- Компании тоже здесь указаны. Вместе с именами людей.
Она перелистала в разделе на букву "Б" и нашла Блауэра.
- Это компания или семья? - спросила она.
Молодой человек подался вперед, чтобы прочитать.
- Компания. Кожевенная фабрика. В Уйпеште.
Тут был такой же набор цифр, как и тот, что Алекс записала в Еврейском центре. Она указала на 43632 - номер, идущий после фамилии.
- Этот номер еще существует? Мне известно, что больше нет ни семьи, ни фабрики, но если это действующий номер, возможно, удастся найти хоть кого-нибудь, кто сможет что-то подсказать мне.
- Нет. Таких номеров больше не существует.
- Понимаю, - настаивала Алекс, - однако к этому набору цифр могли быть добавлены дополнительные цифры, например впереди. - Она кивнула на компьютер. - Не могли бы вы ввести в компьютер этот номер и проверить? Вам всего лишь надо провести регрессивный анализ…
Служащий стал возражать еще до того, как Алекс закончила фразу.
- Но если вы прогоните этот номер по базе данных, то могли бы использовать перекрестные ссылки на перечень компаний, которые имеют отношение к кожевенному производству. Компании, которые до сих пор, возможно, существуют.
- Нет.
- Нет - потому, что вы не можете? Или потому, что не хотите?
Он посмотрел Алекс в глаза и пожал плечами.
Она вздохнула.
- Послушайте, единственное, о чем я прошу - это проверить…
Он повернулся к Алекс спиной и стал перебирать какие-то бумаги на полочке за собой. Было очевидно, что он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ей.
- Тогда можно я проверю? - Алекс указала на монитор. - Я бы справилась за пять минут.
- Нет. - Он даже не поднял глаз.
- Тогда продайте мне диск со всеми вашими телефонами. Я пойду с ним туда. - Алекс указала на терминалы Интернета. - Я могу сама провести регрессивный анализ.
- Дисков нет. - Он поднял глаза и опять пожал плечами.
- У вас нет перечня телефонных номеров на электронном носителе?! - Алекс повысила голос. - Господи, мы ведь живем в двадцать первом веке!
Она схватилась за монитор и слегка его повернула. Сразу же узнала программу - такой она пользовалась в университете.
- Легко! - Она повернула монитор к себе. - Дайте мне пять минут, и я смогу…
- Нет! - Чья-то рука схватила ее запястье. Солидный мужчина, в костюме и галстуке, вышел из задней комнаты. Возможно, его всполошил крик Алекс. Он крепко держал ее за руку и говорил что-то по-венгерски. От его хватки затекла рука.
Алекс рванулась назад.
- Отпустите!
- Вы не имеете права прикасаться к нашим компьютерам! - прокричал он. Он него несло, как и от Крисье, - потом и застарелым запахом чеснока.
- Все, что я хочу, - проверить, не используются ли сейчас телефонные номера, имеющие в своей основе такой порядок цифр. - Алекс указала на номер в справочнике рядом с фамилией Блауэр. - Пожалуйста, помогите мне. Я лишь…
- Это все, чем я могу вам помочь. - Он протянул ей телефонный справочник. - Я не могу разрешить вам смотреть наши файлы.
- Почему?
- Из соображений безопасности мы никому не позволяем входить в наши компьютерные файлы.
- И у вас нет диска? Никаких баз данных в Сети?
- Это единственное, что предоставляется широкому пользователю. - Он ткнул в толстый справочник.
- И как этим мне воспользоваться? - Алекс пролистала первые странички с номерами телефонов. - Это займет целую вечность.
Она провела пальцем по первой колонке. Телефонные номера мелькали перед глазами. Ни в одной из трех колонок не встретилась комбинация 43632. Она перешла ко второй странице, когда почувствовала, что на ее плечо опустилась мужская рука.
- Вы что, шутите? - спросил он. Его голос значительно смягчился. - Вы действительно собираетесь просмотреть всю книгу?
- Если понадобится, то да, - подняла глаза Алекс.
Он присел рядом с ней.
- Скажите, что именно вы ищите?
- Я хочу проверить, существует ли еще этот телефонный номер. - Она написала на клочке бумаги пятизначный номер. - Есть вероятность того, что люди, которым он принадлежит сейчас, имеют какое-то отношение к семье Блауэров - у них был этот номер в 1930-х.
- Если людям дают новый номер, они не имеют никакого отношения к предыдущим хозяевам.
- Но с компаниями по-другому. - Алекс старалась говорить спокойно. - Если компания меняет название, хозяев или адрес, за ней сохраняется старый номер, верно? Чтобы обеспечить преемственность, чтобы не растерять клиентов.
- Да, такое возможно, - согласился собеседник.
Алекс вновь стала изучать список.
- Поэтому, даже если с годами к номеру добавлялись различные индексы, то первоначальный номер сохранился бы в основе. - Она провела длинным ноготком вниз по третьей колонке. - Он должен где-то остаться.
- Но это "Белые страницы". - Мужчина потянулся и достал "Желтые страницы". - Вам нужно это. - Он открыл указатель. - Чем занималась, говорите, компания?
- Это была кожевенная фабрика. - Она показала ему выписку, которую Сара сделала в Еврейском центре. - Первоначально она принадлежала Блауэрам, но потом владельцем стала семья по фамилии Коган.
- Посмотрим. - Он провел пальцем по рубрикатору. - Вот оно. - Мужчина открыл страницу где-то посередине справочника и показал Алекс. - Здесь все компании, имеющее отношение к коже. Но ни одной с именем Блауэр или Коган.
Алекс быстро просмотрела список. В нем было тридцать компаний. И ни одна не имела телефонного номера, где бы встречалась нужная пятизначная последовательность цифр. Она повернулась, чтобы отдать справочник, но мужчина куда-то исчез.
Молодой человек за столом указал ей на шкаф со старыми справочниками.
- Вон туда.
Алекс подошла к шкафу. Мужчина сидел на полу и листал толстый пыльный том. И снова единственное, что разобрала Алекс на обложке, был год: 1947.
- И тут нет ни одного упоминания о кожевенной фабрике. - Глаз он не поднял. - Однако когда-то она была. Но тогда не существовало "Желтых страниц".
Он быстро пролистал справочник и открыл на букве "К".
- И тут ничего. При такой фамилии, как Коган, неудивительно, что она не уцелела.
- Аладар Коган умер в 1945 году.
Он поднял на Алекс глаза.
- Насколько я слышал, в то время был настоящий хаос. Что не уничтожили нацисты, взорвали Советы. Не думаю, что тогда публиковались телефонные справочники… - Он запнулся.
- В чем дело? - спросила Алекс.
- Если не ошибаюсь… - Он нагнулся и внимательно изучил справочники времен войны. - Да, вот оно. Последний справочник выпущен в 1943 году, а вновь их начали выпускать лишь в 1947-м. Вот что вам нужно.
Он протянул руку и вытащил толстую брошюру в бумажном переплете. На титульной странице была написано: "Pótfüzet - Magyar Postavezérigazgatosag - 1945". Надпись была сделана от руки.
- Это телефонный справочник 1945 года? - обрадовалась Алекс.
- Не совсем. Это справочник внесенных изменений. - Он быстро пролистал тонкие страницы. - Поскольку в 1945-м телефонный справочник не выходил, был издан перечень изменений к предыдущему изданию. Таким образом, не нужно было выпускать новую книгу. Людям надо было лишь заглянуть сюда, чтобы проверить, не изменился ли номер телефона.
Он открыл на букве "Б", потом "К".
- Опять никаких упоминаний… но если я не ошибаюсь… - Он перевернул написанную от руки обложку. - Эта вышла позже. После справочника. Это издание самого конца войны, когда страну оккупировали фашисты.
- Значит, если фабрику захватили фашисты, - продолжила Алекс, - и узнали, что ее владельцы евреи…
- Именно. - Собеседник провел пальцем вниз по списку из двух колонок. - Тогда фабрику конфисковали - возможно, продали арийской семье.
Заглядывая ему через плечо, Алекс стала читать вместе с ним. Все было написано от руки, но довольно разборчиво. Где-то посередине она увидела: 43632. Связь со старой компанией Блауэров едва ли прослеживалась, но номер был тот же. За ним шли несколько слов на венгерском.
- Что тут написано? - спросила Алекс.
- Сказано: "см. Вильмош". Скорее всего, еще какая-то компания. - Он вновь вытянул справочник за 1943 год. - "Гуми" значит резина, но они могли заниматься и кожей. Возможно, фашисты позволили им экспроприировать эту фабрику.
Он оторвал взгляд от справочника.
- Itt van! - кивнул он. - Это значит "Эврика!"
Он передал справочник Алекс и показал статью "Вильмош Гуми".
- Интересно, эта фабрика до сих пор существует? Если да, то, возможно, там знают, что случилось с Блауэрами или Коганами. Конечно, если именно им досталась старая фабрика Блауэров.
Молодой человек вернулся к столу и внимательно просмотрел "Желтые страницы" за текущий год. Он покачал головой.
- Ничего. Ни единого упоминания о фабрике Вильмош. Я везде проверил. И на "резину", и на "кожу" - по всем рубрикам, имеющим хоть отдаленное отношение к бизнесу такого рода.
- Давайте проверим "Белые страницы". - Алекс схватила справочник и открыла на букву "В". - Смотрите! Есть!
Там была единственная статья.
Мужчина прочитал вслух.
- Вильмош Жужи, улица Кезрактар, 22, телефон 2174801. - Он взглянул на Алекс и улыбнулся. - Ее зовут Жужи. Думаю, по-английски это Сьюзан, я прав?
Когда Алекс шла по набережной Дуная с зажатым в руке адресом госпожи Вильмош, дул сильный ветер.
Она подняла глаза на вершину холма справа и увидела гигантскую статую женщины с высоко поднятыми руками, в которых было что-то, напоминающее перо размером с дом. А может, то была оливковая ветвь или лавровый венок - символ победы.
Она нажала на кнопку домофона против фамилии "Вильмош" и отошла, ожидая ответа.
- Да? - ответил тот же голос, что и по телефону.
- Госпожа Вильмош, это Алекс Пейтон. Я вам звонила. - Алекс не успела ничего больше сказать, как что-то зажужжало и продолжало жужжать, пока лифт не доставил Алекс на площадку третьего этажа.
В дверном проеме стояла пожилая женщина в домашних тапочках и халате. Одной рукой она придерживала открытую дверь, а другой делала приглашающий жест. Под глазами у нее залегли темные круги. Она выглядела уставшей. Но голос был бодрым.
- Здравствуйте, здравствуйте! Входите.
- Благодарю вас. - Алекс пожала ей руку. Рука была крохотной, а рукопожатие слабым. - Вы не против, если мы будем говорить по-английски?
- О, вы американка! - Глаза женщины загорелись. - Да, конечно, по-английски. Так еще лучше. Пожалуйста. Входите. - Она говорила по-английски с сильным акцентом. - Садитесь, пожалуйста. Чувствуйте себя как дома. - Она небрежно махнула рукой, усаживаясь сама в ветхое кресло.
В маленькой однокомнатной квартирке пахло плесенью. Из мебели имелось лишь старое кресло и кровать. На полу лежал вытертый восточный ковер.
Алекс села на низкую кровать, накрытую изношенным вязаным покрывалом.
- Извините, пожалуйста, за обстановку. - Госпожа Вильмош чуть повела плечами. - Это совсем не то, что я когда-то имела. До того, как все забрали коммунисты.
Она слегка махнула рукой.
Алекс заметила, что, несмотря на скромную обстановку, несмотря на бедность, в этой женщине была заметна утонченность. Она сидела прямо, держалась величественно, уверенно. Волосы у нее блестели. Алекс присмотрелась внимательнее и увидела, что госпожа Вильмош носит тоненькую сеточку для волос, в которую вплетены крохотные разноцветные камешки.
- Это досталось мне от матери. - Она указала на черно-белую фотографию в рамке на столе, справа от Алекс. - Она была красавицей, верно?
Женщина на снимке была в свободно ниспадающем платье девятнадцатого века и в сверкающей диадеме. Она стояла в окружении греческих колонн и декоративных растений.
- Этот снимок сделан у нашего загородного дома в Мишкольце. - объяснила Жужи. - Он, конечно, уже старый. Как и все здесь, включая меня.
Она улыбнулась.
- Прекрасный снимок. - Алекс вернула фото. - Госпожа Вильмош, мне необходимо задать вам несколько вопросов.
- Пожалуйста, зовите меня Жужи! - У нее это прозвучало как "Шуши".
Алекс набрала побольше воздуха:
- Жужи, я ищу семью Аладара Когана. Мне известно, что он умер в Будапеште в 1945-м, но…
- Да, во время войны.
- Мне нужно узнать, живы ли до сих пор его жена, дети?
Жужи подалась вперед.
- Семья Блауэров была и вправду очень близка с моим мужем. Я их плохо знала. Но все же мне известно - со слов мужа, - что Аладар Коган женился на единственной дочери господина Блауэра. Если не ошибаюсь, ее звали Каталина. Как бы то ни было, после смерти Блауэров к нему перешла их кожевенная фабрика. У них было двое детей - сын и дочь.
Наконец! Наконец-то Алекс нашла человека, который знал Коганов. Больше они не были призраками. Они обрели плоть и кровь.
- Кожевенная фабрика Блауэров была самой большой в Венгрии, а когда-то и самой большой во всей Австро-Венгерской империи. В войну их вынудили ее продать. Коганы были евреями, понимаете?
Алекс понимающе кивнула.
- Знаю.
- Они попросили моего мужа, Карла, купить фабрику, чтобы она не досталась фашистам. Муж был добрым человеком. Всегда помогал людям. Именно поэтому, когда пришли русские и попросили его помочь…
- Госпожа Вильмош… Жужи. Мне важно знать, что случилось с Коганами.
- Это было ужасно. - В глазах Жужи вспыхнул гнев. - Я узнала об этом в концентрационном лагере.
- Так вы были с Коганами в концентрационном лагере? - удивилась Алекс.
- Нет. Я же говорила - я жила на севере, в Мишкольце. Нас депортировали задолго до того, как начали высылать евреев из Будапешта. Меня еще раньше отправили в Аустерлиц. В 1944-м.
Но в те дни я была здоровой и крепкой, и меня перевели в трудовой лагерь. - Жужи перевела дыхание. - В Германию. В Аллендорф. Я должна была делать бомбы - для фашистов. Я пробыла там год, но этого оказалось более чем достаточно.
Она помолчала, сложив руки на коленях.
Тишину нарушало только тиканье часов, временами его прерывал звук сирены, доносившийся с улицы. В комнате пахло так же, как и в комнате матери Алекс перед смертью, - старой больной женщиной.
- В 1945-м нас освободили американцы, - продолжала Жужи. - Должна сказать, к нам прекрасно относились. Я их никогда не забуду. Американские солдаты дали нам шоколад, сигареты, чулки. Ничего этого у меня не было с тех пор, как началась война. - Она закрыла глаза. - Они даже положили меня в Spital - если не ошибаюсь, вы называете это "госпиталь". Меня так хорошо кормили, что когда я вернулась в Венгрию, то весила больше ста килограммов.
Алекс быстро пересчитала - больше двухсот двадцати фунтов. Эта маленькая, хрупкая женщина когда-то была в два раза больше, чем сейчас.
- Когда именно вы узнали, что произошло с Коганами? - спросила Алекс.
- Когда я уезжала из Германии, в моем чемодане было полно подарков от американских солдат, - вздохнула она. - А когда я приехала в оккупированную советскими войсками Чехословакию, солдаты - русские солдаты - забрали все, включая и сам чемодан. Весь шоколад, еду, чулки… все.
- А Коганы?
- Я вернулась в Венгрию без ничего. Моя семья погибла, их всех убили. Тогда я решила ехать в Будапешт. Тут я и встретила своего мужа, Карла. - Жужи вытерла глаза платочком.
Алекс подождала немного, а потом спросила:
- Так когда вы познакомились с Коганами?
- Я с ними никогда не была знакома. - Вопрос рассердил Жужи.
- Но мне кажется, вы сказали, что были знакомы? "Неужели еще одна оборванная ниточка?"
Жужи отрицательно покачала головой.
- Я была в концентрационном лагере, как я их могла знать?
- Жужи, послушайте. Мне очень важно знать, что с ними случилось. В Швейцарии в банке есть счет, который принадлежит Коганам.
- На самом деле Блауэры были приятелями моего мужа. Не будучи евреем, он смог купить их фабрику, когда в конце войны в Венгрию вошли фашисты. Потом пришли советские солдаты, фабрика была разрушена - очень сильно. Но мой муж упорно трудился, чтобы восстановить ее и поднять дело. Мы поженились через год после моего возвращения. Он был добрым человеком. Потом однажды - если не ошибаюсь, это случилось в 1947-м - в дверь постучали русские солдаты и сказали мужу, что им нужна его помощь. "Так, один пустяк!" - заявили они. Знаете, что это значит?
Алекс решила не перебивать ее - точно так же, как и Шандора.
- Это значит "пошли поможешь". Так они ему тогда сказали: "Пойдем, поможешь". И все. Ты нам нужен. Только на сегодня. И он пошел. - Жужи замолчала. - Больше я его не видела.
Она расплакалась.
Алекс встала с кровати, села возле нее на корточки, взяла маленькие ручки Жужи в свои.
- Не волнуйтесь, все будет хорошо.
- Они отправили его в Сибирь, - выдавила Жужи. - Какой-то человек нашел записку, которую муж бросил с поезда, и принес мне. Я ее до сих пор храню. - Она в отчаянии оглядела комнату. - Она где-то здесь.
- Не волнуйтесь, - успокоила ее Алекс. - Это неважно.
- Он написал: пусть тот, кто найдет записку, отнесет ее жене и расскажет, что произошло, - что его сослали. Карл просил передать, что любит меня. - Жужи достала носовой платок и вытерла слезы. - Больше известий от него не было. Никогда.
Алекс пошла в кухню и принесла Жужи стакан воды. Подала ей и осталась стоять рядом, пока та успокоилась.
- Я надеялась, что его отпустят, - продолжала Жужи. - Но он не пришел. А потом коммунисты отобрали у меня фабрику. Отобрали все. Мне еще повезло, что осталась хоть эта квартира. Вот все, что у меня теперь есть.
Зазвонил телефон. Жужи еле встала, чтобы подойти к нему.
- Видите, что со мной сделали фашисты? - Она похромала к телефону.
Пока Жужи разговаривала, Алекс думала о том, как, должно быть, страдала эта женщина и о скольком она умолчала. Алекс вспомнился видеофильм в музее Анны Франк: там были показаны мучения и страдания, голод и бесчеловечные фашистские эксперименты на узниках концлагерей.
Жужи несколько раз повторила "Servus" и повесила трубку.
Алекс помогла ей снова устроиться в кресле. "Если у меня когда-нибудь будут деньги, - сказала она себе, - эта женщина тоже их получит, чтобы иметь достойный дом и хорошее медицинское обслуживание".
- То, что они сделали - ужасно, - пожаловалась Жужи, возвращаясь в свое кресло.
- Кто сделал?
- Нацисты. Разве не за этим вы пришли? Вы ведь хотели узнать, что случилось с Коганами?
- Да, именно. - Сердце Алекс ухнуло вниз. - Я лишь хотела спросить…