8
Весна.
Свалялся, как старая шерсть, снег. В рощах запахло свежими деревьями. На хоккейном поле расплескались глубокие озёра. С крыши гаража падали капли и стучались в землю - будили её. Солнце отогрело замок, и его больше не надо было греть факелом.
Жёлтикова провожали все - Витя, Мокей Егорович, Кошарик, Барбосин, петух и братцы-кролики.
Витя, как обычно, был в кожаном пальто и без шапки. Торчали светлые, коротко остриженные волосы.
У открытых ворот гаража стоял "ЗИЛ-150". Витя недавно снял с него щётку и ковш. "Москвич", чистый и сверкающий, стоял рядом: в каждом стекле было солнце. Тихо гудел мотор.
Жёлтиков собрался садиться в "Москвич". Витя отмотал сзади с крючьев своего грузовика длинный трос. Сказал:
- Откройте багажник.
Жёлтиков открыл.
Витя положил в багажник трос:
- На всякий случай. Пригодится в дальней дороге.
Чертёжник Жёлтиков хотел сказать что-нибудь очень хорошее и доброе очень хорошему и доброму Вите, но вдруг, не сговариваясь, они просто крепко обнялись.
Вот он - Севка Гусаков!
1
Я и Катя предупреждаем: не связывайтесь с нашим братом Севкой. Он выдумщик и хитрец. С ним наплачешься. Дедушка говорит, что Севка замешан на потехе.
Да. Для кого потеха, а для меня и Кати совсем наоборот - одни огорчения. Только успевай следить за Севкой, а то непременно в чём-нибудь обхитрит или придумает весёлую затею, от которой ему одному весело.
Запомните, как выглядит Севка, чтобы сразу узнать и спастись от хитростей. Весь он разноцветный: штаны сине-зелёные, а куртка зелёно-синяя, нос и щёки в рыжих точках, будто сквозь сито на Севку что-то рыжее сыпали, башмаки коричневые, а шнурки в них почему-то белые.
Недавно у соседских ребят вот что произошло, и всё из-за Севки.
Толя и Гога братья. Толя старший брат, Гога младший. Братья остались дома одни и затеяли борьбу. Стукнулись головами. Толе ничего, а Гога набил шишку.
Толя испугался: теперь мать догадается про борьбу и рассердится. Когда они борются, всегда что-нибудь случается. Ваза со стола упадёт, занавески оборвутся, или вдруг стулья опрокинутся. Вот мама и сердится.
И начали братья думать, как шишку вывести. А она очень большая и прямо посредине головы вспухла.
Прикладывали к ней медный таз для варенья, лили из чайника холодную воду. Толя пытался приложить даже ступку, тоже медную, но Гога заупрямился и от ступки отказался. Тогда помазали йодом. Но шишка не прошла, а сделалась ещё заметнее.
Братья призадумались. А Севка тут как тут, разноцветный и хитрый.
Поглядел на Гогу и сказал:
- Надо его к стенке приставить вниз головой.
- Для чего? - удивился Толя.
- Шишка обратно в голову вдавится.
- Сам такое придумал? - недоверчиво спросил Толя.
- Зачем сам, дедушка сказал, - не сморгнув, сочинил Севка. - Он видел, как вы с тазом бегали. Только постоять на голове надо подольше.
Братья взяли подушку, чтобы было мягко стоять, и положили её на пол у стены.
Гога уткнулся в подушку головой, а Толя ухватил его за ноги и приставил к стене.
Стоит Гога на подушке вниз головой. Руки растопырил, о стенку держится.
Толя нагибается, спрашивает:
- Ну как? Вдавливается?
И Севка тоже нагибается, спрашивает:
- Ну как? Вдавливается?
А Гога ничего ответить не может. Красный, пыхтит. Ногами стенку корябает, чтобы не упасть.
И Севка тоже красный. От смеха, конечно. Даже рыжие точки на носу куда-то подевались. Так ему смешно, и такой он красный.
2
У Севки всегда и на всё готов ответ.
Жили мы летом в пионерском лагере - я, Катя и Севка.
На вечерней линейке старшая вожатая говорит:
- Сегодня три человека влезли в окно пионерской комнаты. Двери для них, очевидно, не существуют. Кто были эти трое? Пусть наберутся мужества и сделают шаг вперёд.
Двое набрались мужества и сделали шаг вперёд.
- Кто третий? - спрашивает вожатая и пристально смотрит на Севку.
Мне Севку в строю не видно. Только его коричневые башмаки видны с белыми шнурками.
Сейчас, думаю, Севкины башмаки сдвинутся с места. Он сделает шаг вперёд и признается. Но Севкины башмаки стоят и не сдвигаются с места.
- Всеволод Гусаков! - не выдерживает пионервожатая. - Ведь третьим, кто влез в окно, был ты! Почему не выходишь из строя? Мужества не хватает?
- У меня мужества хватает.
- В чём же дело?
- А я не влез. Я вылез.
3
Севка мастер давать клятвы - глаза закроет, наморщится весь, вроде серьёзный стал и совсем не хитрый, и скажет:
- Если я ещё раз съем начинку из твоей или Катиной ватрушки, то в наказание обязуюсь съесть метёлку.
Не верьте! Ни за что не верьте Севкиным клятвам про метёлку.
Метёлка у нас в кухне всегда цела-целёхонька, а вот у меня и у Кати он недавно опять съел - только не творог из ватрушек…
Наварила мама тарелку манной каши с вишнёвым вареньем и цукатами.
Мы все любим такую жидкую манную кашу, потому что она и на кашу не похожа, когда ещё с вареньем перемешана и с цукатами.
Мама сказала:
- Принесите тарелки и поделите кашу.
Я и Катя принесли свои тарелки, хотели поделить кашу, а Севка не пошёл за своей.
Сказал:
- Вовсе даже ни к чему лишние тарелки пачкать, чтобы кашу съесть. Бегай потом на кухню, мой да вытирай.
Это мама завела порядок, что каждый должен сам за собой мыть посуду.
- А как же кашу съесть, чтобы лишние тарелки не пачкать? - спросила Катя.
- Прямо из одной, - предложил Севка. - Все сразу.
- Все сразу - не хочу, - отказалась Катя. - Ты нас объешь!
И я тоже не согласилась: Севка хитрый - мигом объест.
- Ну, не хотите все сразу, давайте по очереди. Я чуточку отмерю и съем. У меня сегодня что-то аппетит плохой.
Катя меня в бок толкает.
- Если чуточку, то пускай ест.
- Хорошо, - сказала я. - Мы согласны. А как ты отмеришь?
- Очень просто. Будете свою кашу держать ложками.
Мне даже интересно сделалось. Севка начертил ложкой на каше коротенькую полоску:
- Здесь и держите, где полоска. Здесь ваша каша кончается, а моя начинается. Видите, у меня каши всего на три глотка.
Я и Катя окунули ложки в кашу, где полоска, и начали держать.
Держим, а Севка ест. Косточки из вишен выплёвывает. Цукаты жуёт. Быстро ест Севка, косточек всё больше и больше становится.
Я смотрю, Севкина каша маленькая была, на три глотка, а он её ест, и она не кончается. Зато наша каша в тарелке прогнулась.
И Катя тоже заметила, что прогнулась.
А Севка не останавливается. Ест. Говорит только, чтобы мы свою кашу крепче держали.
Мы держим, стараемся. А каша совсем прогнулась.
Мы с Катей побросали ложки. Закричали:
- Объел нас! Каши не осталось!
Так оно и было. Вместо каши на дне тарелки лежала тоненькая манная корочка с бугорками: это сквозь корочку торчали последние вишни и цукаты.
…Ребятам нашей квартиры - мне, Кате, Севке, Толе и Гоге - поручено убирать коридор: подметать пол, натирать суконкой, стряхивать пыль с чемоданов, которые сложены на шкафах. Прежде мы коридор убирали друг за другом, по расписанию. Севка предложил убирать сообща.
- Так быстрее.
Катя Севку спросила:
- А сам ты будешь сообща?
- Конечно!
Мы все подумали и согласились.
- Катька, возьми тряпку, - тут же начал распоряжаться Севка, - встань на стул и протри чемоданы. А ты, - повернулся он ко мне, - подметай пол. А мы будем натирать. Эй, команда! Шевелись, поспевай!
И мы шевелились, поспевали.
Катя обмахивала пыль с чемоданов. Я подметала пол той самой метёлкой, которую Севка давным-давно должен был съесть. А Толя, Гога и Севка готовились, чтобы натирать.
- Гога, тащи ковёр! - сказал Севка.
Гога притащил ковёр. Он лежал у входных дверей.
- Я сяду для тяжести, а вы меня будете возить. Полы сразу заблестят.
- Нет, я! - заявил Гога. - Я сяду!
- Тебе нельзя.
- Почему нельзя?
- Ты лёгкая тяжесть. Блеска не получится. Я же знаю.
И Севка уселся на ковёр. А Толя и Гога начали его возить по коридору, натирать полы.
Когда уборку кончили, мы спохватились: во всей затее убирать сообща Севка ничего не делал - кричал, руководил да ездил на ковре, как "тяжёлая тяжесть". Опять всех надул.
С тех пор я, Катя, Толя и Гога - мы объединились. Мы все следим за Севкой, чтобы положить конец его хитростям.
Теперь и вам известно, кто такой Севка Гусаков.
Не связывайтесь с ним, а то наплачетесь.
Мухоморовы шляпы
Титу и Ефиму поручили раскрасить шляпу мухомора. Она была сделана из фанеры, с круглой скамейкой вокруг ножки. Хочешь - от дождя укройся, хочешь - от солнца, а хочешь - просто так сиди под шляпой и болтай ногами.
Тит и Ефим согласились.
Выдали им две кисти и два ведра с краской. В одном ведре красная краска. Это для шляпы мухомора. В другом - белая. Это для точек на шляпе.
Работу надо было начать на следующий день. Первым должен был начать Ефим: ведь у него красная краска. А потом, когда шляпа подсохнет, Тит должен был поставить белые точки.
Но Титу ждать не хотелось. Он, конечно, пожалел, что выбрал не то ведро, но всё равно решил быть первым.
Рано утром, до сигнала горна, он встал, взял ведро и кисть и отправился к шляпе. Влез на неё по лестнице и принялся рисовать белые точки.
Нежаркое утреннее солнце только всходило, сушило росу. Все в лагере спали. Даже из трубы на кухне ещё не курился серый дымок.
Тит, нечёсаный и неумытый, топтался на мухоморе с кистью и ведром.
Когда горнист протрубил подъём и ребята побежали умываться, они увидели гриб мухомор, а на его жёлтой фанерной голове белые точки.
Пришёл к грибу Ефим, поглядел и призадумался: как же теперь красить? Между точками очень неудобно: Тит их густо понаставил.
Попробовал Ефим, помучился. Рассердился и замазал все Титовы точки. Густо замазал. Следа не осталось. Даже вспотел весь.
Идут ребята на обед, а гриб мухомор уже не жёлтый с точками, а просто красный.
Идут обедать и Тит с Ефимом. Один впереди, другой сзади. Сердитые, надутые.
Тит опять не захотел ждать, чтобы шляпа подсохла, и после обеда нарисовал белые точки. От горячего солнца они потекли тоненькими струйками, и сделался мухомор полосатым.
Ребята удивляются. Позвали Ефима.
Ефим рассердился и снова всё закрасил красной краской.
Прибежал Тит и тоже рассердился. И начали они друг перед другом вёдрами и кистями размахивать, выяснять, кто кому в работе мешает.
Оба в белых и красных пятнах и полосках сделались, что их мухомор.
Ребята засмеялись, закричали:
- Мухоморовы шляпы!
Так и пошло: Тит и Ефим - мухоморовы шляпы.
Рисунок с натуры
1
То, что будет рассказано, - подлинная история. Герой истории - Федот Кукушкин, честолюбивый и заносчивый.
После уроков учительница Нина Ивановна сказала:
- Не выпустить ли нам стенгазету?
- Выпустить! - закричали ребята.
- Задаю на дом рисунок с натуры.
- А что такое с натуры?
- Не спешите, объясню. С натуры - это значит нарисовать то, что перед вами, что вы видите. Возьмите какой-нибудь сюжет из живой природы. Лучшие рисунки поместим в нашей первой стенгазете.
У Федота возник план: он так нарисует живую природу, что рисунок будет самый натуральный и самый большой. Поэтому займёт в стенгазете больше всего места.
2
Мама ушла в город. На попечение Федота оставила младшего брата Тоську.
Между Федотом и Тоськой симпатии не существовало, а существовали деловые отношения. Например, мама поручала Федоту покормить Тоську варёной гречихой. Тоська упирался, не хотел есть. Уговоры Федоту быстро наскучивали: ложку - за курчонка, ложку - за телёнка. Он просто зажимал Тоське нос. Тогда Тоська поневоле открывал рот и Федот запихивал в Тоську гречиху.
В этот день Федот решил объединиться с братом. Он взял большой лист бумаги, расстелил на столе. Приготовил карандаш и подозвал Тоську:
- Будешь помогать?
- А чего помогать?
- Рисунок с натуры делать. С живой природы, понимаешь? Для стенгазеты в школе. Наша кошка - это живая природа. Мы её будем рисовать.
Тоська подумал и согласился объединиться: рисовать живую природу - это не гречиху есть.
Кошку надо ловить умеючи. Братьям она не даётся. На этот раз кошка, забыв о предосторожностях, уснула на стуле.
Братья схватили её за лапы и унесли к столу.
- Клади на бумагу, - распорядился Федот.
- А-а… - кивнул Тоська. - Сводить.
- Не сводить, а обводить. Крепче держи! - Федот взял карандаш и начал обводить кошку.
Кошка не хотела лежать спокойно. Дёргалась, шипела. Карандаш прыгал, соскакивал с бумаги.
- Да растяни ты её за лапы! - кричал Федот.
- Сам тяни! Она брыкается.
Кошка взбрыкнула. Тоська выпустил её, и она спрыгнула со стола. Но удрать не успела: Федот поймал и опять уложил на бумагу.
- Ой, хвост! - сказал Тоська.
- Что - хвост?
- Не поместится.
Федот прикинул длину хвоста:
- Да, не поместится. Нужно ещё бумаги подложить, а потом подклеить.
Подложили ещё бумаги.
- А усы ты тоже будешь обводить?
- Нет. Сам нарисую.
- Шесть усов, - посчитал Тоська. - С каждой стороны шесть.
Кошка ворочалась, корябала бумагу и наконец вырвалась и убежала на кухню.
- Изловить? - спросил Тоська.
- Не надо. Уже всё обвёл.
Тоська поглядел на рисунок:
- Колбаса какая-то с рогами.
- Поговори у меня! - сказал Федот.
Он сам не очень был доволен рисунком. "Ничего, - утешил он себя, - раскрашу в рыжую полоску, и все поймут, что кошка". И Федот взялся за краски и кисти.
3
Вечером, когда Федот уже спал, под его кроватью лежал и сушился рыжий рисунок. А на рыжем рисунке спала кошка.
Конура, лестница и Кузьмич
1
Люк - так зовут мастера.
Димка - так зовут подмастерья.
Люк и Димка сколачивают вещи самые большие.
Если табуретку, то такую высокую, чтоб не взобраться. Если тележку, то такую громоздкую, чтоб не сдвинуть. Если носилки для песка, то такие тяжёлые, чтоб не поднять.
Бабушка Люка купила отрывной календарь и попросила приколотить к стене. Люк с радостью согласился.
Взял гвоздь, самый большой, конечно, и начал приколачивать.
В буфете испуганно тренькнули чашки. Вздрогнул, покачнулся на потолке абажур.
Пришла соседка и сказала, что к ней в кухню лезет какой-то гвоздь.
Что делать? Тащить гвоздь обратно - сил не хватит!
- Ну ладно, - согласилась соседка, - пусть лезет. Я на него сковороду повешу.
Люк доволен. Вот так гвоздь забил - всем гвоздям гвоздь! В одной комнате на нём календарь висит, а в другой через стену - сковородка.
2
Люк сказал Димке:
- Давай построим конуру для твоего пса Ужика.
- Но ведь Ужик маленький и живёт дома.
- Ничего. Поживёт и в конуре. Двор стеречь научится.
- Я-то что… я пожалуйста, - уступил Димка. - А вот он как…
- Хватит ему дома отсиживаться. - И Люк взял лопату, а Димке велел взять длинную рейку.
В углу двора выбрали место для конуры.
Димка четыре раза приложил рейку к земле, а Люк четыре раза прочертил вдоль неё лопатой. Получился квадрат - размер будущей конуры.
- Ты сядь, посиди внутри, - сказал Люк, показывая на квадрат. - Вроде ты Ужик. Надо уточнить размеры.
Димка сел посреди квадрата. Люк отошёл и поглядел со стороны.
- А теперь ляг.
Димка лёг, вроде он Ужик, который лежит.
Люк опять поглядел со стороны.
- А теперь встань. Нет, не так. На четвереньки.
Димка встал на четвереньки, вроде он Ужик, который стоит.
Размеры уточнили. Приступили к строительству.
Конура должна была получиться солидной, большой…
Всё, что затевали строить Люк и Димка, всегда должно было получаться солидным и большим. Но почему-то не получалось, и всегда не по вине строителей, а по нехватке стройматериалов: стекла, замазки, бумаги, воды, земли, камней, деревьев.
По двору шёл дворник Трофим Спиридонова. Увидел друзей за работой.
- Что строите? - спросил Трофим Спиридонова. - Никак, конюшню!
- Нет, не конюшню, - ответил Люк. - Конуру строим.
- И сколько же псов будет в ней проживать?
- Один пёс. Ужик.
- Н-да, - крякнул Трофим Спиридонович.
По двору шёл Николай, шофёр с грузовика:
- Привет рабочему классу! Подо что сарай возводите?
- Мы не сарай возводим, - ответил Люк.
- А что же?
- Конуру.
- Капитальное сооружение! - Николай присвистнул, завёл грузовик и уехал.
Шла по двору старуха Авдотья с корзиной. А в корзине баранки.
Остановилась возле ребят и сказала:
- Погреб, он в земле должен быть. А вы его сверху сколачиваете.
- Да не погреб это, - уже обиженно ответил Люк.
Старуха Авдотья немного помолчала, потом опять сказала:
- Тогда, может, курятник?
- И не курятник, а конура.
- Ну-ну, - закивала головой Авдотья, достала из корзины баранки и протянула ребятам: - Перекусите. Наморились, верно, от такой конуры.
Люк и Димка перекусили баранками и вновь принялись строгать, пилить, сколачивать.
Тут Димка предложил:
- Давай Ужика приведём. Конуру покажем.
Люк согласился.
Димка на длинной бельевой верёвке приволок маленького заспанного Ужика, подтолкнул к конуре.
Ужик на конуру тихо зарычал.
- Ничего, привыкнет, - сказал Люк. - Ты за него не волнуйся.
- Я-то что, - сказал Димка, - я не волнуюсь. А вот он как…
Строительство было в разгаре, но кончился стройматериал.
К ребятам подошёл дворник Трофим Спиридонович.
- Н-да, - крякнул Трофим Спиридонович. - Дух вон!
- Дух есть, - сказал Люк. - Доски кончились.