"Талантливый и знающий врач, доктор Альфонсо Романос, спас нашу местность от нового бедствия, последствия которого были бы ужасными. В прошлый понедельник синьор Марин Фернандей обнаружил, что одно из его полей в течение одной ночи оказалось уничтоженным. Всходы завяли, поле находилось в состоянии полного запустения - посев погиб безвозвратно. Потрясенный синьор Фернандей поспешил к доктору Романосу, оказавшемуся весьма сведущим человеком в бактериологии. Последнему удалось установить, что посев уничтожен новым видом ржавчины. Эту ржавчину он назвал "зелёной пылью". По настоянию врача поле было сожжено, и этим удалось предотвратить распространение губительной ржавчины. Наше крестьянство обязано спасением своих посевов тому обстоятельству, что поле синьора Фернандея расположено несколько в стороне и отделено от прочих участков широкой межой. Доктору Романосу в его благородной деятельности оказал помощь и содействие иностранец‑химик, имя которого осталось нам, к сожалению, неизвестным".
- Иностранец‑химик был не кто иной, как Гардинг, а заметка эта из газеты 1915 года. Романос уничтожил тогда взятые для анализа образцы, а Гардинг этого не сделал и занялся культивированием вновь открытых бактерий, рассадников этой ужасной зелёной ржавчины. При помощи нескольких талантливых, но опустившихся химиков Гардинг продолжал экспериментировать, оставляя своих помощников в неведении относительно своих замыслов.
- А зачем все это делает ваш доктор? - спросил старший инспектор.
- При дальнейших своих поисках я обнаружил, что Гардинг располагает весьма полными данными о наиболее крупных посевах хлеба во всем мире. Он создал целую армию, огромную сеть агентов, которые по его сигналу уничтожат все посевы.
- И это они сделают при помощи жалкой трубочки с бактериями, похищенной Гардингом?
Белл покачал головой.
- Гардинг не напрасно работал над этой проблемой. Разрушительная сила бактерий повысилась настолько, что одной пробирки достаточно для того, чтобы уничтожить поле в десять тысяч акров. Чтобы в течение суток обратить в пустыню все поля Соединенных Штатов, Гардингу нужно каких‑нибудь два десятка агентов.
- Но зачем ему все это? К чему это бессмысленное преступление?
- Преступление это увеличивает дивиденды - неисчислимые миллионы, миллиарды. Более того, до вчерашнего дня Гардинг работал на свои личные средства, а сейчас в его распоряжении целая банковская группа.
- То, о чем вы рассказали, - вопрос государственной важности. Я должен доложить об этом министру. - И он поспешил покинуть Белла.
- Я говорил по телефону с государственным секретарем, нам приказано действовать, - сказал он, вскоре вернувшись. - Мистер Белл, вы станете мировой знаменитостью. Мы немедленно отправляемся на паддингтонскую фабрику и тщательно обыщем её.
Тут его взгляд упал на конверт, лежащий на его письменном столе.
- Давно прибыло это письмо? - осведомился он у подчиненного.
- Оно прибыло из второго полицейского участка еще до вашего прихода.
- Как же я его не заметил? - пробормотал начальник и поспешил распечатать конверт.
С его уст сорвалось проклятие.
- Что‑нибудь случилось? - спросил Белл.
- Сообщают, что сегодня на рассвете на паддингтонской фабрике произошел. взрыв, уничтоживший её до основания.
- Тогда нам придется арестовать Гардинга на основании показаний Сперанцы, - заявил Белл.
Вместо ответа шеф полиции протянул ему донесение. Оно заканчивалось следующей фразой: "Среди развалин обнаружен труп человека, в котором опознали некоего Сперанцу".
26
Газеты, вышедшие в понедельник, были посвящены ценам на зерно. "Пшеница повысилась в цене", гласили их заголовки. "Бурные цены на бирже", "Пшеница достигла уровня цен неурожайных годов" - вот о чем заявляли потоки телеграмм.
Белл купил газету и прочел следующее:
"Все хлебные биржи Северного полушария находятся в состоянии полного хаоса. Цены превысили рекорды военного времени".
Белл немедленно вызвал по телефону Мак‑Нортона.
- Игра началась, - сказал он.
- Знаю, - ответил полицейский. - Я получил приказ об аресте Гардинга, Мильсома и Гильды Гордон. Гнездышко, конечно, опустело, но мои люди направлены на все вокзалы.
Вместе с Мак‑Нортоном Белл отправился в отель к Китсону.
- Надеюсь, мы не опоздаем с арестом? - спросил Китсон.
- Это будет зависеть от того, какую тактику избрал Гардинг, - ответил Белл. - Он один из тех людей, которые любят все концентрировать на себе. Если вам удастся его схватить, то мы обезглавим всю организацию и предотвратим катастрофу. Рано приходить к каким‑либо выводам, но если события будут развиваться дальше так же, как они развивались до сих пор, то скоро цена на фунт муки дойдет до одного фунта стерлингов.
Кто‑то вошел в комнату без предупреждения. Мак‑Нортон узнал вошедшего и поднялся со своего места.
- Сожалею, что вынужден прервать вашу беседу, - сказал лорд Севингтон. - Я министр иностранных дел, - представился он, - и счел необходимым лично ознакомиться с тем, что происходит. Каковы шансы того, что нам удастся арестовать Гардинга?
- Еще никому не удавалось ускользнуть из этой страны, если его разыскивали, - ответил Мак‑Нортон.
- Если бы вы послушались Белла, он давно бы сидел за решеткой, - сказал министр. - К сожалению, и мы полагали, что все это - одна из тех захватывающих дух историй, к которым питают такую склонность американские репортеры.
- Одно мне неясно, - сказал Китсон. - Какая польза Гардингу от того, что он уничтожит все поля в мире?
- Он и не собирается уничтожать все посевы, - заметил министр. - Посевы Южной Америки, в которых заинтересована поддерживающая его банковская группа, останутся нетронутыми, и они смогут диктовать всему миру хлебные цены. И единственный способ противостоять ему - это попытаться обойтись теми запасами, которые у нас имеются, и дождаться нового урожая, то есть ждать целый год.
- Если Гардинг улизнет от нас, то без хлеба придется обходиться не год, а десяток лет. "Зелёный ужас" превращает почву в пустыню на долгий срок.
Слушатели беспомощно переглянулись.
- Это преступление - величайшее преступление в мире, оно изменит всю структуру человеческого общества, обратит самые цветущие страны в пустыню, миллионы людей умрут с голода, это будет концом нашей цивилизации.
- Белл, - решительно заявил министр. - Полномочия ваши неограниченны. Вы можете предпринимать все, что сочтете нужным, не считаясь ни с чем. И прошу докладывать мне обо всем, что произойдет. - И министр, не прощаясь, удалился.
Китсон заметил:
- Вид у него не особенно довольный. Чего доброго, нам предстоит смена правительства. И все из‑за этого проклятого Гардинга.
Предположения Белла оправдались. Гнездышко Гардинга опустело. Явившаяся к нему на дом полиция нашла квартиру пустой: Гардинг вместе. со своими провожатым - как впоследствии выяснилось, с Мильсомом - уехал на автомобиле в неизвестном направлении.
Вечерние газеты известили, что по распоряжению министерства авиации воздушное сообщение прекращается.
Единственный фотоснимок Гардинга - Беллу удалось незаметно сфотографировать его - был увеличен и размножен в тысячах экземпляров. К пяти часам дня было прервано телеграфное и почтовое сообщения с остальной частью Европы.
Все усилия Белла были пока безрезультатными, и он, разгневанный, пришел к Китсону.
- Мы можем отказаться от вашего общества, Белл, - сказал Китсон, - но в соседней комнате ожидает некто, нуждающийся в ваших объяснениях.
В соседней комнате он увидел мисс Крессуелл, которая перед лицом закона была его женой.
27
- Я вам очень благодарна, мистер Белл, - обратилась к нему Олива. - Мистер Китсон рассказал, что я обязана вам своим спасением.
- Китсон рассказал вам обо всем? - спросил он.
- Я не знаю, что именно вы имеете в виду, - ответила девушка. - Я хотела, чтобы мистер Китсон мне объяснил кое‑что, но он сказал, что вы сами все
расскажете.
Рука девушки потянулась за сумочкой, и она вынула и протянула Беллу блестящий золотой предмет, оказавшийся обручальным кольцом.
- Обручальное кольцо, - сказала она. - Я обнаружила его на пальце, когда пришла в себя. Меня обвенчали?
Белл попытался ответить ей, но слова застряли у него в горле, и он молча кивнул.
- Этого я боялась, - сказала она. - Я не могу вспомнить, что произошло. Последнее, что я помню, это то, что доктор Гардинг сидел рядом со мной и впрыскивал мне какое‑то вещество в руку.
- А что было дальше, вы не помните? - спросил он.
- Нет, - решительно ответила девушка. - Попытайтесь вспомнить, - потребовал Белл.
Девушка посмотрела на него умоляющим взглядом. - Я ничего не помню, мистер Белл, - сказала она.
- В таком случае мне придется рассказать вам, - начал Белл, и голос его звучал как‑то необыкновенно. - Дело в том, что Гардинг хотел…
Девушка внимательно и спокойно выслушав его
повествование, искренне рассмеялась. - Это забавно, - сказала она. - Бедный мистер Белл.
- В самом деле, я заслуживаю, чтобы мне выразили сочувствие, - заметил он жалобно.
- Надеюсь, я не расстроила ваших планов? Как никак на правах жены я могу себе позволить спросить вас: не собираетесь ли вы жениться на ком‑либо другом?
- Я не собираюсь быть двоеженцем, и моё сердце не разбито. И я не собираюсь расспрашивать вас о состоянии вашего. Я знаю, что нам следует предпринять, и сделаю все, чтобы исправить создавшееся положение.
- Осведомлен обо всем этом мистер Китсон? - спросила Олива. - И что он вам посоветовал?
- Об этом мы поговорим после того, как мне удастся поймать Гардинга. А пока забудьте обо всем, не переживайте и терпеливо ждите, пока обстоятельства не позволят нам заняться нашими собственными делами.
Она протянула ему руку.
- А теперь я хочу вместе с вами пройти к Китсону и услышать, что вы, мудрые люди, собираетесь предпринять. Я достаточно рассказывала о себе, теперь мне хочется послушать вас.
- Простите, еще минуту. - Белл протянул ей толстую книгу.
- Это мне? - удивилась девушка.
Он кивнул. Она прочла на корешке:
- "Верный друг в нужде. Белл". Я и не знала, что вы пишете книги, - улыбнулась Олива.
- Разрешите мне поставить эту книгу к вам на полку, - сказал он и добавил: - Помните, Гардинг страшный человек. К этой книге вы прикоснетесь только в минуту большой опасности.
- Но…
- Никаких "но"…
- Есть какие‑нибудь новости? - спросил он Китсона.
- Пока никаких. Гардинг как в воду канул, - ответил Китсон. - Право, не знаю…
Но ему не пришлось договорить. Раздался стук в дверь. На пороге показался лакей, доложивший:
- Какой‑то человек хочет…
Но лакей не договорил: стоявший за его спиной человек, весь в пыли, отодвинул его в сторону и вошел в комнату.
- Я Мильсом, - сказал он. - И я являюсь свидетелем по делу Гардинга.
28
- Я Мильсом, - повторил вошедший. Одежда его была изодрана, лицо грязно и потно. Он добрался до стула и без сил упал на него.
- Где Гардинг? - спросил Белл.
Мильсом покачал головой.
- Вот уже два часа, как мы расстались, - сказал он.
- Значит, он в Лондоне! - воскликнул Белл.
- Да. Но вы не найдете его. Представьте себе, мы беседовали на тему о патриотизме, это был чисто философский спор - и вот!
Он поднял правую руку, и Олива в ужасе зажмурила глаза. Ей стало дурно.
- Указательный палец отстрелен, - сказал Мильсом. - Он первый нажал курок. А теперь дайте мне что‑нибудь выпить.
Мильсом жадно выпил вина.
- Вы лишили его возможности посылать телеграммы, но он разошлет своих гонцов, - продолжал Мильсом.
- Значит, пока что он не пользовался телеграфом? - быстро спросил Белл. - Мильсом, это означает для вас свободу. Перед вами путь к свободе и благополучию, откройте нам правду, и если вы нам поможете обезвредить это исчадие ада, то не будет на свете награды, которой вы бы не были достойны.
Мильсом закрыл глаза.
- Не из‑за награды порвал я с Гардингом, - сказал он. - Вы будете смеяться, но это так. Это правда. Я не мог примириться с мыслью, что эта страна будет уничтожена. Несмотря на все, я чувствую себя, прежде всего, англичанином. Проклятая сентиментальность! Вы мне не верите?
- Я верю вам! - эти слова вырвались у Оливы.
- Спасибо, - Мильсом слегка поклонился Оливе. - До этого Гардинг должен был дать мне шифр для сношения с нашими агентами. Это должно было произойти сегодня в десять часов. И вдруг он заявляет, что, для того чтобы узнать шифр, нам придется со взломом проникнуть в одно учреждение.
- В какое учреждение? - быстро спросил Белл.
- Это он не сказал. Я должен был слепо повиноваться ему. Потом между нами произошла ссора.
Мильсом задумчиво поглядел на свой палец и сказал:
- Потом я пошел в аптеку, и мне там оказали первую помощь. Гардинг пытался застрелить меня.
- А когда должен произойти взлом? - спросил Белл.
- В одиннадцать, то есть через час, - ответил Мильсом. - Мы должны были встретиться в Ольдгете.
- Теперь мне все понятно, - воскликнул Белл. - Шифр попал в чьи‑то руки и, для того чтобы получить его обратно, Гардинг вынужден пойти. на взлом. И это пока лишило его возможности разослать своим агентам сигналы. Как вы полагаете, что предпримет Гардинг?
- Он заставит Бриджерса помочь себе, - сказал Мильсом. - Гардинг знает, где можно его найти.
Оливе, которая внимательно это слушала, пришла в голову мысль, что, быть может, она сможет отыскать этот шифр. её предположение было маловероятным, но сейчас нужно было использовать все возможности. Она незаметно покинула комнату.
- Минни, - обратилась она к прислуге адвоката. - Куда вы дели одежду, в которой я приехала сюда?
- Вот она, здесь, - ответила прислуга.
Олива. направилась к шкафу и перерыла карманы.
- Вы не видели случайно записку?
- Да. Я нашла её в вашем чулке и положила в комод. Вот она. - И она протянула девушке маленький клочок бумаги. Это была квитанция на заложенную вещь. Олива прошла в свою комнату и тихо закрыла дверь. И вдруг испуганно вскрикнула.
- Ни с места! - услышала она. - И не вздумайте кричать!
Перед ней стоял элегантный мужчина во фраке. Накидку он небрежно перекинул через руку, а цилиндр сдвинул на затылок. Он был спокоен и уверен в себе. Это был Гардинг.
- И соблаговолите вернуть мою квитанцию, - потребовал он.
Она молча протянула ему клочок бумаги и посмотрела на книжную полку. Там стояла книга, которую совсем недавно дал ей Белл.
- Благодарю вас, - прошептал Гардинг, пряча квитанцию в карман. - А теперь я вынужден просить вас следовать за мной! Я не могу себе позволить роскошь оставить вас здесь, сударыня. Захватите с собой пальто.
Пожав плечами, она пошла в спальню, Гардинг не отставал от нее:
- Нам предстоит дальний путь? - осведомилась девушка.
- Сами увидите, - ответил доктор.
- Я спрашиваю не из любопытства, - заметила девушка. - Я хочу знать, следует ли мне взять дорожную сумку?
- Захватите, - ответил Гардинг, и девушка взяла небольшой саквояж.
- Надеюсь, вы не будете возражать, если я возьму в дорогу какую‑нибудь книгу? - насмешливо спросила Олива. - Я нахожу, что вы не особенно интересный собеседник, доктор Гардинг.
- Моя дорогая, - ответил он, - можете захватить с собой все, что вам будет угодно.
Она подошла к книжной полке, взяла в руки книгу и чуть не вскрикнула от удивления: книга была необыкновенно тяжела.
- Вы повторяетесь, милейший доктор, - обратилась она к Гардингу. Вот уже второй раз вы меня похищаете.
- Тюрьмы Англии полны людьми, пытавшимися оригинальничать. Я предпочитаю действовать испытанным методом, - ответил он. - А теперь следуйте за мной и помните: при первой же попытке бежать или поднять тревогу я застрелю вас на месте.
Олива послушно пошла за Гардингом. На улице их ожидал автомобиль Гардинга, и Оливе показалось, что она узнала в шофере Бриджерса.
***
После ухода Мильсома Китсон пошел в комнату Оливы и встревоженный поспешил к Беллу.
- Она исчезла, - сказал он.
- Позовите прислугу, - скомандовал Белл.
- Где мисс Олива? - осведомился Китсон у явившейся на зов Минни.
- Я полагала, что она у вас, сэр.
- А это что такое? - Белл, поднял с пола белую лайковую перчатку. - Это не дамская перчатка. Тут кто‑то успел побывать.
- Я никого не видела, - смутилась Минни, не решаясь рассказать о закладной квитанции.
- Вы должны рассказать нам все, что вам известно. И не тратьте слов понапрасну.
- Мисс Олива вернулась в комнату для того, чтобы найти что‑то, что она привезла сюда с собой.
- Понимаю. Совершенно верно! - воскликнул Китсон. - Она говорила, что привезла сюда нечто любопытное и что она нашла это в доме Гардинга.
- Что это было? - спросил Белл.
- Это была закладная квитанция, - ответила Минни.
- Что? Вы уверены в этом? - переспросил Белл.
- Да, - ответила Минни.
- И что было написано в этой квитанции? Что именно заложили по ней?
Минни заколебалась снова, она не знала, следует ли ей выдавать свою госпожу.
- Это была квитанция на часы, заложенные за десять шиллингов.
- На чьё имя она выписана?
- На имя Гардена или что‑то в этом роде.
- Может быть, вы заметили, кем выдана эта квитанция?
Минни, по‑прежнему смущаясь, назвала фамилию.
- Скорей! - яростно завопил Белл. - Теперь все ясно. Это шифр! Он выгравирован на крышке часов или записан на бумажке, которая спрятана в этих часах. Гардинг никому не мог доверить этот шифр и укрыл его в самом надежном месте, зная, когда тот понадобится, он достанет его. Сейф в ломбарде - самое надежное место: никогда никому не пришло бы в голову искать там шифр.
Китсон удивленно наблюдал за Беллом. Этот человек потерял свою жену, но, казалось, его ничего не интересовало и не трогало, кроме борьбы с Гардингом.
- По‑видимому, мисс Олива, пораженная своей находкой, взяла квитанцию и спрятала её у себя, а Гардингу оставила пустой конверт. Ведь обычно эти квитанции сохраняются в небольших конвертиках?
Мак‑Нортон подтвердил его предположение.
- И Гардинг обнаружил пропажу в последнюю минуту. Вы помните, он обещал Мильсому назвать шифр после десяти часов? В это время открываются ломбарды.
***
- И я вам скажу, что все зависит от Гардинга, - продолжал Мильсом. - По его знаку, по одному его слову "пора", верные ему люди начнут свое преступное дело. Он настолько централизовал всю свою организацию, что в случае его смерти она оказалась бы распавшейся. Даже банки, оказывающие ему поддержку, не знают имен его помощников. В каждой стране у него есть агент, у которого имеется копия шифра. В нужную минуту Гардинг при помощи шифра протелеграфирует им только одно слово "пора" или "осуществление плана отсрочено до следующего года" и его приказ будет выполнен во всех частях света.