Она посмотрела на него глазами, полными слез, и сказала:
– Тогда докажи это. Купи мне что-нибудь.
– Конечно, дорогая. Что-нибудь конкретное?
– Что-нибудь хорошее. Очень хорошее.
Черт, подумал тогда он. Квартира, вся эта мебель, ее карманные деньги – все это и так уже подорвало его финансовое состояние.
– Например?
– Например, машину.
– Машину! А чем тебе твоя не нравится?
И она поведала ему, чем ее не устраивает ее машина.
И на следующий день он купил Кэнди небольшой автомобильчик, который ей так понравился.
– Оргазм.
– Правильно, оргазм. Можешь входить.
И он вошел, закрыв за собой дверь, и тут же обвил ее руками, а затем приступил к делам поважнее.
В это время Дэвид Джерард в подвале дома Кэнди подкручивал карманным гаечным ключом клапаны водопроводных котлов. Он возился достаточно долго, но результат того стоил. Теперь по трубам в дом шел лютый кипяток.
На Кэнди действительно были те ярко-синие трусики-стринги, а ее теплая и влажная "подружка" уже готова была принять в себя Тома.
Занимаясь любовью, Кэнди любила покричать. Иногда ее крики не на шутку пугали Каллигана. Хорошо, что ее соседка по дому днем работала и не слышала этих воплей: в противном случае она могла бы подумать, что здесь поселились настоящие извращенцы.
Покончив с приятным занятием, они лежали на неразобранной кровати, покрытые потом и измотанные, стараясь выровнять дыхание и наслаждаясь тем, как прохладный воздух поглаживал их обнаженные тела.
Потом она сказала то же, что и обычно:
– Пойду приму душ.
А он, как всегда, предложил составить ей компанию.
У похода в душ была далеко не только гигиеническая цель – там в Каллигане снова пробуждалось желание. Второй тур.
Взявшись за руки, они проследовали в ванную.
– Ты был великолепен, – промурлыкала она.
Вот за что еще он любил Кэнди: она не скупилась на комплименты. От жены комплиментов не дождешься.
– Ты тоже была великолепна, детка, – искренне ответил он.
Они уже собирались войти в ванную, когда Кэнди неожиданно остановилась и насторожилась:
– Ты ничего не слышал?
– Не-а.
Она наклонила голову и прислушалась.
– Хм, наверное, послышалось.
Из подвала можно было попасть на кухню. Джерард без труда взломал замок и проник внутрь. В руках у него был автоматический браунинг.
Он на цыпочках прокрался в гостиную, на мгновение замер и прислушался. Из ванной доносились стоны.
Сегодня Каллигану не нужно было становиться под душ. Стоя лицом к нему, Кэнди облокотилась на раковину, и он снова в нее вошел, наслаждаясь звуками, которые она издавала.
Вдруг она снова что-то услышала и открыла глаза, посмотрев через плечо Каллигана. У него спиной стоял мужчина с устрашающего вида оружием.
Ее язык тут же выскользнул изо рта Каллигана.
– О, черт!
– В чем дело? – спросил Том.
А затем посмотрел в зеркало над раковиной и увидел его.
Через секунду Каллиган вспомнил мужчину в синем автомобиле, поджидавшего, пока он выйдет из магазина.
– Полезай в душ, – скомандовал Дэвид.
– Что? – изумился Каллиган.
Дэвид переступил порог. Ванная была просторной. На стенах – симпатичный розовый кафель, шикарная раковина, белые полотенца на полочках.
– В душ, – повторил Дэвид. – Живо!
– Но зачем? – не унимался Каллиган, дрожа всем телом. Желание у него пропало напрочь.
Дэвид направил на них пистолет. Кэнди начала плакать:
– Он нас убьет, да?
Джерард загнал их в душевую кабину и захлопнул ногой дверь.
В ванной приятно пахло жидким мылом и косметикой. Разнообразные флакончики и бутылочки стояли на полочке с внутренней стороны дверцы.
– Включи воду, – скомандовал Джерард.
– Но зачем? – опешил Каллиган.
– Включай!
В следующий момент ванную наполнили истошные крики: сверху на них лился крутой кипяток – не зря же Дэвид столько возился в подвале. Забавно было смотреть, как они вдвоем беспомощно прыгают на месте, не переставая орать.
Каллиган потянулся к крану, но Дэвид предостерег его:
– Выключишь воду – я тебя пристрелю.
Девчонка хотела было выскочить из душевой, но Дэвид направил дуло ей в лицо, и она тут же юркнула обратно.
Они продолжали скакать, и теперь их крики стали оформленными: "Пожалуйста! Пожалуйста!" Дэвид подумал, что они теперь, пожалуй, похожи на вареных раков. Ожоги третьей степени, безо всяких сомнений.
И тут Каллиган не выдержал и бросился на стеклянную ширму кабинки, расколов ее надвое.
Осколок порезал ему нос, и кровь в одно мгновение залила лицо.
В этот момент Дэвид открыл огонь.
Можно было еще их помучить, но он не имел права на ошибку.
Двадцать пуль, выпущенные из пистолета с глушителем, изрешетили тела любовников. Джерард выключил воду. Нагнувшись к Каллигану, он одним ударом ножа отхватил его палец: милый сувенир. Затем бросил последний взгляд на тела, распростертые на полу ванной, плюнул на Каллигана и удалился.
Часть вторая
Глава первая
1
Харриган снова звонил в больницу, когда на телеэкране появился фоторобот подозреваемого в убийстве.
Весь прошедший час он сидел и смотрел фильм с участием Алана Лэда и Уильяма Бендикса, актеров, которых всегда любил.
Все это время Кейтс пропадал на кухне, и Харриган не мог сказать, что сильно тосковал по его обществу.
По прошествии часа он встал, приглушил звук, подошел к телефону, набрал номер больницы. И как раз в этот момент на экране появился фоторобот подозреваемого в убийстве. Харриган не поверил своим глазам.
По правде говоря, ему никогда не удавалось опознать человека по фотороботу. Когда впоследствии полиция задерживала преступника и его показывали по телевизору, он был совершенно не похож на портрет, составленный по описанию. Но сейчас… Сомнений не было: с телеэкрана на него смотрел Кейтс.
Харриган медленно повесил трубку, из которой уже раздалось "Здравствуйте…", и подошел к телевизору, ступая по изношенному ковру. Сделал погромче.
"Городская полиция призывает граждан не предпринимать никаких действий в случае обнаружения этого человека: он вооружен и очень опасен. Но сразу же сообщайте в ближайшее отделение полиции".
Харриган выключил телевизор и уставился в одну точку, стараясь дышать глубоко.
Там, во Вьетнаме, был один сержант, который говорил, что профессионалы типа Харригана похожи на бегущих в темноте. Они ничего не видели, не знали, куда бегут, но благодаря чутью и отточенным навыкам им каким-то образом удавалось достичь цели. В этом и заключался их профессионализм. Новички же могут сбиться с пути и завалить задание.
Харриган продолжал делать глубокие вдохи, как учили йоги. Ему нужно было успокоиться, очистить мысли от эмоций. В такие моменты самоконтроль имел определяющее значение. Только новички позволяли чувствам взять верх.
Глубокий вдох…
Выдох…
Он открыл глаза. Сжал кулаки. Пошел на кухню.
Кейтс пил пиво, облокотившись на раковину. Он слишком поздно обратил внимание на то, какое выражение застыло на лице у напарника.
Харриган резким взмахом руки выбил пиво из рук Кейтса, так что из банки прыснула пена, а сама она, сделав замысловатый пируэт, ударилась о стену и упала на пол. Затем он схватил Кейтса за длинные патлы и рванул вниз, ударив коленом в лицо. Ему не хотелось ломать Кейтсу нос, просто парню должно было быть больно.
Кейтс вскрикнул и в тот же момент полетел через всю кухню прямо на шаткий старомодный столик, покрытый лаком.
– Какого хрена! – заорал Кейтс, когда ему наконец удалось подняться на ноги. Он утер кровь с лица тыльной стороной ладони.
– Тупой ублюдок, – прорычал Харриган. – Вчера ты убил женщину, так?
Гнев Харригана был соизмерим со степенью опасности, которой Кейтс подверг успех операции. Если его арестуют, этот ублюдок с радостью окажет содействие следствию: "Ребята, будьте со мной поласковей – пусть это будет убийство второй степени, а не первой, а я расскажу вам, где найти Дэвида Джерарда. А также о том, что он замышляет".
Кейтс был сейчас похож на капризного ребенка, которого отец застал за чем-то очень-очень нехорошим.
– Она позвонила какому-то репортеру, – виновато мямлил Кейтс. – Собиралась ему все рассказать.
– Начнем с того, как ей удалось все узнать.
Кейтс снова утер кровь. От страха он весь взмок.
– Наверное, сболтнул лишнего по пьяни.
Харриган снова ощутил приступ гнева, но вдруг его неожиданно охватила сильнейшая усталость. Организм Харригана всегда реагировал на неприятности в работе подобным образом. Каждый раз требовалось собрать все силы, чтобы перебороть желание бросить дело и выполнить условия контракта. Когда все закончится, он будет владеть всеми деньгами, которые сейчас принадлежат братьям Джерард, и тогда он поживет в свое удовольствие. Наверное, даже пригласит Линду погостить. Боже, как же он хотел увидеться с ней!
– Твою физиономию показывают по телеку.
– Что это ты имеешь в виду?
– А как ты думаешь, мать твою? Твоя рожа на экране. Кто-то тебя заметил. И опознал. Если ты не забыл, сегодня у нас большой день. Что, если тебя кто-нибудь узнает?
Теперь вид у Кейтса был напуганный и растерянный.
– Ну, я могу замаскироваться, перед тем как выйти на улицу…
– Придется.
Маленький полуразвалившийся домишко, неопределенная ситуация с Линдой… а теперь еще эта идиотская выходка Кейтса. Харригана просто тошнило от всего этого. Ему захотелось оказаться далеко отсюда – где-нибудь за городом, на солнышке, и чтобы вокруг были животные, не важно какие: кошки, собаки, коровы, олени. Харриган был одним из тех, кто чувствовал себя значительно лучше в окружении животных, нежели людей. Но в такую дрянную погоду в деревне делать нечего.
Он подошел к холодильнику и распахнул дверцу. Холодильнику было по меньшей мере лет тридцать, как и всему в этом доме. Внутри пахло плесенью.
Взяв пиво, он поспешно захлопнул дверь. Подошел к Кейтсу и отдал ему банку.
– Я облажался, – признал Кейтс.
– Да уж, – согласился Харриган. – Еще как.
Произнеся эти слова, он вышел вон из кухни.
2
– Джессика, губернатор Стэндиш на третьей линии, – раздался голос Саманты.
– Спасибо.
Джессика выждала несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, стараясь выбросить из головы Тома Каллигана, от которого все еще не было вестей. Ему каким-то образом удалось исчезнуть в мужском туалете, и это при том, что за дверью стоял вооруженный полицейский. Невероятно! Куда же он подевался? Полиция распространила его словесное описание, но это пока не принесло никаких плодов.
– Добрый день, губернатор.
– Я знаю, вы сегодня заняты, Джессика, я не отниму у вас много времени. Просто хотел пожелать вам удачи в сегодняшних дебатах.
Джессике нравился Боб Стэндиш. Он был образованным, трудолюбивым, честным и ответственным, но… Все это не мешало ему быть размазней.
Деликатность и дипломатичность не оставляли места для личных убеждений и принципов.
Его часто сравнивали, причем вспоминая не лучшие качества, с бывшим президентом Джорджем Бушем-старшим. И, следуя примеру Буша, он всегда делал то, что говорил ему его помощник – достаточно амбициозный и заносчивый парень Дилан Эймс.
Про губернатора Боба Стэндиша ходила шутка. Губернатор стоит перед окном своего кабинета, в комнату входит его жена, кладет ему руку на промежность и спрашивает:
– Хочешь меня?
– Точно не знаю, – отвечает Боб. – Нужно сказать Дилану, чтобы он устроил по этому вопросу референдум.
Эймс был политическим советником и, похоже, мечтал пропихнуть Боба в Белый дом. Как и у большинства рвущихся к власти, у Эймса не было оформленных убеждений. Суть политики для него заключалась в игре: поставь на нужных людей, и тебя не только выберут, но и переизберут на второй срок.
Два года назад Стэндиш победил именно за счет своих умеренных взглядов, как человек, который был против применения смертной казни в этом штате. Но сейчас по разным причинам его популярность падала. Он немного ратовал за сохранение окружающей среды, что неминуемо вело к потере рабочих мест; считал, что налоговая система должна остаться без изменений, то есть не повышал, но и не понижал налоги, а последнее для обывателей было значительно важнее. Кроме того, от своего предшественника Боб унаследовал внушительный дефицит бюджета. По вопросам абортов, прав гомосексуалистов и социального обеспечения он также занимал умеренные позиции.
Но так было до тех пор, пока миссис Стэндиш не узнала о подающем надежды молодом человеке по имени Дилан Эймс и не пригласила его в особняк губернатора на обед. Впоследствии она убедила мужа доверить свою карьеру Дилану.
Перемены не заставили себя ждать. В течение наиболее напряженной предвыборной кампании, которую когда-нибудь видел народ этого штата, Стэндиш изменил свое мнение по большинству волнующих общество вопросов, причем позиции эти совпадали с мнением большинства. Дилан даже снял несколько рекламных роликов, в которых с пафосом говорил: "Плохие парни боятся его, потому что он умеет держать удар". Этим напоминанием о Джоне Уэйне он не раз заставил улыбнуться специалистов.
Джессике больше нравился прежний Стэндиш, тот, который был против высшей меры наказания. По понятным причинам она была с ним в этом вопросе не согласна, но у него, по крайней мере, хватало мужества выражать свою точку зрения открыто.
– Нам повезло, что нашу позицию отстаивает такая умная женщина, как вы, – несколько заученно сказал Стэндиш.
– Спасибо, губернатор.
– Я должен был отправиться на казнь… ну, это идея Дилана… Вы когда-нибудь присутствовали на казни, Джессика?
– Да, один раз.
– Ну… и как?
– Мне не понравилось, если вы это имеете в виду. Долго не могла забыть. Но тот человек изнасиловал и убил двух маленьких девочек. Вспомнив о родителях бедняжек, о том, что он разрушил их жизнь… Я понимала, что общество имело полное право забрать его жизнь и тем самым наказать и одновременно освободиться от этого чудовища.
– У вас сегодня все получится. Желаю удачи.
– Спасибо, губернатор.
– Я еще позвоню вам завтра.
– Конечно.
Следующие пять минут Джессика оценивающе смотрела на гору папок, лежавших у нее на столе. С чего тут начинать? Особенно если учитывать тот факт, что все твои мысли заняты Томом Каллиганом.
Сейчас в кабинете у Тома детектив Рибикофф лично осматривал его вещи в поисках разгадки тайны его исчезновения. Джессика рассказала Рибикоффу о том, как упорно Каллиган сопротивлялся назначению ему полицейского охранника. Правда, это едва ли помогло детективу.
Джессика решила начать с дела о мошенничестве. Особо предприимчивый молодой человек умудрился украсть пенсионные сбережения тридцати старичков. Возомнил, что стоит выше закона. Именно поэтому Джессика хотела прищемить ему хвост: если дело и дальше так пойдет, то стариков и детей нужно будет вскоре заносить в Красную книгу.
Она только успела открыть папку и ознакомиться с пояснительной запиской одного из ее помощников, как зазвонил телефон.
– Джессика?
– Да.
– Это детектив Рибикофф. Вы не могли бы зайти в кабинет Каллигана на минутку?
– Конечно. Нашли что-нибудь интересное?
– Возможно, – уклончиво ответил Рибикофф.
Джессика повесила трубку и направилась к двери. Может, теперь им удастся понять, куда делся Том.
3
В облике Сэмюэла Рибикоффа – в изрезанном морщинами лице, в добрых нисколько не выцветших с возрастом глазах – читались вселенская печаль, житейская мудрость и большой опыт. Много горя пришлось повидать на своем веку этому в высшей степени достойному человеку. В юности он провел два года в фашистском концлагере. На его глазах замучили мать, отца и брата. В 1946-м Рибикофф приехал в Америку. Два месяца жил с двоюродным братом, полицейским. Затем оформил гражданство и сам поступил на службу в полицию. Детективом отдела убийств он стал очень быстро. Как говорил его начальник, у Рибикоффа в арсенале было самое страшное оружие – его печальные глаза. Глядя в эти глаза, маленькие дети чувствовали себя в безопасности, простые граждане находили поддержку, а преступники готовы были чистосердечно раскаяться, рассказать все и сдать своих подельников.
Когда Джессика вошла в кабинет Тома Каллигана, Сэм Рибикофф стоял у окна и смотрел на умывающийся дождем город.
Он был так увлечен, что она поначалу побоялась его отвлекать. Вместе с Сэмом они работали по нескольким десяткам дел, и он был ее любимым полицейским. По правде сказать, Джессика считала его лучшим из всех, кого знала. Подойдя поближе, она заметила на столе фотографию и удивилась, откуда она взялась.
На фото была изображена потасканного вида блондинка с невообразимым бюстом, одетая в откровенный купальник салатового цвета. Она сидела на корточках, чуть раздвинув ноги, так что трусики сползли в сторону. На заднем фоне виднелся бассейн при каком-то отеле.
Не поворачиваясь, Рибикофф произнес:
– Мой друг попался на ту же удочку.
– Какую удочку?
Теперь он обернулся к ней:
– Наверное, нужно было сначала поздороваться. Она улыбнулась:
– Все в порядке, Сэм. Но я все равно не понимаю, о чем ты.
Рибикофф печально покачал головой:
– Ему стукнуло пятьдесят, и он испугался. "Жизнь кончена, а не сделал ничего из того, что считал важным", – сказал он мне. Представь, он хороший хирург и отец троих прекрасных детей, но ему все равно кажется, что он ничего не добился. И что он делает? Заводит роман с одной из медсестер. Уходит от жены, лучшей женщины из всех, кого я знаю, покупает квартиру и переезжает туда вместе с этой медсестрой. Я пытался его переубедить, но он меня не слушал. И что дальше? Через год медсестра находит себе хирурга помоложе, и он возвращается домой с поджатым хвостом. Но поздно: жена сообщает ему, что познакомилась на танцах с очень симпатичным вдовцом, что любит его. И в этот момент жизнь моего друга по-настоящему рухнула. Знаешь, что он делает сейчас? Пьет успокоительные, три раза в неделю посещает психотерапевта, регулярно ездит к жене, с которой вот уже два года как разведен, и умоляет простить его. – Рибикофф вздохнул. – Вся жизнь коту под хвост.
Джессика вновь посмотрела на фотографию блондинки.
– Думаешь, то же случилось и с Томом Каллиганом?
Рибикофф уклонился от прямого ответа, заметив только:
– Человек всеми способами отказывается от защиты полиции. Доходит до того, что сбегает из-под опеки. А в ящике стола у него вот такая вот фотка.
Он взял фотографию и посмотрел на оборотную сторону.
Там была надпись зелеными чернилами:
Жду не дождусь, когда мы будем вместе.
Люблю, Кэнди.
– Он не упоминал никого по имени Кэнди? – спросил Рибикофф.
– Не припоминаю.
– Как думаешь, ты могла бы назвать его ходоком?