- Звук жизни, которая капля за каплей покидает мисс Сапсан! Эмма, ты должна была сжечь физиономии этих цыган, пока у тебя была такая возможность!
- Мы были окружены! - отозвалась Эмма. - Началась бы драка, и кто-то обязательно пострадал бы или даже погиб. Я не могла пойти на такой риск.
- Поэтому ты решила рискнуть жизнью мисс Сапсан! - заявил Енох.
- Оставь ее в покое, - вмешалась Бронвин. - Решать за всех очень трудно. Мы же не можем устраивать голосование всякий раз, когда необходимо делать выбор.
- В таком случае, может, вы позволите мнерешать за всех? - предложил Енох.
Хью фыркнул.
- Если бы за главного у нас был ты,то нас бы уже не было на свете.
- Послушайте, все это сейчас не имеет значения, - перебил их я. - Нам необходимо освободиться из этой клетки и добраться наконец до города. Сейчас мы намного ближе к нему, чем были бы, если б не прокатились на повозке. Так что незачем плакать по молоку, которое еще даже не пролилось. Нам всего лишь надо составить план побега.
Мы принялись размышлять, и у нас родилось множество идей, хотя привести в исполнение хоть одну из них не представлялось возможным.
- Может, Эмма сумеет прожечь этот пол? - предложила Бронвин. - Он деревянный.
Эмма расчистила от сена участок пола и постучала по доскам.
- Он слишком толстый, - с удрученным видом ответила она.
- Вин, ты можешь разогнуть эти прутья? - спросил я.
- Может, и смогу, - отозвалась она, - но только когда рядом не будет этих цыган. Иначе они увидят и тут же прибегут со своими ножами.
- Мы должны ускользнуть незаметно, а не с боем, - согласилась Эмма.
Тут откуда-то из-за прутьев донесся шепот:
- Вы совсем обо мне забыли?
- Миллард! - воскликнула Оливия, от возбуждения едва не вылетев из туфель. - Где ты был?
- Изучал обстановку. И ждал, пока уляжется волнение.
- Как думаешь, тебе удастся выкрасть ключ? - спросила Эмма и подергала запертую на замок дверь клетки. - Я видела, как вожак положил его себе в карман.
- Мелкие кражи, особенно из карманов, это моя специализация, - заверил нас Миллард.
* * *
Прошло несколько минут. Потом полчаса. Потом час. Хью мерял шагами клетку, и вокруг его головы возбужденно кружила пчела.
- Почему так долго? - ворчал он.
- Если он не вернется в ближайшее время, я начну швырять яйца, - заявил Енох.
- Если ты это сделаешь, мы все погибнем, - ответила Эмма. - Мы для них легкая мишень. Как только дым развеется, с нас заживо сдерут шкуру.
Поэтому мы продолжали сидеть и ждать, одновременно наблюдая за цыганами. Те, в свою очередь, наблюдали за нами. Каждая последующая минута казалась нам очередным гвоздем в крышку гроба мисс Сапсан. Я поймал себя на том, что не свожу с нее глаз, как будто, пристально наблюдая, я был способен заметить происходящие в ней изменения и увидеть, как медленно угасает в ее глазах огонек человеческой личности. Но она выглядела так же, как и всегда, разве что вела себя спокойнее, задремав в сене рядом с Бронвин. Перышки на ее груди ритмично вздымались и опадали в такт дыханию. Казалось, она не осознает опасности ситуации, в которой мы оказались, или нависшей над ее головой угрозы. Возможно, тот факт, что в такой момент она может спать, уже свидетельствует о происходящих в ней переменах, спрашивал я себя. Прежняя мисс Сапсан была бы вне себя от беспокойства.
Затем мысли снова вернулись к моим родителям, как всегда, когда я хоть немного ослаблял над ними контроль. Я пытался представить их себе такими, какими видел в последний раз. Передо мной всплывали отдельные черты: короткая щетина, которую отец отрастил за несколько дней пребывания на острове; обручальное кольцо на маминой руке, которое она безотчетно крутила, когда отец принимался пространно рассуждать о чем-либо, что ее не интересовало; цепкий взгляд отца, которым он беспрестанно обшаривал горизонт в поисках гнездовий.
Сейчас его глаза наверняка искали меня.
Сгущались сумерки, и лагерь начинал оживать. Цыгане переговаривались и смеялись. Затем компания детишек взяла старенькие рожки и скрипки и начала наигрывать какую-то мелодию, а взрослые пустились в пляс. В перерыве между плясками один из музыкантов, невысокий чернявый мальчонка, подкрался к нашей клетке с бутылкой в руках.
- Это для больного, - прошептал он, тревожно озираясь по сторонам.
- Для кого? - переспросил я, и он кивнул в сторону Хью, который, как по команде, скорчился в спазмах кашля.
Мальчик сунул бутылку сквозь прутья. Я открутил крышку и осторожно понюхал содержимое. Мне в нос, едва не свалив меня с ног, ударил запах чего-то похожего на смесь скипидара и компоста.
- Чтоэто? - спросил я.
- Это действует, больше я ничего не знаю. - Он снова оглянулся. - Ну вот, я что-то для вас сделал. Теперь за вами долг. Так что скажите мне, какое преступление вы совершили? Вы, наверное, воры? - Понизив голос, он добавил: - Может, вы кого-то убили?
- О чем он говорит? - не выдержала Бронвин.
Никого мы не убивали, - едва не вырвалось у меня. Но тут перед моими глазами возникло воспоминание: тело Голана, медленно падающее на острые скалы. И я промолчал.
Однако Эмма произнесла это вместо меня:
- Никого мы не убивали!
- Но должны же вы были хоть что-тосделать, - возразил малец. - Иначе почему за вас объявили награду?
- Награду? - вскинул голову Енох.
- Ну да. За вас обещают целую кучу денег.
- Кто?
Парнишка пожал плечами.
- Вы собираетесь нас выдать? - спросила Оливия.
Мальчик поджал губы.
- Этого я не знаю. Старшие это обсуждают. Хотя, я слышал, они не очень доверяют людям, которые вас ищут. Но деньги есть деньги, и им не нравится то, что вы отказались отвечать на их вопросы.
- Там, откуда мы приехали, - надменно заявила Эмма, - никто не начинает допрашивать людей, которые обращаются за помощью.
- И в клетку их тоже не сажают! - добавила Оливия.
В эту секунду посреди табора раздался оглушительный грохот. Цыганчонок потерял равновесие и свалился с повозки в траву. Мы дружно пригнулись, потому что в воздух над огнем, разлетаясь во все стороны, взмыли кастрюли и сковородки. Цыганка, которая присматривала за костром, с воплями бросилась бежать. На ней горело платье, и она, наверное, добежала бы до океана, если бы кто-то не схватил ведро с водой и не вылил на нее, потушив огонь.
Мгновение спустя мы услышали шаги поднимающегося на повозку невидимки.
- Вот что случается, когда пытаешься приготовить омлет из яиц странных кур! - смеясь, произнес запыхавшийся Миллард.
- Так это твоя работа? - поинтересовался Гораций.
- Все было так тихо и спокойно… такая обстановка совершенно не располагает к обшариванию карманов! Вот я и подсунул одно из наших яиц в общую кучу, et voilà! - В воздухе перед нами как будто материализовался ключ. - Трудно обратить внимание на то, что к тебе в карман запустили руку, когда твой ужин только что взорвался прямо тебе в лицо.
- Слишком долго ты с ними возился, - буркнул Енох. - А теперь выпусти нас отсюда!
Но не успел Миллард вставить ключ в замок, как цыганчонок вскочил и завопил:
- На помощь! Они пытаются сбежать!
Мальчишка подслушал наш разговор, но в таборе царила такая суматоха, что никто не обратил на него внимания.
Миллард повернул ключ в замке. Дверь не открылась.
- О, проклятье! - выругался он. - Я, кажется, стащил не тот ключ.
- А-а-а! - голосил парень, тыча пальцем туда, откуда доносился голос Милларда. - Привидение!
- Я бы очень попросил заткнуть ему рот, - проворчал Енох.
Бронвин уважила его просьбу. Она сунула руку сквозь прутья клетки, дотянулась до мальца и, схватив его за руку, оторвала от земли и прижала к клетке.
- Помоги-и-ите! - вопил он. - У них м-м-м-ф-ф-ф…
Бронвин закрыла ему ладонью рот, но было слишком поздно.
- Галби! - закричала одна из цыганок. - Эй вы, дикари, немедленно его отпустите!
Внезапно оказалось, что мы, сами того не желая, взяли заложника. Цыгане бросились к нам, на ходу выхватывая длинные ножи, лезвия которых устрашающе сверкали в последних отсветах угасающего дня.
- Что ты делаешь? - воскликнул Миллард. - Отпусти мальчика, пока они нас не убили!
- Нет, не отпускай! - запретила Эмма и тут же закричала цыганам: - Освободите нас или мальчик умрет!
Цыгане окружили нас, выкрикивая угрозы.
- Если вы причините ему хоть малейший вред, - орал вожак, - я задушу вас всех голыми руками!
- Не подходи! - крикнула в ответ Эмма. - Просто выпустите нас, и мы никому не причиним вреда.
Один из мужчин рванулся к клетке, и Эмма инстинктивно вскинула руки, между которыми вспыхнул ревущий огненный шар.
Толпа ахнула, а цыган резко остановился.
- Вы своего добились, - прошипел Енох. - Теперь они точно повесят нас за колдовство!
- Я сожгу первого же, кто попытается к нам приблизиться! - закричала Эмма, раздвигая ладони и тем самым увеличивая огненный шар. - Ну же, ребята, давайте покажем им, с кем они связались!
Подошло время устроить им представление, которое открыла Бронвин. Одной рукой она подняла мальчишку еще выше, отчего его ноги затрепыхались в воздухе, а второй схватила один из прутьев крыши и начала его сгибать. Хью высунул лицо между прутьями и выпустил из открытого рта разозленных пчел. Затем Миллард, который отбежал от клетки, после того как его присутствие заметил мальчишка, закричал из-за спин цыган:
- Если вы считаете, что вам по силам потягаться с ними, то вы еще не встретились со мной!
С этими словами он подбросил в воздух яйцо. Описав дугу над их головами, яйцо упало на ближайшую поляну и взорвалось, взметнув землю до самых верхушек деревьев.
Когда дым развеялся, все долго стояли, замерев и не решаясь двинуться с места. Сперва я подумал, что наша демонстрация так напугала цыган, что их парализовал ужас. Но когда звон у меня в ушах стих, я понял, что они к чему-то прислушиваются. Я тоже прислушался.
С темнеющей дороги донесся шум двигателя. За деревьями мелькнул свет фар. Мы вместе с цыганами наблюдали за тем, как автомобиль поворачивает на дорогу, ведущую к нашей поляне, притормаживает и снова набирает скорость. К табору приближался крытый брезентом военный грузовик. Изнутри слышались резкие голоса и лай собак, которые уже охрипли, но, снова уловив наш запах, были уже не в состоянии остановиться.
Это были те самые твари, которые охотились на нас у побережья. Вот они нас и настигли, пойманных в клетку и совершенно беспомощных.
Эмма хлопнула в ладоши, потушив огонь. Бронвин выпустила мальчишку, и он бросился наутек. Цыгане уже спешили к кибиткам или в лес. Прошло несколько мгновений, и мы остались одни. Казалось, о нас все позабыли.
Вожак цыган подошел к нам.
- Откройте клетку! - взмолилась Эмма.
- Спрячьтесь под сено и замрите! Не издавайте ни звука! - скомандовал цыган, не обращая внимания на ее слова. - И никаких фокусов, если не хотите уехать с ними.
Времени на вопросы уже не было. Последним, что мы увидели, были двое цыган, которые подбежали к нам с куском брезента в руках. Они набросили брезент на клетку, и для нас мгновенно наступила ночь.
* * *
Снаружи загрохотали сапоги. Шаги были такими тяжелыми, как будто твари пытались за что-то наказать землю у себя под ногами. Мы послушались цыгана и зарылись в вонючее сено.
Я слышал, как совсем рядом кто-то из тварей беседует с вожаком.
- На этой дороге сегодня заметили группу детей, - говорила тварь странным обезличенным голосом, в котором не было и следа немецкого акцента, но который не принадлежал и англичанину. - За их поимку объявлена награда.
- Мы никого не встретили за целый день, сэр, - ответил цыган.
- Не позволяйте их невинным лицам вас обмануть. Они предатели. Шпионили в пользу Германии. Наказание за укрывательство шпионов…
- Мы никого не укрываем, - ворчливо перебил его цыган. - Можете сами убедиться.
- Именно это я и сделаю, - ответила тварь. - И если мы их здесь найдем, я вырежу твой язык и скормлю его собакам.
Тварь ушла, громыхая сапогами.
- Не вздумайте. Даже. Дышать, - прошипел нам цыган, и его шаги тоже удалились.
То, что он выгораживал нас, удивляло, особенно с учетом того, что эти твари могли сделать с его людьми. Возможно, это объяснялось гордостью или каким-то глубоко укоренившимся презрением к властям. А что, если цыганам просто хочется убить нас своими руками? Я невольно поежился.
Мы слышали, что твари уже разбрелись по всему табору, переворачивая вещи, распахивая двери кибиток, расталкивая людей. Заплакал ребенок, и тут же раздался разгневанный голос какого-то мужчины, но звук удара оборвал этот протест. Нам оставалось только лежать и слушать, как страдают люди, и это казалось мне худшей из пыток, несмотря на то что всего несколько минут назад эти же люди были готовы разорвать нас на части.
Боковым зрением я заметил, что Хью приподнялся и подполз к чемодану Бронвин. Сунув пальцы под защелку, он попытался открыть крышку, но Бронвин его остановила.
- Что ты делаешь? - одними губами спросила она.
- Мы должны добраться до них, пока они не добрались до нас!
Эмма выбралась из-под сена, приподнявшись на локтях, и подкатилась к ним. Я тоже подполз ближе, чтобы послушать, о чем они будут говорить.
- Это безумие, - покачала головой Эмма. - Если мы начнем бросать яйца, нас просто расстреляют.
- Что ты предлагаешь? - поинтересовался Хью. - Ты считаешь, что мы должны лежать здесь, пока нас не найдут?
Мы сгрудились вокруг чемодана, шепотом обсуждая создавшееся положение.
- Подождем, пока они откроют дверь, - предложил Енох. - Тогда я брошу одно яйцо сквозь прутья позади нас. Это отвлечет внимание тварей и позволит Бронвин проломить череп тому, кто войдет сюда первым, а остальные тем временем разбегутся. Бросаемся врассыпную, а затем разворачиваемся и швыряем яйца в центральный костер табора. Все в радиусе тридцати метров обратятся в воспоминания.
- Черт возьми! - прошептал Хью. - Мне нравится этот план.
- Но в лагере есть дети! - возразила Бронвин.
Енох закатил глаза.
- Давайте будем беспокоиться о том, как бы кого не зашибить, и предоставим тварям и их собакам отличную возможность переловить нас всех по одному. Но если в наши планы входит добраться до Лондона или просто пережить сегодняшний вечер, я бы не советовал вам этого делать.
Хью похлопал Бронвин по руке, которой она накрыла защелку замка.
- Открывай, - попросил он. - Раздай нам яйца.
Бронвин колебалась.
- Не могу, - покачала головой она. - Я не могу убивать детей, которые не причинили нам никакого вреда.
- Но у нас нет выбора, - прошептал Хью.
- Выбор есть всегда, - не уступала Бронвин.
Тут мы услышали рычание собаки. Оно раздавалось совсем близко, у нижнего края клетки, и мы притихли. Мгновение спустя кто-то посветил фонариком на скрывавший нас брезент.
- Снимите брезент! - раздался чей-то голос.
Судя по всему, это был проводник собаки.
Собака залаяла, пытаясь просунуть нос под брезент и сквозь прутья клетки.
- Все сюда! - закричал кинолог. - Тут что-то есть!
Мы все смотрели на Бронвин.
- Пожалуйста, - произнес Хью. - Позволь нам хотя бы защититься.
- Другого пути нет, - кивнул Енох.
Бронвин вздохнула и сняла ладонь с защелки. Хью с благодарностью кивнул и открыл крышку чемодана. Яйца были аккуратно уложены межды свитерами, и мы все взяли по одному. Все, кроме Бронвин. А потом мы встали, глядя в сторону двери и готовясь к неизбежному.
Судя по топоту сапог, к нам бежали люди. Я пытался приготовиться к тому, что нам предстояло сделать. Беги, - говорил я себе. - Беги и не оглядывайся, а потом бросай яйцо.
Но неужели я действительно мог это сделать, зная, что погибнут невинные люди? Даже ради спасения собственной жизни… Что, если просто бросить яйцо в траву и ринуться в лес?
Кто-то схватил край брезента и резко рванул на себя. Брезент заскользил с клетки, но неожиданно остановился, не успев упасть вниз и обнаружить наше присутствие.
- Что с тобой такое? - услышал я голос собачьего проводника.
- На твоем месте я бы держался подальше от этой клетки, - ответил ему голос цыгана.
У нас над головами уже виднелась половина неба с мерцающими сквозь ветви дубов звездами.
- Да ну? Это почему же? - поинтересовался проводник.
- Старину Кровопийцу уже несколько дней не кормили, - ответил цыган. - Обычно люди ему не по вкусу, но, проголодавшись, он становится менее переборчив!
И тут раздался звук, от которого у меня захватило дух. Это был рев гигантского медведя. В это было невозможно поверить, но он раздавался внутри клетки, как будто медведь находился среди нас. Я услышал изумленный возглас кинолога, и он, волоча за собой скулящего от испуга пса, с грохотом заспешил вниз по доскам, ведущим от клетки на землю.
Я и представить себе не мог, как медведь мог попасть в клетку, но точно знал, что от него надо держаться как можно дальше. Прижавшись к прутьям, я увидел Оливию, сунувшую крохотный кулачок себе в рот в попытке заглушить вопль ужаса.
Снаружи другие солдаты смеялись над проводником собаки.
- Идиот! - рявкнул он, скрывая неловкость. - Только цыгане способны держать такого зверя посреди табора!
Наконец я собрался с духом и оглянулся. Никакого медведя в клетке не было. Но откуда этот жуткий рев?
Солдаты продолжали обыскивать табор и к нашей клетке больше не подходили. Несколько минут спустя мы услышали, как они снова запрыгивают в кузов грузовика. Завелся двигатель, и они наконец уехали.
Брезентовое полотнище соскользнуло с клетки. Все цыгане собрались вокруг нас. Я держал яйцо в дрожащей руке, задаваясь вопросом, придется мне его бросать или нет.
Вперед шагнул вожак.
- Вы в порядке? - спросил он. - Простите, если это вас испугало.
- Мы живы, - настороженно ответила Эмма, - но где же медведь?
- Вы тут не одни с необычными способностями, - отозвался молодой человек, стоявший с краю толпы.
И он тут же принялся то реветь, как медведь, то подвывать, как дикая кошка. Незаметными поворотами головы он так перебрасывал звуки из одного места в другое, что казалось, звери окружили нас со всех сторон. Справившись с потрясением, мы разразились аплодисментами.
- Кажется, ты говорила, что они не странные, - прошептал я Эмме на ухо.
- Таким фокусам можно обучить кого угодно, - отозвалась она.
- Прошу прощения, - снова заговорил цыганский вожак, - я, кажется, не представился. Меня зовут Бехир Бехаманатов. А вы наши почетные гости. - Он низко поклонился. - Почему вы не сказали нам, что вы syndrigasti?
Мы даже рты открыли от удивления. Он произнес древнее название странных людей, которому нас научила мисс Сапсан.
- Мы уже где-то встречались? - спросила Бронвин.
- Откуда вы знаете это слово? - спросила Эмма.
Бехир улыбнулся.
- Если вы воспользуетесь нашим гостеприимством, я вам все объясню.