер Деллимар, - наконец произнес он.
- Вам кажется, что он их проверял?
- Видите ли, он находился в первом трюме, когда я спустился в смотровой люк для проверки. Я предположил, что он находится там с той же целью, что и я.
Холланд, казалось, на мгновение задумался над этим заявлением.
- Понятно. Но ведь это была обязанность одного из офицеров экипажа? Мне представляется странным, что судовладелец счел необходимым лично проверить груз. Можете вы это как-то прокомментировать?
Пэтч покачал головой.
- Каким человеком был мистер Деллимар? - спросил Холланд. - Какое у вас сложилось о нем впечатление?