Ричер получил "Бронзовую звезду" давным-давно. Сьюзан Тернер это знала, потому что его личное дело лежало у нее на столе. Джек Ричер, родился 29 октября. В семье военных. Его отец служил в морской пехоте. Мать - француженка. Окончил Уэст-Пойнт. Отслужил тринадцать лет. С самого начала - в военной полиции, и тем не менее постоянно попадал в неприятности. Он говорил то, что необходимо было сказать, и не принимал во внимание, кому он это говорит. Он делал то, что необходимо было сделать, - все равно кому он это делал. Его разжаловали в капитаны за то, что сломал ногу штатскому. Но он не уволился и снова дослужился до майора. Потом возглавил 110-е подразделение. Был первым его командиром. Был награжден "Серебряной звездой", орденом "Доблестного легиона", "Солдатской медалью", медалью "Пурпурное сердце" и медалью "Бронзовая звезда".
"Серебряную звезду" и "Пурпурное сердце" он получил за Бейрут. Когда взорвали американские казармы в Бейруте, Ричер был армейским офицером связи, прикомандированным к морской пехоте. Он получил серьезное ранение и героически вел себя непосредственно после взрывов. Представления ко всем остальным наградам были составлены в общих словах, то есть дела были секретные. Он был сильным человеком. Рана зажила полностью. По немецкой справке, вес его составлял 240 фунтов. Рост - шесть футов пять дюймов. Он находился в отличной физической форме. Двуязычен - английский и французский; приемлемо знает испанский. Превосходно владеет любым ручным оружием и в совершенстве - техникой рукопашного боя.
Его фотография была приколота изнутри к обложке папки. Короткие непослушные волосы. Ярко-голубые глаза. Два шрама - один в углу левого глаза, другой на верхней губе. Широкие плечи, длинные руки с крупными кистями. Насмешливая улыбка выражает терпение и одновременно досаду. Как будто он понимает, что должен сфотографироваться, но сказал фотографу, что дает ему три секунды, после чего запихнет камеру ему в глотку.
В общем, решила Сьюзан, с ним было бы интересно познакомиться; такой человек может оказаться ценным другом, и не дай бог иметь такого врага. Она взяла трубку и позвонила знакомому в ВВС. Новостей не было. Сьюзан положила трубку.
В Мексике к имению Платона катили три черных "рейндж-ровера". В каждом по двое мужчин. Все - местные, лет тридцати с чем-то, все в темных костюмах, все вооружены. Все работали на Платона - а это значит, что все были немного испуганы. До имения оставалось проехать еще одну пыльную милю. Три водителя знали, что за ними наблюдают в бинокль. Три автомобиля остановились, не доезжая до ворот; шестеро вышли из них и смирно стояли на вечерней жаре. Их должны опознать издали. После этого препятствий не будет. Они знали, что залог их хорошего поведения - их сестры, матери, бабки и двоюродные сестры, до которых легко добраться.
Заработал мотор, завращались шестерни, и ворота открылись. Как только последняя машина въехала во двор, они закрылись.
Питерсон доставил Ричера к дому Джанет Солтер. По скрипучей заснеженной дорожке он доехал до террасы, и женщина-полицейский из прихожей впустила Ричера в дом. Джанет Солтер была в библиотеке, читала, сидя в своем кресле. Другая полицейская сидела у окна. Обстановка нормальная. Все тихо.
- Байкеры в самом деле уехали?
- Да, - сказал Ричер.
- Так я теперь в безопасности?
- Нет.
17.55. Осталось десять часов.
Джанет Солтер отправилась готовить ужин. Ночные дежурные проснулись и спустились на первый этаж. В доме царило спокойствие. За окнами ничего, кроме снега.
И тут зазвонил телефон.
Ричер как раз находился в прихожей - хозяйка окликнула его и попросила взять трубку. Звонил Питерсон из полиции:
- У меня тут кое-что есть, хочу, чтобы вы посмотрели.
- Я не могу отсюда уйти.
- Я заберу вас и сразу же привезу обратно.
- А если в это время дадут сирену?
- Все равно привезу. Жизнью детей клянусь.
Приехав, Питерсон сказал Джанет Солтер, что заберет Ричера на четверть часа. Пообещал, что никто из охраны не покинет дом, пока не вернется Ричер. Ее это явно обеспокоило, хотя в обещании Питерсона сомневаться не приходилось.
Ричер оделся, сел в машину Питерсона, и через пять минут они уже были в полиции.
Питерсон сел к компьютеру и стал двигать мышью. Посреди экрана появился устойчивый квадрат. Стрелка стояла в его центре.
- Видеонаблюдение, - сказал Питерсон. - Комната свиданий в тюрьме. Запись цифровая. Послали нам электронной почтой. Это байкер и адвокат. Запись сегодняшняя.
Питерсон щелкнул по стрелке. Серый квадрат превратился в зернистую цветную картинку комнаты для свиданий. На стуле сидел человек в сером костюме, лицом почти вплотную к стеклу. По другую сторону сидел человек в тренировочном костюме. У него были длинные черные волосы и борода с проседью.
- Теперь слушайте, - сказал Питерсон.
Адвокат произнес шепотом:
- Знаете, древние греки говорят нам, что шесть часов ожидания решают все наши проблемы.
Питерсон поставил на паузу.
- Древние греки? Например, древнегреческие философы? Платон был древнегреческий философ. Это код.
Ричер кивнул.
- Когда это записано?
- Сегодня в два часа дня. Шесть часов ожидания дают нам восемь. Сейчас шесть. То есть им еще осталось два часа. Две трети времени они истратили.
- Проиграйте еще раз, - глядя на экран, сказал Ричер.
Питерсон включил запись. Скрипучий тихий голос адвоката. "Древние греки говорят нам, что шесть часов ожидания решают все наши проблемы".
- Мне слышится в этом другое. Он не говорит, что в их распоряжении шесть часов и где-то в какой-то неизвестный момент их проблемы могут разрешиться. По-моему, он говорит, что через шесть часов произойдет что-то такое, что позволит их решить.
- Что же может произойти?
- Дадут сирену. Это у них единственный способ добраться до миссис Солтер.
- Как адвокат может это устроить?
- Сам он не может. А вместе смогут. Что там делается в восемь часов? Ужинают? Кормежка - удобное время для беспорядков.
- Они ужинают раньше.
Питерсон побелел. О господи, в восемь их пересчитывают. Разводят по камерам на ночь и проверяют по списку. Предположим, кто-то сбежал днем. Обнаружится, что одного нет. Через минуту после восьми нажмут тревожную кнопку.
Они сразу вернулись к Джанет Солтер. Ужин был почти готов. Спагетти с соусом и салат. Джанет Солтер предложила накормить и Питерсона. Питерсон согласился. После этого он вышел из кухни в гостиную и позвал с собой Ричера:
- Если дадут сирену, я останусь здесь.
- Хорошо, - сказал Ричер.
- Двое лучше одного.
- Всегда.
- Вы вооружены?
- Да. И миссис Солтер тоже.
- Откуда он появится?
- С фасада, в машине. Иначе слишком холодно.
- Мы можем что-то сделать заранее?
- Нет, - сказал Ричер.
- Можем предупредить тюрьму. Если сирену дадут прямо сейчас, этот человек будет не готов.
- Нам это не нужно, - возразил Ричер. - Мы хотим, чтобы он появился на дорожке в две минуты девятого.
Платон вышел из дома и увидел цепочку стоявших вплотную "рейндж-роверов". Шестеро, приехавшие в них, стояли парами, подняв головы, в темных очках. Платон посмотрел на приехавших. Их можно было бы описать разными словами. Проще всего: "расходный материал".
Он посмотрел на машины. Надо было выбирать. Он никогда не занимал одно и то же место в кортеже. Предсказуемо. Опасно.
Он показал головой на третью машину. Один из тех, кто стоял рядом с ней, открыл заднюю дверь. Платон влез в машину. Устроился сзади. Двое сели спереди. Двери закрылись. Кортеж двинулся к выходу. При его приближении ворота открылись.
В кухне Джанет Солтер за столом теснились семь человек, но всем было уютно. Женщины-полицейские обрадовались случаю поболтать. Ричер с Питерсоном по молчаливому соглашению решили отложить разговор до того времени, когда это станет необходимым. И присоединились к общей беседе.
После ужина убрали со стола. Дневная смена ушла наверх. Ночные отправились в прихожую и библиотеку. Джанет Солтер взяла свою книгу. Ричер и Питерсон перешли в гостиную.
18.55. Осталось девять часов.
Питерсон поглядывал на свои часы. Ричер вел отсчет времени мысленно. Семь часов. Пять минут восьмого. Десять минут. На улице никакого движения. Питерсон вынул из кобуры "глок", проверил и сунул обратно. У Ричера "смит-вессон" лежал в кармане брюк. Проверять, там ли он, нужды не было. Ричер чувствовал его тяжесть.
Питерсон стоял у окна. Ричер сел в кресло хозяйки. Он думал о взлетно-посадочной полосе, о старом каменном здании и деревянных домиках. В особенности - о первом. Он спросил:
- У Ким есть сестра?
- Нет, - ответил Питерсон.
- Эта девушка, которую я видел в домике. Как будто что-то знакомое. Или она просто распространенный местный тип, или похожа на кого-то, кого я видел в первый вечер здесь. А единственная женщина, которую я видел в первый вечер, - Ким.
- И старушек в автобусе.
- Никакого сходства.
- Как же выглядела эта таинственная девушка?
- Высокая и худая, блондинка.
- Мы все тут высокие и худые блондины.
- Вот именно.
- Но вы нас различаете.
- Если очень постараюсь, - сказал Ричер.
В половине восьмого Ричер услышал шаги Джанет Солтер в прихожей. Она вошла в гостиную и спросила:
- Что сейчас должно произойти?
Питерсон ответил вопросом на вопрос:
- Почему вы решили, что должно?
- Потому, мистер Питерсон, что вы здесь, а не дома. И потому, что мистер Ричер еще молчаливее, чем обычно.
- Ничего не должно произойти, - сказал Питерсон.
- В восемь часов в тюрьме пересчитывают заключенных, - объяснил Ричер. - Мы думаем, что одного недосчитаются.
- Побег?
- Мы думаем, что он уже произошел. Его обнаружат, когда посчитают по головам.
- Понимаю.
- Я не уеду, - сказал Питерсон.
- Я благодарна вам за заботу, но настаиваю, чтобы вы уехали. Вы наш следующий начальник полиции. В интересах города этому ничто не должно помешать.
- Смешно. Я не могу уехать. И не уеду.
- Уедете.
Без десяти восемь дом затих. Барабанной дробью от одного к другому обитателю передавался страх. Полицейская в прихожей поднялась с нижней ступеньки и встала за дверью. Та, что в библиотеке, подошла ближе к окну. Питерсон наблюдал за улицей. Джанет Солтер подравнивала книги на полках в гостиной. Ричер развалился в кресле. С закрытыми глазами.
Тикали часы.
19.55. Осталось восемь часов.
8
Часы в голове Ричера сказали: ровно восемь. Ничего не произошло. Мир снаружи как будто замер. Одна минута девятого. Ничего не произошло.
Две минуты девятого. Ничего не произошло.
Питерсон взглянул на Ричера. Ричер пожал плечами.
Три минуты девятого.
Четыре минуты.
Пять. Шесть. Ничего не произошло. Сирены не было.
В 20.15 они перестали тревожиться. Питерсон был уверен, что с проверкой в тюрьме опоздать не могли.
- Вы уверены? - спросил Ричер.
- Абсолютно, - ответил Питерсон.
- Тогда подтвердите свои слова делом. Езжайте домой.
И Питерсон уехал. Он подождал еще пять минут, потом оделся, сел в машину и уехал.
Джанет Солтер перестала поправлять книги и уселась читать. Полицейская в прихожей снова села на нижнюю ступеньку лестницы. Полицейская в библиотеке отступила от окна.
Ричер пошел на кухню и включил кофеварку. Налил себе кружку и сделал глоток.
В половине девятого зазвонил телефон в прихожей. Полицейская поднялась со своей ступеньки и подошла к столику. Просили Ричера. Голос из Виргинии. Ричер сел и взял трубку. Голос сказал:
- Сорок тонн неиспользованных предметов снабжения для летного состава. Хранятся со Второй мировой войны.
- Расплывчато.
- Мой человек сделал все, что мог, и выяснил только это.
- Какого рода излишки могли образоваться после Второй мировой войны?
- Все изменила атомная бомба. Раньше им нужно было много самолетов с маленькими бомбами, потом стало меньше самолетов с большими бомбами. К тому же перешли с винтовых на реактивные. Может быть, там сорок тонн старых кожаных шлемов.
- Ясно, - сказал Ричер. - Спасибо.
- Мой клиент заговорил. Тот, что в Форт-Худе. Как вы и предсказывали.
- Рад слышать.
- Я у вас в долгу.
- Нет, мы квиты.
- Нет, я должница. Это мое первое большое задание.
- В самом деле? Давно вы на этой работе?
- Две недели.
- Я удивлен. По разговору можно было подумать, что вы здесь вечность.
- Не уверена, что это комплимент.
- Задумывалось именно так. Вам полагалось бы сейчас праздновать, а не сидеть на работе.
- Я отпустила своих людей.
- Правильное решение. Все заслуги припишите им. Они будут признательны, а начальство и так поймет, кто сделал работу.
- Так вы поступали?
- Всегда. Изображал, будто ничего особенного сам не сделал. Правда, чаще всего так оно и было.
- Ваше личное дело говорит о другом.
- Вы все еще просматриваете это старье? В смысле информации у нас очень неравное положение.
- Старик, жизнь вообще дрянь.
- Как вы меня сейчас назвали?
- Пытаюсь походить на блондинку из Калифорнии.
- Понял. Вы не блондинка и не из Калифорнии.
- Это не страшно?
- Брюнетка тоже годится. Глаза карие?
- Угадали.
- Длинные волосы, да?
- Длиннее, чем следует.
- Великолепно. Нравится в армии?
- Вам нравилось?
- У вас мое личное дело, - сказал Ричер.
- А я частенько думаю, если армия была вам так противна, надо было уволиться, пока увольнение было благопристойным.
- Я просто хотел исправить то, что в ней неправильно.
- Только с чином своим не соразмеряли.
- Это я в конце концов понял. - Ричер окинул взглядом прихожую. Картины маслом, персидский ковер. Всю информацию, какую он мог получить из 110-го, он получил.
- Что вы вообще делаете в Южной Дакоте?
- Мой автобус попал в аварию. И я здесь застрял.
- Вы хорошо себя ведете? У вас в личном деле всякий раз ставят отметку, когда постороннее учреждение наводит о вас справки. ФБР или местный отдел полиции. За последние двенадцать лет у вас отметок до черта и больше.
- Отсюда запрашивали за эти два дня?
- Копия отправлена Томасу Холланду в болтонское отделение полиции.
- Ее начальник. Вероятно, обычный запрос. Он хотел узнать, пригоден ли я, потому что ему нужна моя помощь.
Долгая пауза. Пора заканчивать.
- Как вас зовут? - спросил он.
- Сьюзан.
Снова долгая пауза. Пора заканчивать.
- Попросите вашего летчика попробовать еще раз. Добро наверняка доставили по воздуху. Должны быть накладные.
- Попрошу.
- Позвоните мне?
- А как же, - сказала она.
Ричер перешел в гостиную. Миссис Солтер спросила:
- Как она?
- Кто?
- Женщина в Виргинии.
- Отлично. - Ричер подошел к окну и посмотрел на улицу. Снег, лед, полицейская машина. - Все тихо, - сказал он.
- Вы думаете, в тюрьме штата и в федеральной тюрьме проверка происходит в тот же час, что и в окружной?
- Думаю, да.
- Тогда какое-то время нам ничто не угрожает. Головы пересчитаны, и до утра массовых беспорядков быть не может.
- Надейся на лучшее, планируй в расчете на худшее.
- Это ваш девиз?
- Один из многих.
- А какие еще?
- Никогда не прощай, никогда не забывай. Сделай раз, и сделай правильно. Что посеешь, то и пожнешь. Планы летят к чертям после первого же выстрела. Служить и защищать.
- Я впервые напугана. Это очень животное чувство, да?
- Это выбор, - сказал Ричер. - И ничего больше.
- Все ведь боятся смерти.
- Смотря какую форму она примет - так я думаю.
Они замолчали. Потом Ричер спросил:
- Вы давно ушли на покой?
- Чуть больше десяти лет назад.
- Значит, вернулись сюда до того, как построили тюрьму?
- За несколько лет до этого. Тогда город был другим.
- Каким же?
- Душевнее, - сказала Джанет Солтер. - Спокойнее. Вполовину меньше. Начальник полиции Холланд был молодым семейным человеком. Как сейчас Эндрю Питерсон.
- Что случилось с женой Холланда?
- Рак… Их дочери Лиз было тогда пятнадцать лет. Это тяжело для ребенка, но она как будто справилась. Ее назвали в честь матери. Маму звали Бетти, а ее - Лиз. Они были очень похожи во всем. Холланду это вряд ли облегчило утрату, но и он как-то сумел ее пережить.
Джанет Солтер умолкла. Ричер не знал, остаться ему в комнате или уйти.
- Присядьте, - сказала она.
Он сел.
- Вам не холодно? - спросила она.
- Нисколько, - сказал Ричер. Древняя батарея под окном грела отлично. Он представил себе гудящий котел в подвале. Постоянное отопление, круглые сутки. Не то что в фермерском доме Питерсона. Железная дровяная печь, закрываемая на ночь, остывающая, едва теплая к утру. С минуту он смотрел в пространство. И вдруг сказал:
- Дурак.
- Кто?
- Я. Мне надо позвонить.
Ричер вышел и набрал домашний номер Питерсона.
К телефону подошла Ким. Ричер назвался и сказал:
- Извините, пожалуйста, что беспокою, но мне надо поговорить с Эндрю.
Питерсон взял трубку.
- Неприятности? - спросил он.
- Наоборот. Я знаю, где ключ от каменного здания.
20.55. Осталось семь часов.
Ричер держал трубку, а Питерсон минуту обсуждал с собой, что делать дальше. Наконец он сказал:
- По камерам их развели час назад, так что сирены не будет. Он, наверное, может прийти и без сирены, но в таком случае у него на пути будет много народу. Четверо в доме, трое на улице. Так что особого риска нет, если вы сейчас съездите. Согласны?
- Большого риска нет, - повторил Ричер.
- Я подберу вас через десять минут.
Ричер вернулся в гостиную и объяснил миссис Солтер, куда уезжает. Спросил:
- Если полицейским придется уехать, что вы делаете?
- Запираюсь с револьвером в подвале.
- Когда?
- Сразу, наверное.
- Правильно, - сказал Ричер. - Сразу же, немедленно, раньше, чем полицейские выйдут за дверь. Вы запретесь и останетесь там, пока я не вернусь. И даже если полицейские не уедут, но вы почувствуете что-то неладное или кто-то из них насторожится.
- Спущусь. Обещаю.
Ричер кивнул. Он вышел в прихожую и влез в свою исполинскую парку. Нащупал карман - на месте ли шапка, перчатки, револьвер. Порядок, все на месте. Зазвонил телефон. Подошла та, что сидела на ступеньках, и передала трубку Ричеру.
- Да, - сказал он, думая, что это Питерсон.
Голос из Виргинии произнес:
- Мы нашли накладную на часть груза. Сорок тонн военных излишков с аэродромов времен Второй мировой войны в Восточной Англии. В середине пятидесятых многие из них закрывали.
- Там указано, какого рода излишки?