Лето в Жемчужине - Игорь Минутко 2 стр.


- Прими, молодой человек, - сказал старик, и Вите показалось, что его глаза под кустистыми бровями насмешливо блеснули.

Мальчики отошли к зеленой будке, в которой продавали газированную воду, развернули фантик и стали читать. На замызганном листке фиолетовыми чернилами было написано: "Ждет тебя счастье в преклонных годах; дом - полная чаша и верный друг до гробовой доски. Опасайся быстрых друзей, зеленого змия и промолчи там, где враг твой рассыпает слова бисером. Не носи наряда синего цвета - в нем твоя погибель".

- Что за быстрые друзья такие? - удивился Витя.

- Брехня, - безразлично сказал Репа. - Плакали десять копеечек. Пошли!

…Продавали самовары самых разных размеров, деревянные ложки, раскрашенные ярко-ярко ("И кому они нужны?" - подумал Витя), серые ворохи шерсти, дубленые кожи, кучи немыслимого тряпья, всякие свистульки, чертики, которые, если в них дуть, кричат "Уди! Уди!"

В одном углу, под старой липой, мальчишки и старики продавали голубей в клетках, всевозможных певчих птиц; и стоял тут птичий гам - ворковали голуби, пели на все лады канарейки; в одной высокой клетке висел вниз головой зеленый попугай с красной головкой и говорил очень сердито:

- Мда-а…

Один дед продавал маленьких кроликов. Они сидели в корзине, свернувшись клубками, и вздрагивали длинными ушами. Еще продавали щенят разных пород - и бестолковых дворняг, которые, ни на кого не обращая внимания, играли между собой, и строгих овчарок, и даже двух маленьких бульдогов, очень грустных и молчаливых.

Вите не хотелось уходить из-под старой липы - он любил животных.

И как раз Репа возбужденно шепнул ему на ухо:

- Вот он, Гвоздь!

У забора стояли два парня и о чем-то весело разговаривали. Один был толстяк и уже почти лысый, старые брюки съехали с живота, зеленый пиджак был расстегнут и под ним не оказалось рубашки, а сразу розовая грязная майка; он скалил редкие зубы и слегка подергивался.

"Чудной", - подумал Витя.

Второй парень и правда походил на гвоздь: высокий, щуплый, в темном костюме, который сидел на нем неуклюже, и вообще в парне было что-то негородское, угловатое; а лицо у него немного сплюснутое, и глаза были очень широко расставлены; нижняя губа чуть отвисала. Сходство с гвоздем усиливала плоская кепка с коротким козырьком - как шляпка. Ударь по ней, например, молотом, - и парень вобьется в землю.

- Идем, - сказал Репа.

Они приблизились к парням, тоже встали у забора и Репа бросил:

- Привет!

- Привет, - безразлично сказал Гвоздь и быстро взглянул на Витю. Витя перехватил его взгляд и увидел, что глаза у Гвоздя какие-то жутко пустые и цепкие. - Что за хлопец? - спросил он.

- Витька, кореш мой, - сказал Репа. - Свой в доску.

- В городе Николаеве фарфоровый завод, - неожиданно запел толстяк и доброжелательно покосился на Витю. Голос у него был густой и хриплый.

- Видный оголец, - сказал Гвоздь.

- Я ж говорю - свой парень. - Репа разглядывал гудящую толпу.

Разговор происходил странно: все стояли у забора, не смотрели друг на друга, а созерцали толпу и лениво перебрасывались словами.

- Под твою ответственность, - процедил Гвоздь. - Сегодня плавки нейлоновые, бразильские, и чулки-эластик, франсе. Понял?

- Понял, - сказал Репа.

- Действуйте, - Гвоздь щелкнул портсигаром, и Витя увидел, что у него очень большие руки с короткими пальцами. Толстяк пропел:

- В городе Николаеве девчоночка живе-ет!.. Мальчики затерялись в толпе и, когда забор остался далеко, Репа спросил:

- Все засек?

- Ничего не засек, - признался Витя.

- Слушай. Будем искать покупателей. Я беру на себя чулки, а ты плавки.

- Это как? - разинул рот Витя.

- Ты что, вчера родился? Будешь предлагать плавки. Как кто клюнет, веди к Гвоздю. Дальше - не твое дело.

- А почему он сам не продает?

- Чудак! Он же король черного рынка! Его все оперы знают. Только и ждут, чтобы замести.

- Почему… замести?

- Надоел ты мне, - рассердился Репа. - За спекуляцию у нас не милуют.

- Репа, а этот второй, кто он?

- Пузырь! Тоже деятель - лучше не оглядывайся. Вите стало жутковато.

- Репа, я не умею предлагать плавки.

- Чего тут уметь! Выбирай молодых ребят, кто пофасонистей, и предлагай. Только осторожно. Вот, смотри!

Репа подошел к парню в узких, книзу расширенных брюках и спросил тихо:

- Слышь, плавки нужны? Нейлоновые, из Бразилии.

- Где? - шепотом спросил парень и оживился.

- Пошли.

Они привели парня к забору, где по-прежнему стояли Гвоздь и Пузырь и весело беседовали.

- Плавки, - безразлично сказал Репа. Гвоздь взглянул на парня, Пузырь тоже взглянул и кивнул Гвоздю.

- Прогуляемся, - сказал Пузырь и куда-то пошел вразвалочку, напевая: - В городе Николаеве фарфоровый завод…

Парень суетливо семенил за ним. Гвоздь подмигнул мальчикам пустым глазом.

- Засек? - спросил Репа.

- Засек, - сказал Витя.

- Теперь разойдемся. Ты ищи своих клиентов, я - своих.

Репа исчез в толпе.

"Вот он, бизнес", - с холодком в груди подумал Витя. И новое, неведомое раньше, острое чувство запретного и нарушаемого охватило его. Это чувство будоражило, подталкивало, превратило Витю Сметанина в быстрого, юркого, осторожного, и он думал, испытывая нервную дрожь:

"Как здорово! Как интересно!"

- Слышь, - сказал он парню в прозрачной рубашке, так, что была видна волосатая грудь. - Плавки нужны? Из Бразилии, нейл…

- Топай дальше, - парень отвернулся. Но следующий клиент клюнул:

- Покажи! - сказал молодой мужчина с усиками. Витя привел усача к забору.

А потом клиенты стали клевать один за другим. Бизнес оказалось делать легко и даже, пожалуй, увлекательно.

- Плавки нужны? Нейлоновые, бразильские. - Витя уже понимал, на ходу чуял, кому предлагать товар.

Он видел несколько раз, как Репа приводил к забору девушек, и Пузырь удалялся с ними, мурлыча себе под нос:

- Чулочки - люкс, франсе. Прямо с Елисеевских Полей. Останетесь довольны.

Барахолка постепенно начала пустеть. Все четверо собрались у забора.

- Финиш, - сказал Пузырь, безразлично поглядывая на уже редкую толпу. - Огольцы трудились на славу. До среды, Репа.

- Приходите вместе, - Гвоздь опять подмигнул Вите пустым глазом.

Потом Гвоздь стал смотреть на небо, в котором собирались, громоздились тучи. И Витя очень удивился: лицо Гвоздя стало совсем другим. Вроде, подобрело, не было таким напряженным и резким, и в глазах была теперь не пустота, а, похоже, задумчивость. И даже печаль.

- Дождь будет, - сказал Гвоздь. - Теплый, грибной. После такого дождя боровики первые пойдут. Не долгие, дней на пять. И все. Потом жди их в августе. - Он вздохнул, посмотрел на Витю, и опять лицо его стало хмурым, глаза наполнились пустотой. Странной такой пустотой, будто бы стеклянной.

"Чудной", - опять подумал Витя.

- Корешочки! - поманил мальчиков Пузырь и пошел вперед приплясывающей походкой. - В городе Николаеве фарфоровый завод…

В грязном углу за какой-то будкой Пузырь вручил Вите и Репе по пятерке.

- Гуляйте, корешочки. - Он потрепал Репу по подбородку. - Мамочке привет. Адью! - И ушел.

Непонятно! Это же потрясающе! Заработать пять рублей, считайте, за так, за здорово живешь! Никогда у Вити Сметанина не было сразу столько денег. Можно пятьдесят раз сходить в кино. Можно купить тридцать порций мороженого! И вообще - это же целое состояние.

- В следующую среду опять придем? - спросил Витя. Он взглянул на Репу и очень удивился: лицо у Репы было расстроенное.

- Посмотрим, - сердито сказал Репа. - Айда закусим. Здесь рядом забегаловка дешевая.

Забегаловка почему-то называлась "Чайная". Чая в меню не было вовсе, зато продавали пиво, и у буфетной стойки толпились мужчины.

- Тебе стакан или кружку? - спросил Репа.

- Чего? - робко спросил Витя.

- Известно чего - пива.

- Пива?.. Тогда стакан.

А что, в самом деле? Честно заработали. Почему бы не выпить пива? Пиво - это - вы же не будете спорить - не водка, правда? И даже не вино.

Но все равно Витя воровато огляделся. Никто на них не обращал внимания.

Репа ушел к стойке и скоро вернулся с подносом, на котором стояло пиво в кружке и в стакане с белыми пенными шапками, сосиски с капустой в алюминиевых тарелках и черный хлеб.

Репа все быстро поставил на стол. Получалось у него легко, непринужденно. Он ни капельки не стеснялся, и Витя завидовал ему.

- Рубай, - сказал Репа. - С тебя девяносто две копейки.

- Ага. Я сейчас…

- Да не суетись. Потом отдашь.

Никогда не было так вкусно, и даже пиво не казалось горьким.

Чайная возбужденно шумела голосами, звоном посуды; везде беседовали мужчины, обсуждали свои дела. Репа и Витя тоже беседовали.

- Как раз в рубль уложился, - сказал Репа. - Больше нельзя тратить ни копейки.

- Почему? - удивился Витя.

Репа внимательно посмотрел на Витю; его веснушчатое лицо было серьезно и задумчиво.

- Ладно, скажу. Как другу. Только, если трепанешь…

- Репа, да ты что!

- Понимаешь, матери на платье откладываю. Хочу подарок сделать. Дарят ей всякие… А я - сын родной, - Витя увидел, что глаза Репы стали очень взрослыми.

- А она знает? - спросил Витя.

- Что ты! Секрет. Сюрприз будет. У нее в июне день рождения. Думаешь, я с этими бандюгами связался бы?

- Они бандиты? - прошептал Витя и огляделся по сторонам.

- Натуральные, - безразлично сказал Репа. - Гвоздь за хулиганство, вроде, сидел. А Пузырь… Он у них главный.

- Репа! Зачем же ты с ними?

- Заскулил, - перебил Репа. - Не нравится - катись. Ну, не маменькин ты сынок, да?

Витя промолчал, и темная обида стала заполнять его.

- Ты ничего не понимаешь! А я хотел… - Витин голос стал тонким и очень не понравился ему. - Хорошо, Репа, я ничего… Знаешь, возьми мои деньги. Мне ведь не очень нужно.

И Репа сказал просто:

- Спасибо, я возьму.

Между тем круглые часы, которые висят над дверью, показывали десять минут четвертого.

- Репа! - ахнул Витя. - У меня же еще столько дел! И подарок Зое…

- И у меня тоже дел хватает, - сказал Репа. - Поехали.

Витя встал и почувствовал, что у него немного кружится голова.

"Вот чудеса!"

3. День рождения Зои

На день рождения Зои Витя, конечно, опоздал.

Задержали покупки по маминой записке, прогулка с Альтом (он прямо обскулился). На дворе Альта обуял телячий восторг: прыгал, носился, сбил с ног какую-то старушку, так что чуть не вышел скандал. Вообще у Альта характер очень неуравновешенный; Витин папа говорит, что он шизофреник!

Всякие дела по хозяйству Витя, хотя и наспех, но успел сделать.

Очень много времени ушло на покупку подарка для Зои. Оказывается, ужасно это сложно - купить подарок для своей одноклассницы, когда той исполняется тринадцать лет. При этом необходимо учесть, что друзья они с пятого класса, что уже было два дня рождения, что какой-нибудь ерундой Зою Чернышеву не удивишь - ее отец коммерческий директор кондитерской фирмы "Чайка" и, между прочим, очень любит подтрунивать.

Выбирать подарок помогал Репа. Исходили, наверно, сто магазинов, и ничего стоящего не попадалось. Внезапно Репу осенило:

- Ты говорил, на море они едут?

- Едут, а что? - спросил Витя.

- Придумал! Пошли в "Динамо", я видел там маску с трубкой и ласты. Будет твоя Зойка под водой плавать.

В спортивном магазине были, действительно, и ласты маленького размера, и маска, но все это стоило шесть рублей семьдесят копеек.

- У меня от маминой пятерки всего четыре рубля осталось, - сказал Витя и покраснел. - С мелочью.

- О чем речь! Я добавлю. - Репа полез в карман за деньгами.

И они купили зеленую маску с белой алюминиевой трубкой и ласты, перламутровые, в красную крапинку. Просто роскошный получился подарок.

- Никогда я не был у девчонок на днях рождения, - сказал Репа.

- Знаешь что, - предложил Витя, - пошли вместе.

- А ты шутник, - Репа насмешливо свистнул. - Ну, пока.

Репа ушел, а у Вити испортилось настроение.

"И почему так все?" - подумал он, злясь на себя, на свое дурацкое предложение, на Зою (и это уже совершенно напрасно), на Зоиного отца, что просто, если хотите знать, глупо.

Зоя жила рядом, через дом. В их подъезде был лифт, который, когда поднимается вверх, подрагивает, скрежещет, и каждый раз кажется, что он застрянет между этажами. Но лифт никогда не застревал - он был старый, дисциплинированный служака.

Вот и пятый этаж. На дверях с цифрой "204" табличка: "Чернышев В. П." Витя позвонил.

Открыла Зоя.

- Явился, - сказала она.

- Здравствуй, - Витя смутился. - Поздравляю тебя с днем рождения.

- Между прочим, уже почти шесть. И все гости за столом.

- Вот, Зоя, прими подарок, - и Витя протянул девочке сверток.

Глаза Зои заблестели.

- Что это, Витя?

- Маска и ласты. Будешь на море плавать под водой и все рассматривать.

- Папа! Папа! Смотри, что Витя мне подарил! - закричала Зоя и побежала вперед.

Витя увидел, что Зоя в новом платье, с новой прической - две пышных волны по бокам головы, - что она похожа на легкую бабочку. У Вити что-то заныло внутри, захотелось быть сильным, мужественным и остроумным. А он, как назло, чувствовал, что вдруг застеснялся, не знает, куда деть руки, спина сама собою ссутулилась, а ноги стали загребать пол.

- Витя, иди же скорее! - кричала Зоя.

В квартире пахло чем-то вкусным, через открытую дверь Витя видел большую комнату, у окна стоял аквариум, подсвеченный яркой лампочкой, в аквариуме покачивались бледно-зеленые водоросли и застыли пучеглазые рыбы с хвостами веерам.

А как здорово могло быть!..

Витя и Зоя идут по темному и совершенно пустому городу. Уже ночь, и над крышами голубая луна. Витя - ничего нет удивительного! - в черном развевающемся плаще и со шпагой. А Зоя в своем новом платье - как бабочка. Только каблучки стучат по тротуару: тук-тук-тук! Впереди - ну, конечно, он ждал этого! - три мрачных фигуры, тоже, разумеется, в плащах, со шпагами и еще черные маски на глазах.

- Витя, мне страшно! - шепчет Зоя.

- Спокойно. Я с тобой! Витя выхватывает шпагу.

- Вашу даму или смерть! - говорит один из бандитов и злобно хохочет.

- Никогда! - кричит Витя и бросается на противников. Скрещиваются шпаги. Тяжелое дыхание, топот ног.

Удар! - один из неизвестных, ахнув, падает на асфальт.

Витя нападает. Еще удар! Второй бандит, схватившись за живот, медленно оседает у стены. А третий бросает шпагу и позорно бежит, так что ветер свистит в его плаще.

Витя ловит благодарный, полный восторга взгляд Зои. Он вытирает окровавленную шпагу о полу плаща, говорит: "Все кончено!"

И они идут дальше по пустому, полному тайн городу, освещенному луной…

- Ну, что ты там застрял?

Зоя подбежала к Вите, схватила его за руку и втащила в комнату.

Стол был заставлен всякими угощениями и за ним сидели Владимир Петрович, Зоин папа, в белой рубашке с расстегнутым воротом; Надя, сестра Зои, в очках и поэтому на вид очень важная; Антонина Ивановна, Зоина мама, женщина полная и добрая; Люся Никитина, одноклассница Зои и Вити, староста класса, страшная зануда и какой-то долговязый парень с длинной худой шеей, оказавшийся, как потом выяснилось, двоюродным братом Зои, и звали его Мишей; этот Миша перешел уже в восьмой класс и весь вечер важничал, ни с кем не разговаривал, кроме Нади.

Итак, стол был накрыт и за ним сидело общество.

- А! - сказал Владимир Петрович. - Наш рыцарь! Прошу рядом со мной.

"Откуда он знает?" - удивленно подумал Витя.

- Думаю, по случаю торжеств рыцарю можно одну рюмку кагора? - спросил Владимир Петрович, взглянув на жену.

- Они же дети, - безвольно сказала Антонина Ивановна, и ее тройной подбородок запрыгал.

- Только одну. Как всем.

Витя выпил рюмку очень сладкого, темно-красного вина. "Я сегодня настоящий алкоголик", - подумал он. Стало весело, смущение пропало, и Витя приступил к закуске.

- Вот икры возьмите, рыцарь.

- Или рыбки, - ворковала Антонина Ивановна.

- Между прочим, - сказала Надя, - салат делала Зоя.

- А я помогала, - вставила зануда Люся.

Восьмиклассник Миша насмешливо и снисходительно следил за Витей. А Витя ел за обе щеки и думал: "Репу бы сюда".

Появились совсем неожиданные мысли: "А Репу никогда не пригласили бы на день рождения Зои. Интересно, что было бы, если бы мы пришли вместе?"

Подцепив с тарелки кусок семги, Витя сказал:

- Я хотел к вам со своим другом прийти, с Репой, да он отказался.

- Это Славка Репин? - пискнула староста класса зануда Люся. - Твой Репа - хулиган! - торжествующе закончила она.

- Он в вашем классе учится? - спросила Надя, и ее глаза под очками стали очень строгие.

- Нет. - Витя с вызовом посмотрел на всех по очереди. - Он два раза оставался - в третьем классе и в четвергом. Репа - сын тети Розы, она официанткой в ресторане работает. Вот такой парень. - Витя показал большой палец. - С присыпочкой.

Восьмиклассник Миша хмыкнул, и его шея еще больше вытянулась.

- Он не совсем подходит к нашей компании, - робко сказала Зоя.

Владимир Петрович промолчал, и Витя увидел, что лицо его стало нахмуренным.

"Надо уйти, - подумал Витя. - Встать и уйти. - Но тут же себя остановил: - Но почему уйти? Что случилось? Ничего не случилось, понятно?"

Витя никуда не ушел, остался, только настроение испортилось - стало как-то тоскливо.

- Витя, а ты почему опоздал? - спросила Надя.

- На тренировке задержался. Я же в футбольной секции занимаюсь.

И Витя стал врать, какая была трудная, напряженная тренировка, как загонял их тренер Борис Семенович, и что он забил два ужасно сложных гола - в девятку, в самый угол под перекладину. Витя видел, что ему никто не верит, но уже не мог остановиться и мучительно думал, продолжая врать: "Ну, кто меня за язык тянет?"

- А теперь поиграйте немного, - устало сказал Владимир Петрович. - Потом чай будем пить.

- У меня пироги с маком и яблоками, - предупредила Антонина Ивановна.

- Фирменные пироги, - воскликнула Зоя. - Пошли ко мне, ребята!

Витя, Люся, Миша отправились за Зоей в ее комнату.

Здесь было все чистое и какое-то розовое, и висело много картин. Их нарисовала сама Зоя. Она собирается стать художницей и занимается в художественной студии при Дворце пионеров.

- Я вам сейчас свою новую работу покажу, - сказала Зоя.

Она сняла белую материю с картины, которая была прислонена к спинке дивана.

Там была улица, которая уходила вдаль, к горизонту, по ней катились сплюснутые машины, а пешеходы были точечками, и над улицей, над крышами дома было синее небо. Казалось, что картина объемная, и по улице можно уйти к горизонту.

- Здорово! - сказал Витя.

Восьмиклассник Миша уронил:

- Неплохо.

Назад Дальше