- Похожие случаи уже бывали, - вспомнил Юга. - Это когда из компьютера перескок в обычный мир. Про такое даже писали в журналах. Называется материализация смакетированного объекта (Том, помолчи…). Скоро это станет обычным делом…
- Меня теперь не пустят в виртуальное пространство…
- А оно тебе надо? - удивился Юга.
- А здесь-то я что буду делать?
- Придумаем, - обещал Юга. - Наступит осень - начнём строить опытный космодром на острове Белых Мышей. - Звездолёт с горючим из кожуры от стручков кошмария запросто обгонит скорость света и проколет здешнюю вселенную. Мы с Томом про это уже говорили…
- А ещё заставят в школу ходить, - внесла ноту здравомыслия Катя.
- Да, - согласился Юга. - но школу мы венсеремос…
- А жить-то где? - жалобно сказал Касьян. - Ни крыши, ни родных…
- Венсеремос и это, - решил Юга.
Касьян все же попробовал вернуться в мир, где родился. Он подолгу стоял перед большущим экраном, но стекло не думало ни таять, ни растворяться. Не биться же о него головой!
За неделю он втянулся в здешнюю жизнь. Ночевал то в домике у Тома и дяди Поля, то во дворце у Юги, то в монтажной. Там ему особенно нравилось. (Только много позже Том понял - почему именно: там часто появлялась Дуля.)
Участвовал в съёмках нескольких сцен (по очереди с Томом), когда главный герой готовился защищать дерево от злых сил.
- В общем-то мура, - говорил Том, а Касьяну нравилось.
Вот и сейчас он прыгал на берегу. Ждал, когда подойдёт катер с кинозлодеями.
Кинозлодеи нужны были, чтобы, следуя умыслам бизнесмена Берлупани-Подколодкина, изничтожить туренский ясень и пустить древесину на бочки для самогона. Сначала не знали, где этих нехороших типов набрать. Фройлен Дуля сунулась было за помощью к пиратам адмирала Дудки, но тот послал её подальше. Сказал, что у них на совести и так немало злодеяний и они вовсе не хотят увеличивать их с помощью кино.
Выручил студию "Дульсинея-фильм" капитан Поддувало. Он уговорил герцога дать на роль злодеев своих солдат. Герцог, как известно, киношников не терпел, но пошёл навстречу школьному другу. Выделил дивизию речных пехотинцев (было в ней девять человек). Те, заранее напялив на рожи чёрные чулки с прорезями, двинулись на остров.
По словам Дульсинеи, съёмки прошли блестяще. Главный Герой крушил злодеев умело и весело. Он казался неутомимым. Потому что исполнителей было два - Том и Касьян. Когда уставал один, в бой кидался другой. Издалека они были неразличимы, да и вблизи очень похожи. Касьян даже приделал к уху проволочное колечко (правда, временное, без прокола). Осложнял дело только Ефросиний Штульц. Главный оператор всё чаще ссорился с Дульсинеей, а с ребятами вёл себя вообще по-свински. Орал на них, когда считал, что в кадре они делают не то, что надо. Один раз даже довёл Тома до слез. Фройлен Дуля рассвирепела - особенно когда выяснилось, что Ефросиний перепутал мальчишек и вынудил плакать Касьяна. Генеральный директор уволила главного оператора. Ефросиний стал собирать чемодан и сказал при этом:
- Дуля ты и есть дуля. Австрийская. Кто тебе будет доделывать фильм?
- Сама справлюсь!
Оказалось, что справиться может Платоша. Он к тому времени перебрался на базу, потому что (о, святой Бартоломео!) соскучился по всей компании. Платоша сказал, что когда-то работал оператором на киностудии в городе Зацеплялске и, если надо, может помочь "Дульсинея-фильму". Фройлен Дуля тут же назначила его главным оператором.
- По крайней мере, у него душа художника, и он никогда не заставит плакать мальчиков…
На том и порешили. Сначала. Но потом Платоша пригляделся к Ефросинию и посоветовал фройлен Дуле: пусть Штульц все-таки останется главным оператором, а он, Платоша, будет вторым. Ведь Штульц почти довёл картину до конца, у него и опыт, и заслуги. И, к тому же, он извинился перед Касьяном (и заодно перед Томом Сушкиным).
- Лос фигос с вами, - сказала Дуля. Она уже нахваталась "мазаевских" выражений…
После этого Ефросиний и Платоша сделались приятелями и часто рассуждали об импрессионистах. ("А это кто?" - "Это художники, чьё творчество завязано на цветовых и световых впечатлениях, о любопытное дитя…")
Вскоре последние эпизоды были сняты, и наступило время, которое у киношников называется "постпродакшн", а по-русски "послесъёмочный период". Монтаж, озвучка и так далее…
Здесь кончается рассказ о съёмках фильма "Никто не срубит дерево". А поскольку скоро кончится и роман, о фильме надо сказать до конца. Следует признаться, что получился он так себе. Звания кинозвезды он Тому Сушкину не принёс (впрочем, Тому было наплевать: его и друзей интересовали дела на острове Белых Мышей, там готовился к старту космолёт "Зелёный зайчонок"). Несколько раз фильм показали на второстепенных телеканалах, а разок даже в кинотеатре Воробьёвска, а потом подзабыли. Впрочем, дело даже не в качестве этого кино, а в коммерции ("Том, это значит "торговые махинации""). Известно, что в детский фильм не засунешь много рекламы, а без неё какая прибыль?
Но у Тома и его друзей остались записи на дисках. Иногда интересно было присесть у экрана и вспомнить летние приключения…
"Глубинная бомба"
После съёмок, в начале августа, появилось много свободного времени. Том иногда забирался на Дерево и читал там любимого Марка Твена. Все чаще ему чудилось опять, будто он в домике, где живёт рыжий кот Питер. Кот был добрый. Забирался к Тому на колени и ни разу не выпустил когти…
Касьян повадился гулять по берегу с фройлен Дулей. Казалось бы, что у них общего? Но Том объяснил себе это так, что Касьян и Дуля обсуждают всякие связи электронных сетей и кинематографа. Не надо забывать, что Касьян родился из киношного компьютера, причём благодаря фройлен Дуле (хотя и при помощи программы Ефросиния).
Один раз они гуляли так долго, что стало Тому даже обидно. Касьян, видимо, почуял это и назавтра целый день провёл с Томом. Они катались на Донби, снова лазали по дереву. Там открывались новые "лесные страны". А листики на побегах сделались крупными, и становилось их все больше.
Заговорили про "Деда Мазая". Том и раньше рассказывал Касьяну, как они с Югой затопили пироскаф, но сейчас он вспомнил особенно много подробностей.
Касьян слушал терпеливо, но в конце концов сказал:
- Я все это знаю…
- Откуда?!
- В Большом виртуальном пространстве известно многое. Иногда я просовываю в него ухо, ну и вот… Том, я одно не понимаю: почему ты решил, что "Дед Мазай" ушёл от вас навсегда?
- А… как ещё?
- Но есть же Дерево! И есть у тебя колечко…
- Оно же… просто так… Или почти просто так…
- Это у меня просто так, для кино. А у тебя… Том, ты попробуй. Возьмись за колечко и скажи: "Дерево, пусть вернётся "Дед Мазай"".
Том не стал говорить "ерунда это" и "как он вернётся". Взялся за колечко и сказал эти самые слова.
Показалось, что шевельнул ему волосы пахнувший тополем ветерок.
- Думаешь, это может быть по правде? - шепнул Том.
- Но ты же спас Дерево. Вдруг и оно поможет тебе…
- А если поможет… он что? Всплывёт и станет новый, как после ремонта? Фантастика….
- Здесь кругом фантастика. Пространство под названием "Дельта"… Наверно, он не всплывёт, а весной просто окажется в какой-нибудь бухточке у одного из островов. Подождём…
У Тома в сердце послышался "стук-перестук". Он повторил про себя: "Пространство Дельта…"
Часто приезжали Катя и Юга. Катя, правда, пореже. У неё иногда опять побаливало сердце. Узнав про очередной случай, Том впадал в уныние (то есть в депрессию). Но брал себя в руки, ехал на улицу Новых Сапожников и уже без смущенья прижимал ладонь к Катиной груди (сердечко рисовал мысленно).
Стук-стук, перестук,
Ехал поезд по мосту…
Ей делалось легче…
А однажды случился день, когда Кате было совсем хорошо. Она с Югой приехала на базу. Вчетвером купались на отмели, а затем вдруг Касьян предложил:
- Том, давай сплаваем туда, где пироскаф.
Том в душе поморщился: не хотелось.
- Зачем…
Но в их компании сложилось правило: если кто-то что-то хочет, остальные не возражают.
Уходить далеко в залив им одним не разрешали (Сусанна будет хвататься за сердце, дядя Поль станет дёргать клочки на висках, фройлен Дуля скандалить с Касьяном…). Позвали капитана, однако у того "сдала поясница". Выручил Платоша, сел с ребятами в лодку. Сказал, что когда-то работал спасателем (кем он только не работал!).
Пироскаф не нашли. Место было явно то самое (Том сказал, что "взял точный пеленг"). Касьян резонно заметил, что нужен не пеленг, а "Дед Мазай". Том хотел надуться, но решил, что лучше сделать несколько кругов.
Сделали.
Не было пироскафа. Было только песчаное дно с зелёными бликами и тенями от рыбёшек. Были и сами рыбёшки, но толку-то от них…
Все огорчились, кроме Касьяна. Он выразился непонятно:
- Я же говорил…
Том уже хотел разозлиться: "Что ты говорил?!". Но закричал Платоша:
- Стоп машина! Вижу неопознанный подводный объект!
Объект блестел неподалёку, на дне. Он был наполовину спрятан в песке. Круглый, медный…
- Глубинная бомба, - задумчиво предположил Касьян.
- Сам ты бомба! - Том сразу понял, что это.
И Платоша понял:
- Неужели он, родимый?
Не снимая футболки и очков, живописец Римский ухнул с борта и рывками ушёл на глубину. Подёргал там ногами в обтрёпанных штанинах, повозился над "бомбой". Вытянул её из песка за изогнутые ручки. Тяжело всплыл. Том, Юга, Касьян и Катя втащили тяжеленную от налившейся воды находку через борт.
Конечно же, это был он, пузатый медный любимец команды пироскафа. Тот, который каждый вечер безотказно кипятил всем чай, а потом грел страусиное яйцо.
- Хороший ты мой! - Том обнял самовар, как живого. Якорёк на водолазке тихо звякнул.
Платоша держался за борт, мокрые очки счастливо блестели. Он сказал:
- Подождите, там ещё… - и снова ушёл на глубину (немалую для пловца без маски). И всплыл с конфоркой самовара. Той, на которую ставили чайник и клали яйцо.
- Клянусь Африкой, Донбамбало обалдеет от счастья. - сказал Том. - Он горевал, что без самовара тормозится созревание зародыша. Я ходил виноватый…
- Теперь мир обретёт гармонию, - пообещал Платоша и ввалился в лодку.
- Не обретёт, - сказал Юга. - Мы не знаем, куда девался пироскаф.
- Знаем, - возразил Касьян. - Ушёл на ремонт…
- Куда? - слегка испугалась Катя.
- Сушкин, давай признаваться, - велел Касьян.
- Давай… Только говори ты…
И Касьян рассказал, как Том попросил Дерево помочь "Деду Мазаю".
- В этом туренском тополе сверхсильная энергия. Вот оно и перенесло "Деда" в какое-то подпространство. Туда, где хорошие судоверфи. А весной перенесёт обратно…
Никто не заспорил. Касьян разбирался в подпространствах, поскольку сам был из тех краёв…
Выбор
С той поры каждый вечер пили чай из старого самовара. В щитовом домике или под парусиновым навесом. Потом Донби уносил самовар в лодочный сарай и грел яйцо обеими головами. Что-то бормотал.
Августовские вечера были очень тёплыми, но уже тёмными. Над протоками и островами Дельты повисали яркие созвездия. Дерево темнело в сумерках, как придвинувшаяся из космоса другая планета. Иногда в ней мерцали редкие огоньки.
- Наверно, та самая "сверхсильная энергия", - шепнул однажды Касьян Тому. - Работает на пироскаф…
- Может быть… - отозвался Том тоже шёпотом. Не было у Тома уверенности и была виноватость. Потому что недавно он сделал такое, в чем не смел признаться никому. Сам не знал, хороший это поступок или наоборот - вдруг даже предательство?
Дело в том, что Катя то поправлялась, то болела снова (доктор Брештук говорил: "Со временем пройдёт", но почему-то долго не проходило). И Том вдруг подумал, что надо попросить помощи у Дерева. Так же, как о пироскафе.
Но…
За два дня до того, сидя на перевёрнутой лодке, Том и Платоша разговорились о жизни. Платоша сказал:
- Том, если живёшь разумно, надо уметь делать выбор. Не требовать от судьбы слишком многого. Когда хочешь стать художником, не гонись за богатством… Ты, наверно, подумал: рассуждает, а сам не добился ни того, ни другого. Но я все же хороший художник, Том.
- Я знаю… - Том вспомнил роспись во дворце…
- Или вот пример попроще, из детства: если мечтаешь о велосипеде с мотором, не мечтай в то же время понравиться красивой девочке. Не желай два горошка на ложку…
- Гм… - сказал тогда Том. Разговор показался полушуткой.
Но сейчас Том подумал: "Может, в этом какой-то закон природы? Или правило подпространства? Вдруг дереву не понравится, что просил о пироскафе, а теперь новая просьба - о девочке…"
Может быть, есть на свете закон выбора?
Два дня он ходил в раздумьях. Потом решился. Забрался в развилку дерева, взялся за колечко и сказал:
- Дерево, послушай! Если нельзя помочь два раза - пироскафу и Кате, - помоги только ей.
Потому что "Дед Мазай" прожил на свете полтора века, а Катя Елькина неполные десять лет. У неё имелось больше прав на жизнь. Хотя пироскаф было очень жаль, и Том чувствовал себя так, будто второй раз открыл кингстоны…
И вот сейчас, при вечернем разговоре с Касьяном, Том признался. Сперва наполовину:
- Я боюсь за "Деда". Я перед ним виноват…
- Как виноват?!
Том зябко обнял себя за плечи и рассказал все.
Касьян отнёсся с пониманием:
- Надо принимать меры…
- Какие?
- Сушкин, серьёзные… У тебя есть какая-нибудь Катина вещица? Совсем мелочь. Брошка, пуговица, шпилька…
Том покраснел. Пуговица была. Маленькая, белая, от Катиной рубашонки. Она отскочила, когда доктор застёгивал рубашку после "сердечной процедуры". Упрыгала под кровать. Том украдкой вытянул её ногой и сунул в кармашек у пояса. Если бы кто увидел, он сгорел бы на месте. К счастью, никто не заметил. А теперь… куда деваться-то?
- Вот…
Касьян сказал деловито:
- То, что надо. А теперь какую-нибудь штучку от "Деда Мазая". Мы положим их вместе в дупло. Они станут для дерева одной вещью. Оно отдаст энергию и Кате, и "Деду". Ему ведь не жалко. Надо только, чтобы все по правилам…
- Но ничего же нет от "Деда"!.. Может, отвинтить медную шишку от самовара?
Касьян помотал головой.
- Самовар - не часть пироскафа. Он появился потом, вместе с вами. "Дед" потому и оставил его, когда решил обозначить то место. А ни с какой своей деталькой он расстаться не имел права…
- Что же делать?
- Думать…
Том стал думать. И придумал.
- Подожди меня здесь…
Он вернулся через полчаса. Опять сказал:
- Вот… - и протянул ладонь. Касьян посветил мобильником.
- Ух ты, хороший какой… - На ладони лежал медный морской конёк.
- Это от пароходной вешалки…
- Сушкин, это что надо! Сейчас двинем к дереву или завтра?
- Зачем тянуть…
Донби сидел в сарае перед яйцом, под лампочкой. Том еле уговорил его переправить их с Касьяном к дереву.
- Клянусь Африкой, - это бред, - сказал Бамбало.
- И авантюр-л-ра, - добавил Дон.
- Донби, но это очень важная авантюра!
- Тебе влетит от Дули, - предупредил Касьяна проницательный Бамбало.
- Она не узнает.
- Том, а Поликар-л-рп знает?
- Зачем его волновать? Мы же быстро!
- Ночь на двор-л-ре…
- Не ночь, а вечер. Просто небо чёрное. Зато какие звезды! - сказал Касьян.
- Клянусь Африкой, это верно…
У страусов, видимо, особый нюх, дорогу Донби нашёл вслепую. Остался внизу, а Том и Касьян добрались до одного из выступов на коре (давно знакомого). Посветили мобильниками. Здесь было неприметное дупло. Том осторожно опустил пуговицу и конька в мягкую труху на дне.
- Касьян, давай скажем вместе…
- За колечко возьмись…
- Ага…
И они сказали:
- Дерево, помоги Кате и пироскафу…
Потом посидели на тополином карнизе, покачали босыми ногами.
Густые созвездия отражались в черноте среди островов. Дул по ногам пушистый ветерок. Кричали внизу лягушки.
- Том… - Касьян впервые сказал "Том". - Ты конька у дяди Поля стащил?
- Ты рехнулся?! Не стащил, а выпросил!.. Он все понял. У него оказывается, было два таких. Этого он берег к моему дню рожденья. И сказал: раз надо, возьми. Все равно день рожденья на носу…
- Том, а когда?
- Через неделю…
- Можно, я свой отмечу вместе с твоим? Он был не так давно…
- Можно, конечно!.. Только ты ведь говорил, что двадцать девятого февраля.
- Не путай! Это день Ангела. А рожденье - когда появился на свет. Мы с Дулей посоветовались и решили: пусть будет день, когда я вылез из компьютера.
Том сказал без насмешки:
- Похоже, ты с ней часто советуешься…
- Да… Том, она недавно сказала, что с малых лет мечтала о младшем брате…
- Вот это новость. Клянусь Африкой…
- Том, а ты что о ней думаешь?
- Честно?
- Само собой!
- Это будет ещё та сестрица.
- Я знаю…
- Не обижайся, но она какая-то… безответственная…
- А я, что ли, ответственный? Свалился из ящика, будто снег с крыши… А ещё говорят: братьев и сестёр не выбирают…
"Очень даже выбирают", - подумал Том.
Стук-стук, перестук…
Девочка, ты ещё помнишь меня?
Он опять взялся за колечко. Незаметно… И сказал, чтобы утешить Касьяна:
- А в общем-то, все мы не сахар…
На следующий день возникла Венера Мироновна. Добралась поездами, самолётом и вертолётом.
С ума сойти!
Том был совсем не рад. Ясное дело: она прилетела, чтобы забрать Сушкина в Воробьёвск. Он поздоровался с Афродитой сухо, а дяде Полю сразу сказал:
- Никуда не поеду.
- Том, да подожди ты! Она приехала не за тобой, а к тебе…
- Это как?
- Ну… и немножко ко мне…
- Это как? - опять сказал Том слегка обалдело…
- Ну… вот так. Говорит, что в Воробьёвске, когда мы только познакомились, я… "произвёл впечатление". Говорит, "неизгладимое". А потом мы, по правде говоря, переписывались… немножко…
Том сказал прямо:
- Капитан Поль, не делай одну глупость шестой раз.
- Оно конечно… Твои советы - штука ценная. Но ведь я человек немолодой. Хочется иногда уюта и женского участия… Том, она говорит, что и по тебе очень скучала. Даже это… роняла иногда слезинки. "Сушкин всегда был моей особой привязанностью. Только я не подавала вида, потому что это непедагогично…"
- Я всегда это чувствовал, - сказал Том, стараясь быть язвительным. И защипало в носу.
- Она ведь в общем-то очень добрая душа…
Том подумал.
- Пожалуй… Из всех женщин, которых я знал, не самая плохая.
- Вот видишь!
- Ладно, венсеремос… А где она тут устроится?
- На островке Лесном открывается школьный городок. Наверно, вся ваша компания пойдёт в ту гимназию. Даже наследник…
- А вечером будем приезжать домой! Не хочу опять в общую спальню!
- Разумеется! Мы снимем квартиру на берегу.
- А Касьян пусть живёт у нас, если Дуля…
- Да! Да! Да!