Стриженый опустился на колени и прильнул ухом к груди Зимородка. Потом поднялся и сказал:
- Бьется! Где-то далеко-далеко бьется!
Парень в кепке отбросил лопату, подошел к нему и опустился на колени.
- Бьется! - согласился он. - Здесь земля сырая… от крови.
- Что же будем делать?
Парни молча стояли на коленях и смотрели на незнакомца. Сверху, с края оврага, спросили:
- Закопали?
Ему не ответили.
- Надо отнести его подальше. Он ведь мою мать спас, - сказал парень в кепке.
- И двух моих сестренок расстреляли бы, но он…
Он был жив. Изо рта текла тонкая, высыхающая на ветру струйка крови. Это была живая кровь.
- Его надо переправить к доктору Стройло, - сказал стриженый. - Надо раздобыть подводу.
Два парня осторожно подняли на руки полуживого Зимородка.
- Закопали? - спросил сверху стоящий на посту.
- Да он жив! - наконец ответили ему снизу.
Потом по дороге ехала подвода, груженная прошлогодней соломой. На возу сидел парень в кепке. Лошадь шла ровно, и телега, подпрыгивая по камням, громыхала коваными ободьями.
На переезде через ручей, когда лошадь пила воду, парень в кепке спросил:
- Как ты там? Пить хочешь? Ну, подавай же голос, дружище.
Со стороны казалось, что он говорит сам с собой, потому что вокруг никого не было.
- Может быть, он… кончился? - сам себя спросил парень и погнал лошадь.
Потом повстречался немецкий патруль. Немец крикнул:
- Хальт! Аусвайс!
Парень полез в карман и протянул немцу аусвайс - пропуск. Немец надел очки. Посмотрел. Вернул пропуск. И вдруг прошил воз дробной автоматной очередью. Возница вскрикнул. Лошадь рванула вправо, воз скатился на обочину и чуть не перевернулся.
Немец стоял на дороге и вытирал очки носовым платком. Очень аккуратный немец: и службу знает, и чистоту любит.
Воз выбрался на дорогу. И снова колеса запрыгали по камням. Уже в лесу, в чащобе, парень в кепке соскользнул с воза и долго прислушивался, что происходит под соломой: попали немецкие пули в раненого или прошли мимо?
- Эй, парень! Ты жив? А? Ну отзовись! Отзовись!
Возница забыл о всякой предосторожности. Он кричал на весь лес. Он требовал, чтобы тот, кого он вез под ворохом соломы, был жив. Он кричал и прислушивался. Он обходил воз со всех сторон и прислушивался. Пока до его слуха не донесся слабый стон.
- Жив! - обрадовался парень в кепке. - Жив! Держись!.. Но, но, пошла! - прикрикнул он на лошадь и побежал рядом с возом.
Дорога в лесу была мягкой, без камней, и телега не громыхала, как бы плыла по ней бесшумно. И все вокруг было заполнено разноголосым щебетом птиц.
Наконец воз остановился на небольшом пятачке, среди лапастых елок. Из-за деревьев вышли люди и молча принялись сбрасывать на землю солому. Воз таял. Становился все ниже. А возница и распряженная лошадь стояли рядом и ждали. Наконец последние охапки соломы были сброшены - на дне телеги лежал Зимородок. Лицо его было бледно. И только полоска засохшей крови от штыковой раны тянулась до подбородка.
Парень в кепке склонился над Зимородком. И лошадь тоже потянулась к нему и коснулась его щеки мягкой губой.
И тут появился доктор Стройло. Он осмотрел раненого и спросил:
- Когда?
- Вчера, на исходе дня.
- В бою?
- Нет, его немцы расстреляли, - ответил парень в кепке, и вдруг в его голосе появилась твердость. - Доктор, он должен жить!
- Это что ж, приказ начальства? - насмешливо спросил доктор.
- Это по справедливости.
- Ба! Если бы смерть действовала по справедливости, сколько бы хороших людей ходило по земле.
- Может быть, нужна кровь? - спросил возница.
- Кровь понадобится, - сказал доктор и пошел прочь.
Люди осторожно подняли Зимородка и бережно понесли его по тропинке, ведущей в чащу, а парень и лошадь пошли за ними.
- Значит, он жив! - сказал Марат.
- Кто тебе сказал, что он жив? - отозвался доктор Стройло. - Разве я тебе говорил, что он жив? Три тяжелых ранения. И еще нога вывихнута. Я его оперировал, а потом отправил на Большую землю в очень тяжелом состоянии… Я не говорил, что он жив, я говорил только то, что знаю.
Доктор поднялся и подошел к большому аквариуму, стоящему на окне, и стал медленно подсыпать корм. И рыбки со всех углов приплыли к плавающему кругу, в который падали крупицы корма.
Ребята все сидели на диване. И молчали. Зимородок приблизился к ним и снова исчез. Он был неуловим. Он уходил из-под пуль. Он поднимался с земли. Он не давался смерти. Но он не был бессмертным.
А доктор Стройло кормил рыбок. И вдруг он сказал:
- Все, что люди сделали на войне, может быльем порасти. Все зависит от вас. Забвение - это ржавчина памяти. Она разъедает самое дорогое. Нужны новые силы, чтобы бороться с забвением. И еще я хотел вам сказать, товарищи следопыты: ищите в себе человека; если найдете в себе хорошего, справедливого человека - жить будете интересно, с пользой.
- Доктор Стройло, - вдруг спросила Зоя Загородько, опустив глаза. Доктор Стройло, кто вас обидел?
- Меня? Обидел? Ба! - Доктор выкатил глаза на смуглую девочку. - Меня никто не обидел. Жизнью я не обижен. Друзья от меня не отвернулись. Людям я еще нужен. А если встречаются на дороге камни или колдобины, так на то она и дорога. Знаете что, давайте-ка я вас угощу яичницей. Я здорово умею ее жарить.
- Спасибо, - отозвались все трое. - Мы не хотим.
- Не рассуждать! - весело прикрикнул доктор, и сразу у него в руках появилась огромная сковородка, и в глазах зажглись теплые точки.
Не каждого молодого можно представить себе стариком, но еще труднее увидеть в старике молодого. Но когда доктор Стройло взялся за дело, нежданные гости увидели его таким, каким он был двадцать лет назад и тридцать лет назад. Каким остался навсегда…
14
Каникулы подходили к концу. В зеленом разливе листвы уже появились первые вестники осени - желтые листья. Дни стали короче. Звезды - крупнее. Вода в реке потемнела.
А трое следопытов все искали Зимородка. Они появлялись в домах у людей, давно сменивших оружие на молотки, кисти, бухгалтерские книги или на постукивающую палочку пенсионера. Они заставляли бывших воинов вернуться в прошлое и в этом прошлом, на заросших бурьяном тропах, искать следы Зимородка.
Но эти следы не привели красных следопытов ни к живому, ни к мертвому: живой неожиданно оказывался мертвым, мертвый становился живым. И нельзя было поставить точку. Марат и его друзья спешили к Зимородку, как спешат в бою на помощь другу. Он был нужен им, а они были нужны ему. Они отвоевали его у забвения, собирали по крупицам развеянную по свету жизнь, и гордый образ бойца в штатском пиджаке с оторванной пуговицей все отчетливей и ярче возникал перед ними. Но он был недоступен.
В резерве у ребят оставался единственный день, когда на братской могиле в деревне Жуковке соберутся бывшие партизаны.
Ребята ждали этого дня и боялись его.
Услышат ли они свист иволги?
Тетка Алевтина встретила их как старых знакомых.
- Здравствуйте, странники! Может быть, молочка попьете с дороги?
Не хотелось им молока.
- Спасибо. Мы сыты, - за всех ответил Марат. - Не приезжали партизаны?
- Приехали. С вечера человек пять. И с первым поездом трое.
- А Зимородок?
- Какой он из себя, ваш Зимородок?
Марат посмотрел на товарищей, но откуда им было знать, как выглядел молоденький партизан спустя двадцать пять лет… Они знали, как он выглядел тогда: в помятом пиджачке, застегнутом на две пуговицы. Нос торчит бугорком. Маленький, острый, похожий на клюв… На лице шрам. Умеет свистеть иволгой.
- Где им свистеть, - вздохнула тетка Алевтина. - Они все старые, седые.
- Может быть, и он стал старым? - сказала Зоя Загородько.
- Все стареют. Никто не остается молодым. Сколько лет-то прошло! Тетка Алевтина снова вздохнула и покачала головой. - Вы идите к могиле. Может быть, повезет вам с вашим Зимородком… Мне с моим Ваняткой никогда уж не повезет…
Они шли по раннему лесу, и ноги их до коленей были в росе. Пронзительный радостный холодок утра покалывал плечи и разливался по телу зарядом бодрости. Трое следопытов пересекали вырубки, перескакивали через ручей, ступали по мягкому мху. Они шли по земле, в глубине которой лежали осколки снарядов, пули, каски, стволы пулеметов - ржавые, увядшие плоды войны. Родная земля все видела, все знала, она хранила тяжелую правду о каждом, кто был на войне. И как у матери нет безымянных сыновей, так и земля знала имя каждого бойца, упавшего к ней на грудь.
Ребята незаметно прибавили шагу - им не терпелось встретить человека, заполнившего до краев их жизнь. Разве не ради него они опускались в глубины прошлого, как водолазы опускаются в пучину моря?
В лесу было тихо и безлюдно. От земли шел пар, и лес был не зеленым, а синим. Листья, трава, мох - все было синим. И фигуры бегущих ребят тоже казались синими в дымке рождающегося утра.
У партизанской могилы стояли бывшие бойцы отряда. Ребятам, выходящим из леса, они были видны со спины. Непокрытые головы - седые, стриженые, и бритые, и с чудом сохранившимися вихрами. Брезентовые куртки с капюшонами, откинутыми на плечи, городские пиджаки. Брюки, промокшие от росы до самых икр. Их было немного - восемь человек. Словно большой сильный отряд понес в бою новые потери, и уцелело только восемь.
Ребята медленно приблизились к могиле. И когда наконец поравнялись с застывшими в молчании людьми, то стали жадно разглядывать их лица - есть ли у кого-нибудь на щеке шрам?
- Вам что тут надо, молодцы? - спросил плечистый в брезентовой куртке.
Глаза у него были красные от недавно просохших слез.
- Мы ищем Зимородка, - за всех ответил Марат.
Он произнес это далекое военное имя, как произносят пароль, требуя условного ответа.
- Улетел Зимородок, - вздохнул старый боец.
- Но пришел? - спросил Марат.
- С того света не приходят, - сказал стоявший рядом худой старик с палкой.
Остальные молча прислушивались к разговору.
- Он жив! - твердо сказал Марат.
- Грамотный? Читать умеешь? Тогда читай! - Плечистый в брезентовой куртке кивнул на обелиск.
- Его нет в этой могиле, - стоял на своем мальчик.
- Знаю. В этой могиле нет. Но не одна же могила на свете.
- И в другой могиле его нет, - убежденно сказала Зоя Загородько.
- Ишь как вы легко возвращаете из мертвых, - отозвался кто-то из стоявших поодаль.
- Мы трудно воскрешаем, - вставил слово Василь.
- Может быть, вы помните его имя и фамилию? - Марат пристально посмотрел в глаза старого бойца в брезентовой куртке.
Тот потер лоб и сказал:
- То ли его звали Серегой, то ли фамилия его была Серегин.
И тут стоявший в стороне, с усами, которые топорщились сердитой светлой щетиной, сказал:
- Его звали Сергей Иванович Серегин.
Старые бойцы закивали головами, а ребята удивленно переглянулись.
- Так это наш учитель зоологии! - вырвалось у Зои Загородько. Сергей Иванович Серегин!
- Может быть, однофамилец? - сказал плечистый в брезентовой куртке.
Даже боевые друзья не верили в живого Зимородка, хотя никто из них не видел его мертвым. Но Марат не сдавался. И образ бесстрашного Зимородка стал в его сознании упрямо сливаться с чудаковатым, заросшим бородой учителем зоологии. Его искали по свету, а он был рядом. Он шел на верную смерть ради жизни людей, а ребята играли с ним в "кукушку". Может быть, Зимородок прикинулся учителем, чтобы быть неуловимым, а борода нужна ему, чтобы скрыть шрам?
- Это правда, что его звали Сергей Иванович Серегин? - переспросил Марат.
- Наш начальник штаба никогда не ошибается, - сказал старик с палкой.
Сам же начальник штаба молчал, словно уточнял в памяти события далеких лет. И все вдруг притихли, чтобы не мешать работать его памяти. И он вспомнил:
- За взрыв моста Зимородок был представлен к ордену. - Начальник штаба говорил сухо и отрывисто, словно по бумаге читал реляцию. - И был награжден… посмертно.
- А он, выходит, жив, - сказал кто-то из старых бойцов.
И все маленькое оставшееся в живых войско повеселело.
15
Где же учитель зоологии? Бродит по лесам? Спит в шалаше? Плывет в плоскодонке по мелким извилистым протокам? Варит на костре ушицу? И зарос бородой, как медведь? Разве его найдешь в эту пору? Но дайте срок. Он сам придет через несколько дней. Надо только дотянуть до первого сентября. Дверь в класс распахнется.
"Здравствуйте, люди-человеки! Начнем, пожалуй!"
И тогда Марат встанет и скажет: "Здравствуйте, Зимородок! Можете просвистеть иволгой?"
Он очень удивится. Уставится на Марата сквозь задымленные стекла очков. И просвистит. Не побоится ни директора, ни инспектора. Ответит на старый военный пароль. Бесстрашный Зимородок, награжденный посмертно. Но оставшийся в живых.
Но ждать до первого сентября ребятам было не под силу. Слишком долго и упорно искали они Зимородка, чтобы ждать, зная, что он рядом. Сергей Иванович жил при школе. Ребята отправились к нему.
Постучались. Дверь открыл комендант.
- Здравствуйте. Мы к Сергею Ивановичу.
- К бородатому? Его нет.
Ребята тревожно переглянулись.
- Он уехал с месяц назад.
- Как уехал? - вырвалось у Зои Загородько.
- Собрал вещи и уехал. - Комендант пожал плечами. - Меня тогда не было. Приезжаю - комната пустая.
Комендант толкнул крайнюю дверь. В комнате стояли кровать, стол, две табуретки, шкаф. Никаких вещей в нем не было. Только на полке стояли книги.
- Он вернется? - спросил Марат.
- Не знаю… Он с директором что-то не ладил. Поговаривал, что на Крайнем Севере не хватает учителей. В случае чего, книги ему вышлем. Не расстраивайтесь. Не вернется - пришлют другого. Без учителя не останетесь.
- Нам не нужно другого! - крикнул Василь, и его верхняя губа недовольно поднялась домиком.
- Не кричи, - строго сказал комендант. - Я отвечаю только за порядок.
- Так нет порядка, - сказал Марат. - Какой же порядок - человек уезжает, и никто не знает, вернется он или нет.
- Грамотный? А не знаешь, что такое порядок. - Комендант нахмурился, и на его лбу образовались три волнистые складки. - Порядок - когда чисто, не течет крыша, работает канализация, весь инвентарь в наличии.
- А если человека нет в наличии? - не выдержала Зоя Загородько.
- Идите к директору, - сказал комендант, выпроваживая непрошеных гостей.
- Улетел Зимородок! - сказала Зоя Загородько.
Марат молчал. Он смотрел куда-то вдаль. Он был занят своими мыслями.
Утром первого сентября Марат и Зоя Загородько стояли на мосту и, упершись локтями в перила, смотрели, как от ветра морщится гладь реки. По небу плыли барашки облаков, похожие на белые купола парашютов. Их несло куда-то вдаль, и было неизвестно, в каком месте они окончат полет и бесшумно лягут на траву.
Друзья ждали Василя.
- Ты мог бы прыгнуть с парашютом? - спросила девочка Марата.
- Не знаю, - ответил он.
- Смог бы, я знаю. И с тобой вместе я тоже бы смогла.
- Выдумываешь, - усмехнулся Марат.
- Нет. Ищу человека. В тебе и в себе тоже.
- Зачем же во мне?
Зоя Загородько помедлила с ответом, потом сказала:
- И в Василе.
- Если вернется Зимородок, - сказал Марат, - мы теперь будем здорово жить. Но он может не вернуться.
Марат смотрел в воду, а Зоя Загородько со стороны посматривала на него и видела в друге какого-то нового человека, похожего на учителя зоологии.
В это время на мосту появился Василь.
…Прозвенел звонок, а ребята галдели, спорили, стучали крышками парт.
Только трое друзей сидели на своих местах и не отрывали глаз от двери. Никто из ребят не был посвящен в их тайну. Никто не мог догадаться, что сейчас происходит у них в душе. Ребята рассаживались по местам. А дверь все не открывалась. Не появлялся человек с массивной головой, в задымленных очках, с буйной растительностью на лице, прикрывавшей след вражеского штыка.
Не прилетел Зимородок.
- Он не придет, - тихо сказал Марат своим друзьям. Встал. Хлопнул крышкой парты и подошел к доске.
Ребята с веселым любопытством уставились на Марата.
- Расскажи про глухую кукушку! - крикнул кто-то с задней парты.
Марат поморщился, но ничего не ответил. Потом он сказал:
- Ребята, Сергей Иванович уехал. Теперь я хочу рассказать вам о нем.
Класс весело загудел. Кто-то тоненьким голоском крикнул:
- Ку-ку!
- Я хочу рассказать вам о бесстрашном герое, которого в партизанском отряде звали Зимородком. Зимородок и Сергей Иванович - одно лицо.
Умолкли голоса. Перестали скрипеть парты. В классе установилась тишина. Все смотрели на Марата.
- Когда нужно было взорвать мост, он полетел в тыл врага. А сам до этого никогда не прыгал с парашютом. Даже не знал, за что надо дергать…
Марат рассказывал и не заметил, как зазвенел второй звонок, как дверь бесшумно отворилась и на пороге появился Сергей Иванович, обожженный солнцем, всклокоченный, в брезентовом плаще с капюшоном, с рюкзаком за спиной. Он стоял в дверях и сжимал в руке серенькую кепку. И никто не заметил, что он пришел. Все слушали Марата.
- Сергей Иванович добровольно пошел на расстрел, чтобы спасти людей. И его расстреляли.
В классе послышался приглушенный гул.
- Но он остался жив.
Класс облегченно вздохнул.
- И он умел свистеть иволгой.
И в это мгновение послышался тонкий переливчатый свист. Ребята повернулись и увидели Зимородка. И класс тихо встал.
- Здравствуйте, люди-человеки, - сказал учитель глуховатым голосом и закрыл за собой дверь. - Я немного опоздал и не успел умыться с дороги… Что же вы молчите?
Учитель огляделся и почувствовал ту знакомую неловкость, которая охватила его много лет назад в партизанской школе. И он снова засвистел иволгой.
Неподалеку от Нового Моста по реке плыло странное суденышко, сбитое из неровных бревен. На нем были мачта и парус. Парус был не клиновидным, а круглым. Видно, его потрепала буря, потому что на полотнище выделялись цветные заплаты. Ветер наполнил его упругой силой, и он, выгнувшись куполом, увлекал за собой суденышко и его команду.
Так маленькие мальчишки со станции Река нашли применение старому военному парашюту, и он зажил новой жизнью.
Мальчишки не знали, чей это парашют и как он очутился в лесу. Они были еще малы и не задумывались над случайными находками.
Но придет час - и они услышат о Зимородке.