Едва высвободив запутавшуюся в ивняке леску, Павлик с трудом насадил нового червяка и благополучно закинул удочку. Теперь надо сидеть и ждать, когда рыба клюнет и дёрнется поплавок. Воткнутый в пробку стержень куриного пера торчал над водой. Не отрывая от него глаз, Павлик представлял себе, как сейчас вот, сию минуту какая-то рыба подкрадывается к вкусному червяку, ка-ак сейчас схватит его, и поплавок закачается, пойдёт под воду. Тогда нужно будет тащить.
Прошла минута, другая, десятая, но поплавок так же неподвижно торчал над водой. От этого становилось скучно, и Павлик зевнул. Хорошо бы лечь под кустиком, подремать. Ребята говорили, что есть удочки с колокольчиком. Попадётся рыба, и колокольчик зазвенит. Если бы у Павлика была такая, тогда ему смело можно было бы прилечь. Пускай рыба сама ловится. Он разомкнул слипавшиеся веки, осмотрелся. Минька опять дёрнул удочку из воды. Поймал?.. Нет. Пустой крючок. Рыба или склевала червяка или сорвалась. Насаживает новую приманку. Вот закинул. Воткнул конец удилища в песок и присел на корточки, подперев подбородок руками. Ждёт. А может, тоже подремать хочет?
Павлик тихонько пошевелил свою удочку, приподнял её повыше, ещё повыше и… Что же это такое? На изгибе крючка остался только крошечный кусочек червяка, а острое стальное жало торчит наружу. Когда рыба успела склевать, - не заметил.
Павлик снова забросил и ждал, когда клюнет рыба. Надо было внимательно следить за своим поплавком, но интересно взглянуть, что делается у соседей. У Миньки поплавок неподвижен, а Шурик зачем-то тянется со своей удочкой ближе к воде, даже вошёл в неё по самую щиколотку. Руку всё вытягивает и вытягивает, держа удочку на весу. Повело у него поплавок, дёрнуло! Шурик сильно рванул к себе удочку.
"Эх, разиня… Надо было раньше тащить, тогда бы не сорвалось. Тянул, тянул руку, вот и дотянулся", - мысленно упрекал Павлик Шурика.
Потом перевёл глаза, чтобы взглянуть на свой поплавок, а его нет. Куда же он мог деваться? Неужели рыба утопила и утащила с собой?
Павлик поднял удочку, - опять голый крючок. Была на нём рыбка или нет, - ничего не почувствовал.
Сунул Павлик руку в карманчик, а он почти пустой. Была целая горсть червяков, а осталось несколько штук. Расползлись. Часть их Павлик сумел разыскать: они ползали недалеко по песку, но их было теперь куда меньше прежнего.
По Волге прошёл ещё один пароход. От него к берегу стали накатываться большие волны. Они, шипя, набегали на песок, оставляя белую пену. Павлик отступил подальше от воды, не выпуская удилища из рук, а поплавок приплясывал на волнах у самого берега. И никак не понять, - на волнах его так подкидывает или дёргает какая-нибудь рыба? Павлик поднял удочку, а с крючка сорвалась и снова шлёпнулась в воду серебристая рыбка. Как Павлик удержался и не кинулся за ней в Волгу, он даже сам удивился. Ведь вот она, живая, настоящая, пойманная им, была почти в руках…
- Противный пароход, - рассердился он и погрозил пароходу кулаком. - Из-за тебя…
А пароход громко и торжествующе прогудел, словно был очень доволен, что помешал Павлику в рыбной ловле.
Потом волны утихли. Перед глазами опять лежала широкая и спокойная Волга. Как серебристая чешуя, на солнце искрилась лёгкая водная рябь. Придерживая одной рукой карманчик, чтобы не выползли последние червяки, Павлик другой рукой держал удилище, стоя у самой кромки воды и пристально наблюдая за поплавком. От недавней дремы у него не осталось и следа.
Да, не так-то просто рыбу ловить! Но сдаваться Павлику не хотелось. Хоть одну, хоть маленькую, а поймает. Пусть до самого вечера придётся стоять, - всё равно.
Долго он стоял, переминаясь с ноги на ногу. Рука, державшая удилище, затекла, и по ней побежали мурашки. Поплавок торчал неподвижно, хотя на крючке было насажено целых два червяка. Заснули, что ли, там рыбы? Хоть бы клюнуло один раз.
Нет, не клюнуло, а медленно, будто нехотя потащился поплавок в сторону и так же медленно стал тонуть. Вот над водой остался только самый кончик куриного пера. Он продержался ещё немного, словно прощаясь с Павликом, и скрылся. А Павлик не знал, что делать. Он дёрнул удилище к себе, - оно не подавалось. Наоборот, его тонкий конец, висевший над водой, склонялся всё ниже, сгибаясь дугой. И вдруг Павлик ощутил резкий рывок, чуть было не выхвативший у него из рук удилище. Павлику показалось, что вместе с этим рывком его сердце тоже рванулось и упало куда-то вниз. Леска, натянутая, как струна, всё круче сгибала тонкий конец удилища. Павлик старался изо всех сил удержать его, схватил даже обеими руками и чувствовал, что его стягивает с берега в воду. Ноги ползли по сырому песку, не находя опоры.
- Минька… Шурик… - испуганно выдавил он из себя.
Но Миньке как раз в это время попался ёрш, и он старался освободить крючок, застрявший в колючих жабрах, а Шурик таращил на Павлика изумлённые глаза, будто остолбенел, и не мог двинуться с места. Павлик хотел уже бросить удилище, когда к нему подоспели Вовка и Алик. Вовка обхватил поперёк туловища самого Павлика и, напыжившись, старался оттащить его от воды, а Алик перехватил в свои руки удочку. Пятясь назад, Павлик наступил Вовке на ногу, и, споткнувшись, они оба упали.
Алик, хотя и имел рыболовный опыт (червяка, например, не глядя на крючок насаживал), но один тоже ничего бы, пожалуй, не сделал. Быстро поднявшись с земли, Вовка поспешил к нему на помощь. Теперь они вдвоём, четырьмя руками держали конец удилища. Сильная рыба пыталась уйти в глубину, но они удерживали её.
- Оборвётся, уйдёт… - с отчаянием прошептал Алик.
Повинуясь требовательным рывкам рыбы, он вошёл по колени в воду и стал осторожно отводить удилище в сторону, медленно отступая к берегу. Вовка шаг в шаг следовал за ним.
Вот уже и береговой песок под ногами. Ещё шаг, ещё…
Павлик бестолково метался около них, и его трясло, как в лихорадке. Дрожали руки и ноги. Вдруг он услышал, как что-то громко плеснуло и рыба показала над водой свою голову. Теперь Алик и Вовка всё быстрее отходили от воды, а большая очумелая рыба, широко раскрыв круглый рот и извиваясь всем телом, безуспешно пыталась сопротивляться. Вот она уже на отмели и видна вся - яркосеребристая, с розоватыми плавниками и тёмным хвостом.
- Скорей, скорей!.. - торопил Павлик ребят, приседая на корточки и тут же выпрямляясь, опять приседая и опять выпрямляясь, словно делая физкультурную зарядку.
Но Алик знал, как надо вываживать крупную рыбу. Побледневший, с крепко закушенной губой, он не давал возможности рыбе опустить голову в воду, и она словно пьянела от воздуха.
И вот она уже на песке. Не дав ей очнуться, Алик мгновенно подскочил к ней, вцепился пальцами в жабры и поволок её по береговому песку подальше от воды.
Только теперь можно было глубоко и облегчённо вздохнуть. Победа была одержана. Алик облизнул языком пересохшие губы и в изнеможении опустился на песок рядом с рыбой. А Вовка стоял и, сам как рыба, тяжело дышал открытым ртом, раздувая свои толстые щёки.
Павлик не верил собственным глазам. Неужели это на его удочку попалась такая большая рыба? Сколько в ней? Пуд?..
Рыба лежала неподвижно, только пошевеливала жабрами и ловила круглым ртом воздух. Под одним глазом у неё было красноватое пятнышко, и оттуда торчало наружу остриё крючка. Но вот, опомнившись, она сильно ударила хвостом по песку и подпрыгнула в воздухе.
Что она только не делала! Кувыркалась, переворачивалась с боку на бок, вывалялась вся в песке, как котлета в толчёных сухарях, снова подпрыгивала и ударяла хвостом. И тогда сразу зашумели все ребята.
- Теперь не уйдешь, теперь наша! - торжествовал Алик.
- Вот это - да! - отдувался Вовка.
А Павлик взвизгивал от восторга.
- Ух, какая рыбина! - изумлялся подбежавший Шурик.
Минька и Юрка забыли про свои удочки.
- Язь!.. Смотри, какой язь!..
- Это ты поймал? Ты? - оглядывали они Павлика с головы до ног, словно видели его в первый раз.
Павлик утвердительно кивнул.
- Здорово мы его… Верно, Алик? - хвалился Вовка. - Хорошо, что жилка крепкая. А то сразу бы оборвал. Вон он здоровый какой!.. А ты ни за что бы не вытащил. Он бы сам тебя утащил. Это мы поймали его, а вовсе не ты, - сказал Вовка сразу погрустневшему Павлику. - Попасться-то может всякому, а вот вытащить!..
Павлик уныло вздохнул. Оказывается, не его эта рыба.
- Да… а я, может, и сам бы… - обиженно посмотрел он на Вовку.
- Подумаешь, сам! - фыркнул Вовка. - Пошёл бы на дно раков кормить. Вот и был бы сам. Верно, Алик?
Но Алик сказал:
- Пускай будет язь его. Что мы, - рыбы, что ль, никогда не видали?
- Конечно его, - вступился за Павлика и Минька. - На его удочку попался, а не на Вовкину. Жилить нечего.
Павлик был так благодарен Миньке и Алику, что решил с этой минуты дружить только с ними, а с Вовкой больше никогда не водиться. Но в глубине души всё же готов был признать правоту Вовкиных слов. Не вытащил бы язя он один. Да и дружбу с Вовкой, пожалуй, не надо бросать. Может, пожертвовать рыбой? И нехотя сказал, с грустью посмотрев на язя:
- Давайте будем считать, что мы все поймали. Хотите так?
Но Вовка не соглашался.
- Так не бывает. На одну удочку всё не ловят. Это если бы сеткой ловили, тогда другое дело.
Алик сломал гибкий ивовый прут, просунул его язю в рот и вывел под жабрами. В последний раз дал возможность окунуться язю в волжскую воду, смыл с него налипший песок и безоговорочно протянул Павлику.
- На, держи.
Стараясь не встречаться ни с кем взглядом, Павлик взял язя, тяжело повисшего на согнутом пруте.
- Подумаешь, язь! - сказал Вовка. - Мы сейчас не таких наловим.
И побежал к своей удочке.
Рыболовный азарт снова захватил всех. Юрка, Шурик, Минька и Алик тоже побежали к своим местам. Только Павлик больше не ловил. Во-первых, у него не оказалось ни одного червяка, - все куда-то расползлись из карманчика, а во-вторых, он не мог оставить язя.
"Алик… какой он хороший, - думал Павлик. - И зачем побил его тогда?. За Миньку принял… А Минька тоже хороший. Не в пример Вовке… Вот уж не знал, что он такой жадюга".
Язь оттягивал руку, и держать его становилось всё труднее. Вон какой он тяжёлый! Как пуд. А домой нести далеко.
Ребята всё ещё продолжали ловить и совсем не собирались уходить. Они перебегали с одного места на другое, по колено входили в воду, - каждый ждал своего язя.
- Ты тут не будешь ловить? - спросил Павлика подошедший к нему Вовка. - Тогда я попробую… На твою удочку. Ладно, а?.
- Ага, Вова, ладно, - охотно согласился Павлики услужливо посоветовал: - Ты вот тут становись, где я стоял.
- Подумаешь, тут!.. Я и отсюда поймаю.
Но поймать крупную рыбу никому больше не удалось. Ещё одна плотичка попалась Шурику и один ёршик - Миньке.
- Не клюёт, - заключил Юрка. - Теперь только к вечеру будет брать.
Не хотелось ребятам нести домой маленьких невзрачных рыбёшек, когда у Павлика был такой красавец-язь. Минька побросал ершей снова в воду, а Шурик отдал своих плотичек Юрке для кошки. Вместе со своим уловом Юрка засунул их в пустую банку из-под червей.
- Подумаешь, не поймали! - не очень-то огорчался Вовка. - Вот когда море разольётся, тогда будем ловить! Не таких ещё, - скользнул он глазами по язю и всё же завистливо вздохнул.
И ребята пошли домой.
Чем дальше шли, тем язь становился всё тяжелее. Павлик перехватывал его то одной, то другой рукой, пробовал закинуть за спину, но так было идти ещё неудобнее.
- Шурик, хочешь язя подержать? - предложил он шагавшему рядом Шурику.
Шурик радостно согласился. Понес язя в одной руке вместе с удочкой.
- Это такой карапуз и такую рыбину поймал?! - удивлённо воскликнула какая-то тётка, повстречавшаяся на окраине города. - Ну молодец!.. Из молодцов молодец! - похвалила она.
Тогда Павлик протянул руку за своим язем.
- Давай. А то ты, наверно, устал.
И снова понёс его сам, чтобы не вводить в заблуждение встречных, - кто именно из ребят поймал такую большую рыбу.
- Вот это рыбак!.. Гляньте-ка, какого язя мальчонка поймал! - с разных сторон слышал Павлик похвальные отзывы, и они придавали ему силу.
А дома-то как удивятся! "Вот так Павлик!" - скажут.
Дома мать действительно удивилась, но не столько язю, сколько тому, что Павлик ходил на Волгу.
- Это ещё что за новости? Кто тебе разрешил?.. Ещё купаться там вздумаете, перетонете все… Я вот привяжу тебя за ногу, и будешь дома сидеть. Ну, погоди, погоди, отец придёт, он тебе покажет язя!
До самого прихода отца язь пролежал в кухне на табуретке. Мать не хотела даже смотреть на него. А отец пришёл и разделил восторг Павлика.
- Молодец, сынок! Теперь тебе, Павлушка, не миновать рыбаком быть.
Он пошёл к соседям и принёс от них безмен, чтобы взвесить язя.
- Пуд? - нетерпеливо спрашивал Павлик.
- Пуд не пуд, а хорош!
В язе оказалось почти полтора килограмма.
Павлик пожалел, что не было здесь сейчас деда. Интересно, ловил ли он таких больших рыб?
За ужином, когда по тарелкам разложили куски жареного язя, мать подобрела и, засмеявшись, погладила Павлика по голове.
- Вот какого сынка себе вырастили. Кормить уже стал нас.
- Такой улов и большим не каждый раз выпадает, - заметил отец.
- Подумаешь, большим! - подражая Вовке, проговорил Павлик. - Думаешь, только большие умеют всё? Мы вон тоже завтра школу будем переносить.
- Ишь ты!
- Да, - подтвердил Павлик. - Сам Николай Андреич, завхоз, будет ждать нас.
- А сколько же это вас? - поинтересовался отец.
- Все. И Минька, и Алик, и Вовка. И девчонки из города. Шурик, Юрка. Все.
- Ну и богатыри! - удивлялся отец. - Ты смотри, мать!
- Смотрю, смотрю, - смеялась она.
- Конечно, богатыри, - невозмутимо сказал Павлик и вдруг вспомнил: - Чешуя…
- Где чешуя?
- Какая чешуя?
- С язя с этого.
- Выбросила я её, - ответила мать.
- У, какая, - надул губы Павлик.
- А зачем она тебе?
- Зачем… значит, надо зачем, - недовольно проворчал Павлик.
И как он об этом забыл! Ведь хотел собрать чешую, чтобы сделать из неё богатырский наряд. А мама выкинула на помойку.
6. БОГАТЫРИ
В тот же вечер Павлик договорился с ребятами из Порт-города, чтобы они завтра утром долго не спали.
- Папа в старый город поедет и нас на грузовике подвезёт.
Так бы оно и случилось, если бы сам Павлик не проспал. Утром отец подошёл к его кровати и легонько дёрнул одеяло.
- Эй, богатырь! Вставать будешь?
А богатырь промычал что-то невнятное, перевернулся на другой бок и, раскинув руки, ещё крепче заснул.
- Оставь его, - сказала отцу мать. - Он вчера вон как набегался.
И отец уехал на работу один.
Таким же крепким сном, как и Павлик, спали в это утро Минька, Алик и Вовка. А когда проснулись и прибежали к Павлику, солнце было уже высоко.
- Эх ты, соня!.. Сам говорил, а сам… - упрекал Минька Павлика.
- Это он рыбы вчера много съел, - язвительно заметил Вовка. - Вот и стал тяжёл на подъём. А теперь будет чаем ещё надуваться.
Обжигаясь, не дуя на блюдечко, Павлик старался скорее допить чай. Без этого мама не отпускала его. А ведь каждая минута была дорога! Вдруг они опоздают. Прибегут в старый город, а там школу уже погрузили на какой-нибудь большой-пребольшой домовоз, и они найдут на её месте только пустырь.
Наконец всё было съедено, выпито. Павлик выскочил на крыльцо и побежал под гору вместе со своими дружками. Только пятки засверкали у них.
Нет, не увезли ещё школу. Только крышу снимали с неё.
На школьном дворе стояло несколько автомашин. Около одной из них Павлик увидел отца. Хотел было выговорить ему, почему не разбудил, как обещал, но подумал, что тогда все узнают, что он, Павлик, проспал и ему же будет неудобно. Лучше промолчать. А отец увидел Павлика с ребятами и засмеялся.
- Николай Андреевич, - обратился он к завхозу школы. - Вот они, явились твои богатыри.
Николай Андреевич улыбнулся и, подняв руку, приветствовал ребят.
- Здорово, чудо-богатыри! - громко крикнул он.
Взрослые, которые были тут, засмеялись. Но Павлика и остальных ребят это не смутило. Что смешного в том, что они пришли помогать?
Потом Николай Андреевич поправил пальцем свои усы и уже серьёзно сказал:
- Ну, богатыри, осилим мы с вами такое дело? Перенесём школу?
И ребята дружно ответили:
- Осилим. Перенесём.
- Отлично, - сказал Николай Андреевич. - В таком случае идите сюда, - позвал он их за собой и повёл в бывшую учительскую комнату. - Вам, как самым настоящим богатырям, придётся вот какой груз нести, - указал он на груды свёрнутых географических карт и на глобусы. - Можно сказать, моря и горы переносить будете. На, герой, держи земной шар! - и передал Павлику глобус.
Учителя и старшие школьники помогали рабочим грузить на автомашины парты, снятое с крыши железо, двери и оконные рамы. Во дворе было шумно, весело. Но Павлика с каждой минутой всё больше брало уныние. Он думал, что школу сразу погрузят на какой-нибудь домовоз, а её собирались разбирать чуть ли не по кирпичику. Так можно до вечера стоять и ждать, когда разберут такой большой двухэтажный дом. А может, и до вечера не разберут. Да когда это ещё перевезут все кирпичи, да когда-то из них начнут складывать такой же большой новый дом… У-у, какая это длинная канитель! И всё время придётся тут торчать, чтобы тоже быть участником переноски?.. Это не входило в его планы. Он думал: раз-раз - и готово. Хорошо, что Николай Андреевич сказал, обращаясь к старшеклассникам:
- Ребята, кто сопровождающим будет? - И отобрал пятерых, по человеку на машину.
Павлик догадался, что старшеклассники будут сопровождать груз на новое место, и крикнул:
- Я тоже буду сопровождающим.
- Очень хорошо, - отозвался Николай Андреевич. - Полезай в кабину к отцу.
Но Павлику хотелось ехать в кузове, на самом верху. Оттуда лучше будет всё видно. Можно даже сидеть за партой, будто в классе.
- А мы? - растерянно спросил Минька.
- А вы - на другие машины, - по-своему распорядился Павлик, не дожидаясь разрешения Николая Андреевича.
Грузовик, на котором поехал Павлик, вёз парты, классные доски, какие-то упакованные ящики и те самые моря и горы, которые Павлик со своими ребятами переносил из учительской комнаты. Вместе с Павликом груз сопровождал ученик девятого класса. Его звали Костя.
Павлик сидел на ящике, придерживаясь за парту рукой, и перед ним открывались широкие дали, освещённые ярким солнечным светом. Машина поднялась на гору, и весь город с поблёскивающей за ним Волгой был перед глазами. Мало в городе оставалось домов, меньше половины. А скоро и эти снесут, и будет видно с горы, как внизу плещется море. Самое молодое из всех морей на земле!
- Костя, - обратился Павлик к своему спутнику. - А моря бывают очень большие? Много больше этого города?
Костя улыбнулся.
- Морей на земном шаре больше, чем земли, - сказал он.
- На этом вот шаре? - указал Павлик, на торчавший между ящиками глобус.
Костя приподнял глобус и зажал его между коленками.