- Эти игры на самом деле очень интересные, - спокойно продолжил Виталик, сделав вид, что ничего не заметил. - Но есть еще кое-что интересное. Тут мне успели шепнуть, что молодой человек, с которым вы обошлись недостаточно вежливо, заимел на вас большущий зуб и убедил некоторых местных "крутых" ребят повнимательнее пошарить в кабинете Ксении. А основной довод у него такой: если в сейфе ничего не было, вы бы не стали все это затевать. Жорик - так зовут того парня, - к несчастью, далек от понимания чисто благородных поступков, во всем ищет пошлый интерес. Так что нам в ближайшие дни придется быть начеку.
- И сколько может быть этих "крутых" ребят?
- Человек десять. Эти игры кое-кому очень нужны. Они на том хотят сделать большие деньги и готовы во имя этого рискнуть.
- Спасибо.
- За что спасибо? Это моя работа. Просто я хотел сказать, что если что - на меня можете рассчитывать.
- На меня тоже.
Но остаток ночи прошел тихо. Никто их так и не посетил. На следующее утро, проснувшись до прихода Ксении, Вагиф побрился и умылся холодной как лед водой из-под крана, после чего, одевшись и оставив ей записку, вышел на улицу. Тяжелый автоматический пистолет, который он извлек из "дипломата", аккуратно расположившись в мягкой кобуре под мышкой, придавал ему известную уверенность.
Выпив кофе в небольшом кооперативном кафе, которое в отличие от большинства государственных уже к семи утра было открыто, Вагиф не спеша перешел улицу и направился к станции метро. Сегодня он наметил себе конкретную работу. Он хотел попробовать узнать что-либо о Геннадии. То, что Гена где-то скрывается, это очевидно. Он был одним из ближайших сотрудников мэтра, и после гибели шефа его не могли не "потревожить". О возможной его гибели Вагиф старался не думать.
Как он его будет искать, он пока не представлял себе и потому решился на самое примитивное - поехать к его дому и попытаться сориентироваться на месте. У дома Геннадия Вагиф был примерно около восьми. Пошатавшись вокруг, он убедился, что никого из "наружки" нет. В принципе он и не ожидал кого-то заметить, просто решил проверить для собственного успокоения. Вагиф завернул за угол и оказался во дворе, один угол которого был полностью завален ящиками из-под бутылок.
Нетрудно было догадаться, что сюда выходит черный ход расположенного в доме винного магазина. Это было уже кое-что. Закурив сигарету, Вагиф решил немного подождать. Интуиция его не обманула. Буквально через минуту скрипнула дверь и показалась лохматая голова мужчины непонятного возраста, в котором нетрудно было угадать подсобного рабочего магазина.
Окинув себя взглядом, Вагиф остался недоволен. Он был слишком хорошо одет для алкаша, надо было придумать что-то иное. Бросив на землю окурок, он решительно подошел к этому типу и, не дав ему опомниться, сразу же попросил вынести пару бутылок водки, не забыв показать деньги. Тот недоверчиво окинул его взглядом, но, увидев деньги, сразу подобрел. И, не сказав ни слова, быстро нырнул в коридор подсобки.
Через минуту-другую он вновь появился, неся две бутылки, завернутые в газету. Вагиф лихорадочно обдумывал, что делать дальше, но, так ничего и не придумав, молча стал отвинчивать крышку одной из бутылок. Рабочий хмуро смотрел на него, не проявляя никакой инициативы. Тогда Вагиф вполне искренне посетовал на то, что нет закуски. Рабочий молча повернулся и снова исчез в подсобке. Появился он через несколько минут, когда Вагиф уже решил, что ему придется допивать бутылку в гордом одиночестве, не пропадать же добру. Рабочий нес полбатона, кусок дешевой колбасы и граненый стакан.
Вагиф отлил ему полстакана и одним махом, прямо из бутылки, сделал несколько глубоких глотков. Он чуть не задохнулся, но стоически дождался, когда выпьет его собутыльник, и лишь потом потянулся к хлебу. Первую бутылку они допили молча, прямо у дверей подсобки. Вторую с общего согласия решили прикончить в более комфортных условиях, сидя на пустых ящиках из-под водки. Лишь при распитии второй этот рабочий, назвавшийся Васей, разговорился. Да так, что его трудно было остановить.
С большим трудом Вагифу удалось направить разговор в нужное русло. И лишь в самом конце их теплой беседы Вася поведал нечто интересное. Затронув животрепещущий вопрос о трудностях жизни, особенно в последнее время, он изрек глубокомысленную фразу о том, что от такой жизни все спиваются, и даже привел пример. Сопоставив некоторые из сказанных им ранее фраз, Вагиф сделал определенный вывод.
Во-первых, Вася знал практически всех, кто живет в ближайших домах, в том числе и Геннадия, живущего прямо напротив винного магазина. Но до последнего времени Геннадий даже не подозревал о существовании Васи, так как никогда не заходил в этот магазин. Вася же хорошо его знал, поскольку сильно уважал, так как за Геннадием приезжала служебная машина. Что в глазах Васи было явным признаком значимости человека.
Но потом они познакомились. Последнее время Геннадий стал частенько наведываться в магазин и, поскольку ему было неприятно стоять в общей очереди, он пользовался услугами Васи, который за скромные чаевые всегда был готов услужить и вынести бутылочку-другую. Тогда Вагиф спросил его, когда он последний раз видел Геннадия, на что тот невозмутимо ответил, что вчера вечером. Ответ удивил Вагифа, но он не подал виду.
Как раз в этот момент из глубины подсобки раздался громкий, недовольный женский голос, и Вася, съежившись, молча потрусил в сторону подсобки, даже не попрощавшись. Вагиф, тяжело поднявшись на ноги, также не стал задерживаться и, слегка покачиваясь, вышел на улицу. Голова раскалывалась, во рту был неприятный осадок, но он, несмотря ни на что, заставил себя продумать создавшееся положение.
То, что Геннадий дома, для него было полной неожиданностью, но в то же время существенно облегчало ему задачу. Оставалось решить одно - идти к Нему прямо сейчас или попозже, когда слегка протрезвеет. После некоторых раздумий он решил пойти сейчас.
Подойдя к подъезду, Вагиф чисто машинально посмотрел по сторонам. Никого на улице не было, даже шума машин не слышно. Пройдя в подъезд, он стал не спеша подниматься по лестнице: лифтом он пользоваться не любил. Дойдя до нужного этажа, он, не задерживаясь, поднялся еще выше. И, оказавшись на следующем этаже, остановился, чутко вслушиваясь в тишину. Но все было спокойно.
Тогда он спустился вниз и осторожно подошел к двери. Он уже хотел нажать на кнопку звонка, но вдруг отпрянул и отошел в сторону - послышался шум поднимающегося лифта и чьи-то голоса наверху. Потом люди сели в лифт, и Вагиф ждал, пока они спустятся вниз. Его нерешительность можно было понять. Уничтожена дача их руководителя, сам он исчез. За одним из его сотрудников, Вагифом, устроена настоящая охота, которая при жизни мэтра еще могла быть безрезультатной, а после его исчезновения результат ее не вызывал сомнений.
И при всем том его самый ближайший сотрудник и доверенное лицо спокойненько живет у себя дома и даже балуется в свободное время водкой. Все это было более чем странно. Но и стоять в подъезде и ждать неизвестно чего тоже было неестественно, и Вагиф решил, что в данной ситуации, несмотря на всю нелогичность поступка, ему необходимо увидеть Геннадия.
Он подошел к двери и нажал кнопку звонка. Дверь никто не открыл. Хотя в такое время кто-то должен был обязательно быть дома. Например, жена, которая должна была собираться на работу или дочь-школьница, которой самое время идти в школу. Но все было тихо, из-за двери не доносилось ни звука.
Тогда Вагиф осторожно надавил на ручку, и дверь приоткрылась. Быстро посмотрев по сторонам, Вагиф проскользнул в коридор, не забыв осторожно прикрыть дверь. В коридоре никого не было. Пройдя в гостиную, он наконец увидел Геннадия. Тот сидел в кресле, раскинув руки, закрыв глаза и свесив голову с растрепавшимися волосами влево. Лишь подойдя поближе, Вагиф понял, что он мертвецки пьян.
Сильно встряхнув его, он заставил Геннадия приоткрыть глаза. Тот, обведя мутным взглядом комнату и заметив Вагифа, вдруг отчетливо произнес всего лишь одну фразу:
- Тебя еще не убили, нет?
После чего снова закрыл глаза и провалился в глубокий сон. Подняв голову, Вагиф увидел на стене электронные часы с встроенным календарем. Было девять часов утра первого апреля 1990 года.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА 18
Оставив в покое Геннадия, Вагиф осмотрел квартиру. Было заметно, что ее не убирали уже несколько дней. В кухне царил полный беспорядок: гора грязной посуды в мойке, куски засохшего хлеба в хлебнице, далеко не первой свежести кухонное полотенце. Пройдя в спальню, Вагиф приоткрыл дверцу платяного шкафа. В нем висели только мужские вещи. Другие члены семьи Геннадия, очевидно, поспешно покинули этот дом.
Вернувшись в кухню, Вагиф принялся за уборку. Надев висевший в углу фартук и вооружившись губкой, он тщательно вымыл всю посуду, после чего, протерев кухонный стол и мойку, направился в гостиную. Лишь к двум часам дня он закончил генеральную уборку квартиры и принялся за обед. Найдя в холодильнике банку тушенки, а внизу в полиэтиленовом мешке овощи - капусту, свеклу и морковь, Вагиф решил приготовить борщ. Поиски лука и картофеля заняли более получаса, но все-таки увенчались успехом. В деревянном ящичке, рядом с кухонным шкафом, он нашел лук и картофель.
Приготовив обед и заварив свежий чай, Вагиф сбегал в ближайший гастроном, расположенный на соседней улице, - в магазин, где работал всезнающий Вася, он, естественно, не пошел, - и купив хлеба и конфет к чаю, вернулся обратно. Геннадий все еще спал. Только где-то в пятом часу и то после энергичных встряхиваний Вагифа он с трудом открыл глаза и, посмотрев по сторонам, снова попытался их закрыть, но на сей раз это ему не удалось.
Вагиф, дотащив Геннадия до ванной комнаты, заставил его принять контрастный душ и побриться. После чего, принеся чистое белье и новую рубашку, помог одеться. За обедом они выпили по пятьдесят граммов водки, а потом с удовольствием опустошили большой чайник свежезаваренного чая. Они практически не говорили, ограничившись односложными "да" и "нет".
Лишь в восьмом часу вечера, перейдя в гостиную, - ужинали они на кухне, - Вагиф наконец задал мучивший его вопрос о судьбе Алексея Васильевича. Геннадий, немного помявшись, рассказал следующее. У мэтра после смерти Андропова как-то сразу заметно испортились отношения со многими коллегами. Его и при жизни шефа не особенно любили, считая в известном смысле выскочкой, но терпели. Он был прекрасным специалистом и пользовался особым доверием.
Кроме всего прочего, на нем замыкались многие операции самого разного профиля, которые предопределяли знание некоторых теневых сторон жизни целого ряда высокопоставленных особ партии и правительства. Это тоже не способствовало проявлению особой любви к нему.
После смерти покровителя некоторое время было не до него, но потом о нем вспомнили. Состоялся разговор, в результате которого его решили пока не трогать. Он пообещал тому влиятельному лицу, который вел с ним беседу, помочь разобраться в некоторых тонких вопросах расстановки сил, в которых прекрасно разбирался. Но в самое последнее время произошло непредвиденное.
Каким-то непонятным образом некоторым его старым недругам стало известно о совершенно секретной операции "Прогноз", в которой Алексей Васильевич принимал самое непосредственное участие. Но для того чтобы объяснить, о чем идет речь, Геннадию пришлось вернуться несколько назад и подробно рассказать Вагифу о так называемых аналитиках. Все это Вагиф слышал впервые. Алексей Васильевич ни разу ни о чем подобном с ним не говорил.
Дело было вот в чем. Последние несколько лет советские спецслужбы, как, впрочем, и другие спецслужбы, привлекали к своей работе так называемых естественных аналитиков. И делалось это вот почему. По полученным из-за рубежа данным стало известно, что американцы и западные немцы усиленно разрабатывают методики, позволяющие принимать решения в первую очередь в политической и военных областях, не имея достаточного количества необходимой информации. То есть тогда, когда, согласно формальной логике, принятое на основании имеющейся информации решение будет заведомо неверным. (Работы того чеха были в некотором смысле аналогичны, но касались лишь проблем проектирования новых сверхсложных аппаратов.)
При этом американцы, как обычно, делали упор на техническом решении этого вопроса, используя специальные интеллектуальные программы и особо мощную вычислительную технику, а западные немцы, не пренебрегая техническими средствами, больше сделали упор на использовании еще далеко не изученных возможностей человеческого мозга. И достигли куда более значительных результатов, во всяком случае на данном этапе.
У нас тоже проводили подобные опыты. И тоже достигли кое-каких положительных результатов именно в работе с людьми. Правда, злые языки утверждали, что другого просто и быть не могло при том уровне развития вычислительной техники, какого мы к тому времени достигли. Но как бы там ни было, факт оставался фактом. Была разработана специальная, в первую очередь чисто психологическая методика, позволяющая с большой степенью достоверности определять людей, способных оперативно и с очень большой точностью проводить анализ, например, политической ситуации, не имея достаточного количества фактов.
Таких людей - их называли аналитиками - было выявлено несколько десятков. Они были обоих полов, однако никоим образом не желая обидеть прекрасную половину человечества, следует отметить, что, как ни странно, большую часть таких аналитиков составляли мужчины. Это были люди с разным уровнем интеллекта и самых разнообразных профессий - начиная с простого рабочего и кончая научным сотрудником. Но что странно - среди них не было ни одного, сделавшего хорошую карьеру, хотя на первый взгляд казалось, что должно бы быть все наоборот.
Вот с этими людьми и работал Алексей Васильевич. И все бы ничего, если б не операция "Прогноз". А суть ее была такова. Еще во второй половине семидесятых по личному распоряжению самого председателя группа этих аналитиков под наблюдением мэтра приступила к анализу того, что скорее всего произойдет в Союзе и как распределятся политические силы страны. То есть речь шла о так называемом государственно-политическом раскладе на ближайшее время.
Отчет о работе этой группы ушел в одном экземпляре лично председателю, а о самой работе, кроме мэтра, никто не знал. Известно также, что этот отчет произвел на председателя очень сильное впечатление, и он стал проводить одну негласную проверку за другой. Тогда наверху уже сложилась такая ситуация, что многое можно было осуществлять без особой огласки даже среди высших чинов партии и правительства. Результат не заставил себя долго ждать: председатель становится главой государства, хотя до того его кандидатура была под большим вопросом, а через очень короткое время покидает сей бренный мир, унося с собой тайну этого странного отчета.
О том, что этих аналитиков курировал Алексей Васильевич, никто не знал. Ни одного документа о привлечении того или иного члена этой группы к работе просто не существовало, и нигде ничего не фиксировалось. Сами аналитики работали по системе, которая называлась "мозаика", так что им, каждому в отдельности, было трудно составить представление об общей работе. А между собой они не были знакомы. И тем не менее откуда-то стало известно о проведении такой работы и о личном участии в ней мэтра.
Вначале Алексей Васильевич получил очень неплохое предложение, но он сделал вид, будто не понимает, о чем вдет речь. Потом за ним стали открыто следить, проверяя каждый его шаг, но старого чекиста не так легко провести. И тогда было принято решение его убрать. А последнюю точку в этом деле невольно поставил отъезд Вагифа. Кое-кто воспринял это как попытку вывезти интересующие их документы за границу.
- Хорошо, это все понятно, но почему ты дома? Ты разве не боишься, что и тебя, извини, могут шлепнуть? - спросил Вагиф.
- А что, если я стану скрываться, у меня больше шансов на спасение? Если они решили меня прикончить, они даже на Северном полюсе меня найдут. Кроме того, не забывай, я не оперативник, а аналитик, и, будем откровенны, не мое это дело - бегать с пистолетом.
- Ну, а твои домашние, они-то где?
- У друзей, у моих хороших, верных друзей.
- И Жанна?
- Жанна такой же член моей семьи, как и моя собственная дочь.
- Понятно. Скажи, пожалуйста, ты сам как думаешь - может тот отчет, сделанный десять лет назад, быть настолько актуален или даже опасен сегодня? Ведь очень многое изменилось.
- Честно говоря, не думаю. Конечно, он может представлять интерес и даже опасность для кое-кого, но такую, чтобы рискнули пойти на уничтожение мэтра - сомневаюсь.
- Но, может, там было еще что-нибудь? Например, нечто схожее, но касающееся новых технологий?
- Тебе не дают покоя разработки того чеха?
- А почему бы и нет? Ведь подход очень близок. Даже если предположить ошибочность этих взглядов и их полное несоответствие нынешнему пониманию существующих закономерностей, все равно очевидно, что мы стоим на пороге, можно сказать, революционного пересмотра некоторых общепринятых основных положений. Может, ты со мной не согласен?
- Почему не согласен? С этим я как раз согласен. Сейчас в науке вообще происходит нечто странное. Все кричат об открытости, а научные достижения пытаются скрыть даже от своих союзников. А последние сообщения, еще по линии "сети", о некоторых военных разработках американцев, особенно в области аэрокосмической техники, которые иногда просто противоречат известным законам физики? А этот скандал с английским математиком, который, работая в научном центре США, выступил на одном семинаре с открытым докладом, где подверг чисто научной критике некоторые разработки? Он ведь утверждал, что налицо полное противоречие между проводимыми в этом центре работами и общеизвестными закономерностями. Ведь тогда так и не удалось опровергнуть справедливость его выводов. Правда, потом он куда-то исчез, но это уже из другой оперы. Так что быть в целом не согласным с тобой я не могу, но в частности могу абсолютно твердо сказать, что мне не верится, будто наш уважаемый мэтр на старости лет занялся еще математикой и физикой.
- Здесь я с тобой не согласен. Во-первых, старик был из плеяды тех, кто, если надо, и китайский язык за ночь выучит. Кроме того, по части интеллекта ему многие академики могли позавидовать. Да что я говорю, ты же сам его лучше меня знаешь.
- Убедил, черт с тобой. У тебя такая нежная привязанность к мэтру, что скоро ты докажешь, что он вообще был ангелом с удостоверением генерала КГБ в кармане.
- Ангелом не ангелом, но человеком незаурядных способностей - это точно. И в силу этого скорее всего не был, а есть. Скажи, а как у нас обстояли дела с техническим аспектом всех этих прогнозов?
- Ты имеешь в виду американский подход?
- Хотя бы.
- Конечно, кое-что делалось, и говорят, далеко не хило, но что конкретно, сказать не могу. Никак не был с этим связан.
- Тогда извини, я сформулирую вопрос иначе. Среди этих аналитиков не было ли человека, который занимался этими вопросами, ну, скажем, с научной точки зрения?
- Точно не знаю, - после небольшой паузы нерешительно протянул Геннадий, - но, по-моему, Алексей Васильевич мне как-то говорил, что один из его подопечных пытается создать компьютерные программы на базе каких-то эмоциональных алгоритмов для тренировки подсознания, чтобы выработать навыки принятия решений при дефиците какой-то базы.