- Видать, мы везем какую-то пакостную штуку, - говорит капрал Кролль. - Как бы она нас не облучила…
- Хватит болтать, - обрывает его Штур. - Нам самим с этим не справиться, а приказ должен быть выполнен. Эвальд! Видишь лес на правой стороне? Сворачивай на ближайшую просеку. Машину оставь у обочины. Как приедем на базу, пришлем сюда техников. Так ехать дальше нельзя. Счетчик, конечно, мог испортиться. А может, это совсем другое…
Водитель третьей машины поспешно забирается в кабину и сворачивает в лес. Потом выходит, аккуратно запирает дверцу на кодовый замок и вскоре рапортует Штуру, что приказание выполнено.
В 16 часов 47 минут машины останавливаются перед въездом на базу № 3. Ни в одной из них нет, конечно, передатчика, который открывает ворота, но опытный взгляд Штура сразу же подмечает всякого рода странности. В стене видна стальная дверца, которой нет на других базах. Вдобавок в пяти шагах от нее стоит часовой в каске. Часовой выставляет вперед автомат и требует предъявить документы.
- Да ладно, парень, все в порядке, - говорит унтер-офицер Штур. - Что это у вас за строгости? Проверка какая-нибудь или начальнику с бабой не повезло?
- Немедленно предъявите документы, а то буду стрелять! - кричит часовой.
- В жизни не видел таких горячих, - качает головой Штур. - А если мы хотим въехать на твою вонючую базу без всяких документов?
Часовой в один миг подносит ко рту свисток. Раздается громкий переливчатый свист. Часовой снимает автомат с предохранителя и всерьез собирается стрелять, на первый раз - в воздух.
Через узкую дверцу около ворот выбегают начальник караула и двое солдат, на ходу застегивая ремешки касок.
- Господи, что тут у вас происходит? - удивленно спрашивает Штур. - Война, что ли? С каких это пор снаружи ставят часовых? Может, система ЛКС не действует?
- У нас проверка из Генерального инспектората, - вполголоса сообщает начальник караула, с почтением глядя на эмблему особых частей, которая красуется на гимнастерке у Штура. - Какой-то настырный капитан прилетел и давай скандалить. Приходится строить из себя примерных вояк. Ну и шуму было! Прилетел на вертолете и сел прямо на базе.
- Ну, тогда, приятель, трудно нам будет. Мы вам тут привезли кое-какие штуки, про которые говорить не полагается. Но тебе, как другу, скажу, что это не банки с ветчиной. Мне приказано их здесь оставить, только бумаги мне никакой не дали. Это дело слегка попахивает, насколько я смыслю в медицине.
- Ничего не получится, приятель. Как я вас пущу на базу без документов? Ты что, не слыхал, что сегодня было на "шестерке"?
- А я говорю, получится. Не повезу же я эти штуки обратно. Где твой начальник?
- Ходит по базе с этим капитаном. Страсть какой злющий. Не советую на глаза ему попадаться.
- Я отвечаю. Попробуй его разыскать.
Начальник караула, сомневаясь, качает головой. Скрывается за дверью, но тут же возвращается.
- Бесполезно, - говорит он. - Старика тут нет. Дам тебе пропуск, если хочешь. Он, должно быть, у четвертого склада.
Штур берет пропуск, ждет, когда откроется дверь, и быстрым, энергичным шагом идет к четвертому складу. Издалека видит двух офицеров. Первый из них, с подполковничьими знаками различия, пузатый, лысый, задыхающийся от бешенства, верно, и есть начальник базы. Второй, стройный, элегантный, с походкой как у породистой лошади, - по-видимому, таинственный капитан из Главного инспектората.
Остановившись в трех шагах от начальника базы, как положено по уставу, Штур рапортует:
- Господин подполковник, докладывает унтер-офицер части особого назначения "Адлерсхорст Зюд" Ханс-Якоб Штур. Прошу разрешения поговорить с господином подполковником наедине по неотложному делу.
Начальник СБ-3, который уже знает, что за дело может иметь к нему унтер-офицер части особого назначения, от злости кусает губы. Этого еще не хватало! Капитан Куно фон Ризенталь обнаружил на СБ-3 поводов с двести для разносного доклада об инспекции, а тут еще этот груз, про который утром по телефону говорил Вибольд. Этот болван унтер-офицер мог бы подождать, пока фон Ризенталь отсюда уберется.
- Слушайте, унтер-офицер, - гневно говорит он, - вы же видите, что я занят. Подождите в унтер-офицерской столовой, пока я освобожусь.
- Господин подполковник, - настаивает Штур, - дело, к сожалению, очень срочное.
- А что это за дело? - с интересом спрашивает капитан фон Ризенталь.
- Мне приказано ни с кем об этом не говорить, кроме начальника базы, - холодно отвечает Штур.
- Я военный адъютант канцлера, - резко обрывает его фон Ризенталь, - и прибыл сюда с инспекцией по распоряжению министра обороны. Унтер-офицер, приказываю немедленно мне рапортовать.
Штур вопросительно смотрит на начальника и по глазам угадывает, что тот решительно против.
- Я обязан выполнять приказ, - продолжает Штур. - И мне ничего не известно насчет того, чтобы инспектор из министерства обороны имел право отменять приказы, которые отдаются в частях особого назначения.
Капитан фон Ризенталь смотрит на Штура как на редкостного кусачего зверька.
- Унтер-офицер, вы ведете себя смехотворно. Как ребенок. Но раз вам так уж важно выполнить приказание вашего начальства, я не буду препятствовать. Рапортуйте подполковнику, а я уже от него узнаю, что это за срочное дело.
Ризенталь отходит на несколько шагов, прохаживается около склада, поднимает с земли какую-то гайку и с интересом ее разглядывает. При этом он искоса посматривает на стоящий поблизости вертолет, в котором неподвижно сидит майор Цопке. Этому тоже не до смеха.
- Ну говорите, черт побери! - нервничает начальник базы. - Вы что, не могли немного подождать? Кажется, в особые части подбирают людей с сообразительностью ниже среднего уровня. Вижу, что это правда.
- Разрешите доложить, господин подполковник, что я не мог ждать, - пропуская мимо ушей язвительное замечание, отвечает Штур. - Мы привезли…
- Знаю, что вы привезли. Это не сгорит и не сгниет.
- Как раз получилось что-то в этом роде. В одной из моих машин счетчик не только вышел за красное поле, а даже за самое верхнее деление на циферблате.
- Где эта машина?
- Мы ее на время оставили в лесу, в нескольких километрах отсюда.
- Вижу, унтер-офицер, что был к вам несправедлив. Вы очень разумно поступили. А что с остальными?
- Машины стоят у главного въезда.
- Это нехорошо. Очень нехорошо. Еще увидит этот красавчик и начнет задавать вопросы. Бумаги какие-нибудь есть?
- Никаких. Я получил приказ доставить груз на СБ-3, и больше ничего. Мне сказали, что вы обо всем знаете.
- Знаю, знаю. Но документ какой-нибудь не помешал бы. Подождите немного. Я пойду в канцелярию и велю выписать вам накладную. Вы ее потом возьмете, спрячете в карман и, если вас спросят, предъявите капитану.
- Понимаю, господин подполковник.
- Где их погрузили… то бишь товар, который вы везете?
- В открытом поле, на перекрестке шоссейной дороги из Эшерпфара до Уппердингена.
- Значит, не на шестой базе? Ну, все равно. Мы впишем СБ-6 как место погрузки.
- Господин подполковник, я слыхал, что на СБ-6 случилось что-то странное…
- Правильно, Штур. В таком случае мы впишем Секретную базу № 4. Знаете, где она находится?
- Разрешите доложить, что не знаю.
- На полпути между Дортмундом и Ламмерсдорфом. Прикиньте по карте, какое расстояние, и впишите в накладную. Можно на вас положиться?
- Так точно, господин подполковник.
- Вижу, что с особыми частями можно найти общий язык.
- Я раньше служил в штурмовой группе погранохраны.
- Это и видно, унтер-офицер. Ладно. Я сейчас займусь этим франтом, а вы делайте свое дело. Но сперва я должен зайти в канцелярию.
Унтер-офицер Штур обожал такие ситуации. Уже в погранвойсках он имел возможность видеть, как на самом деле живет правящая элита: не раз целые ночи ему приходилось охранять всяких важных лиц. А когда он пошел в коммандос, до конца избавился от иллюзий. И не упускал возможности обвести вокруг пальца этих типов из Бонна. Если бы унтер-офицеру приказали высадиться с парашютом во дворе президентского дворца и захватить сидящего там старого дурака Бонкова, он проделал бы это без колебаний.
Пока начальник базы беседовал с унтер-офицером Штуром, капитан фон Ризенталь вышел за территорию базы через ту самую злополучную дверь (на других базах, где хранилось нейтронное оружие, не было никакого другого входа, кроме въездных ворот, открывавшихся с помощью радиосигнала) и увидел стоявшие около нее автомашины, которые используются для транспортировки нейтронных боеголовок. Солдаты, их сопровождавшие, были, правда, не из разговорчивых, но капитан умел беседовать с нижними чинами. Через три минуты Куно фон Ризенталь узнал все, что хотел узнать. Только теперь он понял, почему канцлер дал ему такое странное и срочное поручение. Это было нечто большее, чем обычный беспорядок. В тридцати километрах от границы ГДР! Теперь майорские погоны обеспечены, да и дальнейшая карьера рисовалась в радужных тонах.
Куно фон Ризенталь подумал, что ему все-таки повезло. Он вернулся на территорию базы и увидел начальника, который высматривал место между складами.
- Ну что же, господин подполковник, - произнес фон Ризенталь, - я свое дело закончил. Остается только выяснить, что это за странный груз, и я не буду вам больше надоедать. Что вам сказал этот унтер-офицер?
- Он привез с четвертой базы части для ракетных установок "земля-земля". Это новейшая конструкция, и поэтому строго засекречена.
- С четвертой базы? Интересно. Я был там два часа назад и ничего не слышал ни о каких частях для этих установок. Даже проверял книги учета на складах.
Начальник теряется, но тут же спохватывается:
- Вероятно, это специальный груз, не учитываемый в складских операциях. Так иногда бывает.
Куно фон Ризенталь смотрит в глаза начальнику базы и произносит, отчеканивая каждое слово:
- Подполковник, вы что-то от меня скрываете. Сожалею, но я вынужден буду сделать соответствующие выводы. Эти машины доставили от французской границы, а вовсе не с базы номер четыре, какой-то тайный груз, документы на который отсутствуют. Вы собираетесь его принять и хранить на базе, нарушая все предписания, какие на этот счет имеются. Немного погодя я потребую от вас объяснений, а пока что прошу мне сказать, где тот унтер-офицер, который был начальником сопровождающей команды.
Начальник базы не может скрыть внезапной бледности: дело обернулось куда как скверно.
- Унтер-офицер Штур? Кажется, пошел в канцелярию. Но я, честное слово, не знаю, на чем основаны обвинения…
- Господин подполковник, я только родился, когда вы уже были на военной службе. Но боюсь, что вы чересчур понадеялись на мою неопытность или наивность. Вы, вероятно, догадываетесь, что, если федеральный канцлер направил меня с такого рода миссией, у него были основания взять под сомнение существующие в армии порядки. Не думаете же вы, что я обману его доверие.
- Я вовсе этого не думаю, господин капитан. Но подчас мне кажется, если позволите быть до конца откровенным, что у молодых офицеров наших вооруженных сил нет достаточно…
- Чего нет?
- Достаточно сильного, если можно так выразиться, чувства патриотизма.
- Интересная мысль, господин подполковник. Я позволю себе заметить, что мое имя Куно фон Ризенталь. Мои предки служили еще Генриху Льву. Мой прадед был генералом у Гнейзенау, а отец во время последней войны командовал корпусом. Это, по-вашему, недостаточная гарантия патриотизма?
- А я, - говорит вдруг начальник базы, задыхаясь от гнева, - ношу фамилию Шмидт. Мой отец был мясник, а дед батрачил у голштинских герцогов. Только в третьем рейхе я почувствовал себя человеком. Мой опыт мне говорит, что господа графы дважды в этом столетии продали интересы немецкого народа и только простые солдаты защищали его интересы.
- В СС?
- Да. И в СС тоже.
- Времена изменились, господин подполковник. Никто вас не попрекает службой в СС, но если единственным воплощением германского патриотизма вы по-прежнему считаете указания фюрера…
В этот момент к собеседникам подходит унтер-офицер Штур.
- Господин подполковник, разрешите доложить, все формальности улажены.
Фон Ризенталь смотрит на него как на пустое место.
- Унтер-офицер, - сухо и повелительно говорит он, - предъявите мне документы на груз, который вы привезли.
- Слушаюсь, господин капитан, - улыбаясь, говорит Штур и вынимает из кармана выписанную пять минут назад накладную.
Едва глянув на нее, фон Ризенталь возвращает бумагу Штуру.
- Вы совершили три преступления сразу, и за каждое вам грозит, помимо дисциплинарного наказания, также и тюремное заключение. Во-первых, вы умышленно вводите в заблуждение начальника, то есть подполковника Шмидта, предъявляя ему фальшивый документ. Во-вторых, вы виновны в подделке военного документа, потому что в нем ложно обозначены дальность перевозки и место погрузки, а также подделана подпись выдавшего накладную. В-третьих, вы умышленно препятствуете работе инспекции высшего военного командования, и это заставляет предполагать, что вы действуете не в одиночку, а в сговоре с другими лицами. Предъявите мне вашу солдатскую книжку.
Унтер-офицер Штур напоминает теперь бульдога, изготовившегося к прыжку.
- Дерьмо, - цедит он сквозь зубы. - Катись отсюда, пижон ты эдакий!
Фон Ризенталь тянется к кобуре, но тут же меняет намерение, так как Штур собирается его ударить. Той же правой ладонью он, размахнувшись, бьет Штура по лицу. Раз, другой, третий. Штур отскакивает назад, пригибается и головой бьет капитана в низ живота, потом - кулаком в висок. Фон Ризенталь как мешок валится на выстриженный газон.
- Что с ним теперь делать? - в смятении произносит Шмидт. - Штур, что вы натворили? Выхода нет, придется его куда-нибудь убрать. Какая-нибудь случайность… падение… мало ли что… Это же адъютант канцлера.
- Я им займусь, господин подполковник, - тяжело дыша, отвечает Штур. - Я его где-нибудь припрячу, будьте спокойны.
- Ладно, Штур. Головой ответите, если у меня будут неприятности. А теперь скажите своим парням, чтобы въезжали сюда со всем добром.
Через главные ворота, открывшиеся по сигналу изнутри, въезжают три тяжелые машины, а джип, за рулем которого сидит унтер-офицер Штур, покидает базу номер три. На заднем сиденье без сознания лежит капитан фон Ризенталь. Рядом мрачный и молчаливый капрал из команды Штура. Он не знает, за что нокаутировали этого красавчика капитана, но его не затем брали в часть особого назначения, чтобы задавать неуместные вопросы.
Майор Цопке смотрит на все это из кабины вертолета и никак не реагирует, хотя, в сущности, ему надо было бы разыскать предохранитель от радиопередатчика, который лежит в кармане у фон Ризенталя. Но он предпочитает не иметь с этим ничего общего.
Ровно в 17 часов джип сворачивает на лесную дорогу, где стоит большегрузная машина, в кузове которой находится боеголовка с повышенным уровнем радиации. Штур вручает капралу ключ, приказывает открыть кабину водителя и отпереть двери кузова. Внутри тускло поблескивает серебристый округлый предмет.
Штур сжимает челюсти, берет за ноги капитана фон Ризенталя, кричит капралу, чтобы тот держал его за локти, а не за кисти рук, а затем оба с размаху кидают капитана внутрь кузова, прямо к боеголовке. В этот миг фон Ризенталь приходит в сознание, пытается что-то крикнуть, но Штур молниеносным движением захлопывает бронированную дверь кузова. Капрал запирает кабину на ключ и отдает его унтер-офицеру.
Унтер-офицер Штур думает, что, если даже машину и найдут, вылощенный капитан успеет схватить такую дозу радиации, что через пару часов его вынесут ногами вперед. Тот, кто ударил по лицу унтер-офицера Штура, не должен рассчитывать, что это ему даром пройдет.
Двадцать минут спустя команда унтер-офицера Штура выезжает с Секретной базы № 3 и направляется обратно на запад, в расположение части особого назначения.
Штур включает радио и не без удовольствия слышит крики задыхающихся от волнения комментаторов. Кажется, мир затрещал по всем швам. Не зря в эфире такая истерика. Унтер-офицер Штур доволен, что так здорово справился с полученным заданием. Красавчик свое получил. А у Штура никто и волоска не тронет.
Комментатор одной из радиостанций сообщает, что президент Гаррисон выиграл первую схватку с общественным мнением и сенатское расследование ему, скорее всего, не грозит. Кто же, будучи в здравом рассудке, кроме, может, каких-нибудь безголовых пацифистов, станет добиваться отставки лидера, который в момент такого несчастья проявил истинное хладнокровие. Теперь, добавляет комментатор, очередь за канцлером ФРГ. В 19 часов вся Европа будет слушать, что скажет своему народу и союзникам Дагоберт Лютнер.
Подполковник Иоганн Шмидт, начальник Секретной базы № 3, вытирает вспотевший лоб и запирается в своем кабинете. Залпом выпивает стакан коньяку. Из скрытого в стене сейфа он вынимает нечто такое, что всегда помогает ему в моменты усталости и волнений. Это альбом со старыми фотографиями военного времени. В обложке альбома спрятаны старые документы, удостоверения, благодарности за подписью штандартенфюрера Обста, а также банкноты разных стран, куда судьба забрасывала Иоганна Шмидта. Самый любопытный - из одного города, который тогда назывался Литцманнштадт. У Иоганна Шмидта там было множество занятий, а банкнот он извлек из шапки одного бородача с пейсами. Потом гетто ликвидировали, и забавные бумажки потеряли всякую ценность. Приятно все это вспомнить.
Подполковник Шмидт закрывает альбом, смотрит на часы и снимает телефонную трубку, собираясь доложить, что операция "Нетопырь" завершена. Его собеседником будет подполковник Хайнц Пионтек. Он, правда, из вермахта, но мыслит вполне здраво.
Капитан фон Ризенталь пришел в сознание через полчаса после отъезда унтер-офицера Штура. В машине было совершенно темно и ужасно холодно. Капитан нащупал около себя округлый металлический предмет, по поводу которого сомнений у него не возникло. Он знал, что это была ядерная боеголовка. Быстро понял, что она была украдена или нелегально перевозилась из одного места в другое. Капитан был убежден, что начальник Секретной базы № 3 и унтер-офицер Штур принадлежат к какой-то законспирированной организации.
Куно фон Ризенталь не знал лишь того, что каждую секунду пребывания в запертом кузове транспортной машины его тело пронизывают невидимые, безжалостные, смертоносные лучи.
От голода, холода и потрясения после полученных ударов Куно фон Ризенталь снова потерял сознание. Оно вернулось к нему лишь около 23 часов, когда транспортная машина дрогнула от какого-то удара. Капитан понял, что помощь пришла как раз вовремя, потому что чувствовал себя все хуже и хуже.
Но помощь не пришла.