Дорога в главный офис полиции Девона и Корнуолла в Мидлмуре займет примерно сорок пять минут. Сев в машину, Карен сразу же набрала номер начальника полиции, якобы подтвердить назначенную ей на сегодня встречу.
Секретарь Гарри Томлинсона, Джоанна Локхарт, была, как обычно, не слишком любезна. Услышав ее голос, Карен представила себе это чопорное лицо, обрамленное желтыми волосами с раздражающей геометрической четкостью. Джоанна всегда сидела очень прямо за своим столом, на котором постоянно был безупречный порядок. Карен ненавидела эту чертову куклу почти так же сильно, как и ее босса. Но она заставила себя быть вежливой, потому что имела определенную цель. Ей была нужна информация. Карен даже и не думала о том, чтобы поделиться какими-то соображениями касательно смерти Алана Коннелли с Гарри Томлинсоном, но в то же время была не против того, чтобы использовать его связи.
– Между прочим, ты помнишь командира девонширской части в Хэнгридже, он был на торжественной церемонии в прошлом году? – начала она.
Начальник полиции устраивал ежегодный прием в шикарных залах городского совета Торби, на котором он представлял местных служащих к наградам за смелость и добросовестность, и Карен смутно припоминала, что там были и командиры частей, которых вроде бы расхваливали за их участие в розыске и спасении исчезнувшего человека из Дартмура.
Джоанна Локхарт пробормотала что-то скорее утвердительное, чем отрицательное. Или она только фыркнула, Карен не поняла.
– Ты не напомнишь мне, как его звали? – настойчиво продолжала Карен.
– Полковник Джеррард Паркер-Браун.
Секретарь начальника полиции назвала имя не задумавшись. По крайней мере она хорошо осведомлена, отдала ей должное Карен. И у нее удивительная память. Карен и это прекрасно знала. Хотя часто хотела, чтобы было иначе.
Следующий ее звонок был в Хэнгридж. Она решила собрать первоначальную информацию самостоятельно, неофициально, именно поэтому и выведала имя командира перед звонком в часть. Карен решила извлечь выгоду из своей единственной встречи с Паркером-Брауном. В конце концов, подобные встречи были, может быть, единственной принятой формой контакта между двумя замкнутыми мирами – армией и полицией. Карен, относительно молодая женщина с определенными идиосинкразиями, сумевшая не только выжить, но и одержать триумф в мире мужчин, не очень владела этой тактикой. Увиливать и притворяться тоже было не в ее стиле. Но она решила, что попытаться в этом случае – наибольший шанс добиться сотрудничества.
Сержант, ответивший по телефону, сразу же соединил ее с полковником, чья двойная фамилия, часто встречавшаяся среди высших военных чинов, никак не сочеталась с воспоминанием, оставшимся от короткого общения. Конечно же, она не была удивлена тем, что он так быстро взял трубку. Полковник не походил на офицера, который станет прятаться за мелкими сошками.
– Паркер-Браун. – Он говорил твердо, без тени аристократизма прежних поколений армейских офицеров. Однако Карен подозревала, что он сознательно избегает "благородной" артикуляции.
Она быстро представилась, одновременно напомнив полковнику, что однажды они встречались на церемонии.
– О да. Я помню, – ответил он так, что сразу стало понятно: ничего он не помнит. – Как приятно слышать вас, старший детектив.
Его манера говорить немного сбила Карен с толку. Она ожидала, что начальник девонширской военной части будет более неприступным с полицейским, и теперь замолчала, пытаясь подобрать слова.
Полковник дружеским и показывающим готовность помочь голосом прервал тишину:
– Итак, чем я могу вам помочь, мисс Медоуз?
Карен решила перейти прямо к делу:
– Послушайте, я подумала, не могу ли я подъехать, чтобы поговорить с вами лично. Чем быстрее, тем лучше. Как насчет завтрашнего утра? Дело касается одного из ваших молодых солдат. Алан Коннелли, парень, который погиб в торфяниках прошлой ночью недалеко от Бакфаста. Мне стали известны некоторые обстоятельства, и хотелось бы обсудить их с вами.
– Ах да. Коннелли. Трагедия. Какая трагедия! Знаете, ему ведь было всего лишь семнадцать. Разумеется, я готов помочь всем, чем только смогу. Но ведь его смерть вряд ли представляет какой-либо интерес для полиции, не так ли, мисс Медоуз?
– Любая внезапная гибель представляет интерес для полиции, полковник, по крайней мере на начальной стадии расследования. Тем более что, хотя дело касается человека, который служил в армии, несчастный случай произошел за территорией части.
Карен была настроена дать ему понять это с самого начала.
– Да, да, конечно. Я все понимаю. Не хотите ли приехать сюда на чашечку кофе завтра? Попозже утром, часиков в одиннадцать, вас устроит?
Карен сразу же согласилась. Подумав о том, какой, однако, цивилизованной стала современная армия – или какой цивилизованной казалась.
Карен попрощалась и заставила себя сосредоточиться на поездке, которая займет еще около получаса. Ей предстоял малоприятный визит. Карен считала себя хорошим копом. Да, разумеется, у нее были свои плюсы и минусы, но тем не менее она прекрасно знала, что была чертовски хорошим копом. Однако работа с бумагами была ее слабой стороной. Она ненавидела это дело. Карен просто тошнило от бумаг. И для нее не было ничего хуже, чем составление бюджета. Но начальник полиции придерживался другого мнения. Он был из тех полицейских, которые считают, что нельзя преуменьшать важность бумажных дел. Если Гарри Томлинсона вообще можно было считать полицейским. А Карен на самом деле не считала.
В этот день Карен была просто счастлива, наконец оказавшись дома. Ее встреча с начальником полиции прошла по плану. На самом деле она чем-то напоминала визит к бухгалтеру. Только к бухгалтеру, который скорее не на вашей стороне, а на стороне налоговой инспекции. Каждый раз, когда речь заходила о финансовых делах, Карен приходилось увиливать. Это была одна из тех нелегких встреч с Гарри Томлинсоном, которые требовали множества уловок, а потому, когда она наконец закончилась, Карен чувствовала себя выжатой как лимон.
Едва переступив порог своей квартиры в Вест-Бич-Хайте, она сразу же направилась на кухню в задней части дома и сделала себе большую порцию джин-тоника. Плимутский джин, налитый поверх большого количества льда, кусочек лимона, стильный высокий стакан, наполненный до краев тоником "Швепс", – это был ее любимый напиток, который сложно найти в барах Англии, а в пабах невозможно.
Сделав большой глоток, она вдруг почувствовала, как об ее ноги трется что-то маленькое и пушистое. Софи, симпатичная коричнево-белая кошечка, с которой Карен делила стол и кров, царапалась и даже кусалась в порыве любви и нетерпения, если думала, что ею пренебрегают. Карен, недоумевая, отчего так сильно привязалась к этому эгоцентричному животному, послушно нагнулась и сделала то, чего от нее так упорно добивались, а именно почесала Софи за ушком. Затем, прихватив остатки своего напитка, направилась в гостиную. Это была довольно приятная комната, в бледно-кремовых и белых тонах, обставленная различной антикварной мебелью, которую Карен так нравилось коллекционировать. Огромное окно вдоль одной из стен размахнулось почти от пола до потолка. Из окна открывался широкий вид на залив. Карен по природе своей была жуткой неряхой, но старалась, насколько возможно, не выносить этот свой недостаток из спальни. Что же касалось гостиной, тут она делала над собой огромное усилие, дабы содержать эту комнату в порядке. С чувством облегчения она плюхнулась в кресло, специально не включая свет, чтобы наслаждаться видом из окна. Софи почти в ту же секунду запрыгнула ей на колени, вновь требуя внимания.
Карен начала по-доброму ворчать на нее. На самом деле она была благодарна Софи за компанию. Не то чтобы у нее было мало друзей и уж тем более знакомых, готовых провести с ней время. Просто Карен не всегда успевала назначить встречу, даже если ей этого и хотелось. А с тех пор как в прошлом году роман с мужчиной, который, как она думала, был любовью ее жизни, закончился, она, казалось, потеряла всякий интерес к тому, чтобы начать новые отношения. Уж точно не со знакомыми мужчинами.
Карен вздохнула и, стараясь не разбудить Софи, потянулась за телефоном, стоявшим на тумбочке возле дивана. Кошечка вроде бы уснула после того, как с минуту впивалась когтями в колени хозяйки, устраиваясь поудобней. Карен нажала нужную кнопку, чтобы проверить сообщения.
Первое было от ее пожилой соседки Этель, чьи активная жизненная позиция и, видимо, неиссякаемое чувство юмора заставляли Карен иногда испытывать чувство стыда.
– Тебе пришла посылка, и она у меня. Забегай в любое время. У меня есть отличная бутылка портвейна, которая выпала из грузовика. Только мне, наверное, не стоило говорить тебе это. Но все же, если даже ты меня арестуешь и посадишь в тюрьму, мне хотя бы не придется праздновать Рождество со своей сестренкой, черт бы ее побрал.
Карен улыбнулась и стала ждать следующего сообщения.
– Дорогая, ты где? Это Элисон. Ты получила сообщения, что я оставляла тебе на выходных? Джордж и я были бы очень рады видеть тебя у нас за ужином в субботу. Будут наши новые соседи, и Салли Старгинс с мужем приехали из Лондона. Она была раньше Салли Корт, ты помнишь ее. Ей безумно хочется тебя увидеть.
Карен скорчила рожу. Они с Элисон Баркер были хорошими друзьями миллион лет назад, когда учились вместе в полицейском колледже. Но с тех пор их пути сильно разошлись. В то время как Карен сосредоточилась на своей карьере и всего лишь раз была близка к тому, чтобы создать семью, Элисон быстро завязала с полицией и стала женой и матерью четырех детей. У этих двух женщин уже давно не было ничего общего, но тем не менее Элисон, как казалось Карен, постоянно набивалась ей в подруги, с тех пор как несколько месяцев назад они с мужем переехали в Торки.
Уже дважды Карен принимала приглашения от Элисон, главным образом для того, чтобы избавиться от ее телефонных звонков. На воскресном обеде несколько недель назад Карен пришлось все время возиться с первым внуком Элисон. Кроме прочих неудобств, это заставило ее почувствовать себя старой, потому что они с Элисон были ровесницами. А теперь Элисон хотела, чтобы Карен встретилась еще с одной сокурсницей из далекого прошлого. Еще человек, с которым, без сомнения, у Карен точно так же нет ничего общего. Она даже не могла точно вспомнить, кто такая эта Салли Корт.
Карен решительно нажала на кнопку "стереть". Уже один голос Элисон действовал на нее так, что она чувствовала себя еще более усталой. А ведь завтра ей надо быть за своим столом не позднее семи утра, если она хочет попасть на встречу в Хэнгридж. Сперва ей предстоит разобраться с целой кучей бумаг, чтобы послать некоторые из них Гарри Томлинсону. Отчаянная попытка продвинуть некоторые финансовые предложения.
Карен осторожно приподняла спящую у нее на коленях Софи и переложила ее рядышком на кресло. Кошечка смачно потянулась и больше не шевелилась. Маленькая похотливая бестия, подумала Карен, идя на кухню, чтобы налить себе еще джин-тоника. Она была немного голодна, но в то же время не была уверена, остались ли у нее силы на то, чтобы что-нибудь приготовить. Один вечер без ужина только пойдет ей на пользу, подумала Карен. Кроме того, она ведь довольно сытно пообедала в "Лэндсдауне".
Единственное, чего ей сейчас хотелось, – так это упасть в кровать и весь оставшийся вечер смотреть телевизор.
Этель придется подождать до завтра. Элисон Баркер придется ждать вечность.
Утром Карен встала рано, как и планировала. Примерно в десять она кинула кипу бумаг немного озадаченному констеблю Фарнсби и дала инструкцию отправить все это в офис начальника полиции. Затем она отправилась в Хэнгридж. Несмотря на то что он говорил с ней очень непосредственно и даже как-то расслабленно, Джеррард Паркер-Браун был все-таки солдат и, кроме того, занимал довольно высокий пост. Карен не сомневалась, что он ценит пунктуальность и ему вряд ли понравится, если она опоздает.
Все же она решила придать этой встрече хоть отчасти неформальную атмосферу и для этого приехать на своей машине, кабриолете "MG". Карен считала, что у нее отличная маленькая машина, хотя Келли, большой любитель "MG", с самого начала смотрел на этот автомобиль свысока.
Карен специально выбрала такой путь, чтобы проехать участок, где погиб Алан Коннелли. Дождь, ливший почти непрерывно всю первую неделю ноября, казалось, наконец прекратился. Прекрасный день для поездки в Дартмур. Приблизившись к месту происшествия, она сбавила скорость. Было нетрудно найти точное место. Карен знала, что участок каменной стены с северной стороны дороги поврежден задней частью огромного грузовика, а покрытие шоссе, обесцветившееся с годами, пересекали резкие черные следы шин. Сегодня была идеальная погода для поездки. Все вокруг купалось в оранжевом свете осеннего солнца. Но Карен прекрасно знала Дартмур. И без труда могла представить, каково здесь было в темную дождливую ночь, когда все заволакивающий туман снижает видимость до нескольких шагов.
В раздумье она свернула к двум мостам и повернула направо по направлению к Мортонхэмпстеду. Точно так же, как и Келли два дня назад, только погода для поездки была гораздо лучше. За несколько миль до Мортона Карен свернула на север и, проехав милую деревеньку Четфорд, оказалась в отдаленной части торфяников, на узкой, открытой ветрам дороге, которая, как она знала, ведет в Хэнгридж. Вокруг нее повсюду были бледно-красные холмы, и их гранитные вершины неправильной формы словно разделяли линию горизонта на неравные участки. Хэнгридж был относительно новой базой, построенной на земле министерства обороны в семидесятых. Карен почти точно знала место расположения казарм – на холмистой стороне особенно отдаленной и суровой части торфяников, недалеко от Окхэмптона. Но раньше ей там бывать не приходилось. Лагерь стоял на отшибе. Последние три-четыре мили надо было добираться по специально проложенной подъездной дороге, так что даже самые упорные туристы, исследовавшие торфяники, вряд ли могли случайно натолкнуться на него. Да и в любом случае Карен, которая с детства обожала Дартмур, едва ли имела время на то, чтобы играть в туриста.
Кроме того, с каждой ступенькой карьерной лестницы ее работа все больше становилась похожей на менеджерскую и все меньше на то, как она представляла службу офицера полиции. Карен проводила за столом куда больше времени, чем хотелось. Это уж точно. Ей казалось, что это нездорово для офицера полиции любого ранга и круга обязанностей.
И так она ехала, погрузившись в свои размышления, по склону холма через мохнатые заросли темных хвойных деревьев. После очередного крутого подъема дорога резко свернула направо. За поворотом Карен впервые в жизни увидела своими глазами казармы Хэнгриджа, девонширский стрелковый центр и хваленую учебную часть. Она была охвачена любопытством.
Карен не очень понимала, чего она ждала, и ждала ли вообще чего-либо конкретного. Но в любом случае она не ожидала увидеть картину, которая явилась перед ней. Весь лагерь разместился на холодной, незащищенной стороне холма.
Карен была знакома с репутацией одного из самых суровых тренировочных армейских центров. Хэнгридж предназначался для подготовки элитных пехотинцев, по крайней мере так ей говорили. В ее воображении заранее рисовались картины унылой болотной реинкарнации Колдица. Карен понимала, что ее ограниченное представление об армии отстало от жизни. В ее сознании глубоко сидел образ низеньких, собранных из железа домиков, окруженных неприступной высокой стеной или забором, увенчанным спутанными мотками смертоносной колючей проволоки.
И то, что она увидела сейчас, очень сильно отличалось от ее представлений. Симпатичные, гражданской архитектуры одно– и двухэтажные здания, окруженные игровыми площадками. На одной из таких площадок в тот момент играли в регби, а на другой работали землекопы. Карен пришло в голову, что такой прекрасный солнечный день мог бы скрасить даже мрачную суровость дартмурской тюрьмы в Принстауне, самого унылого места, какое только можно представить.
Но в Хэнгридже не было ничего унылого или напоминающего тюрьму. Конечно же, он был окружен забором из проволочной сетки, и даже местами встречалась колючая проволока, но в общем Хэнгридж производил впечатление очень открытого и приятного места.
На самом деле, подумала Карен, место больше напоминает общеобразовательную школу, чем военную часть. Ну или хотя бы чем ее представления о военной части. Конечно, размышляла она, медленно подъезжая к воротам, Хэнгридж был построен в семидесятые, в то время, когда Англию просто заполонили новые общеобразовательные школы. Ей даже пришла в голову мысль, не строили ли казармы те же самые архитекторы.
Ворота Хэнгриджа были открыты, и только присутствие двух молодых людей с автоматами на изготовку снижало вероятность того, что здесь может быть образовательный центр.
Карен притормозила на караульном посту и опустила стекло в дверце. Один из караульных ловко шагнул вперед. Он был солдат с головы до пят. Но его синий берет, с традиционными армейскими красно-белыми перьями, казалось, был слишком велик, и Карен поразилась, как молодо он выглядит. На первый взгляд он был четырнадцатилетним переростком. Господи, наверное, она уже стареет. Карен знала, что этому караульному с таким свежим лицом должно быть по крайней мере семнадцать, а может, и больше.
Подходя к машине, молодой караульный – красивый мулат – жестом поприветствовал Карен. Его гладкая оливковая кожа сияла отличным здоровьем, и у него были большие, черные, очень красивые глаза. В нем была какая-то мальчишеская дерзость, и Карен не могла не подумать о том, какая очаровательная, должно быть, у него улыбка. Но она быстро выкинула все это из головы и постаралась собраться с мыслями. Она начала представляться, но, похоже, в этом не было никакой необходимости.
– Добрый день, мисс, – уважительно сказал молодой солдат, и Карен насладилась этим моментом.
Уже давно никто не называл ее "мисс", а уж тем более симпатичный молодой парень. Хоть она и была не замужем, тем не менее к ней теперь все чаще обращались "мадам", а не "мисс".
– Полковник ждет вас, – сказал караульный.
– Спасибо большое. Куда именно мне подъехать?
– Одну минуту, мисс, – вмешался второй караульный. Он выглядел таким же мальчишкой, не считая выражения напускной суровости. – Ваши документы, пожалуйста.
Первый солдат слегка покраснел. Видимо, командование предупредило их о ее визите, но это не отменило всех формальных процедур караульной службы.