Он был прав. Что бы ни подсказывало мне внутреннее чутье, я могла только повиноваться. Я даже смогла убедить себя в том, что эта случайная встреча - знак благосклонности судьбы. Господь внял моим мольбам - по крайней мере, сегодня. Эти люди были красиво и дорого одеты. Вряд они хотели ограбить меня. И на убийц они тоже похожи не были. Почему им так хотелось взять с собой на вечеринку совершенно незнакомую девушку, оставалось только гадать, но я решила не подвергать свою удачу слишком большим сомнениям.
Несколько минут мы ехали в напряженном молчании. Я сидела между женщиной и общительным темноволосым мужчиной и старалась не обращать внимания на светловолосого незнакомца, который сверлил меня глазами. Не в силах более сдерживать любопытство, я проговорила:
- Простите меня, но не могли бы вы сказать мне, зачем мне нужно ехать на эту вечеринку? Разве хозяин не рассердится, если кто-то явится без приглашения?
Женщина и блондин фыркнули, словно я сказала шутку.
- О, за это не переживайте, - успокоил меня блондин. - Хозяин - наш друг, и мы точно знаем, что он обожает развлекать хорошеньких девушек.
Женщина шутливо ударила его по руке веером.
- Не обращайте на них внимания, - сказал мне темноволосый мужчина. - Они просто подшучивают над вами. Даю вам слово: вас там встретят со всем гостеприимством. Вы сами сказали, что вам нужно где-то переночевать, и, думаю, вам стоит забыть о своих бедах на этот вечер. Быть может, там вы найдете и еще что-то, что вам нужно, - добавил он.
Он был так нежен, так заботлив, что я смягчилась. Мне было нужно многое, но больше всего мне хотелось доверять этому человеку. Хотелось верить, что он знает, что для меня лучше, потому что сама я тогда этого не понимала.
Колеса кареты застучали по мостовой. Я смотрела в окошко, пытаясь запомнить дорогу, как дитя из сказки, которому потом нужно будет возвратиться домой. Вскоре я убедилась, что это напрасная трата времени. Я ни за что не смогла бы вернуться обратно той же дорогой, учитывая, в каком я была состоянии.
Через какое-то время карета остановилась напротив особняка, выстроенного из кирпича и камня. Во всех окнах горел свет. Особняк был так велик и роскошен, что у меня перехватило дух. Но, по всей видимости, вечеринка еще не началась. За окнами не было видно ни мужчин, ни женщин в вечерних платьях. К крыльцу не подъезжали другие кареты.
Лакеи распахнули двери, и женщина вошла в дом с таким видом, словно она тут хозяйка, на ходу стягивая с рук перчатки.
- Где он? - резко спросила она у ливрейного дворецкого.
Он указал глазами наверх:
- Наверху, мэм.
Мы пошли вверх по лестнице. С каждым шагом я все ярче осознавала свое положение. Я явилась в этот роскошный дом в стареньком домотканом платье. От меня пахло кораблем и морем, мои волосы были спутаны и растрепаны ветром. Я опустила глаза, увидела свои простенькие туфли, запачканные уличной грязью. Каблуки стоптались, носки туфель торчали вверх.
Я прикоснулась к руке женщины:
- Мне здесь не место. Я не должна тут развлекаться. В таком красивом доме я бы не смогла даже на кухне работать. Я лучше уйду…
- Ты останешься до тех пор, пока мы тебе не позволим уйти. - Женщина резко развернулась и впилась ногтями в мою руку. Я ахнула от боли. - А теперь кончай канючить и иди со мной. Обещаю: сегодня ты славно повеселишься.
Судя по ее тону, никакого особого веселья мне не предстояло.
Мы вчетвером прошли через анфиладу комнат и оказались в спальне. Она была размером, как весь дом моих родителей в Сент-Эндрю. Женщина провела нас в гардеробную. Там спиной к нам стоял мужчина. Видимо, это был хозяин дома. Рядом с ним стоял слуга. Хозяин был в ярко-голубых бархатных панталонах и белых шелковых чулках. Обут он был в красивые, затейливые туфли без пяток. Поверх белой кружевной рубашки на нем был жилет под цвет панталон. Он не успел надеть камзол, поэтому я смогла разглядеть его фигуру такой, какой она была на самом деле - без подкладных плеч и прочих портновских хитростей. Хозяин дома не был так высок, как Джонатан, служивший для меня идеалом мужского телосложения, но при этом плечи его были широки, а талия стройна. Он явно был очень силен физически, как некоторые лесорубы в Сент-Эндрю. Крепкий, могучий. Неожиданно он повернулся, и я с трудом скрыла изумление.
Он оказался намного моложе, чем я ожидала. Ему было чуть за двадцать, а значит, он был всего на несколько лет старше меня. Он был красив, но красота его была непривычная, немного диковатая. Его кожа имела оливковый оттенок. Такой кожи не было ни у кого из обитателей нашего городка, где все были выходцами из Скандинавии или из Шотландии. Темные усы и курчавая бородка, обрамлявшая квадратный подбородок, выглядели так, словно начали расти не так уж давно. Но удивительнее всего были глаза незнакомца. Оливковый цвет в них сочетался с пятнышками серого и золотого. Они были красивы, словно драгоценные камни, но при этом взгляд хозяина дома был волчий, завораживающий.
- Мы доставили вам еще одно развлечение, - возвестила женщина.
Оценивающий взгляд хозяина был подобен паре ловких рук. Всего один взгляд - и у меня уже не было никаких тайн от него. У меня пересохло горло, подкосились колени.
- Это наш хозяин, - прозвучал над моим плечом голос женщины. - Сделай реверанс, деревенщина. Ты стоишь перед особой королевских кровей. Это граф сель Рау.
- Меня зовут Адер. - Мужчина протянул мне руку. Похоже, он не хотел, чтобы я ему кланялась. - Мы в Америке, Тильда. Насколько я понимаю, американцы никаких королевских особ в своей стране не признают, чтобы ни перед кем не склонять голову. Не стоит ждать, что туземцы станут нам кланяться.
- Вы только что приехали в Америку?
Откуда-то у меня нашлась храбрость заговорить с хозяином.
- Две недели назад, - ответил он, отпустил мою руку и повернулся к своему слуге.
- Из Венгрии, - добавил невысокий темноволосый мужчина. - Вы знаете, где это, мисс?
У меня закружилась голова:
- Нет. Боюсь, я этого не знаю.
У меня за спиной послышалось фырканье и смех.
- Это неважно, - строго сказал своим друзьям Адер, хозяин дома. - Не могут же все знать о нашей родине. Для американцев наша родина дальше, чем те мили моря и суши, которые мы оставили позади. Это просто другой мир. - Он повернулся и указал на меня пальцем: - Ты… У тебя есть имя?
- Ланор.
- Ты здешняя?
- Из Бостона ли я? Нет, я только сегодня приехала сюда. Моя семья… - Я вдруг поперхнулась и кашлянула. - Моя семья живет на территории Мэн, на севере. Вы слышали об этой территории?
- Нет, - ответил Адер.
- Значит, мы квиты.
Сама не понимаю, как у меня хватило дерзости пошутить.
- Возможно, - сказал Адер и устремил на меня любопытный взгляд, пока слуга завязывал его галстук. - Хватит тут стоять, - проговорил он, переведя взгляд на троих друзей. - Ступайте, подготовьте ее к вечеринке.
Меня отвели в другую комнату. Здесь стояло множество сундуков, а поверх них - еще сундуки. Женщина и двое мужчин принялись открывать крышки этих сундуков и рыться в них в поисках одежды, которая бы мне подошла. Наконец кто-то из них отыскал красивое платье из красного хлопка и пару атласных туфелек без задников. Туфли и платье не слишком хорошо сочетались между собой, но все же этот наряд был лучше всего, что мне доводилось на себя надевать. Слуге велели поскорее приготовить ванну, а мне приказали хорошенько, но быстро вымыться.
- Это мы сожжем, - сказал блондин, кивком указав на мою домотканую одежду, грудой лежавшую на полу.
Прежде чем я села в ванну, хищная блондинка протянула мне кубок, в котором плескалось дорогое красное вино.
- Выпей, - сказала она. - Наверняка тебя мучит жажда.
Я осушила кубок двумя глотками.
К тому времени, когда я вышла из ванной комнаты, я успела понять, что к вину было подмешано какое-то зелье. Полы и стены, казалось, то и дело смещаются в стороны. Не без труда я прошла по коридору. Начали съезжаться гости. В основном это были хорошо одетые мужчины в париках и масках, закрывавших лицо. Трое моих спутников исчезли, я осталась одна. Как в тумане, я переходила из одной комнаты в другую, пытаясь понять, что происходит, а вокруг меня бушевало шумное веселье. В одной большой комнате, помнится, я увидела мужчин, игравших в карты. Они сидели за столами по четверо и по пятеро. Звучали взрывы хохота, звенели монеты, которые игроки швыряли в стоявший посередине стола глиняный горшок. Я продолжала бродить по дому. Порой какой-нибудь незнакомец хватал меня за руку, но я вырывалась и убегала. Однако быстро бежать не удавалось - сильно кружилась голова и ноги плохо слушались. Я замечала смущенных юношей и девушек без париков и масок, которых куда-то уводили другие гости.
У меня начались галлюцинации. Я была убеждена, что вижу сон и что во сне забрела в лабиринт. Я не могла ни с кем объясниться, потому что моя речь была нечленораздельной, да никто меня и не слушал. Похоже, не было никакой возможности уйти с этой адской вечеринки, выйти из дома на улицу. В какой-то момент я почувствовала, как кто-то взял меня под руку, и лишилась чувств.
Когда я очнулась, я лежала навзничь на кровати, и меня едва ли не душил мужчина, лежавший на мне. Его лицо было неестественно близко к моему лицу, его горячее дыхание обжигало меня. Я вся сотрясалась под его тяжестью. Я услышала собственные крики. Я кричала от боли, но при этом боль была как бы отделена от меня, притуплена зельем. Почему-то я догадалась, что потом боль вернется ко мне с полной силой. Я попыталась позвать на помощь, но потная рука легла на мои губы.
- Тихо, зверушка, - прорычал лежавший на мне мужчина, полузакрыв глаза.
За его плечом я разглядела людей, которые смотрели на нас; мужчины в масках сидели на стульях у изножья кровати, держа в руках бокалы. Они смеялись и подбадривали того, который меня насиловал. А в центре этой компании, положив ногу на ногу, сидел хозяин. Граф Адер.
Я вздрогнула и очнулась. Я лежала на большой кровати в темной и тихой комнате. Я едва шевельнулась, но это движение отозвалось вспышкой боли во всем моем теле. Чувство было такое, словно меня вывернули наизнанку и растянули. От талии до ног тело онемело, а в желудке скопилась желчь. Щеки и губы распухли, губы высохли и потрескались. Я понимала, что со мной случилось ночью. Боль была тому свидетельницей. Теперь нужно еще было все это пережить.
И тут я увидела его, лежащего на кровати рядом со мной. Адера. Во сне его лицо выглядело почти безмятежным. Похоже, он был обнажен, но прикрыт простыней ниже пояса. Он повернулся ко мне спиной, и я увидела много старых шрамов. Видимо, его когда-то сильно избили.
Я подползла к краю кровати, наклонилась, и меня стошнило.
Издаваемые мною звуки разбудили хозяина дома. Он застонал с похмелья - по крайней мере, я подумала, что он тоже мается похмельем - и прижал пальцы к виску. Его зелено-золотистые глаза рассеянно и изумленно уставились на меня.
- Боже милостивый, ты еще здесь, - сказал он мне.
Я в гневе бросилась к нему, подняла руку и сжала кулак, готовясь ударить его, но он лениво оттолкнул меня могучей рукой.
- Без глупостей, - предупредил он, - иначе я тебя пополам переломлю, как палочку.
Я подумала о юношах и девушках, которых видела ночью.
- Где они? Остальные? - спросила я требовательно.
- Получили деньги и ушли, наверное, - пробормотал Адер, провел пятерней по спутанным волосам и брезгливо поморщился, учуяв запах блевотины. - Позови кого-нибудь, пусть приберут здесь, - буркнул он и резко встал с кровати.
- Я вам не служанка. И не…
Я запнулась в поисках слова. Я даже не знала, есть ли такое слово.
- Не шлюха? - Адер взял с кровати одеяло и завернулся в него. - Однако ты не девственна.
- Это не значит, что я желаю, чтобы меня одурманили зельем и чтобы потом меня насиловала толпа мужчин.
Адер ничего не сказал. Придерживая одеяло, он подошел к двери и позвал слугу громким криком. Затем он повернулся лицом ко мне:
- Итак, ты считаешь, что я дурно обошелся с тобой? И как же ты поступишь? Ты могла бы рассказать о своей истории констеблю, и тогда он посадит тебя за решетку за проституцию. Так что я предлагаю тебе взять деньги. Перед уходом кухарка тебя покормит. - Он склонил голову к плечу и присмотрелся ко мне. - Ты - та, которую Тильда подобрала на улице, верно? Та девчонка, которой некуда было деваться? Что ж… пусть никто не говорит, что я - не щедрый человек. Можешь остаться у нас на несколько дней. Отдохни, приди в себя, если хочешь.
- А ужин мне придется зарабатывать, как прошлой ночью? - язвительно осведомилась я.
- А ты дерзка, однако! Так разговариваешь со мной… Одна-одинешенька на всем белом свете, никто не знает, что ты здесь. Да я мог бы съесть тебя, как кролика, жаркое из тебя приготовить. Тебе что, совсем не страшно? - Он ухмыльнулся, глядя на меня с удивлением и с толикой одобрения. - Надо подумать…
Он уселся на диван и плотнее завернулся в одеяло. Он был аристократом, но манеры у него были просто разбойничьи.
Я попыталась встать и найти одежду, но у меня закружилась голова, и все поплыло перед глазами. Я упала на кровать в тот самый момент, когда вошел слуга с тряпками и ведром. Не глядя на меня, он встал на колени и принялся вытирать лужицу блевотины на полу. И тут я ощутила острую боль, и только тогда увидела, что вся моя кожа, с головы до ног, покрыта царапинами, ссадинами и синяками. Боль внутри меня и боль снаружи я получила от рук дикаря.
Я была готова бежать из этого дома, даже если бы мне пришлось ползти на четвереньках. Но я не смогла даже на фут уйти от кровати. От изнеможения и боли я снова лишилась чувств.
Пройдет несколько месяцев, прежде чем я смогу покинуть этот дом.
Глава 16
Близ Сент-Эндрю
Наши дни
У рассвета в это время года - характерный оттенок. Пыльный, серовато-желтый, как поверхность желтка сваренного вкрутую яйца. Люк готов поклясться, что заря повисает над землей, словно ядовитые испарения, будто призрачное проклятие, но он прекрасно понимает, что на самом деле в таких красках нет ничего особенного, что это всего-навсего игра света на капельках влаги в утреннем воздухе. Как бы то ни было, утро выглядит особенно: желтоватое небо и низко нависающие тучи, отбрасывающие на землю зловещие тени, а еще - почти полностью облетевшие деревья. Темно-серые и коричневые.
Заметив в зеркале заднего вида полицейскую машину, Люк решил, что ехать дальше до канадской границы в его пикапе не стоит. Его машина слишком хорошо известна. На лобовом стекле табличка, возвещающая о том, что за рулем врач, а рядом - наклейка из школы, в которой училась Джолин, возвещающая о том, что дочь водителя включена в список лучших учеников начальной школы "Аллагаш Ривер". "С каких это пор, - гадал Люк, когда Тришия настояла на том, чтобы прикрепить эту наклейку к лобовому стеклу, - в начальной школе существуют такие списки?" В общем, последние полчаса они ехали, фактически возвращаясь в Сент-Эндрю и пользуясь дорогами с односторонним движением. Люк пытался добраться до дома человека, которому, как он считает, можно доверять. Сначала он позвонил этому человеку по мобильному телефону, чтобы спросить, нельзя ли одолжить у него машину. Но гораздо больше его интересовал вопрос, не разыскивает ли его полиция.
Люк останавливается перед большим перестроенным фермерским домом, стоящим на некотором отдалении от городка Сент-Эндрю. Дом - красавец. Один из самых больших и ухоженных в округе. Вокруг крыльца - резьба в виде пушков вербы, вдоль подъездной дорожки - фонари, работающие на солнечных батареях. Дом принадлежит врачу, не так давно начавшему работать в больнице. Это анестезиолог по имени Питер. Он переехал сюда из мегаполиса, чтобы его дети росли на природе. Он считает, что здесь нет ни преступности, ни наркотиков. Питер - патологически дружелюбный человек. Ему удается сохранять приятельские отношения даже с Люком, который всегда был ершистым, а после недавно пережитых бед уже несколько месяцев почти ни с кем не общался.
Люк стучит в парадную дверь. Питер выходит в махровом халате и шлепанцах. Вид у него озабоченный. Судя по всему, телефонный звонок Люка его разбудил, и Люку, конечно, неловко.
Питер кладет руку ему на плечо. Они стоят на пороге.
- Все в порядке? - спрашивает Питер.
- Неудобно просить. Просьба странная, я понимаю, - говорит Люк, переминаясь с ноги на ногу и опустив голову. Минут десять он отрабатывал это вранье. - Понимаешь, какое дело… У меня несколько дней гостила дочка двоюродной сестры, и я обещал ее матери, что отвезу ее домой вовремя, чтобы она успела на автобус. Какая-то у них там школьная экскурсия. А у меня пикап барахлит. Боюсь, заглохнет по пути туда или обратно…
Люк ухитряется вложить в свой голос подобающее количество неловкости и извинений за то, что побеспокоил друга. Он так удачно разыгрывает беспомощность, что только сущий людоед может ему отказать.
Питер через плечо Люка смотрит на грузовичок, припаркованный в дальнем конце длинной подъездной дорожки. Люк знает, что Питер видит Ланни с чемоданом, стоящую рядом с машиной. Она слишком далеко, и Питер не сможет ее хорошо разглядеть. Вряд ли он сумеет подробно описать ее полицейским, если они к нему нагрянут. Ланни робко машет Питеру рукой.
- Ты разве не только что с дежурства? - глядя на Люка, спрашивает Питер. Он смотрит так пристально, словно ищет у своего приятеля вшей. - Наверное, устал?
- Устал немного, но все нормально. Ночь была спокойная. Удалось немного вздремнуть, - лжет Люк. - Я буду осторожен.
Питер вынимает из кармана ключи и кладет на ладонь Люка. Тот пытается всучить ему ключи от своего пикапа, но Питер машет руками:
- Зачем оставлять мне твои ключи? Ты же скоро вернешься, правда?
Люк с деланой небрежностью пожимает плечами:
- Это я так, на всякий случай. Вдруг тебе срочно понадобится куда-то поехать.
Ворота трехместного гаража медленно поднимаются вверх. Люк нажимает на кнопку на брелоке, чтобы понять, какую машину ему выделил Питер. Оказывается, тот доверил ему новенький роскошный серо-стальной универсал. Кожаные сиденья с подогревом, DVD-плеер перед вторым рядом сидений, чтобы детишки не скучали во время долгих поездок. Люк вспоминает, как сотрудники больницы охали и ахали, когда Питер впервые приехал на работу в этой машине. Все говорили, что тут на таких не ездят, что всю эту красоту к концу третьей зимы сожрет соль, которой посыпают дороги.
Люк выводит машину из гаража и останавливается в конце подъездной дорожки. Ланни забирается на пассажирское сиденье.
- Хорошая машина, - отмечает она, защелкивая пряжку ремня безопасности. - А вы, как я погляжу, не промах. Умеете договориться.
Ланни что-то тихонько напевает. Люк выезжает на шоссе и снова направляется к канадской границе. Стекла в машине Питера тонированные. Люк чувствует себя виноватым. Он пока сам не понимает, почему, но у него есть сильное подозрение, что, как только они пересекут границу, он не повернет обратно. Вот почему он оставил ключи от своего старенького пикапа Питеру. Нет, конечно, этот обшарпанный грузовичок вовсе не нужен Питеру, у него есть другие машины. Но все-таки от этого легче на сердце. Люк словно бы оставил некий залог и признался в самых лучших чувствах, хотя и понимает, что очень скоро Питер в нем сильно разочаруется.