* * *
Через час я уже крепко устал, с непривычки. Да и остальные, наверное, не меньше. Но никто из ребят в этом бы никогда не признался. Даже Майка и Татка не отставали, а ведь у нас с Севкой на девчонок не было серьёзной надежды.
И вдруг кто-то от дверей детским голосом обрадованно крикнул:
- Они здесь! Я их нашла, папа!
Не знаю, почему, но я поглядел на Федю. Он хмуро сдвинул брови, явно чем-то был недоволен. У входной двери появилась Юлька.
- Зачем пришла?! - буркнул ей Федя. - Вас просили?! Мешать только будете!
Юлька будто бы не слышала брата.
- Скорее! Сюда! - торопила она кого-то. - Вот они… собирают мусор!
Вошёл Федин отец, наш давний знакомый. Мы с Севкой переглянулись.
Он снял шапку, постоял, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, сказал почему-то смущённо:
- Да вы работайте, дети, мы так… Прогуливались с Юлькой. Мешать не станем. Работа - доброе дело.
Заглянул с улицы Юрий Петрович, поинтересовался:
- Вы за кем-то пришли, товарищ?
- Да я Поликарпов-старший, - сказал дядька и кивнул на Федю. - Зашли мимоходом… с Юлькой…
Мы просто не узнавали дядьки: вежливый, робкий.
- Ах, так вы отец Поликарпова Феди?
- И сестра. - Дядька показал на Юльку.
Получилось забавно.
- А вы их начальник? - поинтересовался Поликарпов-старший.
- У нас начальников нет, - улыбнулся Юрий Петрович. - Это октябрятская стройка. Делаем общее полезное дело. В этом помещении будет жить тринадцатый детский садик.
- Наш детский садик! - захлопала в ладоши Юлька. - "Лисичка"!
- И наш! - не удержалась Майка. - Мы все в него раньше ходили. Кроме одного Севки.
Федя только вздохнул.
- Давайте лучше знакомиться, - предложил Юрий Петрович. - Я рабочий с этой же стройки. - И он назвал своё полное имя.
- А меня Василий Иваныч, - охотно представился Поликарпов-старший.
Помолчали.
Поликарпов сказал:
- Как-то без дела стоять неудобно. Может, и мне работа найдётся?
- Отказываться не станем, - согласился Юрий Петрович. - Нам очень нужны мужские руки.
И опять я встретился с Фединым взглядом, только теперь в его глазах была гордость. "Дырочкин, ты увидишь, - будто бы сказал мне Федя, - каким бывает мой папа!"
- А я?! Что мне делать?! - спрашивала у Феди Юлька.
Федя задумался.
- Считать умеешь? - помог Юрий Петрович.
- До десяти и обратно, - сказала Юлька.
- Прекрасно! - похвалил Юрий Петрович. - Считай гружёные тачки.
* * *
Не думал, что мы столько сегодня успеем! Мы подносили мусор, а Юрий Петрович и Василий Иваныч бегали к мусорным бакам, сгружали. Ждать никому не приходилось.
- Быстрее, быстрее! - торопила каждого Юлька. - Я уже кончаю "десять" и начинаю девять и восемь.
- Говори, одиннадцать, - учил её Севка.
- Нет, - не соглашалась Юлька. - Удобнее, когда десять и одна тачка обратно.
Юлькин счёт всех развеселил. И Севка, загружая следующую тачку, объявлял за Юльку:
- Десять! И три обратно!
- Нет, - поправлял Юрий Петрович, подбегая с очередной тачкой. - Уже десять и четыре обратно!
А Василий Иванович торопил Федю:
- Давай, Фёдор, наваливай мусор. Сколько, Юля, у нас по счёту?
- Десять! - считала Юлька. - И десять обратно!
* * *
С работы мы уходили счастливыми.
Когда шли переодеваться к вагончику, Севка расстегнул ватник, но Юрий Петрович его предостерёг.
- Простудишься и заболеешь! - предупредил он. - Вот зайдёшь в вагончик, там тепло, хоть разувайся!
Тогда от переполнения Севка запел.
- Эх, да мы строители! Эх, да мы плотники! - орал Севка.
Я подхватил, сочинив вдруг продолжение:
- Эх, да первоклассные мы работники!
- Предлагаю петь иначе, - сказал Юрий Петрович. - Эх, да мы строители! Эх, да мы плотники! Мы третьеклассники! Мы работники!
Всем поправка понравилась. И мы хором, даже Юлька и Поликарпов-старший, подхватили новую песню.
И тут Майка Шистикова подтолкнула меня в бок. Я ничего не понял, хотел её толкнуть тоже, но увидел, что Майка показывает куда-то в сторону.
Чуть левее строительного вагончика, куда мы направлялись, одиноко стояла знакомая фигура - Люська Удалова! Она неожиданно помахала нам рукой.
Естественно, никто не побежал к ней, она сама, увидев наше рабочее спокойствие, решилась и пошла навстречу.
- Поработали? - заискивая, спросила она.
- Кое-что сделали полезное, - сказал Севка и уже для Люськи спел:
Эх, да мы строители!
Эх, да мы плотники!
Хор подхватил продолжение:
Мы третьеклассники!
Да мы работники!
Люська опустила глаза.
- А можно мне с вами в другой раз поработать, Дырочкин? - виноватым шёпотом спросила она.
- А как же старушки? - принялся издеваться Байкин. - Знаешь, сколько через неделю у тебя было бы нужных справок?!
- Ладно тебе, Севка! - сказала Люська. - Та работа тоже общественная, но она не такая полезная, как ваша.
- Какая же общественная?! - не унимался Байкин. - Если ты для себя одной выгоду ищешь?
- Ладно уж, приходи, Удалова, - пожалел я Люську. - На стройке всегда нужны люди.
А сам подумал: "В конце концов она сама попросилась работать, а это уже немало!"
- Спасибо, Дырочкин! - обрадовалась Люська и так на меня посмотрела, что я невольно подумал: "А может быть, Удалиха не такая уж и плохая девчонка!"
…Ох, как замечательно перевести дух после работы! Вытянуть ноги! Откинуть голову, сесть свободно. И посидеть в раздевалке пару минут неподвижно, разглядывая потолок или уставившись в голую серую стену.
Тело гудит, оттаивает. Каждая косточка, каждая мышца словно бы вспоминает проделанную работу. Жаль, что нас не видела Галина Ивановна!
Скинули ватники, аккуратно сложили, собрали перчатки и ушанки - завершили дело.
Юрий Петрович поставил электрический чайник, достал из буфета колотый сахар, кружки.
Я думал: "Теперь никто не скажет, что наша работа - пустяк!"
Люська тоже старалась. Разлила заварку, подносила каждому чай, словно официантка.
- Пейте, пейте, - ласково говорила Люська. - Если хотите, могу погорячей и покрепче… Чай даёт человеку бодрость и силу, сама читала об этом в кондитерском магазине…
- Неплохо бы ещё чёрного хлебца, - помечтал Севка. - Готов спорить, я мог бы слопать буханку.
- А ты попробуй сахар с чаем вприкуску. Получается вроде закуски, - посоветовал вошедший с улицы Василий Иваныч.
- Здорово! - попробовал Севка. - И вкусно. И сытно.
Разговор незаметно опять повернулся к стройке. О чём ещё говорить рабочему человеку?!
Я спросил Юрия Петровича: что же мы станем делать дальше, ведь мусора в садике почти не осталось?
- Дело-то найдётся, - вздохнул Юрий Петрович. - Но нам не хватает умельца, человека с золотыми руками. Понимаете, когда садик сюда поедет, то нужно будет и полочку для цветов им сделать, и решётки для батарей, да мало ли что требуется при переездах. Столярные работы - это не в ваших силах…
- Да, - уныло кивнул Севка. - Столярные мы пока не можем. Если бы лекцию по астрономии, то я бы попросил своего деда…
И тут Федя сказал, волнуясь:
- Есть! Есть такой человек - золотые руки!
Все обернулись к Поликарпову.
- Этот нужный всем человек - мой папа, - показал на Василия Ивановича Федя. - Он всё умеет!
И тогда я подумал: "Как хорошо, что мы с Севкой сохранили тайну!"
- А как ты думаешь, Федя, папа твой согласится? - спросил Юрий Петрович, хитренько улыбнувшись, делая вид, что Василия Ивановича здесь нет.
Поликарпов-старший подхватил игру:
- Согласится, уж я его знаю.
Все стали аплодировать и смеяться.
И тогда поднялся мой закадычный друг Севка Байкин и от всей звёздочки сказал Поликарпову-старшему то, что каждый из нас думал:
- Уважаемый Василий Иванович! Вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь.
- Спасибо, - сказал Поликарпов-старший и пожал рабочую руку Байкина.
* * *
Вечером я кормил Феньку, заставлял слизывать из ложечки кашу. Собака была очень слаба, всё ещё лежала на Мотькином коврике.
Мотька устроилась рядом на стареньком одеяле - она уступила больной своё место.
Зазвенел телефон. Пришлось подняться, снять трубку.
- Дырочкин?! - услыхал я взволнованный Севкин голос. - Собирайся! Бабушка идёт в хозяйственный магазин, ожидаются тяжелейшие покупки. Потребуется наша мужская помощь.
Я сразу вспомнил решение звёздочки.
- А ты предупредил, что я с вами?
- Конечно! - заверил Байкин. - Она будет очень тебе благодарна.
Итак, нужно было срочно собраться. Что мы должны нести, спрашивать, казалось, глупо: после уборки детского садика "Лисичка" трудностей я не боялся. Главное, мы теперь могли предъявить нашей вожатой немалый список общественно полезной работы.
* * *
Севкины дедушка и бабушка - это отдельный разговор. Севкин дедушка - знаменитый профессор какой-то очень серьёзной науки. Когда дедушка мыслит в своём кабинете, то все Байкины затихают, ходят на цыпочках по квартире: шорох мешает дедушкиным мыслям.
Бабушка Екатерина Константиновна - пенсионерка. Когда-то давно, до пенсии, говорят, она была химиком-лаборантом. Теперь она просто бабушка, другого о ней не скажешь. Просто маленькая старушка, чуть повыше Севки, кругленькая, как колобок.
Полдня бабушка ходит по магазинам, полдня готовит. Впрочем, пока она готовит, то успевает ещё и почитать. Её любимое чтение - детективы и истории про сыщиков и шпионов.
Почему у Севкиной бабушки интерес к шпионам, как у всех мальчишек, сказать трудно. Как-то мы с Севкой этот вопрос обсуждали: "Может, Екатерина Константиновна была химиком-лаборантом только для вида, а на самом деле она сыщик?" Но Севка решительно отверг моё предположение.
- Ты не представляешь, какая бабушка трусиха! Она же боится всего на свете. А если увидит таракана, то упадёт в обморок. Представляешь, - спрашивал у меня Севка, - что было бы с бабушкой, если бы она, сыщик, встретилась со шпионом?
Мы долго гоготали над Севкиным предположением.
Чтобы раздобыть очередной детектив, бабушка ходит в книгообмен, где такие же "детективщики", как она, обмениваются книгами.
Скажем, английский ты прочитаешь и его меняешь на шведский, шведский на австралийский, австралийский на кубинский, кубинский на польский, и так далее, и так далее, пока не захочется снова перечитать английский.
Если обмен удачный - у Севки праздник. И гуляй сколько хочешь, и спи сколько влезет, бабушка обо всём забывает, она читает.
При неудачном обмене одни упрёки. Я не хожу к Севке в гости в такие дни.
Утрами бабушка отправляется по магазинам, покупает продукты.
Идёт бабушка не спеша, всё делает медленно. Севка заявляет, что ходить с бабушкой - с ума рехнуться!
Например, выбирает бабушка капусту для щей. Все уже выбрали, а бабушка стоит и смотрит, обдумывает, какой взять кочешок. Один - не очень круглый. Другой - не очень крепкий. Осматривает кочан бабушка долго, жмёт его, пробует "на крепкость", взвешивает на ладони, точно делает для капусты какой-то особый анализ.
Севка утверждает, что он не раз поднимал восстание против бабушки.
- Или выбирай скорее! - предъявлял ультиматум Севка. - Или я укушу первый попавший кочан капусты, и тебя заставят его купить!
По дороге бабушкины волнения не кончаются. Она вздыхает, качает головой, продолжает сомневаться: тот ли взяла кочан?! Ту ли выбрала капусту?! Получатся у неё голубцы или нет?! Хорошо мясо для щей или не очень?!
Как все бабушки, Екатерина Константиновна частенько теряет свои очки. Вот только что они были, и их уже нигде нет.
Бабушка шарит по карманам пальто в коридоре, заглядывает в буфет, передвигает стулья.
Севка помнил, как однажды бабушка даже перелила щи из одной кастрюли в другую: проверяла, не сварила ли очки вместе с мясом.
Спас положение Севка. Он открыл последний бабушкин детектив и между страницами нашёл очки.
- Ну и растяпа! - признаётся бабушка.
Отыскав очки, Екатерина Константиновна успокаивается. Она надевает их, победно оглядывает комнату, точно видит её впервые, и смеётся.
Смех у бабушки тонкий, и если слушать бабушку с закрытыми глазами, то обязательно покажется, что это смеётся девчонка.
В конце концов оказывается, что кочан куплен отличный, а вот мясо - никуда! Ужасное ей подсунули мясо!
Бабушка отчаивается:
- Из такого мяса никто ничего путного не сварит! Что скажет дедушка?!
Дедушка - главный авторитет в семье. И Севкина мама, и Севкин папа, и Севкина бабушка стараются дедушку не огорчать.
Что бы ни произошло, что бы ни случилось, обязательно все пытаются мысленно представить, как к произошедшему событию может отнестись дедушка? Что он скажет?
Дедушкина улыбка - самый дорогой подарок.
При всём том дедушка не командир, не капризуля, он очень спокойный человек. Просто авторитет у дедушки грандиозный.
Кстати, по Севкиным наблюдениям, дедушка чаще всего даже не замечает бабушкиных стараний, из-за того что в его голове целый рой самых различных научных мыслей.
Было, скажем, такое…
Бабушка приготовила новое блюдо: мясо с гарниром из чернослива.
Сначала на стол поставили тарелку с тушёным черносливом. И пока бабушка хлопотала на кухне, вошёл дедушка, погружённый в свои научные расчёты, и, не заметив, съел весь чернослив.
Бабушка внесла изобретённое ею мясо и обнаружила, что чернослив исчез.
- А где же гарнир? - спросила бабушка.
- Гарнир? - удивился дедушка и поглядел на опустошённую им тарелку. - Первый раз слышу.
Вот как бывает! Дедушка проглотил бабушкину фантазию, ничего не заметив.
* * *
Итак, Севка и его бабушка уже ждали меня на улице, чтобы идти в магазин. Время было не позднее, послеобеденное.
- Сначала купим кастрюльку с длинной ручкой, - объяснила нам задачу бабушка, - потом забежим за картошкой - с вами я могу взять побольше - и домой. - Она благодарно нам улыбнулась. - С такими помощниками можно унести вдвое больше.
Она шла впереди, а мы с Севкой сзади.
- За кастрюльками нужно было бы пригласить Удалову, - сказал Севка. - Она наверняка знает, в каком магазине есть с самыми длинными ручками.
- Справимся сами! - возмутился я. - Думаешь, если Люська разливала нам чай на стройке, то она стала лучше?
Байкин вздохнул:
- Ничего я не считаю! Просто Удалова пока крупнейший специалист по вопросам торговли. И мы, Дырочкин, в этом должны честно признаться.
* * *
Хозяйственный магазин был буквально набит кастрюлями. Бабушка старалась пересмотреть все. Ни одна кастрюлька ей не подходила. То у кастрюльки обнаруживалась щербинка, то неровность, то чуть косо поставлена ручка.
Некоторое время я стоял рядом, ждал бабушкиного решения. А Севка сразу же исчез, я даже потерял его из виду. Он-то знал бабушку и понимал, что стоять около неё придётся долго.
Я пошёл поискать Севку.
Отдел кастрюль кончился, начались хрустальные вазы, целый стеллаж, а перед ним широкий прилавок. Вазы были самых различных форм и размеров.
Около прилавка скучала продавщица. Иногда продавщица отходила к кастрюлькам, где что-то обсуждала с другой продавщицей, вероятно своей подругой.
Севка стоял у прилавка с хрусталём и не отрывал взгляда от большой вазы.
Я подошёл к другу:
- Ты что, Байкин, хрусталя в жизни не видел? Глазеешь, будто девчонка…
Севка сказал с восторгом:
- Похоже на рыцарские шлемы!
Я пожал плечами, это задело Байкина.
- Вечно ты споришь! - возмутился он, перепутав меня с собой. - А форма?! А блеск?! Ты бывал в Эрмитаже в рыцарском отделе?!
- Фантазия у тебя!.. - похвалил я.
Видимо, мой комплиментик Байкину был приятен.
- А представляешь, - сказал Севка, сверкая глазами, - если бы в один прекрасный день я, ты и Федя въехали бы, как рыцари, с пиками и мечами верхом на лошадях в квартиру ветеринара?!
И Байкин сделал выпад, будто бы ветеринар уже стоял перед ним.
- На колени! - сурово потребовал он. - Просите прощенья?!
Севка говорил так, будто бы достать лошадь, мечи и пики трудностей не представляло. Можно было подумать, что лошади табунами пасутся на улицах Ленинграда, а старинные доспехи выдаются в ателье проката.
- Ну и где это ты найдёшь мечи, пики, щиты?!
- Пустяки! - сказал Байкин. - Ничего нет проще!
Он шагнул к связке длинных металлических карнизов, вытащил один, получилось вроде бы Байкин действительно с пикой.
Я оглянулся: продавщицы были заняты разговором и не обращали на нас внимания.
Севка времени даром не терял, подобрал для себя подходящий тазик. Ничего тут не скажешь, щит получился отменный.
- Могу звёздочку вооружить за одну секунду, готов спорить.
Спорить было не о чем.
- Все на борьбу с ветеринаром! - шёпотом воззвал Байкин. - Мы бы этому Кролику показали, как отказываться ехать к больному, как лечить за деньги! Я бы пощекотал его своей пикой!!! Я бы заставил его умолять о прощенье!!
И Севка сделал решительный выпад и пикой кольнул воображаемого ветеринара.
- Могу представить, как бы он заверещал от страха!..
Мы совершенно забыли за разговорами про Екатерину Константиновну.
* * *
Я оставил Севку в хрустальном отделе, а сам пошёл напомнить бабушке, где мы её ждём. Оказалось, Екатерина Константиновна уже стояла с кастрюлькой в кассу, но вдруг передумала и снова пошла в отдел, выбирать другую.
"Мы никогда, наверное, не уйдём отсюда, - вздохнул я про себя. - А нужно ведь ещё идти за картошкой".
За окном редкие хлопья мартовского снега медленно ложились на мокрый асфальт, таяли.
Мне захотелось показать Севке возникшую на улице красоту, кружащиеся и тающие снежинки, но Байкина на прежнем месте не оказалось.
Я пошёл его поискать, и тут нечто странное предстало перед моими глазами. "Марсианин!" - невольно подумал я.
На "марсианине" были Севкины вполне земные брюки и Севкины ботинки! Зато голова "марсианина" ярко сверкала.