Мистер Уайт заметил, что мы переглядываемся, и подскочил к Бехиру.
- Ага! Вы узнаете этих детей?
- Нет, - ответил Бехир, глядя в пол.
- Нет? - Мистер Уайт притворился изумленным. - Но вы извиняетесь перед этим юношей. Вы должны его знать, если только у вас нет привычки извиняться перед незнакомцами.
- Это не те, кого вы ищете, - произнес Бехир.
- А я считаю иначе, - заявил мистер Уайт. - Я уверен, что это именноте дети, которых мы уже давно ищем. Более того, я уверен, что прошлую ночь они провели в вашем таборе.
- Я вам уже сказал, что вижу их впервые.
Мистер Уайт поцокал языком, как строгая школьная училка.
- Цыган, ты помнишь, что я пообещал сделать, если узнаю, что ты мне лжешь? - Он вытащил из-за пояса нож и прижал его к щеке Бехира. - Вот именно. Я пообещал вырезать твой лживый язык и скормить его своей собаке. А я всегда исполняю обещания.
Бехир встретился взглядом с остекленевшими глазами мистера Уайта. Он не моргая в упор смотрел на него. Секунды тянулись невыносимо долго. Я не сводил глаз с ножа. Наконец мистер Уайт криво улыбнулся и выпрямился.
- Но, - бодрым голосом заявил он, - всему свое время. - Он обернулся к солдатам, которые привели нас сюда. - У кого из вас птица?
Солдаты переглянулись. Сначала покачал головой один, затем второй.
- Мы ее не видели, - ответил тот из них, который взял нас в плен на станции.
Улыбка сползла с лица мистера Уайта. Он встал на колени рядом с Бехиром.
- Ты говорил мне, что у них была птица, - прошипел он.
Бехир пожал плечами.
- У птиц есть крылья. Они прилетают и улетают.
Мистер Уайт быстро присел и ткнул Бехира ножом в бедро. Хладнокровно и молниеносно вонзил лезвие в ногу цыгана и тут же выхватил его. Бехир взвыл от неожиданости и боли и упал на бок, прижимая ладонь к ране, из которой уже хлестала кровь.
Гораций потерял сознание и по стене соскользнул на пол. Оливия ахнула и закрыла глаза.
- Ты солгал мне уже дважды, - произнес мистер Уайт, вытирая лезвие ножа носовым платком.
Все остальные стиснули зубы и прикусили языки, но я видел, что Эмма уже замышляет месть. Она сцепила руки за спиной и начала незаметно их разогревать.
Мистер Уайт бросил платок на пол, сунул кинжал обратно в ножны и, поднявшись на ноги, обернулся к нам. Он почти улыбался, а его глаза были широко раскрыты.
- Где ваша птица? - ровным голосом поинтересовался он, вопросительно приподняв брови.
Чем дружелюбнее он держался, тем сильнее тряслись у меня поджилки.
- Она улетела, - горько отозвалась Эмма. - Все было именно так, как сказал вам этот человек.
Лучше бы она ничего не говорила. Теперь я боялся, что он изберет объектом мести именно ее.
Мистер Уайт шагнул к Эмме и произнес:
- У нее было повреждено крыло. Еще вчера она была у вас. Она не могла улететь. - Он откашлялся. - Я повторяю свой вопрос.
- Она умерла, - вмешался я, - и мы бросили ее в реку.
Я надеялся, что мне удастся переключить его внимание на себя, и он забудет о том, что Эмма вообще раскрывала рот.
Мистер Уайт вздохнул. Его правая рука скользнула по кобуре пистолета, задержалась на рукояти ножа и наконец опустилась на медную пряжку ремня. Он понизил голос, как будто то, что он собирался произнести, предназначалось только для моих ушей.
- Я понял, в чем наша проблема. Вы считаете, что честностью со мной ничего не добиться и мы убьем вас в любом случае, что бы вы ни говорили. Вам следует знать, что это не так. Тем не менее честности ради я должен сообщить вам следующее: не следовало заставлять нас преследовать вас. Это было ошибкой. Все было бы гораздо проще, а теперь все очень разгневаны.Посудите сами, вы отняли у нас столько бесценного времени.
Он ткнул пальцем в сторону солдат.
- Видите этих людей? Им очень хочется причинить вам боль. Но я способен взглянуть на ситуацию с вашей точки зрения. Я прекрасно понимаю, почему вы убегали. Мы действительно очень страшные. Наша первая встреча на борту моей подводной лодки, к сожалению, оказалась совершенно недружелюбной. Более того, ваши имбрины десятилетиями отравляли вас лживой информацией о нас. Поэтому в вашем бегстве не было ничего удивительного или неожиданного. В свете всего вышесказанного я готов сделать для вас то, что мне самому кажется очень выгодным предложением. Если вы не хотите, чтобы мы делали вам больно, вы немедленно отведете нас к птице. В благодарность мы отправим вас в очень комфортабельное заведение, где за вами будут хорошо ухаживать. Вас будут каждый день кормить, у каждого будет собственная постель… Одним словом, ограничения будут минимальными, особенно по сравнению с этой дурацкой петлей, в которой вы все эти годы прятались.
Мистер Уайт посмотрел на своих людей и захохотал.
- Вы можете себе представить, что они провели последние семьдесят лет - я не ошибся? - на крохотном острове, снова и снова проживая один и тот же день? Ничего худшего я и представить себе не могу. Какой лагерь с этим сравнится? Было бы гораздо умнее сотрудничать с нами! - Он пожал плечами и снова обернулся к нам. - Но вами овладела гордость, адская гордость. Подумать только, ведь все эти годы мы могли бы вместе работать на общее благо!
- Работать вместе с вами? - уточнила Эмма. - Вы на нас охотились! Подсылали к нам чудовищ, которые должны были нас убивать!
О, черт, - думал я. - Помолчи, прошу тебя.
Мистер Белая Тварь смотрел на нас с деланой грустью.
- Чудовищ? - спросил он. - Как обидно! Ведь вы говорите обо мне,знаете ли! Обо мне и обо всех моих людях до того, как мы эволюционировали. Но я попытаюсь не принимать ваших оскорблений близко к сердцу. Подростки редко бывают привлекательными, независимо от вида. - Он громко захлопал в ладоши, заставив меня вздрогнуть. - Ну а теперь за дело!
Он медленно обвел нас ледяным взглядом, как будто в поисках того из нас, кого будет легко сломать. Кто проявит слабость? Кто расскажет ему, где находится мисс Сапсан?
Наконец он сосредоточил все свое внимание на Горации. Тот уже пришел в себя, но продолжал дрожать, скорчившись на полу. Мистер Уайт решительно шагнул к нему. От звука его шагов Гораций съежился еще больше.
- Встань, мальчик.
Гораций не шелохнулся.
- Кто-нибудь, поднимите его, живо.
Солдат грубо дернул Горация за руку. Паренек сгорбился перед мистером Уайтом, уткнувшись взглядом в пол.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Го-го-Гораций…
- Что ж, Гораций, ты кажешься мне человеком, не лишенным здравого смысла. Так что именно тебея предоставлю право выбора…
Гораций робко приподнял голову.
- Выбора?..
Мистер Уайт снова извлек кинжал и ткнул им в сторону цыган.
- Ты выберешь, кого из этих людей я убью первым. Разумеется, если ты не захочешь сказать мне, где находится ваша имбрина. В этом случае никто не умрет.
Гораций плотно зажмурил глаза, как будто пытаясь просто исчезнуть.
- Или же, - продолжал мистер Уайт, - если ты сам никого не захочешь выбрать, я с удовольствием выберу кого-то для тебя.Тебя это больше устроит?
- Нет!
- Тогда скажи мне! - взревел мистер Уайт, оскалив сверкающие белые зубы.
- Ничего не говорите им, syndrigasti! - закричал Бехир.
Один из солдат ударил его ногой в живот, и цыган, застонав, умолк.
Мистер Уайт протянул руку и схватил Горация за подбородок, пытаясь заставить его посмотреть прямо в его ужасные пустые глаза.
- Ты ведь скажешь мне, верно? Ты мне скажешь, а я не причиню тебе вреда.
- Да, - пробормотал Гораций, не открывая глаз.
- Чтода?
Гораций судорожно вздохнул.
- Да, я вам скажу.
- Не смей! - закричала Эмма.
О боже, - подумал я. - Он ее выдаст. Он слишком слаб. Надо было оставить его в зверинце.
- Ш-ш-ш, - прошипел ему в ухо мистер Уайт. - Не слушай их. А теперь продолжай, сынок. Скажи мне, где эта птица?
- Она в ящике, - ответил Гораций.
Мистер Уайт сдвинул брови.
- В ящике? В каком ящике?
- В том же ящике, в котором была всегда, - упорствовал Гораций.
Офицер затряс Горация за нижнюю челюсть и заорал:
- В каком ящике?!
Гораций попытался что-то сказать, но тут же закрыл рот. Он судорожно сглотнул и выпрямился. Затем, широко открыв глаза, он пристально посмотрел в глаза твари.
- В ящике для панталон вашей матушки, - отчетливо произнес он и плюнул прямо в лицо мистеру Уайту.
Тот ударил Горация в висок рукоятью своего кинжала. Оливия закричала, а все остальные вздрогнули, как будто их тоже ударили. Гораций рухнул на пол, как мешок с картошкой. Из его карманов посыпалась мелочь и билеты.
- Что это? - спросил мистер Уайт, наклоняясь и всматриваясь в билеты.
- Я поймал их, когда они садились на поезд, - ответил арестовавший нас солдат.
- Почему ты говоришь мне об этом сейчас?
- Я думал… - Солдат замялся.
- Да ладно, - отмахнулся мистер Уайт. - Перехватить его. Немедленно.
- Сэр?
Мистер Белый посмотрел на билет, а затем на часы.
- Этот поезд долго стоит в Портмадоге. Если постараться, его можно нагнать. Прочеши весь состав, начиная с первого класса.
Солдат отдал ему честь и выскочил наружу.
Мистер Уайт обернулся к оставшимся в его распоряжении солдатам.
- Обыщите всех остальных, - приказал он им. - Может, у них еще что-то интересное найдется. Будут сопротивляться, стреляйте.
Два солдата с винтовками прицелились в нас, а третий приступил к обыску. У большинства из нас в карманах не было вообще ничего, не считая крошек и катышков, но у Бронвин он нашел расческу, вырезанную из слоновой кости.
- Отдайте, пожалуйста, - взмолилась она, - это расческа моей мамы!
Но он только расхохотался и ответил:
- Почему же она не научила тебя ею пользоваться, мужеподобная девушка?
У Еноха обнаружился пакетик кладбищенской земли, который солдат открыл, понюхал и с отвращением отшвырнул в сторону. У меня в кармане он нашел мой разряженный сотовый телефон. Эмма увидела, как тот с громким стуком упал на пол, и пристально посмотрела на меня, явно удивляясь тому, что я его еще не выбросил. Гораций неподвижно лежал на полу, но понять, в самом ли деле он потерял сознание или притворяется, было невозможно. Затем наступила очередь Эммы. Не успел солдат к ней приблизиться, как она зарычала, продолжая держать руки за спиной:
- Прикоснись ко мне хоть одним пальцем, и я сожгу тебе всю руку!
- Пожалуйста, прибереги свой огонь на потом! - воскликнул он и расхохотался: - Прости, сама напросилась.
- Я не шучу, - предостерегла его Эмма и показала ему ладони.
Они светились, как угли, и, стоя в трех футах от нее, я чувствовал исходящий от них жар.
Солдат попятился.
- Ого, какая горячая! - воскликнул он. - Люблю темпераментных женщин. Но только попробуй меня обжечь, и Кларк зашпаклюет твоими мозгами стену.
Солдат, на которого он кивнул, прижал ствол винтовки к голове Эммы. Девушка зажмурилась, часто и поверхностно дыша. Затем она опустила руки и снова спрятала их за спину. Ее буквально трясло от гнева.
Меня тоже.
- А теперь осторожно, - предостерег ее солдат. - Никаких резких движений.
Я стиснул кулаки, глядя, как он скользит ладонями вверх и вниз по ее ногам, а затем сует пальцы за вырез ее платья. Все это он проделывал нарочито медленно и с омерзительной похотливой усмешкой. Еще никогда в жизни я так остро не осознавал свою беспомощность. Даже в звериной клетке я чувствовал себя лучше.
- У нее ничего нет! - заорал я. - Оставь ее в покое!
На меня не обратили ни малейшего внимания.
- Она мне нравится, - произнес солдат, оборачиваясь к мистеру Уайту. - Думаю, ее надо немного придержать… в научных целях.
Мистер Уайт поморщился.
- Ты отвратительный тип, капрал. Но я согласен с тобой, это удивительная девушка. Я о тебе слышал, - обратился он к Эмме. - Я бы все отдал за возможность иметь такие способности, как у тебя. Жаль, что мы не можем закупорить твои руки в бутылку…
Мистер Уайт странно улыбнулся и снова перевел взгляд на солдата.
- Заканчивай, - приказал он. - У нас мало времени.
- С удовольствием, - отозвался солдат и выпрямился, одновременно проводя ладонями по груди Эммы.
То, что случилось вслед за этим, происходило как будто в замедленной съемке. Я увидел, что этот мерзкий развратник собирается наклониться и поцеловать Эмму. Я также видел, что сложенные за спиной руки девушки уже охвачены пламенем. Я понимал, к чему это приведет: как только его губы приблизятся к ее рту, она расплавит его лицо ладонями, не заботясь о риске получить пулю в голову. Для Эммы наступил переломный момент.
Для меня тоже.
Я напрягся, приготовившись к драке. Я был убежден в том, что наступили последние мгновения нашей жизни, но намеревался прожить их на своих собственных условиях. Я решил, что если нам суждено умереть, то мы непременно прихватим с собой и несколько тварей.
Солдат обнял Эмму за талию. Ей в лоб продолжало упираться дуло винтовки. Она в ответ налегла на него головой, как будто провоцируя солдата на выстрел. Ее сложенные за спиной руки начали раздвигаться, а раскаленные добела пальцы были обведены по контуру языками пламени.
Ну, началось…
Вдруг - БА-БАХ!
Выстрел прозвучал так резко и неожиданно, что на мгновение у меня потемнело в глазах. Когда ко мне вернулось зрение, я увидел, что Эмма продолжает стоять, и ее голова по-прежнему цела. Винтовка, несколько минут назад смотревшая ей в лоб, теперь опущена, а солдат, который намеревался ее поцеловать, отстранился и развернулся к окну.
Выстрел раздался снаружи.
Все нервные окончания в моем теле занемели, звеня адреналином.
- Что это было? - воскликнул мистер Уайт, бросаясь к окну.
Через его плечо я увидел солдата, которому было поручено перехватить поезд. Но он все еще стоял неподалеку от хижины по пояс в цветах. Его спина была обращена к нам, и он целился куда-то вдаль.
Мистер Уайт сунул руку сквозь решетку, которой было забрано окно, и распахнул раму.
- Ты в кого стреляешь, черт тебя подери? - заорал он. - И почему ты еще здесь?
Солдат не двинулся с места. Он молчал. Над полем стоял гул насекомых, и несколько секунд мы только этот гул и слышали.
- Капрал Браун! - взревел Уайт.
Солдат медленно повернулся. Было видно, что он едва держится на ногах. Винтовка выскользнула у него из рук и упала в траву. Он сделал несколько неверных шагов вперед.
Мистер Уайт выхватил из кобуры револьвер и прицелился в Брауна.
- Скажи что-нибудь, черт возьми!
Браун открыл рот и попытался заговорить. Но вместо голоса из его рта раздался странный жужжащий звук. Он эхом откликнулся у него в животе, имитируя гул, разносящийся над всем полем.
Это жужжали пчелы. Сотни, тысячи пчел. А затем появились и они сами. Сначала всего несколько насекомых выползло на его приоткрытые губы. А затем его телом как будто завладела какая-то неподконтрольная ему сила: плечи ушли назад, грудь выпятилась вперед, а челюсти широко распахнулись. Из его настежь открытого рта ударил такой невероятно плотный поток пчел, что, казалось, это какой-то упругий предмет. У него в горле будто разматывался толстый и бесконечно длинный шланг насекомых.
Мистер Уайт в ужасе и растерянности попятился от окна.
За окном в поле Браун рухнул на землю, окруженный тучами жалящих насекомых. Когда его тело упало, оказалось, что за его спиной стоит другой человек.
Это был мальчик.
Хью.
Он стоял, вызывающе глядя в окно. Насекомые роились вокруг него огромной вращающейся сферой. Ими было заполнено все поле. Тут были медоносные пчелы и шершни, осы и журчалки, а также множество других жалящих насекомых, которых я никогда в жизни не видел. И все эти насекомые подчинялись Хью.
Мистер Уайт поднял револьвер и начал стрелять. Он опустошил весь барабан.
Хью опустился на землю, исчезнув в траве. Я не знал, упал ли он или просто присел. Тут к окну подбежали еще три солдата.
- Пожалуйста, не убивайте его! - крикнула Бронвин.
Не обращая на нее внимания, они изрешетили поле пулями, оглушив нас грохотом стрельбы.
И тут пчелы появились в комнате. Их было не больше дюжины, но они были разъярены.
- Закройте окно! - взвизгнул Уайт, отчаянно размахивая руками.
Один из солдат захлопнул раму. Твари начали гоняться за влетевшими в комнату насекомыми, пытаясь их пришлепнуть. Пока они этим занимались, снаружи продолжали собираться пчелы. Они повисли на окне огромным шевелящимся одеялом. Их было так много, что, к тому времени как мистер Уайт и его люди покончили с пчелами внутри, те, которые остались снаружи, уже почти полностью заслонили собой солнце.
Солдаты сбились в кучу посреди комнаты спиной к спине, ощетинившись винтовками, как дикобраз иглами. В хижине было жарко и темно. Жутковато странный гул миллиона обезумевших пчел эхом отдавался у нас в ушах.
- Заставьте их отступить! - закричал мистер Уайт срывающимся голосом, в котором звенело отчаяние.
Как будто это мог сделать кто-то, кроме Хью… если он все еще был жив.
- Я сделаю вам другое предложение, - подал голос Бехир. Он поднялся на ноги, подтягиваясь на решетке окна. Его силуэт четко вырисовывался на фоне темного стекла. - Опустите оружие, или я открою окно.
Мистер Уайт резко развернулся к нему.
- Даже цыган не способен на такой идиотский поступок.
- Вы слишком хорошо о нас думаете, - отозвался Бехир, берясь за ручку окна. Солдаты подняли винтовки.
- Давайте, - произнес Бехир, - стреляйте.
- Не делайте этого, вы разобьете стекло! - закричал мистер Уайт. - Схватить его!
Солдаты отшвырнули винтовки и бросились на Бехира, но он уже ударил кулаком по стеклу.
От этого удара все окно вылетело наружу. В комнату хлынули пчелы, и в хижине воцарился хаос - крики, стрельба, толкотня. Впрочем, все это заглушал рев насекомых, который, казалось, заполнил не только мои уши, но и вторгся во все поры моего тела.
Солдаты, отпихивая друг друга, рвались к двери. Справа от меня Бронвин толкнула Оливию на пол и накрыла ее своим телом.
- Ложись! - закричала Эмма, и мы упали рядом.
Пчелы ползали по коже и запутывались у меня в волосах. Я ожидал смерти. Пчелы покрывали все открытые участки моего тела, и, если бы им вздумалось меня жалить, у моей нервной системы не было бы ни малейших шансов выдержать эту яростную атаку.
Кто-то распахнул дверь, и в хижину ворвался свет. Чьи-то ботинки загрохотали по полу. Не меньше дюжины ботинок.
Стало очень тихо. Я медленно поднял голову.
Пчелы исчезли. Солдаты тоже.
И тут снаружи донесся хор перепуганных голосов. Я вскочил на ноги и ринулся к разбитому окну, возле которого уже толпились цыгане и мои товарищи.