Этот волк никого не боялся, в селения забегал, на людей кидался. Собаки от него в разные стороны разбегались, поджав хвосты, - даже неустрашимые. Двоих охотников укусил, умерли они потом в страшных мучениях.
Дедушка заговоренной расщепленной стрелой его убил, у отдушины за хвост подвесил.
Потом шкуру снял. Шкура бешеного волка все болезни, как собак, разгоняла. Во время сна Айван под себя ее стелил.
Накинув шкуру на плечи, в шатер вошел. Болезни сразу к стенкам шарахнулись, только шорох пошел - сидят, настороженно глазами поблескивают… Посреди шатра воткнув, копье укрепил. Развернул шкуру волка и, двигаясь по сужающемуся кругу, на копье загнал все болезни. Ворчали и огрызались они, теснясь на. острие, пока ремешками, смоченными кровью росомахи, - перевязывал копье внизу.
Затем с помощью женщин и Татая покрышку снял и жерди на новое место переставил.
Снова натянул покрышку. Стал ремни завязывать.
- Какомэй! - удивленно воскликнула старуха. - Неужели там остались они?
- Если приглядеться внимательно, увидеть можно, - сказал Айван, указывая на копье.
По временам там что-то мелькало, колыхалось в свете потухающего костра.
Лайнэ отпрянула.
- Даже присматриваться не хочу! Пусть замерзнут там.
Девушка благодарно посматривала на Айвана сияющими, как звезды, глазами. Ему нравились ее быстрые, ловкие движения, звенящий смех, розовое нежное лицо.
Его пальцы снова задержались на месте срезанных кусков.
- Это зачем делаете?
Она отвернулась:
- Когда отец был здоров, мы тоже хорошим мясом питались. Но хотя и такую пищу едим, однако живы остаемся. Только долго варить приходится…
Лайнэ вдруг почувствовала желание поделиться своими бедами с этим суровым добрым юношей:
- Ведь давно уже могла в хорошем шатре жить, вкусно питаться. Столько женихов приезжало… Всем отказала. Старшине Амеку отказала. Говорил он: Аинка хорошей младшей женой будет.
Щеки Аинки заалели.
- Не бывать этому! Не хочу! - принялась торбасами снег от расстройства по сторонам разбрасывать. - Сказала уже.
И эта девушка не желает выходить замуж, как его Яри! Может быть, у нее уже есть жених, да никто об этом не знает? Но старуха рассеяла его догадки:
- Не хочет, потому что боится. Ведь нигде не найдет мужа, не бьющего жены. Может, и есть такие, только в других землях живут, наверное. В нашей земле таких нет.
Айван улыбнулся:
- Мой наставник дедушка Ненек ни разу жену свою не ударил, когда жил с ней. Зачем бить женщину? Ведь легкая она. Ее ударишь, а она в другой шатер улетит, к другому мужу. Если бьешь, говорил дедушка Ненек, то надо тяжелую женщину искать, чтобы никуда не улетела.
Рассмеялись все. Даже устанавливающий поодаль полог Татай глухо похохатывал.
- Тяжелую, как моржиха, женщину искать надо! - повторяла Аинка. - Да ведь такая женщина и сама мужа побьет!
- То-то и оно, - сказал Айван. - Никто никого тогда бить не будет, мирно жить станут.
Еще больше понравилась ему девушка. Старшине отказала, а для этого большая смелость нужна. Важным людям разве отказывают? Что за жизнь будет у важных людей, если им будут отказывать?
Полную торбу всякой еды дала ему Яри из кладовых рэккенов. Когда они собирались в путь, сказала:
- Это есть можно. Только приготовленное руками рэккенов лишает ума.
Айван снял с нарты увесистую торбу, отдал старухе:
- Подорожников много дали, тяжело везти.
Лайнэ нерешительно поплелась в полог. Айван затягивал узлы на ремнях, искоса поглядывая на девушку. Потом не вытерпел:
- Почему женихам отказываешь?
- Не нравятся мне, - ответила она быстро, словно ждала вопроса. Но на него не глядела. - Приходят в шатер, с отцом разговаривают на мужском языке, как будто не обо мне совсем. Меня ни о чем не спрашивают, сразу хотят жениться, гогочут. А мне и смотреть на таких не хочется.
Отец спрашивает: почему отказала этому? Ведь много оленей дает за тебя! Говорю: у него ноги больно тонкие. Отец ругается: не на соревнование в беге вызывает тебя, а жениться хочет. В другой раз спрашивает: а этот чем не понравился? Говорю: зубастый он, еще укусит. Опять ругается отец: жениху в зубы не смотрят, стадо оленей его смотрят.
Шелудивый приезжал, с кривым ртом приезжал, с бельмом на глазу приезжал. Всем отказала. Не понравились они. Говорю: девушка тоже выбирать жениха хочет, надо, чтобы он понравился. Мать ругается: жених не кухлянка и не торбаса новые, чтобы нравиться. Отец сердится, мать сердится, женихи очень сердятся.
Решили соревнование устроить: кто из женихов на бегу вешала перепрыгнет, тот и женится на мне. Почему такое условие, думаю? Пусть тот, кто перепрыгнет, на вешалах и женится. Говорят мне: стань на вешалах и того, кто перепрыгнет, молотком ударишь, себе в мужья возьмешь. Отвечаю я: зачем мужа будущего молотком бить? Лучше того ударю, кого в мужья не хочу. Согласились женихи, каждый думал, что его выберу. Вот состязания начались. Как подбежит кто-нибудь к вешалам, прыгать станет, а я того молотком и ударю.
Никто не перепрыгнул, у каждого синяя шишка на лбу. Еще больше обиделись почему-то женихи, в тот же день разъехались кто куда, не захотели больше состязаться…
Айван слушал сначала раскрыв рот, потом не выдержал, от смеха на снег повалился. Это было посмешнее сказок дедушки Ненека!
Аинка тоже звонко смеялась. Потом снова начали работать.
"Почему он такой? - думала девушка, бросая на него исподтишка короткие взгляды. - Совсем на других мужчин непохожий. Другие мужчины никогда эту работу не стали бы делать… Все время улыбается, будто хорошо живется ему. Но не похоже - кухлянка старая, торбаса тоже порвались. Починила бы, да подумает, что хочу женой его стать…"
Тут Аинка застеснялась своих мыслей. Может, шаман он - с болезнями расправился. Значит, мысли узнать может. Но они, непрошеные, все равно в голову лезли. Вдруг подумала: не может бить он свою жену! Вон глаза у него какие ласковые…
- Знаю я, почему ты женихам отказываешь, - вдруг заговорил он, - наверное, кому-то уже слово дала.
- Нет! - вырвалось у нее. Долго после этого молчала, потом тихо и смущенно сказала, кивнув на шатер: - Если уйду я к мужу, они совсем одни останутся… Кто им поможет?
- Но ведь муж и поможет! - воскликнул он. Аинка пристально посмотрела на него:
- Тот, кто жену бьет, и родителям не поможет… Другого я ищу… - и засмущавшись, убежала.
Айван вскоре закончил работу, проверил: ведь если пурга налетит, плохо закрепленную покрышку шатра сорвет. Снял верхнюю одежду и в полог протиснулся.
В маленьком пологе уютно было. Два жирника горело, у стены худой Татай жадно пил горячую мясную похлебку. Мать и дочь, хлопотавшие над куском вареного мяса, повернулись к вошедшему, стремясь рассмотреть его хорошенько. Кыкват ничего с болезнями не мог поделать, а пришедший сразу их на копье загнал! И не камлал даже.
Наверное, большой шаман.
Айван поймал восхищенный взгляд девушки и посмотрел на нее внимательно. Тут же его глаза круглыми стали.
У Аинки очень драный керкер был, и она решила его не надевать, а принарядиться иначе. Вместо набедренной повязки обернулась одной из шкурок голубого песца, и теперь напоминала сказочную нерпочку Упапиль с красивыми влажными глазами. Заметив удивление гостя, еще больше похорошела.
Лайнэ сначала со страхом посматривала на незнакомца. Большой шаман, большой богач. Может, захочет забрать у них что-нибудь большое? Но ничего у них нет, разве вот последние шкурки песца. Зачем негодница Аинка надела такое? Вон как поглядывает на эту шкурку приезжий - даже глаза блестят!
- Хоть и шаманить немного умею, ничего у людей не беру.
- Как же тогда живешь? - удивилась она.
- Так живу. Все необходимое у меня есть.
Татай одобрительно кивнул головой. Ответ, достойный мужчины. Он молчал - с гостем во время еды не разговаривают.
Однако и после еды не удалось поговорить: сильнейший сон сразу сморил старика, измученного болезнями. Давно такой хорошей еды не пробовал, совсем ослабел.
Айван тоже устал после долгого пути. Едва успел с легким вздохом на шкурах растянуться, как в голове зазвенело…. Словно провалился куда-то…
Последнее, что увидел: дикий, даже какой-то безумный взгляд старухи. Она отшатнулась, закрыв рот рукой, будто увидела рэккена, выскочившего из-под земли. Успел подумать: чего испугалась она? Но тут же крепко уснул…
Нарта Яри впереди. Кто остановит Камыснапа? В ущелье отдохнем
Стоя на коленях на первой нарте, Яри нещадно гнала собак. Ее бич то и дело свистел в воздухе, позванивая маленькими колокольчиками, хоть собаки и так бежали изо всех сил.
Даже Виют- ку, привыкший к дальним переходам, удивлялся выносливости и настойчивости девушки. Любопытство не давало ему покоя. Кто зта девушка-воин, так похожая на Яри?
Откуда она знает сироту Айвана? Почему все время молчит?
Однако ему тоже приходилось молчать. Рядом бежали братья Анику и Суплякын, предоставив единственное место на нарте девушке, хотя она тоже соскакивала и бежала рядом, когда от мороза немели ноги.
Передняя нарта шла пустой, вся поклажа с едой и кормом для собак была на двух нартах, которые вели Яек и Эрмен. Сейчас они отстали: юноши, отправившиеся предупредить Айвана о грозном преследователе и помочь ему, измучились и бежали медленно. Передняя нарта Яри вырвалась далеко вперед.
Но никто не роптал. Все понимали, что нужно спешить. Беспокоила только одна мысль - о Камыснапе. Что делать, когда они его нагонят? Девушка сказала, что Камыснапа она сама остановит, но юноши сильно в этом сомневались. Никто не может остановить маленькое чудовище.
Правда, у каждого луки и стрелы, боевые копья, но разве остановит стрела или копье деревянную доску для выделки шкур? Живоё существо можно поразить стрелой, даже рэккена, потому что и у него есть сердце, хотя черное и наполненное вместо крови желчью, но оно есть.
Загадочная девушка волновала их. Такой красивой девушки в одежде воина они никогда не видели. Наверное, из какой-то неведомой земли она. Значит, снова в неведомую землю уйдет.
Яри понимала: если бы одни поехали юноши, то двигались бы гораздо медленнее, а спорам и сомнениям не было бы конца. И она, сжав губы, погоняла быстрее собак. Там грозит беда Айвану, юноше, который пошел за ней даже в подземный мир рэккенов, юноше, которому принадлежит ее сердце…
Далеко впереди показались скалы. Там ущелье, через которое пролегла дорога. Виютку тотчас сообщил об этом. Она поняла его намек и с презрением посмотрела на юношу. Потом с трудом разжала замерзшие губы:
- Хорошо. Там, в ущелье, остановимся на отдых!
Знак Серого Орла. Упрямым был Нотайван. Это наш сын!
Лайнэ сидела, словно оцепенев, и не сводила глаз со спящего юноши. Как только он появился, сердце ее чаще застучало, и стало томить неясное ощущение страшной и радостной догадки. Она то и дело всматривалась в лицо приезжего. Многое может измениться в человеке за долгое время, но глаза не меняются никогда!
Теплые и сияющие глаза юноши останавливались на ней, словно возвращали ее на много лет назад. Так смотрел только… нет, нет, лучше об этом не думать. Но снова и снова мысли ее возвращались к запретному!
А когда юноша упал на мягкие шкуры, широко раскинув руки, сна чуть не вскрикнула и поспешно зажала рот ладонью. Знак Серого Орла!
Когда-то Лайнэ была первой мастерицей в селении по нанесению узоров на лица и руки молодых женщин. Под ее быстрыми костяными иголками узоры распускались, как цветы в весенней тундре, а лицо - самой некрасивой женщины становилось желанным для мужчин - кто устоит перед тремя полосами на носу!
И ее костяные иголочки не лежали без дела, а маленький Но- тайван, которого убили враги, любил подолгу смотреть, как ловко- орудует мать иголками, нанося на кожу женщин замысловатые- узоры. Женщины терпели, когда по лицам их стекала кровь вперемешку с нагаром из жирника - чего не вытерпишь ради красоты! Лишь по временам у какой-нибудь совсем юной девушки вырывался глухой стон.
Нотайван смеялся и задорно кричал:
- А я не боюсь, я не боюсь!
И вскоре мать поймала его, когда он пытался колоть себе лицо иголкой. Маленький Нотайван, крепко зажав иголку в кулачке, отбивался руками и ногами, громко ревел.
- Ведь не женщина ты! - восклицала Лайнэ. - Зачем лицо украшаешь? Потом за женщину примут, жениться на тебе захотят! Фу, стыдно!
Но мальчик громко плакал. Мать поняла, что сын просто хотел болью испытать свою выдержку и мужество. Тогда она обнажила его левую руку и нанесла на внутренней стороне, сокрытой от посторонних глаз, тайный знак охотничьей удачи - птичий след, след отца племени Серого Орла. Мальчик мужественно выдержал испытание, крепко стиснув зубы и не издав ни одного стона. И когда его хвалили, глаза его сияли ярче обычного. Уже тогда упрямый был. И теперь старая Лайнэ увидела на руке приехавшего юноши тайный знак! Тот самый, она хорошо помнила его.
Дрожа всем телом, принялась расталкивать Татая. Тот долго не понимал, в чем дело, потом сразу сел и бросил быстрый взгляд на юношу. Он побелел, как выделанная шкура.
- Ты говорил, что его убили враги! - в голосе Лайнэ слышалось едва сдерживаемое рыдание.
- Говорил тебе, женщина, что этого я не видел, - стуча зубами, еле выдавил он. - Но если наш ребенок попадает к ним, сразу его убивают! Это все знают.
- Ведь мы не убиваем их детей!
- Не убиваем, потому что мы настоящие люди. Разве можно сравнивать врагов с нами?
Они спорили тихо, стараясь не разбудить гостя и Аинку.
Лайнэ закрыла лицо руками и стала всхлипывать, вспомнив маленького Нотайвана так ярко, будто стоял он перед ней, как в тот день, когда выдержал испытание - с дрожащими от боли губами.
- Это наш сын!
Аинка вдруг села, и на лице ее не было следов сна.
- Я все слышала. Значит, это брат мой? Ничего раньше не говорили вы о нем…
Лайнэ с отчаянием посмотрела на дочь.
- Не было тебя на свете, когда случилось это.
И помолчав, стала рассказывать:
- Нотайван был очень упрямый. Если хотел чего-то, всегда добивался. Когда поехали наши, тундровые, вести обмен с береговыми, упросил он отца взять его с собой. Не хотел его брать Татай - ведь война могла начаться при обмене. Нотайван в нарту вцепился, и не сумели оторвать его. Когда война началась, в ку- куле спал, и отец не стал будить его, только привязал к нарте. Когда сильно помчалась упряжка, завязки лопнули, и Нотайван упал, а Татай не заметил этого - сильно ранили в голову, ничего он не видел. Так и попал Нотайван в руки врагов.
Старый Татай подполз к юноше и жадно всматривался в его лицо. Юноша метался, скрипел зубами, снилось что-то страшное. Суровая морщинка залегла между бровями.
Татай устало откинулся назад:
- Нотайван! Всегда так хмурился, когда сердился. Посмотри, как сильно похож он на Аинку!
Рэккен метнул горящую стрелу. Таинственный камень. Старик в одежде Айвана
Айвану снова привиделась та же страшная картина…
Тогда, расставшись с Яри, он поехал навстречу хиусу. Недалеко отъехал и, посмотрев налево, снова заметил рэккена, который быстро шел по шею в снегу. И следов никаких не оставляет - плывет косматая голова среди белых застругов, сверкают красные глазищи.
Заметил, что Айван его увидел, и нырять стал. Нырнет, потом в другом месте вынырнет, глазищами зыркнет.
Раз нырнул, другой, а на третий Айван расщепленную стрелу, заговоренную дедушкой Ненеком, приготовил. Думал, что рэккен снова пеньком оборотится. Но тот на лету стрелу поймал, плюнул ка нее и назад метнул. Еле увернулся юноша от горящей стрелы - даже шапку слегка опалила! Не стал больше стрелять в рэккена. Шапку сожжет, где другую возьмешь? Пусть следит.
Потом камень белый увидел. Большой такой камень, с человека высотой. Все камни вокруг серые, а этот белый и в свете месяца сверкает. Приблизился к нему Айван, собак остановил - что за чудо? На корточки присел, смотрит, а из камня на него тоже юноша смотрит, на корточки присел.
Вот тут-то испугался Айван. Если бы тот юноша смотрящий с кулаками на него бросился или убегать стал, знал бы Айван, что делать. Он осторожно протянул руку - и тот навстречу руку протянул. Отдернул руку, снова протянул - и юноша руку тянет. Да что же это такое?
Вдруг понял, что сам в камне отражается. И о таком диве слышал Айван: привозили торговцы белые плоские камешки, только маленькие, и каждый в них собственное отражение мог увидеть. Будто в воду смотришь…
Потрогал камень - холодный, даже обжигает. Собак подозвал - и собак в камне увидел.
Сначала они рычали, на камень бросались, потом притихли и повизгивать тихонько начали.
Айван внимания не обращает - скачет, пляшет, кувыркается, очень развеселился.
Вокруг камня побежал! Обежал, повернулся и вдруг остолбенел от ужаса. Вместо юноши на него смотрел из камня страшный старик! Морщинистый, согнутый, белые волосы из-под шапки выбиваются. Пристально смотрит, будто сказать что-то хочет. Потом медленно поднял руку и погрозил пальцем!
Айван захрипел - в горле сразу стало сухо. Собаки насторожились: хозяин зовет.
Подбежали к нему. И тут совсем непостижимое увидел Айван в камне - собачьи скелеты!
Бегают вокруг старика, зубы скалят. Тут и старик оскалился. Может, улыбнулся он, да Айван со всех ног бежать бросился. Долго бежал, пока в снег не упал без сил… Отдышался, глянул назад - камень вдруг под землю ушел. Из отверстия снежный столб взметнулся!
Поехал Айван дальше. Ничего не думает. Даже себе боится признаться, что на том старике была его, Айвана, одежда.
Вот ты и вернулся! Под защитой Серого орла. Айван побеждает в споре
- Нотайван! - услышал он ласковый голос матери и вернулся в детство.
Сегодня отец поведет его на лед залива и покажет, как охотиться на лахтаков.
Маленький гарпун, который сделал его отец, лежит у полога, рядом с просохшими за ночь торбасами.
Еще не разлепив веки, торопливо высунул руку наружу и пошарил, отыскивая драгоценный гарпун. Несколько мгновений пальцы хватали пустоту, и он снова, на этот раз по-настоящему, проснулся. Лайнэ в праздничной одежде сидела рядом и гладила ею по голове. За всю ночь не сомкнула глаз!
- Сын мой, - сказала она. - Вот ты и вернулся!
Расширенными глазами он посмотрел на Лайнэ, потом перевел взгляд на Татая и Аинку, которые тоже ласково улыбались ему. Айван сел и молча зарылся лицом в мех на кухлянке матери. Та обняла его слабыми дрожащими руками.
- Не думала я…
Айван сразу поверил в то, что нашел родителей, едва услышал свое полное имя: Нотайван. Ведь помнил, что когда-то и где-то звали его не Айван, а немного иначе!