- Ладно, ребятки, поеду! Только вы не думайте, с вами-то я обязательно рассчитаюсь. Как только будет у меня рейс в вашу сторону, завезу по подарочку. Ждите!
- Новости! - фыркнул Митя. - Совсем не надо нам подарков...
- Даже обидно, - поддержал приятеля Семен. - Как будто мы так просто не можем...
- Надо не надо, а привезу. Крепко вы мне помогли. Спасибо вам за все!
- Какая наша помощь! Случайно поругались с Митькой, вот и нашли машину. Только и дела...
Митя покосился на Семена: "нашли"? Нашел-то машину все-таки он, Митя, даже чуть не утонул из-за нее. Правда, потом все здорово поработали: и Семен и даже Павка. Все как-то сплелись в одно общее дело, не разберешь, кто сделал больше, кто меньше... Посопев, Митя решил не возражать.
- А как вы думаете, Витя, почему все-таки машина оказалась не на поляне, а на дне озера? - спросил Павлик, которого больше всего волновал этот вопрос.
- Разве ж я знаю, ребятки? Только догадываюсь.
- А как вы догадываетесь? - живо заинтересовался Семен. - Я вот тоже догадывался, догадывался, а все равно ничего не понял.
Он усмехнулся, вспомнив, как перетрусил, когда его под водой неожиданно толкнуло водительское сиденье. Нет, он этого никогда никому не расскажет...
- Зимой, в метель дело было... А зимой разве разберешь, на поляне стоишь или на озере? - задумчиво сказал Виктор.
- Зимой? - повторил Семен и вдруг начал тихонько, но очень заливчато смеяться.
Это было так непохоже на него, всегда серьезного и немного угрюмого, что ребята удивленно на него посмотрели.
- Ты чего, Семен?
Семен ничего не смог ответить, его все больше разбирал смех.
- Дурак я, ребята! Ох, и дурак! - проговорил он, наконец, вытирая слезы. - А я-то ломаю голову: как машина добралась до залива? По воде не могла - не плавучая. С берега тоже нельзя - лес да скалы не пустят. А про зиму-то забыл совсем! По льду пришла!
- Да, видно, по льду я заехал туда... - вдохнув, согласился Бартенев и начал прощаться. Он крепко пожимал тонкие, с раздавленными и засохшими мозолями, липкие от солидола мальчишечьи руки. - Ну, ребятки, до свидания! Ждите, при первом случае заеду.
Сторож снял цепь, протянутую поперек ворот автобазы. Грузовик выкатился на улицу, свернул на проспект, влился в поток машин и сразу стал совсем будничной и простой трехтонкой, такой же, как и все другие. Только ребята, молча следившие за своим грузовиком, знали, какая история произошла с ним там, на озере Светлом, в угрюмом Скалистом заливе...
ЗИМНЯЯ ДОРОГА
Вся эта история началась еще зимой в Алаганском совхозе, поля которого раскинулись в трехстах километрах к югу от Мисяжа, в степях Зауралья. Съезжаться сюда народ начал еще перед осенью прошлого года, и сразу начали строиться и готовиться к посевным работам. Все требовалось новоселам: и строительные материалы, и семена, и продукты, и машины, и запасные части.
Автомашин имелось много, но расстояния до населенных пунктов были большие, и грузовики обычно исчезали из совхоза на несколько дней, а то и на полмесяца.
Виктор Бартенев считался специалистом по дальним рейсам, и ему поручили - это было в конце марта - вывезти запасные части из межрайонной базы, находившейся в глубине Урала, в горном городке Золотинске. Виктор обрадовался дальней поездке: в таком рейсе многое повидаешь на незнакомой уральской земле, так не похожей на родную Украину.
Он подготовил машину, и скоро в степном просторе скрылась составленная из вагончиков "улица Целинная", за ветровым стеклом покатилась под колеса гладкая степная земля, пересеченная до горизонта серой лентой дороги. Снегу в степи было мало, только корешки трав припорошило, а стебли стояли нетронутыми, сухими и крепкими - такими, какими застали их и застудили морозы. То впереди, то рядом мчалась узкая и острая тень машины. Порой, когда машина взбиралась на пригорок, тень становилась такой длинной, что, казалось, вот-вот упрется в линию горизонта.
К вечеру Виктор увидел Уральские горы. Темной каймой они лежали у края степи, похожие на тяжелые грозовые тучи. Все чаще появлялись села, деревни, рабочие поселки. Виктор, не останавливаясь, проносился по улицам.
Ночевал он в горах, в поселке известкового карьера, а утром уже ехал по горным дорогам, с двух сторон замкнутым стенами густого соснового леса. Подсевший в кабину попутчик - местный учитель, старичок, в очках и каракулевой шапке - рассказал, что сейчас они переедут границу между Азией и Европой. На границе поставлен каменный обелиск.
- Если есть желание, полюбопытствуем, - предложил он.
Они оставили машину на дороге и по узенькой тропинке пришли к белому восьмигранному обелиску на откосе железной дороги. Его украшали бронзовые доски с выпуклыми буквами: на одной стороне - "Азия", на другой - "Европа". Буквы были кем-то начищены и ярко блестели на предвесеннем солнце.
На железнодорожных путях у решетчатой арки с кроваво-красным глазом светофора стоял электропоезд и нетерпеливо трубил, требуя дороги. Потом электропоезд ушел, и стало тихо. Совсем недалеко, в темном бору, красиво белело похожее на замок здание электроподстанции. Было ясно слышно, как там гудели трансформаторы.
А потом опять пошли горы и горы. Казалось, им нет конца, что вовсе и нет на земле степных просторов. Перевалы становились все круче, мотор тянул с трудом, вниз спускаться нельзя было без тормозов.
С последнего перевала Виктору открылся Золотинск - город, каких еще не приходилось видеть: весь был затолкан в горы. Крутые склоны гор, как ракушками, обросли домами до самых вершин, улицы просматривались от начала до конца, можно было рассмотреть, что делается в каждом дворе.
На самом дне ущелья раскинулись цехи заводов. Заводские дворы покрывала сетка железных дорог, по ним сновали крохотные паровозики. Рядком стояли трубы мартенов, из них валили черные, серые, синие и даже рыжие клубы дыма. Облако дыма медленно поднималось над заводом, грузно переваливало через горные вершины и исчезало в лесах.
На базе Виктор задержался недолго: ему, как целиннику, груз отпустили без очереди. Проводить вышел начальник базы, полный, осанистый человек в белых бурках и накинутом на плечи полушубке. Долго расспрашивал Виктора о совхозных делах, потом оглядел нависшие над городом горные хребты и покачал головой:
- Неладно твое дело, парень: метель будет.
День стоял ясный и прозрачный. Виктор тоже осмотрел горы. Их облитые белой массой сугробов склоны серебрились на солнце. На светлом фоне отчетливо различались чуть ли не ветки на соснах. И в такую-то погоду - метель?
Начальник показал киевлянину на вершины гор: там на полянах и прогалинах колыхались белые тени снежных вихрей. Было даже как-то странно: наверху бушевал ветер, выметал из лесов снежную пыль, а здесь, внизу, хоть бы колыхнуло! Дым из трубы соседней котельной столбом поднимался вверх.
Виктор заколебался: может быть, и в самом деле опасно выезжать в такую погоду? Но и оставаться рискованно: метель может затянуться, все дороги переметет, тогда еще труднее будет выбраться. Нет, лучше ехать, чем пережидать: в метель не верилось, а был шанс проскочить горный район, в степи же, на привычных дорогах, сам черт был Виктору не страшен...
- Проскочишь - твое счастье, - сказал начальник базы. - Не проскочишь - тогда держись...
- Надо же мне привыкать к уральскому климату, товарищ начальник! Верно ведь? - смеясь, возразил Бартенев и повел машину к горным перевалам.
В горах снег сверкал еще ослепительнее. Солнце днем припекало, верхний слой подтаивал, за ночь смерзался в наст, и теперь все поляны сверкали, словно облитые глазурью.
Бартенев проехал уже порядочно, когда с севера стало надвигаться большое белое облако. Чем ближе оно подходило, тем черней и мрачней становилось, а через полчаса туча застлала все небо от края и до края. По накатанной дороге поползли и заструились белые полосы поземки. Сквозь рокот мотора стало слышно, как в какую-то щель в кабине пронзительно посвистывает ветер. Стремительно надвигалась метель.
Хмуро и пасмурно выглядел поселок известковых карьеров, в котором ночевал вчера Виктор. Пригнувшись, навстречу шли белые фигуры рабочих. Трудно было понять, отчего они белы: то ли от известковой пыли, то ли снег уже облепил их. Старик в большой мохнатой шапке, высокий и костистый, с развевающейся на ветру бородой, помахал рукой и что-то прокричал Виктору.
- Без тебя знаю, дедушка! - пробормотал Виктор, поняв, что рабочий предупреждает его о приближающейся метели.
Мелькнула мысль: "Не остановиться ли, в самом деле?" По-мальчишески Бартенев загадал: "Вот доеду до переезда, закрыт будет - остановлюсь в поселке, открыт - поеду дальше. Риск - благородное дело!"
Полосатый шлагбаум торчал вверх, переезд был открыт. Рядом со шлагбаумом, отвернувшись от ветра, стояла женщина с флажками наготове: ждала поезда. Женщина тоже посмотрела на грузовик и что-то проговорила, помахав флажками в ту сторону, откуда надвигалась непогода. Виктор посигналил ей и повел машину через рельсы, за которыми был крутой поворот и спуск в ложбину.
Спустившись, Виктор вскинул глаза и чуть не ахнул: впереди все исчезло - не было ни гор, ни лесов, ни дороги. Стеной висела белая мгла, и в ней крутились вихри, словно вставшие на дыбы белые змеи. Виктор оглянулся и через заднее стекло увидел, что женщина крутит рукоятку и полосатая стрела шлагбаума опускается вниз: приближался электропоезд.
- Не судьба, значит, - усмехнулся Бартенев. - Вперед так вперед!
Куда-нибудь он все равно должен приехать, а там можно будет подумать, что предпринимать дальше. Он ввел машину в снежный мешок и поехал вперед на первой скорости. Привыкшему пролетать дороги по сорок-пятьдесят километров в час, Виктору была нестерпима та скорость, с которой он тащился теперь. Так и подмывало прибавить газ, перейти на третью скорость, прорвать и сокрушить эту белую муть, сделавшую его почти слепым и беспомощным.
Но ускорять движение было нельзя, грузовик и так сильно встряхивало на ухабах, замаскированных снегом. Он ехал и ехал под вой ветра, с трудом различая дорогу, отгороженный от всего мира крутящейся завесой снега, один-одинешенек. Стало даже немного грустно. Хоть бы какого-нибудь попутчика посадить, все-таки веселее! Да кто пойдет в такую погоду? Где-то теперь тот старичок учитель, который показывал обелиск на границе Европы и Азии?
Внезапно Виктор всем телом почувствовал, что машина накренилась вперед и поползла под гору. Виктор сбавил обороты, потом перевел мотор на холостой ход, затем выключил его, но машина продолжала катиться вниз. Он притормозил ее мотором, взялся за ручной тормоз, но и это не помогло остановить движение машины. Зажатые тормозами колеса сгребали под себя сугробы снега, и вместе со снежными валами грузовик полз и полз вниз.
Слева показался кряжистый ствол толстой сосны и проплыл мимо в каком-нибудь полуметре от окна. Нависший над дорогой сук проскрежетал по крыше и с треском сломался. Еще какие-то сучья помельче захлестали по стеклам мохнатыми лапами. Виктор на всякий случай приоткрыл дверцу...
Вопреки ожиданию все кончилось благополучно. Скольжение прекратилось, впереди, насколько видно, лежала ровная местность. Виктор включил мотор, рывком выбрался из сугробов и покатил дальше.
Машина шла хорошо, дорога была гладкая, и Виктор успокоился.
Однако благополучие длилось недолго: неожиданно Бартенев увидел впереди себя гряду скал и еле успел взять вправо. Ничего особенного: когда он ехал в Золотинск, не раз видел нависшие над дорогой скалистые глыбы. Видимо, одна из них попалась на пути...
И вдруг машину резко встряхнуло, радиатор поднялся вверх, и перед грузовиком встала еще одна скалистая гряда. Виктор едва успел сбросить газ и нажать тормоз. Он вышел из кабины и осмотрел местность. Скалы тянулись в ту и в другую сторону. Как это его угораздило наехать на целый горный кряж?
Ветер бил в лицо, оно стало мокрым, и Виктор поспешил в кабину. Уже темнело, надо было торопиться. Он откатил машину назад, развернулся и поехал обратно. Не прошлой двух минут, как перед машиной вновь появилась скалистая стена.
Да что это такое, в самом-то деле? Куда он попал? Какая-то каменная ловушка! Он подал машину назад, круто взял влево, а результат оказался такой же: из снежной мглы встали безмолвные каменные стены. Пока окончательно не стемнело и не замело следы, надо было побыстрее возвращаться обратно.
И тут произошло непредвиденное: заглох мотор. Он попытался завести его стартером, пустил в дело рукоятку - ни одной вспышки! Было похоже, что прекратилась подача горючего. Он поднял капот, собираясь проверить карбюратор, как вдруг вспомнил, что не заправлял машину с момента выезда из совхоза. Хотел сделать это в Золотинске, но поторопился выехать и тоже не заправился.
Виктор полез в кузов и начал искать канистры. Кузов густо засыпало снегом, канистр нигде не было видно. Куда он мог их девать? Виктор стал припоминать и вздрогнул, как от удара: канистры остались там, в Золотинске. Он снял их с кузова, чтобы не помяли при погрузке, а обратно поставить забыл.
В одну секунду положение стало отчаянным, гибельным. Ошеломленный неожиданным открытием, Виктор бессильно опустился на ящик с подшипниками и несколько минут сидел неподвижно. Как же он так позорно оплошал? Какой он шофер, если позабыл погрузить горючее? Это начальник базы заговорил его, толстый черт! Где теперь взять бензин? И где он сейчас находится?
Наверху, над обрывом, под напором ветра гудели и скрипели сосны, воздух свистел в ветвях, по поляне с шорохом ползла поземка. Нечего было и рассчитывать, что кто-нибудь поедет мимо в такую погоду. Машину спасать придется самому. Но в какую сторону направиться? Где теперь населенные пункты? И словно в ответ издали донесся протяжный трубный звук. Он так отличался от шума непогоды, что Виктор сразу насторожился. Кто мог так трубить? Старик попутчик рассказывал о лосях. Неужели кричали лоси?
Необыкновенно низкий и густой звук повторился, его было слышно никак не меньше минуты. Нет, никакое живое существо не в силах было издавать такой звук. Кто же трубил? И Виктор вспомнил арку со светофором у обелиска на границе Европы и Азии: точно так трубил электропоезд. Ну да, это звучала сирена электровоза. Виктор представил себе машиниста, нажавшего кнопку сирены и вглядывающегося в снежную муть. Ему тоже приходилось нелегко: попробуй-ка пробиться с тяжелым составом сквозь эту стену вздыбившегося снега.
- Спасибо, друг! - вслух проговорил Виктор, обращаясь к тому далекому и неизвестному человеку, который, как руку помощи, подал ему перелетевший через леса и горы сигнал.
Теперь Бартенев уже не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным среди разбушевавшейся стихии. Там, за горами, на магистрали, такие же, как и он, транспортники боролись с метелью, вели свои составы - и он должен бороться! Надо идти в сторону железной дороги, добраться до какого-нибудь населенного пункта, достать бензин, заправить машину и вывести на дорогу. Сейчас он подготовит машину к стоянке.
Из радиаторного краника потекла спускаемая вода. Горячая, она тотчас же высверлила в снегу круглое глубокое отверстие. Виктору опять стало тоскливо: вода текла, как кровь из раны. Кто знает, когда он сможет увидеть свой грузовик снова!
Взобравшись на обрыв, определив направление по сигналам электровозов, Виктор в последний раз оглянулся назад. Грузовика уже почти не было видно, буря закидывала и закидывала его снегом.
Дорога была страшная. По прямой, наверное, железная дорога отстояла в двадцати - двадцати пяти километрах, но путь Виктору показался бесконечным. То и дело приходилось обходить неприступные горы и бездонные балки, часами продираться через чащобу, которая в другое время показалась бы ему непроходимой, брести по нетронутому лесному снегу, тяжелому, как песок. Он скатывался в овраги, карабкался на склоны гор и все прислушивался к трубным сигналам. Трубили электровозы часто: и на железнодорожной магистрали, видимо, буря наделала бед...
Только под утро вышел он на железную дорогу. Совершенно обессиленный, шатаясь, он побрел по путям. К счастью, это произошло недалеко от переезда, через который он проезжал днем. Дежурная стрелочница заметила его и крикнула:
- Эй, ты! Уйди с рельсов! Поезд близко!
Бартенев не услышал ее и продолжал идти. Женщина подошла к нему и под руку увела с насыпи:
- Ну, куда тебя несет? Жизнь надоела? Попадешь под колеса, а я отвечать должна?
Оглушенный грозным гулом, уже давно разламывавшим ему голову, Бартенев посмотрел на женщину бессмысленным взглядом и с усилием выговорил:
- Машина у меня... В лесу завязла... Бензину... Где взять?
Вид у него был дикий, изможденный, и стрелочница догадалась, что с человеком произошло несчастье. Сменщица, вместо которой она сейчас работала, сказала ей, что перед самой бурей в горы прошла машина. "Уж не с нее ли он, сердешный? "
Она устроила обеспамятевшего Виктора на лавке в своей крохотной будке, а когда в вихрях снега в горы ушел блистающий прожекторами электропоезд, по телефону вызвала дежурного по разъезду, доложила о пришедшем из лесу больном человеке.
Пришли люди, увели Бартенева на вокзал, усадили в пассажирскую электричку. Очнулся он через много дней в областном городе, в железнодорожной больнице. Узнал, что приезжали представители совхоза, приходили представители управления милиции, но добиться ничего не могли: Бартенев сильно бредил. Начались поиски машины, но безуспешно...
Да и как было ее найти, когда она стояла далеко в стороне от дороги, в одном из глухих заливов озера Светлого, укутанная в трехметровые сугробы! Лесник сюда не захаживал, нечего ему было здесь делать. А когда наступила весна, началось таяние, тяжелый грузовик продавил лед и ушел под воду. С оглушительным треском лопнула подтаявшая льдина, встали дыбом ледяные куски, долго кипела и пузырилась взбуруненная вода, но видели и слышали это одни лесные птицы, а они никому ничего рассказать не могли...
ГВАРДИИ КРАСНОЙ СЫН
Памяти Феди Горелова,
красногвардейца
