Том спросил:
- А Венера… Мироновна, она будет там работать?
- Её пригласили на должность старшего завуча.
- Никуда от неё не денешься!
- То-ом…
Дядя Поль сел и пригорюнился.
- Тянет в такие годы к домашней жизни. Хотя мы, разумеется, не в том возрасте, чтобы заводить детей…
- А я?! - взвился Том.
Капитан подёргал волосы на висках.
- Все хочу спросить, Том… Ты на меня совсем не сердишься за те прошлые дела?
Том оседлал соседний табурет, придвинулся к дядя Полю вплотную.
- Когда я стану взрослый, можно, меня будут звать Том Поликарпович?
- Лучше Томас.
- Ладно… Можно даже Фома…
В тот же вечер Том аккуратно подъехал к Афродите:
- Афр… Ой, Венера Мироновна…
- Сушкин! Да зови меня Афродитой, если хочешь! Или даже тётей Арфой, как малыши в "Фонариках"…
- Ладно… А правда, что Огурец провалился на экзаменах в колледж?
- Увы! Я была в шоке. Такой способный мальчик…
- Ве… тётя Арфа! А давайте тогда позовём его сюда!
Он ожидал рассуждений, как это сложно. Однако Венера Мироновна пригладила ему белобрысые прядки и сказала:
- Я сама об этом думаю.
Мышка бежала…
Венера Мироновна привезла Сушкину в подарок два праздничных костюма - синий и кофейного цвета. На бриджах - вышивка, похожая на перья с завитками, на лёгоньких безрукавках - серебристые клёпки и кожаная шнуровка. Было в этих нарядах что-то рыцарское.
Том сразу сказал Касьяну:
- Какой нравится? Выбирай.
Касьян бросил жребий-денежку и выбрал синий.
Костюмы очень пригодились ко дню рожденья друзей, потому что их шорты и водолазки напоминали теперь корабельную ветошь.
Наследник Юга пришёл на праздник в своём придворном обмундировании и со шпагой через плечо. В руках он держал вторую шпагу. Сообщил без лишних церемоний:
- Том, это тебе. Я обещал.
- Ой… - Том взял шпагу, но засомневался отчаянно: - А почему? Я же ещё ничего такого… - Он хотел сказать, что не совершил никакого подвига, за который полагается наградное оружие.
Юга сделал вид, что рассердился:
- Надо же! Он "ничего"! А кто спас Дерево?
Том рукояткой почесал подбородок. Спорить было глупо: ведь он в самом деле сохранил от гибели туренский тополь… Но тогда… Том глянул на Касьяна.
Касьян смотрел на шпагу без всякой зависти, но с восхищеньем.
- Юга! А можно, мы с Касьяном будем носить шпагу по очереди? Он ведь тоже спасал! Сперва я, потом он!
Юга пожал плечами в бархатных накладках:
- Зачем по очереди?! Сейчас принесут вторую! Просто оружейники слегка замешкались, пока готовили.
В самом деле, появился лейтенант герцогской гвардии в парадной каске, он держал перед собой шпагу с золочёным эфесом. С поклоном протянул её наследнику. А тот - Касьяну.
- Вот! Она твоя!
- Ух ты-ы… - Касьян ухватил шпагу за тиснёные кожаные ножны, потом выдернул клинок.
- Мальчики, не порежьтесь, - предупредила издалека тётя Сузи.
- Лучше их совсем не вынимать, это не игрушки, - занервничала тётя Арфа.
Дело происходило в обширной комнате с расписанным недавно потолком. Изображённые маслом наследник Юга и Том Сушкин красовались там в окружении исторических персонажей, рыцарского оружия, парусных кораблей, старинных самолётов и колёсных пароходов, где главным был "Дед Мазай". (Гости говорили про мальчишек, что "удивительно похожи".)
Герцог собирался устроить в этой комнате библиотеку фантастических книг, а пока отдал её для праздника.
Гости стояли по углам и у стен, а Том, Касьян и Юга оказались в центре комнаты. И с ними была Катя. Она подарила Тому, Касьяну, а заодно и Юге значки - зелёных улыбчивых зайчат.
Мальчишки не послушали воспитательниц. Том и Юга тоже выхватили шпаги и вместе с Касьяном скрестили над головами.
- О-о… три мушкетёра!.. - завосхищались взрослые. Катя сказала:
- А вон и будущий д’Артаньян. Он ведь был младше мушкетёров
Через комнату маршировал семилетний Маркушка. Тоже со шпагой, только пластмассовой. Этой шпагой он умело отсалютовал именинникам и Юге, а потом дал Тому и Касьяну сплетённые из блестящей проволоки трёхколёсные велосипедики.
- Вот… У Юги есть велик, а у вас нет. Пусть будут эти…
Том и Касьян обрадовались по-настоящему: было в крохотных велосипедиках нечто героическое. Как в самом Маркушке.
Юга вынул из кармана что-то сверкнувшее в солнечном луче.
- Маркушка, держи. Это орден Золотого муравья. Мы с папой учредили его для храбрых ребят младшего возраста.
- Ой… а я разве…
- А разве нет? Вон как ты гонял на моем велосипеде через мосты над Жабьим оврагом! - Юга прицепил муравья к лямке потрёпанных Маркушкиных штанов. Тот забыл об этикете и умчался хвастаться наградой перед приятелями…
Касьян продолжал любоваться шпагой. Она была не такая, как у Тома - лезвие пошире, рукоять потяжелее.
- Маленькой, как у Тома, в арсенале больше не нашлось, - объяснил Юга. - Взяли взрослую, укоротили клинок и ножны. Можно будет потом её поменять…
- Не надо менять! Мне эта нравится… - Касьян погладил эфес, по очереди посмотрел на друзей. - Мне кажется… будто у меня уже была такая, раньше… Будто была другая жизнь, и я там защищал старинную крепость… Не смейтесь.
- Кто же смеётся? - удивился Юга. - Прежние жизни помнятся многим. Человеческая душа живёт бесконечное число раз, во всякие времена и в разных пространствах: в межпланетных, в компьютерных, в исторических. Мне снится иногда, что я рыбак в древней Греции, чего такого.
Конечно, он хотел сказать Касьяну: "Тебя случайно занесло разок в компьютерный мир, а вообще ты такой же, как мы".
Прямо скажем, разговор получился не совсем для праздника. И все же Том не выдержал, спросил:
- Касьян… а ты когда-нибудь видел сон про ночной туман и луну, и про тень, которая впереди?..
Касьян не удивился.
- Конечно. Я даже знаю, кто она… Мы однажды догоним… если не поссоримся…
- Зачем нам ссориться? - удивился Том.
- Бывает… - сказал Касьян. - Пока дети - лучшие друзья, а когда вырастут…
- А бывает, что "не бывает", - перебил Юга. - Вон папа и капитан. Были друзья и остались.
- Ой, а где они? - спохватился Том.
Юга хихикнул:
- Пошли в Малую столовую. Повар привёз новый сорт пива, "Безалкогольная радость". Они дегустируют.
- Что делают?
- Нюхают и выливают за окошко, - мрачно объяснил Платоша, который не любил никаких выпивок, даже безалкогольных ("Мне этого счастья хватило в дурной молодости").
Здесь всех позвали к праздничному столу.
Гостей было немного, все свои. Герцог торжественно поздравил именинников. Доктор Брештук сказал речь о замечательных свойствах нынешних мальчиков и девочек. Катина сестра Настя подарила именинникам кружевные воротники (очень подошли к костюмам).
Всяких вкусных вещей на столе оказалось полным полно. Веселья за столом - тоже.
Вернулся с улицы Маркушка и храбро прочитал стихи собственного сочинения:
Тут вот нынче именины,
И пирожные едим мы.
Том наш Сушкин и Касьян
Рады всем своим гостям.Гости все им рады тоже,
Спорить тут никто не может,
И поэтому для всех
Пусть звучит весёлый смех!
И смех зазвучал. Стихи тут же положили на музыку и дважды спели под гитару. Играли дядя Поль и гвардейский лейтенант, который принёс шпагу. Громче всех пел герцог Виктуар Генрих Евро-Азиатский. И Том подумал, что название недавно попробованного пива было не совсем точное. Тем более, что и капитан Поддувало казался веселее обычного…
Том расхрабрился и предложил спеть "Девушку с острова Пасхи". Потом исполнили "Венсеремос" и кое-что ещё из концертного репертуара. Катя и Том спели про кораблик. Голос у Кати был удивительно звонкий. Она выглядела совершенно здоровой. Дерево помогало?
Жаль только, что не было здесь Донби. Он остался на базе. Ему последнее время всё время чудилось в яйце шебуршанье и царапанье. Дон и Бамбало одинаково боялись пропустить ответственный момент…
Не приехала и Дуля с помощниками. Деятели кино знали отношение герцога к их искусству. Зато они обещали именинникам устроить праздник, когда те вернутся на базу…
Они вернулись. Привезли с собой Изольду. Том сказал, что хватит ей ошиваться во дворце, "животная" соскучилась по прибрежной жизни.
На базе было хорошо. Скинули нарядные костюмы улеглись на траву и на песок. Угощенье был разложено на холстинах и кусках пластика. Не такое изысканное, как во дворце, но ничуть не хуже: печёная картошка с огурцами, свежие пирожки с капустой, помидоры, редиска. И шипучий квас (уж он-то явно без хитростей).
Появился Донби, посидел в компании, но скоро опять ушёл в сарайчик, где яйцо.
Изольда походила среди тарелок и пирожков, объелась и ушла спать в привычный угол щитового домика.
Все притомились, петь уже не хотелось.
И в этот момент из-за острова с Деревом вышел корабль с пёстрыми парусами и чёрными штандартами. С лязгом отдал якорь. От корабля отвалила шлюпка - на всякий случай под белым флагом.
Пришлось подниматься и принимать гостей. Впрочем, гребцы остались в шлюпке, на берег вышел только адмирал Уно Бальтазавр Дудка. Он в учтивых выражениях приветствовал всех присутствующих, а отдельно - Тома Сушкина и его высочество. Про день рожденья юного артиста Касьяна он не знал ("Агентура подвела!") и очень смутился. Но тут же нашёл выход: сдёрнул с пальца серебряный перстень с русалкой:
- Примите, сударь, с поздравлениями. К двадцатому дню рожденья он будет вам впору.
- Благодарю, адмирал.
А Тому Сушкину адмирал Дудка подарил золотой испанский дублон с цепочкой.
- Это на память о вашем героическом судне.
На одной стороне монеты был отчеканен какой-то король, на другой - замечательный старинный пароход с большущей трубой и парусом. Не совсем такой, как "Дед Мазай", но похожий.
Адмирала угостили квасом, спели ему любимую песню "Венсеремос" и проводили до шлюпки. Том, Касьян и Юга махали вслед гостю подхваченными с травы шпагами, а Катя бескозыркой Тома.
Потом они вчетвером сдвинули головы над монетой.
- До чего замечательный… - прошептала Катя. Конечно о пароходе.
- Теперь у тебя, Том, опять есть пироскаф, - сказал Юга. - И у всех у нас.
- Жалко, что не настоящий, - вздохнул Том.
- Настоящий будет весной, - строго пообещал Касьян. - А это - знак: мы команда одного корабля.
- Ура… - прошептала Катя.
…Роман подходит к концу, до весны он не дотянет, поэтому надо сказать заранее: Касьян был прав. Пироскаф "Дед Мазай" в апреле следующего года появился в бухте ближнего островка Робинзон. Как ни в чем не бывало. Со свежей краской, блестящими стёклами, начищенной медью, с прежними флагом и вымпелом. Автор утверждает это со всей определённостью Ведь на то он и автор, чтобы распоряжаться событиями романа. Однако рассказывать про это явление подробно уже нет времени. Пришлось бы тогда писать и про то, что было осенью, зимой, в начале весны. Например про запуск звездолёта "Зелёный заяц". Старт наделал немало шума в окрестностях. Судя по всему, "Зелёный заяц" действительно продырявил пространство и пробил вход в иные миры. По крайней мере, в ясном осеннем небе несколько дней виднелась косматая чёрная дыра и в ней что-то свистело… Но в общем-то здесь не все ясно…
Надо сказать и ещё про одну неясность. Том так и не разобрался до конца в природе своего колечка. Обычная серёжка, трансформатор какой-то энергии или волшебный талисман? Он даже звонил насчёт этого Феликсу, но тот не мог сказать ничего толкового. Зато Феликс осенью поступил в Транспортный институт…
А теперь вернёмся на кинобазу, в тот день, когда отмечали дни рожденья.
Все расселись кто где и отдыхали под солнышком. Оно было не очень жаркое - август все-таки. Но ласковое. И вот под это солнышко выскочил из сарая Донби. Очень встрёпанный
- Он там!.. Клянусь Африкой, царапается!..
- Пр-л-роколупывает скор-л-рупу!
Ясно было, кто проколупывает!
Самовар с лежавшим на конфорке яйцом вынесли из сарайчика. Поставили на дощатый стол. Выстроилась очередь - послушать: правда ли проколупывает? Впрочем, теперь было слышно издалека: в самом деле из-под плотной скорлупы кто-то просился на волю.
- Мы тюкали клювами, - жалобно признался Бамбало. - А оно никак…
- Надо помочь малышу, - деловито сказал капитан Поль. Он переложил яйцо с шаткого самовара на доску. Вынул трубку и начал равномерно постукивать по скорлупе. Все затаили дыхание. Донби двумя головами навис над остальными зрителями.
Скорлупа была очень твёрдая. Ни трещинки.
Капитан постучал решительней. Шебуршанье усилилось. Но больше ничего.
- Нужен молоток! - решил Ефросиний Штульц.
- Злодей! - взвизгнула фройлен Дуля.
- Вы тр-лравмируте р-л-ребёнка!
Чтобы не травмировать, начали опять стучать потихоньку. Но потом сильнее. Затем ещё сильнее. Наконец Платоша, не обращая внимания на двухголосые вопли Дона и Бамбало, поднял яйцо над столом и грохнул о доски.
- Изверг! Ты убил птенчика… - простонал Бамбало.
- Живёхонек. Вон шебуршится вовсю…
- Дед бил-бил… - меланхолично произнёс сценарист Вовочка.
И Тома осенило:
- Постойте! Здесь же совсем сказочное пространство!
- Ой… ну и что? - выдохнула фройлен Дуля.
- Не стучите больше! - Том бросился в домик, где на привычной подстилке дрыхла Изольда. Ухватил на руки. Крыса недовольно дёргала усами.
- Хочешь быть героем сказки? - сказал Том.
Изольда притихла. Видимо, не знала, хочет ли. Но и не возражала.
Том вынес её, обвисшую в ладонях, посадил на стол. Катя на всякий случай взвизгнула. А догадливые Касьян и Юга зааплодировали.
- Не мешайте никто, - велел Том. А Изольде сказал:
- Ну, давай…
Изольда была понятливее обычных крыс. Она долго жила среди умных людей. И быстро сообразила, что "давай".
Она обнюхала яйцо (при всеобщем замирании). Обошла кругом. Стуча коготками, отбежала в сторонку. Повернулась к сокровищу Дона и Бамбало задом и с размаха огрела его хлёстким кожаным хвостом.
Яйцо быстро покатилось к дощатому краю. Никто не успел подхватить (или не посмел?).
"Яичко упало и разбилось"…
Разбилось на две ровные половинки.
Они аккуратно лежали на земле, и одна была пуста, а в другой…
Кто-то сказал: "Ай…". Кто-то просто охнул. Венера Мироновна пискнула от изумления. А Катя обрадовалась:
- Какой хорошенький!
Читатель решил, конечно, что все увидели страусёнка И теперь вопрос лишь в том, сколько у него было голов.
Ничего подобного! В половинке яйца, как в круглой посудине, сидел рыжий котёнок
Это был не очень маленький котёнок, не слепой и беспомощный, а примерно месячного возраста. Он приоткрыл рот и дружелюбно сказал:
- Мя…
- Д-да, сюрприз… - произнёс капитан Поль, который был здесь самый сдержанный и невозмутимый. - Донби, как это у тебя получилось?
- Откуда я знаю?! - горестно взвыла голова Бамбало. - Я не хотел! Я… мы… хотели страусёночка…
- Какая разница? - сказал капитан Поль. - Все равно, Донби, это твой ребёнок…
- Но почему мой? - простонали обе головы. - Почему наш?
- Потому что из вашего яйца, Донби! - весело разъяснила Катя. - Из того, которое вы храбро спасли для живой природы.
- Но в нем же нет ничего стр-л-раусиного, - горестно сказала голова Дон.
- Как это нет?! - возмутился Том. - Посмотрите на шею! Такой же воротник, как у Дона и Бамбало!
В самом деле, рыжую шейку опоясывало пушистое белое ожерелье.
- Н-ну… тогда это меняет дело… - нерешительно согласилась голова Бамбало.
- Совершенно Донбин ребёнок, - подтвердила Катя (а котёнок повторил: "Мя-а…").
- Питер, иди к папе, - сказал Том и вынул котёнка из яичной посудины. Поставил на стол. "Донбин ребёнок" покачался и сделал шаг.
- Позвольте, а почему именно "Питер"? - засомневался капитан Поль. - Может быть, лучше "Мазай"?
Том помотал головой так, что колечко заметалось в воздухе.
- Нет! "Мазай" появится сам по себе! А это Питер…
Все стали смотреть на Тома, и ему вдруг стало неуютно. Он стал шевелить лопатками и чесать друг о дружку ноги.
Касьян до сих пор невозмутимо хранил молчание, а теперь объяснил с научной точки зрения:
- Разгадка проста. Все помнят, как Том Сушкин вместе с Донби подолгу сидел над яйцом, гладил его и прижимался щекой. Все думали, что он представляет себе будущего страусёнка, а он, видимо, больше мечтал о домике тёти Полли, где живёт кот Питер (Том, не отпирайся, ты сам говорил). Колечко, как антенна, усиливала его мысли. И передавало зародышу…
- Нейрополе… - вставил Юга.
"А это что?" - хотел спросить Том, но решил промолчать.
- Да. И оно оказало влияние на зародыша, - кивнул Касьян.
- Я не знал, что так получится… - пробормотал Том.
- С этим ребёнком всегда всякие истории, - сообщила Венера Мироновна, забыв, что она уже не старшая воспитательница.
- Я больше не буду, - надул губы Том. Но, по правде говоря, он ни о чем не жалел. Питер получился замечательный. И это подтвердил юный герцог Юга Колосовско-Забодайский и Евро-Азиатский:
- Ой, какая хорошая кыса! Мы с папой наградим его орденом Неусыпного Льва.
Но Питеру не нужна была награда. Он зевнул и пришёл на край стола. Донби склонил над ним обе головы. Питер выгнул спину и потёрся усатой мордашкой сначала о правый, потом о левый клюв. И опять сказал "мя". Это означало, что он доволен всем на свете…
9 мая - 10 июля 2011, г. Тюмень