Фрау Эльза Карловна
Эльза Карловна - полновластная хозяйка богатого имения. Землю она сдавала в аренду - это было выгодно и не особенно хлопотно. Остальное хозяйство вела сама. Муж её и сын, совсем ещё юнец, находились в армии. Муж - на Восточном фронте, сын - в Африке. У Эльзы Карловны работали трое пленных французов и немец-инвалид Макс. Недавно французов забрали по приказу властей на постройку подземного военного завода, из работников остался один Макс. Эльза Карловна забеспокоилась.
Когда ей предложили по дешёвой цене подростков, присланных из России, она решила, что семь подростков вполне заменят трёх взрослых работников. "Это же совсем пустяки - тысячу марок в год за всех семерых", - думала Эльза Карловна. Главное - не упустить время, сохранить хозяйство в полном порядке, а если удастся, то и приумножить его. Еще муж мечтал завести хороших, породистых свиней и открыть колбасную. Когда он вернётся, она покажет ему, что значит хорошая немецкая жена и умная хозяйка.
Эльза Карловна ежемесячно получала от мужа тысячу марок. "Офицеру великой германской армии не нужны деньги, - писал он. - В России всё для нас организовано". Сын тоже посылал марки. Да и сама Эльза Карловна не зевала: она сбывала молоко и другие продукты по очень выгодной цене. В хозяйстве появились породистые свиньи, прибавилось несколько коров. Правда, с неё стали больше брать молока и мяса на нужды войны. "Но ведь это не бесплатно", - рассуждала Эльза Карловна.
В имении Эйзен для батраков не существовало дней отдыха. Макс тоже работал с утра до ночи, как заведённый автомат, но Эльза Карловна и Максом недовольна. Искусный Макс мог сделать всё, начиная с простой кормушки для скота и кончая аккуратно отполированной мебелью. Но ему приходилось быть ещё и механиком, и электриком, и печником. С трудом передвигая натёртую протезом ногу (он в первую мировую войну потерял ногу и побывал в плену в России), Макс всегда занят бесконечной работой. То костыляет в дом - чинить мебель, исправлять электропроводку, то спешит в сарай - ремонтировать инвентарь, машины. И горе было ему, если вдруг не удавалось справиться с поломкой, хозяйка звала механика, а стоимость работы удерживала из скудного заработка Макса. Таков был неписаный закон в имении Эйзен, заведённый ещё мужем Эльзы Карловны.
Ребята быстро поняли, что и Макс ненавидит хозяйку, но сдерживает себя из-за куска хлеба и только иногда, доведённый до отчаяния, угрожает, что уйдёт из имения, как только найдёт подходящее место.
Но всё оставалось по-старому. Как видно, нелегко было батраку Максу найти лучшее место в фашистской Германии.
Когда у Эльзы Карловны забрали пленных французов, она совсем пала духом. Но получив русских подростков, - снова ожила.
- О, это так прекрасно, так выгодно! - восклицала она в сотый раз, рассказывая отцу о том, как ей удалось "надуть" легкомысленного Штейнера, коменданта лагеря. - Вы и представить себе не можете, папа, как я одурачила его. Он так и крутился возле меня, как мальчишка, а потом выстроил в цепочку полсотни этих русских мальчишек и сказал: "Выбирайте". И девчонок тоже. Из ста я выбрала семь. Семь из ста! - гордо восклицала Эльза Карловна.
А старик кряхтел, раздувая трубку, и улыбался:
- Ты у нас умница, умница!
- Теперь, папа, за дело. Я не позволю лентяйничать этим русским дикарям, и, думаю, они заменят нам потерянных французов, - Эльза Карловна понизила голос: - а может быть, и Макса.
Перед сном Эльза Карловна ещё раз с удовольствием вспомнила, как ловко удалось ей провести Штейнера. Она незаметно для других вручила ему взятку. Штейнер отблагодарил фрау Эйзен - он уступил ей этих "дикарей" на пятьдесят марок дешевле за "штуку" и позволил отобрать самых здоровых.
- Только вам, дорогая фрау, я отдаю так дёшево! - приговаривал он.
Эльзу Карловну беспокоило, как она будет контролировать своих невольников. "Говорят они лентяи, воры, обжоры. Конечно, папа - хороший хозяин, он поможет, но всё-таки многое придётся делать самой - не доверять же Максу, этому оборванцу! Придётся ежедневно вставать рано утром из-за этих русских, за которыми надо следить, чтобы ровно в пять они приступали к работе".
Эльза Карловна вздыхала, просила господа бога послать армии Гитлера быструю и полную победу над русскими. Тогда уже непременно вернётся Фриц домой, если не зимой, то весной. Не исключена возможность, что им в имение дадут из России ещё десятка полтора мужчин и женщин для ведения хозяйства, чтобы самим обрабатывать всю землю, а не сдавать её в аренду.
Эльза Карловна закрывала глаза и блаженно представляла себе стадо свиней, множество коров, птицы, полный двор даровых батраков из России и деньги, много денег. Это должно случиться скоро, очень скоро. Не зря же пишет муж, что дела идут прекрасно, что уже завоёвана лучшая часть России. Об этом же ежедневно объявляют по радио, пишут во всех газетах, говорят в каждом порядочном немецком доме, в каждой настоящей немецкой семье.
Эльза Карловна засыпала с такими мыслями, и на её пухлом, широком лице застывала счастливая улыбка.
Красная Армия придёт
Несколько дней шли проливные дожди. Эльза Карловна была взбешена - полевые дороги превратились в сплошное болото, незаскирдованная солома размокла, а вывозка кормов для скота, совсем прекратилась.
Фрау Эйзен назначила Костю старшим. На его обязанности лежало теперь вовремя поднимать ребят на работу, проверять выполнение сделанного ребятами и два раза в неделю возить молоко на строящийся неподалёку завод. Такое "доверие" хозяйки, оказанное Косте, совсем не нравилось ребятам, и Жора нередко подтрунивал над ним при удобном случае.
Костя и сам работал наравне с остальными, но что из того! Ему уже казалось, что ребята относятся к нему с недоверием, словно подумывают: "Уже не продался ли он Эльзе Карловне, раз даёт нам задания и следит, чтобы всё точно выполнялось?"
В дождливые дни мальчикам было приказано очистить от навоза свинарник, коровник и конюшню.
Началось с того, что Костя, придя от хозяйки, объявил:
- Если сегодня не вычистим коровник, нас не будут кормить. Так велела объявить хозяйка.
- Ну и пусть, чёрт с ней! - заявил Жора. - И так не больно кормёжкой балует.
- Так что же, с голоду умирать будем? - Костя оглядел ребят.
- Работать, конечно, придётся, - сказал Вова, - но ты посмотри на эти "лодочки". - Он повертел башмаком на деревянной подошве. - В них по двору походишь, и то за день так набьёшь ноги, что назавтра еле встанешь.
Спор закончился тем, что Костя сам выкатил ручную тачку и стал молча нагружать её. Потом Юра взял вилы и начал ему помогать. Вова и Жора нехотя подгребали навоз лопатами.
- Крой, крой, Костя, может быть, премию получишь от Эльзы Карловны! - сердито подтрунивал Жора.
- Ну, хватит, перестань! - одёрнул его Вова.
Ему тоже не по душе было назначение Кости старшим, и Вова ни за что, ни за что, - чёрт побери! - не стал бы старшим, но он не мог спокойно глядеть, как обижают товарища. Он понимал, что одного желания или нежелания Кости мало.
В обед к мальчикам на минуту забежала заплаканная Люся. Она нечаянно разбила рюмку, и обозлённая Эльза Карловна ударила её по лицу.
Люся забежала предупредить, что Эльза Карловна собирается сегодня проверить их работу сама лично.
- Надо подналечь, ребята! - встревожился Костя.
Поплевав на руки, Жора взялся за ручки нагружённой доверху тачки и покатил её по узкому настилу на середину двора, к огромной навозной куче, отгороженной досками.
Услышав бас Эльзы Карловны, ребята торопливо принялись нагружать навозом вторую тачку, делая вид, что работают усердно.
Большие, тяжёлые, несгибающиеся ботинки на деревянной "фюрер-подошве" вязли в навозе, скользили и больно натирали ноги.
Жора выкатил тачку во двор и хотел повернуть её на быстром ходу, но нога в тяжёлом ботинке неожиданно подвернулась. Жора покачнулся, потерял равновесие, и одноколёсная тачка повалилась набок. Он пытался выпрямить её, но это оказалось не под силу. Тогда Жора навалился на кромку тачки и, краснея и кряхтя, поднял её. Однако тачка по инерции потянула его вперёд и грохнулась на другую сторону. Навоз вывалился как раз под ноги подходившей Эльзе Карловне, а Жора упал животом на тачку.
- Больван! - взвизгнула Эльза Карловна и, размахнувшись, ударила его кулаком по спине.
Жора вскочил и, растерявшись, молча принялся руками складывать навоз обратно в тачку. По двору неслась отрывистая, похожая на лай, ругань хозяйки.
Мальчики уже наполнили вторую тачку. Костя одним рывком подхватил её и быстро покатил к навозной куче. Тачка была очень тяжелая. Ребята даже удивились, откуда у Кости сила взялась. Даже Эльза Карловна перестала ругаться.
- Точно ведьма, - краснея от злости и обиды, проворчал Жора, когда хозяйка ушла. - Как хряснет по спине своей ручищей - у меня аж искры из глаз посыпались!
- Такая слониха и кость перешибёт, - злобно процедил Вова.
- Сами видите теперь, что приходится работать, - сказал Костя.
Опершись на тачку, он вытирал рукавом мокрый от пота лоб. Видно, нелегко далось ему это усилие.
- Видим, видим, как ты выламываешься перед этой ведьмой! - резко ответил Жора.
Костя густо покраснел:
- А ты попробуй не выламываться!..
- И не буду!
- Ну, и будешь ходить в синяках.
- Ну и пусть!
- Надолго ли тебя так хватит? - возразил Костя.
- Если будем делать всё сообща, то, может быть, и без синяков проходим, - сказал Вова и задумался.
- А я разве против? - В голосе Кости звучала обида. - Как будто я сам напросился старшим быть!
- Надо делать всё умело, сообща… - медленно повторил Вова. Он отчётливо понимал, как необходимы сейчас, ребятам настоящая дружба и взаимная поддержка.
- Костя! - к мальчикам подбежала Шура. - Тебя Эльза Карловна зовёт.
Костя досадливо поморщился и, вздохнув, побрёл к дому.
Жора поднял голову и через силу улыбнулся Шуре, показывал на спину:
- Вот я уже заработал у Эльзы Карловны премию.
- Я видела из окна, - кивнула Шура. - Какая подлая! Я бы что угодно могла с ней сделать, если бы…
- Если бы что? - перебил Жора.
- Если бы это было там, у нас.
- Вот это да! - Жора засмеялся, забыв на миг даже про затрещину Эльзы. - Может быть, и правда, когда придёт время, прихватим Эльзу с собой и отдадим в твоё распоряжение.
- Ты не шути, Жора, я готова её разорвать, - серьёзно сказала Шура.
Она сказала это так сосредоточенно-спокойно, что Вова невольно взглянул ей в лицо. Ему вдруг показалось, что Шура гораздо старше и сильнее, чем они думают. И ему почему-то стало страшно за неё. Такая действительно может, не посоветовавшись, сделать что угодно.
- Шура, иди, а то Эльза заметит, и тебе достанется, - сказал Вова.
- Иди, Шура, иди! - забеспокоились Юра и Жора.
…Костя вернулся совсем расстроенный. Эльза Карловна приказала ему сейчас же собираться и везти с ней молоко на строительство. Костя просто боялся сказать об этом товарищам. "Ребята останутся навоз вывозить, тяжёлую работу делать, - думал он, - а я поеду. Опять могут подумать, что я хитрю, выбираю себе полегче".
- Мне ехать приходится, - заранее оправдываясь, сказал он ребятам. - Уж вы тут орудуйте за меня.
- Это что - опять "задание"? - спросил Жора.
- Ну что вы, ребята, в самом деле! - взмолился Костя. - Да поймите же, не сам ведь я, меня тоже заставляют.
Костя смотрел куда-то в стену, теребя выпачканную в навозе, истрёпанную куртку, мешком висевшую на его похудевшем туловище.
- Ясно, ясно! - подмигнул Жора. - Будь спокоен, всё исполним в точности. Приедешь - отлапартуем.
Последнее слово он умышленно исказил, чем рассмешил товарищей и окончательно обидел Костю.
Костя вышел из коровника со слезами на глазах.
Юре стало жаль товарища.
- Надо бы полегче с Костей, ему тоже несладко, - упрекнул он ребят.
- Выслуживается он, вот что, - отрубил Жора.
- Нет, Жорка, ты не прав, - возразил Вова и, помолчав, добавил: - Ты, смотри, не поддавайся на фашистскую удочку! Эльза рада была бы всех нас перессорить. Неужели ты не понимаешь, что тогда ей было бы легче с нами справиться? Во что бы то ни стало мы должны дружить! А Костя тут ни при чём, его заставили.
Но Жору трудно было убедить, он имел своё особое мнение.
- Пусть Костя откажется быть старшим, - доказывал он. - Тогда ведьма сама будет давать задания, сама наблюдать за нами. Ну, с месяц она, может быть, и будет это делать, а потом ей надоест. Вот тогда нам и станет легче.
- Ты, Жорка, плохо разбираешься и не понимаешь главного. Эльза Карловна смотрит на нас, как на рабов, и потому будет всегда одинакова. Ей ничего не стоит заморить нас голодом, замучить досмерти, - доказывал Вова, понявший раньше других, что работать им, хочешь не хочешь, а придётся. - Даже немца Макса она держит в чёрном теле. Мы стоим с ним вчера и разговариваем. Он, как будто ничего человек. Ну, и откуда ни возьмись - Эльза Карловна. Она как заорёт на него. Он улыбнулся мне, сказал: "Не бойся", а сам всё-таки отошёл… В самом деле, ребята, давайте крепче дружить. Ведь мы пионеры!
Вова торжественно поднял руку, словно для салюта. Мальчики на мгновение застыли, выпрямившись, как на линейке.
Но тут же опомнились и взялись за лопаты…
Однако поездка Эльзы Карловны на строительство в этот день не состоялась: разразилась гроза.
Ливень согнал всех со двора, и ребята рано забрались в свою каморку.
- Хоть бы немножко согреться, - жаловался Юра, вода ручейками стекала с его куцей курточки.
- Может, тебе тёплую баньку нужно, - пробовал пошутить Жора.
Но никто не поддержал шутки. Приунывшие ребята молча стягивали насквозь промокшие, облепленные грязью башмаки и едва шевелили онемевшими пальцами. Юра чувствовал себя особенно плохо. Дышал он тяжело и покашливал, а на щеках яркими пятнами горел румянец.
Все быстро улеглись и погасили свет. Жора лежал с открытыми глазами, чувствуя за спиной согревающее дыхание Вовы.
Мутные струйки текли по запылённому окну. Редкие отблески молнии освещали во тьме бледные лица мальчиков.
- Вот в такую ночь хорошо бежать! - шепнул Жора.
Вова не отозвался.
- Ты чего молчишь? - повернулся Жора к товарищу.
Отдалённый раскат грома прокатился над крышей и замер.
Вова сразу приподнялся и, стиснув пальцами Жорино плечо, горячо прошептал:
- На выстрелы похоже, правда? Повсюду сейчас бой идёт! А наши всё равно их побьют и придут сюда!
- Кто про нас вспомнит? - вздохнул Юра. Он тоже не спал и слышал, как говорили товарищи.
Разгорелся спор. Жора был возмущён неверием Юры. Прыгая босиком от кушетки к дивану, чтобы согреться, он размахивал руками и старался всех перекричать:
- Придёт сюда Красная Армия или не придёт, а всё-таки нас освободят и после войны отправят по домам. Я уверен!
- В суматохе нас могут не найти! - тревожился Юра.
Он часто беспокоился об этом. Сегодня он впервые решился высказать свои опасения товарищам. Но постоянно терзавшая его мысль, облечённая в простые слова "нас могут не найти", была так ужасна, что Юра содрогнулся. Как же жить тогда? Он тяжело закашлялся, жадно прислушиваясь к спору. Ему так хотелось, чтобы ребята успокоили и обнадёжили его!
Костя отмалчивался. Он верил, что Красная Армия за ними придёт. Но сейчас он старался сосредоточить свои мысли, всю изобретательность на одном: уберечь ребят до прихода Красной Армии. "Пусть Жора думает, что угодно, но я-то понимаю, как нам трудно уберечь друг друга", - думал он.
Прислушиваясь к шумному говору ребят, Костя твердил про себя: "Они считают меня плохим товарищем. Не понимают, что я душу готов за них отдать…"
Косте нравилась горячность Жоры, дерзкая независимость его и смелость. Как часто он сам еле сдерживал себя, чтобы не нагрубить ненавистной хозяйке! Но Косте казалось, что своей осторожностью он заслоняет ребят от лишней беды, и только ради этого он мирился с постоянными нападками и насмешками Жоры. Но всё-таки больше ему невмоготу, надо объясниться.
Костя наклонился к самому уху Вовы и заговорил быстро, захлебываясь и глотая слова:
- Ты не думай, Вова… Я в наших крепко верю! И никогда не испугаюсь, если надо что-нибудь сделать вместе со всеми. Но ведь надо же обдуманно поступать! А если будем свои головы сгоряча, как Жорка, под удары подставлять, то можем и Красной Армии не дождаться. Перережут нас всех, как цыплят, и всё.
- Я про тебя плохо и не думал! - Вова поглядел Косте прямо в глаза.
Юра и Жора даже не заметили их разговора, разгорячённые спором.
Вова послушал-послушал и рассмеялся:
- Чудаки вы какие! Красная Армия обязательно сюда придёт. - Голос Вовы зазвенел уверенно, горячо. - И про нас никто не забудет, всех освободят. Только мы сами должны крепко верить, дружить, не сдаваться. Давайте вот потихоньку соберёмся и решим, как сделать, чтобы легче было нам дождаться Красной Армии.
- И девчат пригласим? - спросил Юра.
- Всех не надо. Позовём Шуру, а она пусть расскажет Люсе и Ане.
- А может, лучше сразу всех собрать?
- Всех нельзя, - сказал Жора. А вдруг к ним в каморку затащится Лунатик, а их нет?
Лунатиком ребята прозвали отца Эльзы Карловны за то, что днём он редко выходил во двор, а по ночам бродил чуть не до утра. То в коровник зайдёт, то к ребятам наверх поднимется, то прохаживается по двору, пыхтит трубкой, бормочет что-то себе под нос, кашляет и без конца бродит всю ночь, точно сторожит своё богатство.
Решили так, как предложил Вова. Соберутся на чердаке Жора, Юра, Костя, Вова и Шура ночью, после работы. Жора и Юра попеременно будут наблюдать за воротами коровника, чтобы вовремя спрятать Шуру, если Лунатик вдруг забредёт к ним.
На следующий день после обеда Вова нарочно задержался на кухне. Шура сливала молоко в большие фляги, Аня вышла принести воды.
- Мы решили сегодня собраться у нас, - быстро зашептал Вова. - Ты должна быть от девочек. Только никому пока ни слова.
Вова испытующе поглядел на Шуру. Она подняла удивлённые глаза:
- Может… может, лучше Люся?
Шура сказала так потому, что Люся всё-таки первая познакомилась и подружилась с Вовой. Но у Вовы были такие серьёзные глаза, что Шура насторожилась. Нет, пожалуй, ребята не просто хотят "отвести душу", поговорить.
Вошла Аня. Вова взял чашку с водой, поднёс её к губам и как бы невзначай твёрдо сказал:
- Ты, Шура, ты!
Допил воду, отдал Ане чашку и вышел, постукивая деревянными подошвами по каменному полу коридорчика, а Шура подумала: о чём же будут они сегодня говорить на сборе?
Но после обеда произошло неожиданное событие. Костя решил перед отъездом вывезти ещё одну тачку навоза, неловко повернулся, и тяжёлая тачка накренилась. Оп попытался удержать её, но не смог и вывихнул руку. Прибежала Эльза Карловна, подняла шум, однако Костю не тронула. Уходя, она сказала Вове:
- Ты поедит завод!