Он произнес это извиняющимся тоном, но было ясно, что он уже принял решение.
- Конечно, - ответил Пэтч, хотя я видел, что это ему не понравилось.
Он быстро перевел взгляд с одного француза на другого, а затем пересек комнату и, пройдя между ними, остановился у двери.
Чиновник повернулся, чтобы идти за ним, но тут же остановился и повернулся ко мне.
- Monsieur Сэндс? - спросил он.
Я кивнул.
- Насколько я понял, ваше судно ожидает вас в Питер-Порте. Если вы ответите на вопросы моего друга и дадите ему свой английский адрес, то не думаю, что вы нам еще понадобитесь. - Он тепло и дружески улыбнулся. - Bon voyage, mon ami.
- Au revoir, monsieur, - ответил я. - Et merci, mille fois.
Его помощник записал мои данные, задал несколько вопросов и тоже ушел, оставив меня одного. Я сидел на стуле в состоянии, близком к коме. Мне казалась далекой и нереальной суета спускающихся на пристань пассажиров. Должно быть, я задремал, потому что уже в следующее мгновение меня затряс за плечо стюард.
- Прошу прощения, сэр. Мне жаль вас будить, но я привел мисс Таггарт. Приказ капитана, сэр.
У самой двери стояла невысокая миниатюрная девушка. Проникающий в иллюминатор свет играл на ее волосах, так же, как и на снимке.
- Вы, наверное, мистер Сэндс?
Я кивнул и встал со стула.
- Вам нужен капитан Пэтч.
Я начал объяснять, что он сошел на берег, но она меня перебила.
- Прошу вас, скажите, что случилось с моим отцом?
Я не знал, что ей ответить. На этот вопрос должен был отвечать Пэтч, а не я.
- Капитан Пэтч скоро вернется, - пробормотал я.
- Был ли мой отец на борту "Мэри Дир", когда вы туда попали?
Она стояла передо мной, такая похожая на мальчика, держа спину очень прямо и явно вознамерившись добиться своего.
- Нет, - ответил я.
Она медленно переваривала мой ответ, пристально глядя мне в глаза. Взгляд ее больших серых глаз, в которых мелькали зеленоватые искры, казался удивленным.
- Судном командовал капитан Пэтч?
Я кивнул. Она долго смотрела на меня, и ее нижняя губа подрагивала.
- Мой отец ни за что не покинул бы судно. - Она произнесла это очень тихо, и я понял, что она уже все поняла и собирается с духом, чтобы услышать правду. - Он умер? - наконец спросила она.
- Да, - ответил я.
Она приняла это спокойно, с сухими глазами и вздернутым подбородком.
- Какова причина смерти?
Она пыталась держаться официально и безлично, но, когда я промедлил с ответом, она вдруг порывисто и очень по-женски подошла ко мне.
- Прошу вас, я должна знать, что случилось. Как он умер? Он заболел?
- Кажется, он умер от сердечного приступа, - произнес я и добавил: - Вы должны понять, мисс Таггарт, что меня там не было. Я говорю вам только то, что слышал от капитана Пэтча.
- Когда это произошло?
- В начале этого месяца.
- А откуда взялся капитан Пэтч?
- Он был первым помощником.
Она нахмурилась.
- Отец о нем не говорил. Он писал мне из Сингапура и Рангуна, и единственными офицерами, которых он упоминал, были Райс и Адамс, и еще один человек по фамилии Хиггинс.
- Пэтч взошел на борт в Адене.
- В Адене? - Она покачала головой, кутаясь в пальто, как будто ей было холодно. - Отец всегда писал мне из каждого порта, в который заходил. Я получала письма из всех портов мира. - Она помолчала и добавила: - Но я не получила письма из Адена. - На ее глаза навернулись слезы, и она отвернулась в поисках стула. Я не сдвинулся с места, и спустя мгновение она произнесла: - Простите. Это от шока. - Она подняла на меня глаза, даже не вытерев слезы. - Папа постоянно был в плавании. Я не понимаю, почему мне так больно. Я не видела его пять лет. - Но она тут же поспешила заверить: - Но он был таким замечательным человеком. Теперь я это знаю. Видите ли, моя мама умерла… - Она немного поколебалась, прежде чем продолжить. - Он все время собирался вернуться в Англию, чтобы повидаться со мной. Но все как-то не складывалось. На этот раз он пообещал. Вот почему мне так трудно с этим смириться. Он должен был вернуться. А теперь…
У нее перехватило дыхание, и она прикусила предательски задрожавшую губу.
- Может, выпьете чаю? - предложил я.
Она кивнула. Вытащив платок, она отвернулась в сторону. Я стоял, глядел на нее и не знал, что предпринять, но чувствовал, что должен что-то сделать. Так ничего и не придумав, я отправился к стюарду. Чтобы дать ей время взять себя в руки, я обождал, пока он заварит чай, и сам принес его девушке. Она уже успокоилась, и, хотя ее личико по-прежнему оставалось бледным и заострившимся, к ней вернулась часть той живости, которой она лучилась на фотографии. Она начала задавать мне вопросы, и, чтобы отвлечь ее от мыслей о смерти отца, я стал рассказывать ей о том, что произошло после того, как я поднялся на борт "Мэри Дир".
Тут вошел Пэтч. Вначале он ее не заметил.
- Я должен уехать, - произнес он. - Из моря выловили двенадцать тел, и мне предстоит их опознать. - В его суровом голосе явственно слышалась тревога, отражавшаяся и в его глазах. - Райс погиб. Он был единственным, на кого я мог положиться…
- Это мисс Таггарт, - произнес я.
Он замолчал, глядя на нее. Он не сразу ее узнал. Его мысли были заняты его собственными проблемами, и потребовалось несколько секунд, чтобы он понял, кто перед ним находится. Но его лицо тут же смягчилось, и он нерешительно и взволнованно подошел к ней.
- Ну конечно. Ваше лицо… - Он замолчал, как будто не зная, что сказать. - Ваше фото. Оно стояло там, на столе. Я его не убирал. - Он продолжал, как зачарованный, смотреть на нее. - Вы были рядом в самые трудные минуты, - пробормотал он так тихо, как будто обращался не к ней, а разговаривал сам с собой.
- Насколько я поняла, мой отец умер?
Его, кажется, шокировала прямота, с которой она задала этот вопрос, потому что его глаза приоткрылись, как от удара.
- Да.
- Мистер Сэндс сказал, что, по вашему мнению, это был сердечный приступ?
- Да. Да, именно так. Сердечный приступ.
Он произнес это машинально, не думая о том, что он говорит. Все его мышление сосредоточилось у него в глазах. Он впитывал ее образ, как если бы она была внезапно ожившим привидением.
В каюте повисло неловкое молчание.
- Что случилось с отцом? Пожалуйста, расскажите мне, как это произошло. - Она стояла прямо перед ним, и напряжение, слышавшееся в ее голосе, выдавало ее волнение. Внезапно я понял, что она его боится. Между ними как будто возникла стена напряженности. - Я хочу знать, что с ним случилось, - срывающимся от волнения голосом повторила она.
- Ничего не случилось, - медленно ответил он. - Он умер. Вот и все.
Его голос прозвучал как-то тускло и безжизненно.
- Но как? Когда? Я должна это знать!
Он запустил пальцы в волосы.
- Да. Да, конечно. Простите. Это произошло второго марта. Мы были в Средиземном море. - Он замолчал, как будто подыскивая нужные слова. - В то утро ваш отец не поднялся на мостик. А потом меня позвал стюард. Капитан лежал на своей койке. - Он снова помолчал и добавил: - В тот же день мы похоронили его в море.
- Значит, он умер во сне?
- Да, верно. Он умер во сне.
Последовало долгое молчание. Она хотела ему поверить. Она отчаянно этого хотела. Но не могла. Ее глаза казались огромными, а руки были стиснуты перед грудью.
- Вы хорошо его знали? - спросила она. - Вы с ним уже ходили в рейс?
- Нет.
- Он болел? Во время плавания? Или перед тем, как вы поднялись на борт в Адене?
Снова эта нерешительность.
- Нет, он не болел. - Он, казалось, сделал над собой усилие и продолжал: - Насколько я понял, судовладельцы не сообщили вам о его смерти. Мне очень жаль. Я немедленно уведомил их по радио, но ответа не получил. Они должны были поставить вас в известность.
По его голосу стало ясно, что на самом деле он мало на это рассчитывал.
- Как он выглядел перед смертью? Расскажите мне о нем, прошу вас. Понимаете, я не видела его… - умоляющим голосом начала она, но не договорила. Немного помолчав, она уже тверже произнесла: - Вы не могли бы его мне описать?
Он слегка нахмурился и неохотно произнес:
- Да, конечно, если вы меня об этом просите… Но я не совсем понимаю, что вы хотите услышать.
- Только как он выглядел. Больше ничего.
- Понимаю. Ну что ж, я попытаюсь. Он был маленьким, очень маленьким. У него было красное, обветренное и обгоревшее на солнце лицо. Еще он был лысым, но, когда у него на голове была фуражка и он стоял на мостике, он выглядел гораздо моложе своих…
- Лысым? - потрясенно повторила она.
- Ну, у него оставалось еще немного седых волос, - смущенно уточнил Пэтч. - Не забывайте, мисс Таггарт, что он был немолод и очень много времени провел в тропиках.
- У него были светлые волосы, - почти горестно произнесла она. - Очень много светлых волос. - Она не желала расставаться с сохранившимся в ее памяти образом пятилетней давности. - А послушать вас, он был стариком.
- Вы сами попросили меня описать его, - начал обороняться Пэтч.
- Я не могу в это поверить. - Ее голос сорвался, а лицо побелело. Но она тут же вздернула подбородок и снова в упор посмотрела на него. - Вы ведь не все мне рассказали. Вы что-то скрыли, верно?
- Что вы, уверяю вас… - с несчастным видом пробормотал Пэтч.
- Нет, вы о чем-то умалчиваете. Я это точно знаю. - Она повысила голос и почти закричала: - Почему он не написал мне из Адена? Он всегда писал мне… из каждого порта… а потом такая неожиданная смерть… и корабль терпит крушение… За всю жизнь он не потерял ни одного судна.
Пэтч в упор смотрел на нее. Внезапно он разозлился, и его лицо стало жестким. Он резко повернулся ко мне.
- Я должен идти.
Не глядя больше на девушку, он круто повернулся и быстро вышел из каюты.
Она вздрогнула от звука захлопнувшейся двери и обвела каюту широко открытыми глазами, в которых стояли слезы. Внезапно она упала в кресло и опустила лицо в ладони. Все ее тело сотрясали судорожные рыдания. Я молча стоял рядом, пытаясь понять, чем я могу ей помочь. Постепенно ее плечи перестали вздрагивать.
- Пять лет - это очень долго, - мягко произнес я. - Он мог рассказать вам только то, что знал.
- Дело не в этом, - вскинулась она. - Все это время, пока он был здесь, я чувствовала… - Она резко замолчала, вытащила платок и начала вытирать слезы с лица. - Простите, - прошептала она. - Я вела себя очень глупо. Я… я была еще школьницей, когда в последний раз видела отца. Наверное, мои представления о нем были чересчур романтичными.
Я положил ладонь ей на плечо.
- Запомните его таким, каким вы видели его в последний раз, - пробормотал я.
Она послушно кивнула.
- Налить вам еще чаю? - спросил я.
- Нет. Спасибо, не надо. - Она встала. - Я пойду.
- Может, я могу вам чем-то помочь? - спросил я. Она казалась совершенно растерянной.
- Нет, вы ничем не можете мне помочь. - Она улыбнулась мне одними губами. Я видел, что она потрясена и очень страдает. - Я должна куда-то уехать. Одна, - поспешно добавила она, почти машинально протянув мне руку. - До свидания. Спасибо.
Она протянула мне руку и вышла. Из-за двери раздались ее шаги по голому деревянному полу коридора, но они быстро удалились, и я снова остался наедине со звуками корабля и дока. В иллюминатор я видел голые серые стены Сен-Мало. Дождь закончился, и они блестели в пробившихся сквозь тучи лучах солнца. Это были стены старого города. Над ними виднелась новая каменная кладка и крыши зданий, возведенных на месте оставленных немцами руин.
Девушка шла быстро, не видя ни пассажиров, ни французов, ни строгой красоты древнего города, маленькая стройная девушка, не желающая отказываться от детских воспоминаний о покойном отце.
Я отвернулся и закурил, устало опустившись в кресло. Погрузочные краны, сходни, пассажиры в плащах и французские портовые рабочие в синих куртках и брюках - все это было таким будничным. Мне казалось, что и Минкерс, и "Мэри Дир" мне приснились.
И тут в кают-компанию вошел капитан Фрейзер.
- Так что же все-таки случилось? - уже с нескрываемым любопытством поинтересовался он. - Экипаж утверждает, что он приказал им покинуть корабль. - Я молчал, и, не дождавшись ответа, он добавил: - Они все это говорят.
Я вспомнил слова Пэтча: Они будут держаться друг за друга… потому что им нужно хоть как-то прикрыть собственные задницы. Кто говорит правду - Пэтч или экипаж? Я мысленно перенесся в то мгновение, когда мы сели на рифы и он выпустил из рук штурвал, остановившимся взглядом глядя на окружающее нас бушующее море и торчащие из него зубцы скал.
- У вас, должно быть, есть какие-то предположения о том, что там произошло.
Голос Фрейзера вернул меня к действительности, и впервые за все время я отчетливо представил себе, какие мучительные испытания ожидают теперь Пэтча. Я с трудом поднялся на ноги.
- Понятия не имею, - произнес я. Ощутив враждебное отношение Фрейзера к Пэтчу, я добавил: - Но я уверен, что он не отдавал приказа садиться в шлюпки.
Я произнес это инстинктивно, не успев даже задуматься над своими словами. Затем я сообщил ему, что хотел бы сойти на берег и переночевать в каком-нибудь отеле, но он и слышать об этом не захотел, настояв на том, чтобы я воспользовался гостеприимством его судна. Вызвав стюарда, он приказал ему провести меня в мою каюту.
Я еще раз увидел Пэтча, прежде чем вылететь на Гернси. Мы встретились в Пемполе, в двадцати или тридцати милях к западу от Сен-Мало, в маленькой конторе, расположенной возле самого порта, забитого рыбацкими судами по два и три в ряд. Снова дул сильный ветер, и поверхность воды была взрыта волнами. Весело раскрашенные суденышки с черными от битума днищами толкались бортами и кивали друг другу высокими мачтами. Когда полицейский автомобиль, доставивший меня сюда из Сен-Мало, остановился у входа, я увидел Пэтча в обрамлении ветхой рамы окна. Его как будто лишенное тела и бледное, как у призрака, лицо смотрело в открытое море.
- Проходите, месье. Сюда, пожалуйста.
Мы вошли в комнату, обставленную, как зал ожидания, где на скамьях вдоль стен сидело около дюжины мужчин. У них были такие безрадостные и отупевшие от ожидания лица, что они напомнили мне обломки корабля, выброшенные волнами на берег. Я интуитивно понял, что это все, что осталось от экипажа "Мэри Дир". Их явно позаимствованная с чужого плеча одежда позволяла безошибочно узнать в них людей, потерпевших кораблекрушение, и они жались друг к другу, как кучка перепуганных и сбитых с толку овец.
Некоторые явно были англичанами, другие могли принадлежать к любой из рас, населяющих земной шар. Среди этой разношерстной толпы выделялся только один человек. Это был здоровенный отморозок с бычьей шеей и бычьей же головой. Он стоял, широко расставив мощные ноги, напоминая статую на постаменте собственных конечностей. Огромные мясистые кулаки он сунул в карманы брюк, которые были подпоясаны широким кожаным ремнем, покрытым коркой морской соли, с большой позеленевшей медной пряжкой. Он держал руки в карманах, как будто для того, чтобы не позволить своему огромному животу, похожему на толстую резиновую шину, окончательно вывалиться из ремня. Он тоже был облачен в чужую одежду - синюю рубашку, которая явно была ему мала, и синие, слишком короткие брюки. Его ляжки и голени сходили на конус, как задние лапы бультерьера, и казалось, что они вот-вот сломаются под необъятным бочонком его тела.
Он шагнул вперед, как будто пытаясь меня остановить. Крохотные и твердые, как осколки кремня, глазки не мигая смотрели на меня из тяжелых складок плоти. Я на мгновение остановился, решив, что он хочет со мной заговорить, но он промолчал. Потом жандарм открыл дверь в следующий кабинет, и я вошел.
Как только я переступил порог, Пэтч обернулся ко мне. Я не видел выражения его лица. Мне был виден только его силуэт, люди на дороге за окном и рыбацкие лодки, беспокойно перемещающиеся по бухте. Вдоль стен, под выцветшими картами бухты, выстроились шкафы с картотекой. Один угол занимал массивный старомодный сейф, а за обращенным к окну и заваленным грудами бумаг письменным столом сидел напоминающий хорька человечек с редеющими волосами и часто моргающими глазками.
- Monsieur Сэндс?
Он протянул мне узкую бледную ладонь, даже не приподнявшись из-за стола, чтобы поприветствовать меня. Заметив прислоненный к деревянному подлокотнику его кресла костыль, я поспешно отвел в сторону глаза.
- Прошу прощения за то, что вынудил вас предпринять эту поездку, но это было совершенно необходимо, - продолжал человечек, жестом пригласив меня присесть на стул напротив стола. - Alors, monsieur. - Он смотрел на лежащий перед ним лист бумаги, исписанный мелким аккуратным почерком. - Вы поднялись на борт "Мэри Дир" со своей яхты? C’est ça?
- Oui, monsieur, - кивнул я.
- Как называется ваша яхта, monsieur?
- "Морская Ведьма".
Он начал медленно и очень старательно писать, слегка хмурясь и прикусив нижнюю губу. Стальное перо с тихим шорохом ползло по бумаге.
- Как вас зовут? Назовите свое полное имя, пожалуйста.
- Джон Генри Сэндс.
Я повторил это по буквам.
- Ваш адрес?
Я дал свой адрес и адрес своего банка.
- Eh bien. Когда вы поднялись на борт "Мэри Дир", сколько прошло времени с тех пор, как экипаж покинул судно?
- Часов десять или одиннадцать.
- A monsieur le Capitaine? - Он взглянул на Пэтча. - Он все еще был на корабле?
Я кивнул.
Чиновник наклонился вперед.
- Alors, monsieur. Я должен вас спросить - как, по-вашему, monsieur le Capitaine приказал экипажу покинуть судно или нет?
Я перевел взгляд на Пэтча, но он по-прежнему был лишь силуэтом напротив окна.
- Я не могу этого знать наверняка, monsieur, - ответил я. - Меня там не было.
- Разумеется. Я это понимаю. Но как вы думаете? Меня интересует ваше мнение. Вам должно быть известно, что там произошло. Он должен был обсуждать это с вами. Вы вместе провели на корабле много часов. Ваше положение казалось безвыходным. Вам обоим наверняка приходило в голову то, что вы можете погибнуть. Разве он не говорил чего-нибудь, что позволило бы вам составить собственное мнение относительно того, что там произошло?
- Нет, - ответил я. - Мы почти не разговаривали. У нас не было времени.
А потом, поскольку чиновнику, наверное, показалось невероятным то, что за столько проведенных вместе часов мы не нашли времени, чтобы поговорить, я объяснил ему, чем именно нам пришлось заниматься.
Пока я говорил, он беспрестанно и немного нетерпеливо кивал своей маленькой головой, из-за чего казалось, что он меня не слушает. И как только я закончил, он снова произнес:
- А теперь, monsieur, ваше мнение. Вот что мне нужно.