Она показала свое удостоверение, и второй солдат должным образом рассмотрел его, возможно даже, как показалось Карен, с излишней тщательностью. В конце концов ее направили к центральному, самому большому зданию. И после того как она припарковала машину на одном из свободных мест для посетителей, третий караульный повел ее прямо в офис командира части.
Джеррард Паркер-Браун оказался точь-в-точь таким, каким она его запомнила с их прошлой короткой встречи, – приветливым и возмутительно не похожим на военного.
Когда Карен вошла, он встал из-за стола и уставился на нее с искренним удивлением.
– А, это вы, – сказал он. – Я и не понял. Всегда была плохая память на имена. Но теперь я вас узнал. Я еще помню, что когда встретил вас на том мероприятии, подумал, как же все-таки вы не похожи на офицера полиции.
Он подошел и пожал ее правую руку двумя руками.
– Очень рад видеть вас снова. Просто чудесно, – продолжал он. – Итак – кофе, чай? Что-нибудь покрепче?
Он широко улыбнулся, сверкнув большими, крепкими, белыми зубами. Его песочного цвета волосы были коротко подстрижены по бокам и несколько всклокочены спереди, где им было позволено быть немного длиннее. Широкое открытое лицо, густо усыпанное веснушками. Лицо с чуть квадратной челюстью, довольно старомодное, по-мальчишески смешливое и приятное. Его можно было с полным правом назвать красивым. Вокруг его темно-карих глаз, обрамленных необычайно длинными густыми ресницами, виднелись морщинки от частого смеха. Карен не могла не отметить про себя, что глаза у него очень необычные, больше похожие на женские, чем на мужские. Хотя она и не припоминала, чтобы заметила это при первой встрече.
– Кофе, пожалуйста, – сказала она, обнаружив, что улыбается против своей воли. Джеррард Паркер-Браун ее обезоружил. – А я помню, что подумала, как же вы не похожи на армейского офицера.
Он улыбнулся ей в ответ.
– Это просто потому, что люди думают стереотипами, – сказал он, жестом приглашая ее сесть в одно из низких кресел рядом с рабочим столом и усаживаясь в другое. – Но многое изменилось, и, к сожалению, не всегда в лучшую сторону. Офицеры армии, офицеры полиции – теперь мы все одинаковые, не так ли? Чертовы менеджеры. Не знаю, как вас, а меня просто выводит из себя бесконечная бумажная работа.
– Абсолютно с вами согласна, – улыбнулась Карен.
Чего она точно не ожидала, так это встретить такую душевную атмосферу в британской армии. Карен внимательно посмотрела на Паркера-Брауна.
Он был высокий, стройный, в очень хорошей физической форме. И она подозревала, что в его слишком уж непринужденной манере общения крылось что-то большее, чем просто показуха. Однако не поддаться его обаянию было невозможно. Карен даже пришлось сделать некое усилие и напомнить себе, что человек, сидящий перед ней, – высокопоставленный военный чиновник, командующий большим пехотным полком, а она старший офицер полиции и находится здесь по делу. По делу, которое может оказаться довольно непростым.
– Итак, чем же именно я могу вам помочь, детектив?
– Как я уже говорила вам по телефону, полковник, меня беспокоят некоторые обстоятельства смерти Алана Коннелли.
– Но, как я понимаю, дело абсолютно ясное. Конечно, это ужасная трагедия, но за ней ничего не кроется, никакой тайны, не так ли? Коннелли покинул базу без разрешения и, к несчастью для него, был пьян в стельку. Он, можно сказать, почти бросился под грузовик, не так ли? Да еще таким образом, что водитель просто не мог не задеть его. Я понимаю ситуацию именно так.
– У нас нет никаких оснований утверждать обратное, полковник, но на данный момент в этом деле остается пара необъясненных моментов. А поскольку я уверена, что вы, так же как и я, заинтересованы в том, чтобы выяснить все до конца, я решила, что мне и вам не помешает неформальная беседа.
Карен прекрасно видела, что полковник смотрит на нее с легкой усмешкой. Уголки его губ подрагивали. Разве она сказала что-то смешное?
Карен не сомневалась, что ее якобы неформальный приезд вовсе не ввел его в заблуждение и, вполне вероятно, полковник подозревал, что у нее есть веские причины быть здесь и что вопросы, которые она задаст, будут весьма серьезными. Решимость выяснить все до конца укрепилась в ней.
– Конечно, – сказал полковник. И стал ждать.
Карен рассказала ему о двух мужчинах, которые наверняка были солдатами и пришли в поисках Алана Коннелли в паб, а потом каким-то образом исчезли, и о том, как до этого Коннелли утверждал, что его могут убить и его смерть будет не первой в Хэнгридже.
– У нас есть надежный свидетель, готовый подтвердить все это, – сказала Карен в заключение, стараясь не думать о Келли и о неприятностях, в которые он втягивал ее и себя самого не один раз.
Реакция полковника поразила ее. Он расхохотался. Карен молча смотрела на него, слегка шокированная. Затем он резко прекратил смеяться.
– Простите меня, детектив, – сказал он. – Это было просто ужасно с моей стороны. Парень погиб при трагических обстоятельствах, мне действительно не стоило смеяться. Но просто дело в том, что вы не знаете, какой человек был Алан Коннелли.
Он остановился, казалось, надо было как-то прореагировать на его слова. Карен слегка кивнула, чтобы он продолжал.
– Нет, не знаете, – сказал полковник. – Короче говоря, он, можно сказать, жил в мире своих фантазий. Натуральный Уолтер Митти. Он всегда выдумывал всякие истории. И не мог остановиться.
– Какие именно истории, полковник?
Полковник улыбнулся ей:
– Разные истории. Некоторые весьма забавные и в основном безобидные, но были и истории, которые могли дурно повлиять. Почти все абсолютно абсурдные. Например, что встречался с Кайли Миноуг, и он не просто упомянул сам факт, вы понимаете, но рассказывал парням об их якобы романе во всех деталях, когда вернулся из увольнительной. А еще он утверждал, что его отец миллионер и что он пошел в армию только потому, что это семейная традиция.
Он снова остановился.
– Что тоже не является правдой, я полагаю, – прокомментировала Карен.
– Конечно нет, детектив. – Паркер-Браун вновь сверкнул своей улыбкой. – Или, может, я могу называть вас Карен?
– Да, конечно, – машинально ответила Карен, думая о том, что разговор идет не совсем так, как она планировала. Так или иначе, полковник сделал все, чтобы контролировать беседу. Наверное, он был прекрасно обучен этому, и Карен взяла себе на заметку, что в будущем придется быть с ним предельно внимательной. Если, конечно, она еще когда-нибудь с ним встретится, напомнила себе Карен.
– Нет, – продолжил Паркер-Браун. – Отец Коннелли был кораблестроителем в Глазго, он потерял работу несколько лет назад, когда закрылись многие судостроительные заводы на Клайде. С тех пор он не работает и у него явная маниакальная депрессия. Кроме того, он алкоголик, который вымещает свое недовольство жизнью на семье. Иногда очень жестоко, как мне сказали. Неудивительно, что мальчик начал фантазировать.
– Вы очень хорошо информированы, – перебила его Карен.
– Мы ведем здесь огромную тренировочную программу. У нас проходят пехотную подготовку более двухсот солдат. Мы принимаем солдат других полков, они проходят в Хэнгридже специальное обучение, и требования у нас, соответственно, очень высокие. Еженедельно мои сотрудники представляют мне письменные доклады на каждого молодого мужчину или женщину, проходящих у нас службу. Наша работа – обучать солдат, и боюсь, что неотъемлемая ее часть – очищать армию от тех, кто не должен в ней находиться, и уж тем более в пехотном подразделении. Поэтому все командиры должны знать о своих подопечных абсолютно все. Что также включает всю возможную биографическую информацию, поскольку прошлое определяет нынешнее поведение и успехи. Я – босс. Я должен быть в курсе всего, Карен. Всего, что происходило и что происходит.
Он вытянул вперед руки жестом, который означал то ли мольбу, то ли покорность и смирение.
– Конечно, это невозможно. Но я делаю все, что в моих силах. И, само собой разумеется, как только мне стало известно о смерти Алана Коннелли, я не только тщательнейшим образом просмотрел его дело, но и провел длительную беседу с его сержантом.
– Вы сказали, что некоторые фантазии Алана Коннелли оказывали дурное влияние? – Карен была настроена вернуться к формальному стилю и намеренно избегала обращения к полковнику по имени. Несмотря на то что он называл ее "Карен".
– Да. Мы обучаем не только молодых людей, но и девушек. Очень многие люди, занимающие высокие посты в армии, все еще не одобряют этого, и по своему опыту я должен признать, что в чем-то они правы. – Он посмотрел на нее искоса. – Не хочу сказать, что я с ними согласен, Карен. И искренне верю в настоящую современную армию. Но, боже правый, это приносит столько проблем! Особенно если у вас есть такой молодой солдат, как Коннелли. Он частенько воображал какие-то отношения с солдатами женского пола.
– Я просто не предполагала, что у вас проходят службу девушки, – перебила его Карен.
– Нет. Это не совсем так, – ответил Паркер-Браун. – Женщины из других полков базируются здесь для прохождения пехотной подготовки, когда их ожидают определенные задачи, например служба в Северной Ирландии. Словом, была одна девушка, на которую Алан Коннелли обратил свое внимание. В формах, которые были неприемлемы. Он говорил о ней как о своей любовнице, хотя это был полный абсурд, донимал ее совершенно недопустимыми любовными письмами, преследовал повсюду.
Полковник достал из пачки в ящике стола сигарету и предложил Карен. Она отказалась. Карен была курильщиком со стажем, начиная с подросткового возраста. Она в очередной раз бросила всего лишь несколько недель назад и в этот раз решила не сдаваться.
Паркер-Браун кивнул.
– Паршивая привычка, – пробормотал он так, что не оставалось сомнений, что и эта фраза тоже была паршивой привычкой или уж по крайней мере произносилась не думая. – Вы, наверное, уже поняли, Карен, что Алан Коннелли был из тех парней, которые вряд ли могут долго здесь протянуть. Довольно странно, ведь он был не так уж плох в службе – я думаю, что это была очередная фантазия, игра в солдатиков. – Паркер-Браун положил папку на стол. – Все здесь. Я распечатал доклады наших инструкторов. Коннелли был сильным молодым человеком, в отличной физической форме, организованным и способным к службе и, конечно же, обладал огромной волей. Но состояние его рассудка нас очень беспокоило, и сомнений в том, что он в конце концов покинет армию, почти не оставалось. Кстати, всего лишь за несколько дней до смерти он был наказан за то, что приставал к молодому солдату женского пола. Той самой девушке, о которой я вам рассказывал. Он прекрасно знал, что живет здесь последние дни. И, если быть честным, Карен, я думаю, именно поэтому он ушел отсюда и отправился кутить.
– Итак, вы полагаете, что, когда Алан Коннелли поведал нашему свидетелю, что опасается за свою жизнь, это была лишь игра его воображения?
– Я в этом не сомневаюсь. – Паркер-Браун опять сделал широкий жест руками. – Это вполне в его духе. Парень. насмотрелся фильмов, а потом придумал свой сценарий.
– А что вы скажете по поводу утверждения Алана, что его смерть будет не первой в Хэнгридже? "Они убили других, убьют и меня". Так он сказал нашему свидетелю. Выли у вас другие смертельные случаи за недавнее время?
– Да. У нас действительно была еще одна трагедия в этом году. Около шести месяцев назад. Один из наших новобранцев погиб в результате несчастного случая на стрельбище. К сожалению, такое бывает. Первое, чему мы пытаемся их научить, когда даем в руки оружие, – это элементарные правила безопасности. И все же им удается выстрелить в себя.
– Солдат застрелил сам себя?
– Да. Случайно, разумеется. У нас есть поле для стрельбы, около мили от казарм. Солдаты изображали атаку с позиции врага – бежали вперед, бросались на землю и все в таком духе, а у этого парня курок был взведен, он как-то неуклюже упал и проделал себе дырку в груди. Автоматы, которые мы используем, стандартные "эс-а-восемьдесят" – серьезное оружие, а потому последствия были весьма печальные. В прессе, по большей части местной, об этом писали, возможно, вы читали что-нибудь. Такое действительно случается, когда обучаешь солдат, как бы мы ни старались этого избежать.
Карен опять кивнула, смутно припоминая статьи о несчастном случае во время учений в Дартмуре. Но это не получило резонанса.
Речь идет о несчастных случаях во время учений, а так как все это бывает на армейской территории, гражданская полиция обычно не вмешивается. Так что Карен в свое время не обратила особого внимания на эти статьи. Она даже не помнила, вчиталась ли в детали. И уж тем более не запомнила, что солдат проходил службу в Хэнгридже.
– И это был единственный несчастный случай за последние несколько лет?
Полковник подтверждающе кивнул:
– С тех пор как я тут работаю, а это два года определенно. И я, разумеется, просматривал данные за последние семь лет до этого.
– Сколько лет было этому солдату?
– Восемнадцать. Парень подавал надежды.
– Вы мне скопируете отчет об этом несчастном случае, включая все персональные данные молодого человека? Адрес семьи и так далее?
– Конечно. Хотя не вижу, какое отношение это может иметь к делу.
– Не сомневаюсь, что вы абсолютно правы. Но мне просто необходимо убедиться.
Карен на секунду задумалась:
– Нам надо внимательнейшим образом изучить каждый аспект этого дела, полковник. Особенно я заинтересована в поиске тех двух мужчин, что пришли за Коннелли.
– Неужели?
– Да. Как бы то ни было, те двое явно не были игрой воображения Коннелли. И как мне кажется, я вам уже объясняла, наш свидетель видел их в пабе, в "Дикой собаке". Это всего лишь в полумиле от места происшествия, полковник.
– Джерри.
Карен посмотрела на Паркера-Брауна не без любопытства. Казалось, он очень хочет угодить и понравиться. Что же на самом деле таится за этими теплыми серыми глазами? Карен имела достаточный опыт общения с военными и понимала, что человек, командующий первоклассным пехотным полком, не может быть просто милым и душевным парнем. А еще она подумала, что Джеррард Паркер-Браун, которому наверняка около сорока, значительно моложе, чем люди, обычно занимающие подобный пост. По крайней мере в мирное время.
– Итак, у вас есть какие-нибудь предположения о том, кто эти двое, Джерри? – спросила она, лишь слегка акцентируя его имя.
Полковник пожал плечами:
– Ни малейшего представления, Карен. Мы даже с точностью не можем утверждать, что они были солдатами, не так ли? А уж тем более из Хэнгриджа. Если эти парни имели какое-то отношение к армии, то, я думаю, они были дружками Коннелли и пришли, чтобы попытаться остановить его – чтобы он не влип в еще большие неприятности.
– Это вполне логично. Кстати, и наш свидетель был точно такого же мнения. Но опять-таки, кажется, я уже объясняла вам, что реакция Коннелли на этих двух людей, по словам свидетеля, дает повод усомниться, что они его приятели. Как раз наоборот. Казалось, он был до смерти напуган, увидев их.
Джерри Паркер-Браун вновь пожал плечами:
– Я никак не могу это прокомментировать, Карен. Меня там не было. Но если это были его армейские приятели и они хотели вернуть его обратно на базу, а он не хотел возвращаться, то вряд ли он был счастлив их видеть. Хотя, конечно, единственное, чего они хотели, – так это чтобы он не делал глупостей.
– Вы уверены в этом, Джерри?
И вновь он блеснул своей непринужденной улыбкой:
– Как я могу быть в этом уверен? Но готов поспорить на свою месячную зарплату. Солдаты присматривают друг за другом, Карен. Это часть их обучения.
– Но из Хэнгриджа никого официально не посылали искать Коннелли?
– Мы даже не знали об отсутствии Коннелли, пока полиция не сообщила нам о его смерти, – перебил Паркер-Браун. – Пусть мне немного стыдно в этом признаться, Карен, но абсолютно очевидно, что дружки Алана покрывали его. И, повторюсь, в армии это обычное дело среди молодых солдат.
– Хорошо. На секунду предположим, что ваши догадки верны и эти парни действительно были армейскими приятелями Коннелли. Насколько сложным будет для вас выяснить, кто они? Я хочу сказать, знаете ли вы, с кем близко дружил Коннелли? Кто был готов вытащить его из любой неприятности, в которую он вляпается?
– Я не уверен, но почти у всех солдат есть такие друзья.
Впервые за время их разговора Карен почувствовала, что полковник немного настороже.
– Мне надо будет навести справки.
– Надеюсь, вы это сделаете, Джерри. – Она выждала. – Есть еще кое-что. Наш свидетель полагает, что эти двое были значительно старше Коннелли. Для меня это означает, что они скорее инструкторы или солдаты из другого хэнгриджского отряда, никак не солдаты, проходящие обучение. И если это так, то вряд ли они были приятелями Коннелли, верно?
Джерри улыбнулся:
– Я на самом деле не знаю, Карен. А так как мы с вами решили, что даже тот факт, будто они военные, точно не установлен, то мне не хотелось бы теряться в догадках.
На секунду Карен показалось, что в его тоне появилась некая покровительственная нотка. Но лишь на секунду. Полковник продолжал говорить, и вновь у него был вид человека, всегда готового помочь.
– Я хочу сказать вам вот что, Карен. Наши инструкторы, военнослужащие сержантского состава тщательно опекают своих подопечных. И любой из них, зная, что у Коннелли и так проблемы с его карьерой, мог взяться за поиски и предпринять последнюю попытку доставить его обратно в часть в целости и сохранности.
– В целости и сохранности? – переспросила Карен. – В лучшем случае они просто оставили парня шататься пьяным в стельку вдоль опасной дороги. Боюсь, "в лучшем случае" здесь неуместно. Я буду очень вам признательна, Джерри, если вы поработаете над предположением, что два загадочных незнакомца все-таки военные, и сделаете все, что в ваших силах, чтобы найти их.
– Да, конечно. Я сделаю объявление, чтобы те, кто приходил за Коннелли в ту ночь, подошли ко мне. А так как вероятность того, что они сделали что-то плохое или неправильное, почти исключается, и если они солдаты из Хэнгриджа, я не сомневаюсь, они это сделают.
– Возможно, Джерри, но мы не можем быть уверены, что они вели себя вполне правильно, не на сто процентов в любом случае. – Карен вновь почувствовала, что разговор переходит в ее руки. – У нас имеются их фотороботы, составленные с помощью нашего свидетеля.
Паркер-Браун никак это не прокомментировал. Карен открыла сумку и достала картонный конверт. Она высыпала его содержимое на стол прямо перед полковником. Один фоторобот приземлился правильно, другой пришлось перевернуть. Карен повернула оба так, чтобы они смотрели на полковника.
– Вы узнаете кого-нибудь из этих мужчин? – тихо спросила она.
Он посмотрел на картинки, лежащие перед ним. Карен и понятия не имела, насколько они в действительности походили на тех мужчин, которых видел Келли, да и он сам, наверное тоже. Конечно, дело было в их водонепроницаемой одежде и шерстяных шапочках, натянутых по самые глаза.