Неважно. Это не ее жизнь. Зачем ей знать? Деньги, безопасность, теплота - все это было у миссис Глюк. Клаудия не завидовала, но ей было очень интересно, какой Мойша в качестве мужа. Наверное, жить с ним непросто. Она и глазом не успела моргнуть, как они уже были наверху и костлявые пальцы Мойши вцепились в ее одежду. Она собралась с мыслями и расстегнула красный кружевной лифчик. Мойше он очень нравился.
14
Выздоровление займет несколько недель, но даже сейчас было понятно: он сделал чудо! Он думал, что пересадка лица Лили была настоящим прорывом, но сейчас он превзошел самого себя. Это уже не медицина, это искусство. Адреналин бушевал в крови, когда он убрал алые капельки, выступившие на месте крошечных хирургических швов. Он размял плечи и потянулся, чувствуя, как затекла спина после восемнадцати часов, проведенных в операционной. Без сил, измученный, он чувствовал себя королем мира, Эдмундом Хиллари, покорившим свой, медицинский Эверест. Теперь он понимал, что чувствовал исследователь, стоя на вершине мира. Он сделал то, что еще никому не удавалось. Он победил! Внутри все ликовало и пело.
- Кто она? - спросила медсестра.
- Я уже говорил тебе, что не знаю, - соврал он.
Он хотел добавить, что ему все равно, но подумал, что эти слова покажутся бессердечными. Джули была лучшей хирургической медсестрой, с которой ему доводилось работать, и он нуждался в ее помощи больше, чем она думала. Ее нельзя отпускать. Конечно, он платил ей огромные деньги за готовность нарушить закон и за молчание. А еще, как ему казалось, ей нравилось быть частью команды, которая преступила одну из границ современной трансплантологии. Хотя основной причиной были карточные долги мужа, ипотека и кредит за машину. Долги и страх за семью крепко привязали к нему Джули.
- Это опасно?
- Джули, ты уже спрашивала.
- Да, но это уже пятая операция. И все эти тела… - Она покачала головой. - Я начинаю волноваться. Я видела репортаж в новостях. Что насчет полиции?
- А что насчет полиции?
- Джули, расслабься! - Анестезиолог Блейк отвлекся от приборов и вмешался в разговор. - Неужели ты считаешь, что наш блестящий хирург не придумает, как защитить собственную задницу?
- Да, но…
Блейк положил руку ей на плечо.
- Я забираю миссис М. Подготовь ее к транспортировке. Ты знаешь, что делать.
Она кивнула.
- А что делать с донором? - спросила она.
Джули явно волновалась из-за обезображенного трупа, который лежал в соседней комнате. Тело Аниэлы все еще было опутано трубками системы жизнеобеспечения. Она не знала, как ее зовут. Она была молода, с безупречным цветом лица и стала идеальным донором для двадцатишестилетней миссис М, у которой был очень богатый муж. У него хватило денег купить жене новое лицо после того, как она сильно пострадала в автокатастрофе.
Миссис М выглядела бледной, опухшей, но снова целой. Цвет кожи совпадал идеально. Потребуется несколько лет, чтобы она привыкла к своей новой внешности, возможно, ей даже понадобится терапия, но это уже вне его компетенции. Он вернул ей лицо, с которым женщина могла появиться на публике. А то, как она будет с ним жить, - это уже ее дело.
Работая, он начал напевать старую песню Рода Стюарта.
Блейк удивленно посмотрел на хирурга.
- Этот труп не должны найти, - сказал анестезиолог.
- Уже позаботился, - ответил он. - Но, Джули, еще раз проверь, чтобы все было вымыто и вычищено. И об одежде не забудь.
- Хорошо, - серьезно ответила она. - Я не хочу, чтобы нас поймали.
Он кивнул.
- Мы закончим тут сами, можешь заняться донором.
Джули выглядела очень усталой, хотя все были такими. Кроме почти нечеловеческих усилий и напряжения, операция требовала осторожности, конспирации и долгой послеоперационной терапии. Клиника находилась достаточно далеко, и это позволяло им чувствовать себя в относительной безопасности, но все равно во время операции он постоянно был настороже.
Джули вышла, мужчины остались одни. Хирург и Блейк думали об одном. Анестезиолог опустил маску и улыбнулся.
- Ты гений!
Хирург усмехнулся.
- Сам знаю.
- Первый в мире!
- Пока рано об этом говорить, - ответил он, хотя на самом деле не сомневался в этом. И миссис М была наглядным тому подтверждением. Да, он - гений.
- Уже сейчас она выглядит очень хорошо, - заверил его анестезиолог.
Он кивнул.
- Не буду спорить.
- Что дальше?
- К сожалению, нам нужно затаиться на некоторое время. Видимо, полгода или год мы ничего не будем делать.
Блейк сочувственно кивнул.
- Больше мы не будем использовать трупы, однако не волнуйся, мы не прекратим работу. - Он вздохнул. - Но ожидание оправдает себя. Миссис М должна выглядеть как можно лучше, когда мы представим ее общественности, разумеется, в американской клинике.
- И ты будешь утверждать, что ткани были взяты у трупа?
- Конечно. И я сам его подготовил, - смеясь, заметил он.
Блейк тоже улыбнулся.
- Дружище, если бы я не так устал, предложил бы выпить шампанского. У тебя все получается: клиника, телешоу, исследования, а теперь и это!
Он повернулся к приборам и проверил уровень кислорода.
Хирург принялся за уборку.
- Терпеть этого не могу!
- Потому что ты привык к слугам, которые делают за тебя всю работу.
- Гений не может быть уборщиком.
- Я помогу. Только мы должны знать, что происходит. Нам не нужны лишние глаза и уши. Я волнуюсь, как бы к нам не стали проявлять излишнее внимание.
Хирург ухмыльнулся.
- Мой партнер уважает приватность моих исследований.
- А если он начнет задавать вопросы? - Блейк щелкнул выключателем.
- Он знает, насколько я скрытный.
- И ему не любопытно?
- Нет. Я не вмешиваюсь в его исследования, а он не интересуется моими. Он работает над проблемой старения кожи и жировыми отложениями. В будущем это сослужит нашей клинике замечательную службу.
- А это? - Блейк указал на спящую миссис М. Зигзагообразные стежки, идущие вдоль линии волос, делали ее похожей на порождение доктора Франкенштейна.
- Нет, Блейк, все гораздо проще. Через десять лет мы постоянно будем делать такие операции. Мы будем мировым центром пластической хирургии. И тогда уже не нужно будет искать доноров на улицах, семьи сами будут соглашаться жертвовать лица своих родственников. Хотя, наверное, мы будем говорить "кожа", чтобы эмоционально не травмировать их.
- А что насчет китайской девочки? Это было ошибкой. Она не была ни проституткой, ни бродягой.
- Нет, не была, - признал он, стараясь, чтобы голос не звучал виновато. Хорошо, что никто не знал, насколько близка ему была "китайская девочка". Но ее смерть была выгодна и необходима. И все же он впервые сомневался перед тем, как сделать первый надрез. Ему не хотелось портить невероятно красивое, совершенное лицо Лили By. Ее красота бросала ему вызов. Он вспомнил, как замер, обдумывая первое движение, и потом, чувствуя, как скальпель легко режет плоть. Теперь нижняя половина лица Лили украсит госпожу Чен, супермодель из Гонконга, которая, перебрав кокаина, повредила нос и губы. Больше она не сможет сниматься крупным планом, но, по крайней мере, продолжит карьеру певицы. И будет зарабатывать миллионы.
Ему было все равно, почему они обратились к нему. Его волновал только престиж, деньги и, что самое главное, медицинская гонка. И он победил. Он был первым хирургом, который успешно выполнил трансплантацию лица. Он прославится на весь мир!
15
Джек плохо спал этой ночью. Сквозь обрывки кошмаров он слышал, как плачет Элис. Он проснулся в четыре утра и даже не пытался заснуть снова. Лучше бодрствовать и знать, что, несмотря на шок, горе и боль, он все еще способен трезво мыслить и контролировать себя. Он много раз видел, как другие переживают потерю близких людей, он дважды испытал это на себе. "Почти эксперт", - мрачно подумал он, надевая тренировочный костюм, шарф, перчатки и шапку. Он старался не думать о Лили и не вспоминать ее лишний раз, особенно теперь, когда он знал, что она была беременна. Он не будет думать о ней, потому что эти мысли уничтожат его. Он не будет горевать о ней, о ребенке, но только до тех пор, пока убийца не окажется за решеткой. Пока же он будет молиться о том, чтобы мысли о смерти прекрасной возлюбленной не взяли вверх над здравым рассудком.
Он должен быть хладнокровным. Возможно, кто-то подумает, что он черствый и бездушный человек, но это совсем не плохо. Это его единственная защита. Он должен вести себя как обычно, иначе команда перестанет ему доверять. Поэтому сейчас нужно остудить голову.
Он открыл входную дверь. На улице был ужасно холодно, но это нисколько не повлияло на его решение пробежать несколько кругов по парку. Возможно, произойдет чудо, и парковые ворота по неведомым причинам будут открыты. В противном случае придется бегать по окрестным улочкам. Хотя какая разница? На холоде не думается о плохих вещах, на холоде он не уснет и ему не приснится сон о ребенке, которого он потерял.
Джейн Брукс спрашивала его о снах, вспомнил он. Она очень любопытна. Любопытна, уверена в себе, но обидчива. Джек не был готов к вероломному нападению на свою психику. Он почему-то думал, что помощь психолога заключается в спокойных разговорах и одобряющих советах. Но Джейн добралась до его сердца и, похоже, намеренно причинила ему боль. У нее были на это свои причины, и Джек все понимал, но он и не представлял, как сильно может болеть душа. И он отчаянно нуждался в поддержке. Джефф оказался прав.
Джек был рад, что есть Джейн, с которой он мог поговорить откровенно, без цензуры, а самое главное - без страха, что его протащат по горящим углям за неосмотрительное слово. Он обязательно должен позвонить приятелю и поблагодарить за дельный совет. Мобильный телефон лежал в кармане, но сейчас он не будет звонить. Сейчас он будет бежать. Промерзший Лондон ранним зимним утром мог подарить ему единственное чувство - почти могильное спокойствие.
Джек приехал в Вестминстер в 06:45. По дороге он купил латте и порцию фокаччи с сыром и острой мортаделлой. Не самый полезный завтрак, слишком много жиров и углеводов, но ему было наплевать на диеты. Он даже подумывал, не прикончить ли шоколадку, которая лежала в верхнем ящике стола.
Он успел съесть половину, когда пришла Сара.
Она осторожно улыбнулась.
- Доброе утро, шеф. Простите, не хотела вам мешать.
- Все в порядке. Ты так рано приехала на работу! - ответил Джек. - Я могу только поблагодарить тебя.
- Будете кофе? - спросила она.
Джек, откусив большой кусок фокаччи, поднял стаканчик с недопитым латте и пробормотал "спасибо".
Сара вышла за кофе и минуты через две-три вернулась с дымящейся чашкой в руках.
- Сэр, как вы?
Джек понял, о чем она спрашивает.
- Я в порядке, - негромко ответил он.
- Примите мои соболезнования, - с искренним сочувствием в голосе сказала Сара и тут же заговорила о деле. Информация сейчас гораздо важнее сочувствия. - Мне удалось собрать сведения о черном рынке.
- Хочешь, обсудим за кофе, пока никого нет?
Сара кивнула, и Джек подумал, что она специально приехала пораньше, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Сара честолюбива - это понимали все, но мало кто понимал, насколько она умна и внимательна к мельчайшим деталям. Работать с ней было настоящим удовольствием.
Она достала папку и открыла блокнот, страницы которого были испещрены мелким, аккуратным почерком. Джек заметил, что она пишет ручками разных цветов.
Сара положила записи на стол, и он решил немного разрядить обстановку:
- Раньше я тоже писал цветными ручками. Так я запоминал целые страницы перед экзаменами. Отличный способ!
- Сэр, у меня просто закончилась ручка. Даже две, - с убийственной серьезностью объяснила она.
Джек чуть не поперхнулся кофе. Наверное, Саре действительно нужен барометр, чтобы определять перемены настроения. Джек всего лишь хотел похвалить ее. Хотя серьезность и собранность были замечательными чертами, которые в случае Сары только располагали к ней людей.
- Внимательно слушаю, - сказал он.
Но не успела Сара начать рапорт, как в комнату вошла Кейт, которая осторожно несла стаканчик с горячим кофе.
- Доброе утро! - поздоровалась она.
Джеку было неловко смотреть ей в глаза.
- Привет!
- Как ты? - осторожно спросила она.
У Джека возникло ощущение дежавю.
- Я в порядке, - ответил он, надеясь, что Кейт поверит ему на слово и успокоится. Как всегда, выглядела она великолепно, но сегодня появилось что-то новое. Она словно светилась изнутри.
- Сегодня ты… - Джек никак не мог подыскать правильное слово, - как будто сияешь.
Кейт пожала плечами:
- Пожалуйста, не выдумывай.
Но глаза не обманывали Джека, и он был рад за нее.
- Наверное, тебе просто идет синий цвет.
- Спасибо. Что у нас нового?
- Сара навела справки о черном рынке органов. Ты тоже должна это послушать.
Кейт кивнула.
- Подождите секунду, - сказала она, снимая коричневую кожаную куртку и разматывая длинный кашемировый шарф.
Когда Кейт вышла в гардероб, Сара не выдержала и печально вздохнула:
- Как она умудряется прекрасно выглядеть с самого утра? И так каждый день!
- Можем попросить провести мастер-класс, - буркнул Джек себе под нос и уставился на экран телефона.
Кейт вернулась быстро.
- Простите. Можем начинать?
Джек кивнул.
- Начнем с того, что за одну человеческую почку можно получить до десяти тысяч фунтов, цена зависит от возраста и состояния здоровья донора. А также от того, насколько срочно орган нужен для пересадки, - сказала Сара. - Разумеется, донор не получает всю сумму. Посредники платят ему около двух тысяч фунтов.
Джек допил кофе. Он внимательно слушал.
- Продолжай.
- Сэр, мне трудно представить, что кто-то сказочно разбогател, занимаясь этим. Если бы преступники ограничивались только почками, учитывая риски и расходы, их прибыль была бы минимальна.
- То есть…
- Я подумала: если наш убийца занимается кражей органов, то почему он удаляет только почки? Не трогает глаза, печень, легкие, сердце? Человеческое тело можно разобрать на огромное количество запчастей и продать их за огромные деньги - например, сухожилия. Но, оказывается, больше всего ценится кожа.
Кейт поперхнулась кофе. Похоже, еще немного - и ее вырвет.
Сара продолжала:
- Кожу легко транспортировать, ее можно замораживать или использовать свежей. С пересадкой кожи не связано столько трудностей и этических проблем, как с другими органами. С трупа взрослого человека можно снять около восемнадцати квадратных футов кожи.
Кейт передернуло от отвращения.
- К тому же клетки кожи могут восстанавливаться. А еще мы забыли о костях. Ладно, я, пожалуй, пропущу эту часть. Думаю, вы поняли мою мысль. Труп взрослого человека стоит гораздо больше, чем одна почка. Если наш преступник связан с черными хирургами, то он просто идиот, потому что оставил все остальное. И это не укладывается у меня в голове.
- А что укладывается?
- Я думаю, что для преступника почки не представляют первоочередного интереса. Возможно, он удаляет их только для того, чтобы сбить нас со следа. Более того, у двух жертв из четырех почки остались нетронутыми. На данный момент версия о случайных жертвах кажется мне наименее правдоподобной.
Кейт поставила стаканчик на стол.
- Согласна, и у меня есть версия. Немного странная, правда, но я никак не могу выбросить ее из головы.
- Отличная работа, Сара! - похвалил Джек и внимательно посмотрел на Кейт. - Я тебя внимательно слушаю. - Она точно приготовила что-то удивительное. - Теперь твоя очередь.
Кейт кивнула и облизнула губы.
- Моя версия может показаться неправдоподобной, но что, если преступник удалял лица не для того, чтобы замести следы или сделать так, чтобы мы не опознали труп? Для этого мало обезобразить тело, нужно еще выбить зубы и отрезать пальцы.
Джек наклонился к ней.
- Как в фильме ужасов, да?
Кейт кивнула.
- Наверное. Но все трупы, кроме Лили By, остались неопознанными. Держу пари, убийца знал, что так и будет, поэтому не потрудился как следует замести следы, хотя времени у него было предостаточно. Он знал, что мы не сможем проследить этих людей. Но или случай с By был просчетом с его стороны, или у нее было нечто, в чем убийца нуждался настолько, что пренебрег соображениями безопасности.
По спине Джека побежали мурашки. Все, что говорила Сара, казалось ему логичным и правдоподобным. Но Кейт вела его к страшным догадкам, к которым сам он боялся приблизиться. Он собрал волю в кулак и спросил:
- О чем это говорит?
Кейт молчала. Она собиралась с мыслями, а значит, ее версия слишком необычна и вряд ли покажется правдоподобной.
- О том, что лица жертв нужны преступнику в первую очередь. Орган для трансплантации - это лицо человека, а не почки, как мы думали. - Джек попытался что-то сказать, но она перебила его: - Джек, выслушай меня!
Сара удивленно посмотрела на Кейт и сказала:
- Но операции по пересадке лица, насколько мне известно, не проводятся. Сердце, легкие, почки, печень, хрусталики, хрящи… Возможности трансплантологии поражают только таких далеких от медицины варваров, как мы, но для врачей пересадки - часть повседневной рутины. Для них установить новый сердечный клапан - все равно, что починить трубопровод. Поэтому не будем спешить с выводами.
- Вот именно! - Кейт с благодарностью посмотрела на Сару. - Джек, представь: в больницу привозят ребенка с деформированным лицом, и врачи обещают сделать все возможное, чтобы исправить уродство. Такое постоянно показывают по телевизору. Сейчас это самый популярный сюжет для дневных шоу.
Джек кивнул.
- Огромные расходы, кропотливая работа действительно талантливых врачей, а в результате нам показывают, как пациенту пересаживают его собственную кожу.
- Ну и хорошо. Что дальше? - спросил он. Пока ему было интересно. Пока в объяснениях Кейт был резон.
Она решила зайти издалека.
- Я почти не спала прошлой ночью, думала о деле. По телевизору как раз показывали "Поверни время вспять". Это ужасное шоу, но благодаря ему я впервые задумалась о возможностях пластической хирургии.
- И что тебе удалось выяснить? - спросил Джек.
- Представь, что однажды вместо пересадки кожи научатся делать пересадку лица от донора. На сегодняшний день еще не сделано ни одной подобной операции, но исследования ведутся активно. Ученые полагают, что к концу две тысячи пятого года пересадка лица станет возможной. Более того, есть две команды исследователей, которые борются за то, чтобы первыми сделать операцию.
- Пересадка лица? - повторил Джек, словно пробуя эти слова на вкус. - Как в фильме с Траволтой?
Кейт улыбнулась.
- Не совсем так, но теоретически лицо может быть удалено у одного человека и пересажено на череп другого.
Сара нахмурилась.