- Да, внутри осколка кости, засевшего в селезенке.
- Я неважно разбираюсь в технике, - признался русский. - Можно это взять в собой?
- Разумеется. Снимок сделан специально для вас.
Вздохнув, Виталий Иванович в свою очередь протянул англичанину клочок бумаги с лондонским адресом. Сотрудник Интеллидженс сервис недоуменно повертел его в руках.
- Небольшой ответный жест, - пояснил Виталий Иванович. - Результат наших наблюдений.
На этом собеседники расстались. Спустя четыре часа отряд специальной службы Департамента уголовного розыска совместно с подразделением по борьбе с террористами совершили налет на особняк близ Милл-Хилл. Было арестовано четыре члена боевого отряда Ирландской республиканской армии и изъята взрывчатка, годная для организации десятка новых террористических актов в столице Великобритании.
Куинн предложил Кюйперу зайти в какой-нибудь бар и пропустить стаканчик по случаю освобождения. На этот раз возражений не последовало. На нового знакомца Кюйпер обиды не затаил: потасовка в баре даже несколько развеяла его мрачность. Да и штраф платить не пришлось. После вчерашнего не мешало и опохмелиться - тем более за чужой счет.
Кюйпер говорил по-французски медленно, с трудом подбирая слова, но объяснялся вполне сносно. На слух он понимал гораздо больше. Куинн назвался Жаком Дегельдром, выдав себя за французского подданного бельгийского происхождения, многие годы плававшего на судах французского торгового флота.
За второй кружкой пива Кюйпер заметил знак на руке Куинна и с гордостью продемонстрировал свой.
- То-то славные были деньки, верно?
Куинн подмигнул. Кюйпер довольно закряхтел в ответ.
- Да уж, голов тогда проломили порядочно. Ты когда вступил в организацию?
- В шестьдесят втором, в Конго.
Кюйпер наморщил лоб, пытаясь сообразить, как можно было стать членом бельгийской организации, находясь в Конго. Куинн склонился к нему с заговорщическим видом.
- Воевал там с шестьдесят второго по шестьдесят седьмой, - доверительно сообщил Куинн. - Вместе со Шраммом и Вотье. Тогда там были одни бельгийцы. В основном фламандцы. Лучшие в мире солдаты.
Замечание польстило Кюйперу. Он важно покивал головой в знак согласия.
- Задали же мы жару этим черномазым!
Куинн стукнул по столу кулаком. Это восклицание понравилось Кюйперу еще больше.
- Я сам туда собирался. - Кюйпер явно сожалел, что ему не довелось расправиться с африканцами. - Тюряга чертова помешала.
Куинн заказал еще по кружке пива, уже седьмой.
- Мой лучший дружок отсюда, из этих краев, - продолжал Куинн. - С такой наколкой там было четверо. Но все они ему и в подметки не годились. Как-то мы отправились в город, разыскали татуировщика. Говорят мне: ты, мол, выдержал все испытания - можешь вступать в наше общество. Да ты, поди, его помнишь… Большой Поль.
Кюйпер долго молчал, сдвинув брови, потом покачал головой.
- Какой Поль?
- Да никак, черт побери, не припомню. Нам было но двадцать тогда. Столько воды утекло… Мы звали его просто - Большой Поль. Здоровенный такой лоб. Плечи - во! Что твой шкаф. Как же его фамилия… ах ты черт!
Лицо Кюйпера прояснилось.
- Помню такого, помню, - проговорил он. - Да, парень что надо. И кулаки у него крепкие. Но ему пришлось драпать. Легавые его чуть не сцапали. Он и намылился в Африку. А то сидеть бы ему за изнасилование. Постой-ка… Да. Марше! Точно, Поль Марше.
- Aга-ага! - поддакнул Куинн. - Старина Поль, он самый.
Стив Пайл, главный управляющий Инвестиционного банка Саудовской Аравии в Эр-Рияде, получил письмо от Энди Ланга через десять дней после отправки. Читал он его в офисе, один, с трясущимися от волнения руками. Жизнь превращалась в кошмар.
Он знал, что новые данные в банковском компьютере выдержат проверку электроникой: полковник выказал гениальную сноровку, однако… Если что-нибудь случится с министром, принцем Абдулом? А если министерство проведет апрельскую ревизию, но принц откажется подтвердить, что санкционировал увеличение фонда? Он, Стив Пайл, располагает только честным словом полковника…
Он попытался связаться с полковником Истерхаусом по телефону, но тщетно. Полковник (этого Пайл не знал) уехал на север: там, в гористой местности близ Хаиля, он совещался с имамом шиитов. Тот пребывал в неколебимом убеждении, что отмечен десницей Аллаха и носит туфли Пророка. Пайл дозвонился до полковника только через три дня.
Куинн накачивал Кюйпера пивом до полудня. Действовать следовало осторожно. Если выпивки оказывалось недостаточно, Кюйпер снова замыкался в себе, стараясь придержать язык, а стоило ему чуть-чуть перебрать - отключался напрочь.
- Я потерял его из виду в шестьдесят седьмом. - Куинн продолжал свой нескончаемый рассказ о незабвенном дружке. - Когда нам, наемникам, пришлось туго, я ушел из армии. Но он-то вон не наладился, готов об заклад биться. Поди, кончил жизнь в какой-нибудь придорожной канаве…
Кюйпер приглушенно фыркнул и прилежно поводил перед носом указательным пальцем: дескать, ищи дураков.
- Из армии Поль ушел, - кое-как выговорил он, растянув рот в ухмылке. - Он вернулся сюда.
- В Бельгию?
- Ну… - Кюйпер икнул. - Году в шестьдесят восьмом. Меня как раз тогда выпустили. Видел его собственными глазами.
Двадцать три года прошло, подумал Куинн. Ищи теперь, свищи…
- Неплохо бы с Полем посидеть за бутылочкой, вспомнить былые деньки, - задумчиво произнес Куинн.
Кюйпер помотал головой.
- Не выйдет, - заплетающимся языком пробормотал он. - Он исчез. А как же иначе? Полиция бы до него так и так добралась. Но я слышал… не так давно… будто он работает в увеселительном парке… где-то на юге.
Тут Кюйпер уронил голову на стол и захрапел. Куинн нетвердой походкой вернулся в отель. Ему тоже до смерти хотелось спать.
- Пора и тебе отрабатывать свой хлеб, - сказал он Саманте. - Сходи-ка в бюро по туризму и узнай о том, какие есть увеселительные парки, заведения с аттракционами и все прочее в этом роде. На юге Бельгии.
Он лег в постель в шесть и проспал чуть ли не полсуток.
- Есть два подходящих парка, - сообщила ему Саманта за завтраком. - Первый - "Белльверде" на окраине Ипра, недалеко от французской границы. Второй - "Валиби", близ Вавра, это к югу от Брюсселя. У меня есть рекламные проспекты.
- Не думаю, чтобы в них упоминалось о наличии в штате бывшего конголезского наемника, - заметил Куинн, - Этот кретин сказал "на юге". Проверим сначала "Валиби".
Спустя час они собрались в дорогу. Путь лежал через Мехелен на юг, затем, минуя Брюссель в объезд, снова на юг по автостраде Е40 к Вавру. Вскоре они увидели дорожный указатель.
Датский увеселительный парк был, конечно, закрыт. Опустевшие аттракционы зимой выглядят плачевно. И здесь царила заброшенность: электромобили были укутаны холщовыми покрывалами, павильоны продувал холодный ветер, по перекладинам американских гор моросил дождь, а в пещеру Али-Бабы залетали пожелтевшие мокрые листья. Из-за плохой погоды даже ремонтные работы были приостановлены. Никого из администрации на месте не оказалось. Пришлось уйти ни с чем и отогреваться в кафе за поворотом дороги.
- Что будем делать? - спросила Саманта.
- Навестим самого мистера Ван Эйка, - ответил Куинн, листая телефонный справочник.
Жизнерадостное лицо директора парка Берти Ван Энка широко улыбалось с обложки рекламного проспекта. Поскольку фамилию он носил фламандскую, а Вавр находится в области, где говорят по-французски, в справочнике оказалось только три Ван Эйка. Один из них - Альберт. Берти… Живет за городом. Передохнув, Куинн и Саманта снова сели в автомобиль. Дорогу пришлось спрашивать несколько раз.
Наконец они подъехали к уютному домику, стоявшему па дороге Шемен-де-Шаррон. Дверь открыла хозяйка. На ее зов явился супруг, в джемпере и шлепанцах. Из глубины комнат доносился голос спортивного комментатора.
Занимаясь туристским бизнесом, Ван Эйк прекрасно владел тремя языками. Безошибочно распознав в посетителях американцев, он обратился к ним по-английски:
- Да, я Ван Эйк. Чем могу служить?
- Видите ли, сэр… Я надеюсь, вы нам сумеете помочь, - начал Куинн. Он снова вошел в образ американца-простака, который так выручил его в отеле "Блэквуд". - Мы с женой, знаете ли, приехали сюда в Бельгию поискать родичей. Прадед мой по материнской линии - он сам из Бельгии, и наверняка дальняя родня живет здесь, и я подумал: вот здорово было бы кого-нибудь найти, а потом вернуться в Штаты и рассказать семье…
Из телевизора донесся взрыв ликования. Лицо Ван Эйка омрачилось. Бельгийские футбольные лидеры, команда "Турне", играли сегодня с французскими чемпионами командой "Сент-Этьенн". Решающий матч…
- Дело в том, что у меня нет родственников в Америке… - заторопился Ван Эйк.
- Нет, сэр, вы меня не так поняли. В Антверпене мне сказали, будто племянник моей матери работает здесь в парке, на аттракционах… Зовут его Поль Марше.
Ван Эйк наморщил лоб, покачал головой.
- Нет, сэр. Я знаю всех своих работников. Такого у меня в штате нет.
- Огромный, знаете ли, парень. Прозвище - Большой Поль. Ростом под потолок, грудь колесом, на левой руке татуировка…
- Ja, ja, только это не Марше. Поль Лефорт, вы хотите сказать?
- Может быть, и так, - поправился Куинн. - Помнится, его мать, сестра моей мамочки, выходила замуж два раза, и, наверное, он сменил фамилию. А где он живет - вы случайно не знаете?
- Минутку.
Берти Ван Эйк вручил им клочок бумаги с адресом и бросился досматривать матч. Бельгийцы забили гол, а он упустил такой момент!
На обратном пути в Вавр Саманта прыснула:
- В жизни не видывала более чудовищной карикатуры на тупоголового американского туриста!
Куинн усмехнулся:
- А подействовало безотказно, так ведь?
Уже темнело, когда они подъехали к пансиону мадам Гарнье, поблизости от вокзала. Владелица - сухощавая старушка - тотчас объявила Куинну, что свободных комнат у нее нет. Но, узнав о цели визита - повидаться со старым другом, смягчилась. Тем более что по произношению приняла Куинна за чистокровного француза.
- Увы, месье, вашего приятеля сейчас нет. Он на работе.
- В парке "Валиби"?
- О да, конечно же. Скоро зима, и он занимается ремонтом. Чинит механизм чертова колеса.
Куинн по-галльски экспансивно всплеснул руками.
- Ну что ты будешь делать! - жалобно воскликнул он. - Никак не могу его поймать. Месяц назад приезжал в парк, а мне сказали, что он в отпуске.
- В отпуске? Что вы, месье! Его бедная мать умерла. После долгой болезни. Он ухаживал за ней до самого конца. В Антверпене.
Так вот как этот негодяй объяснил свое отсутствие! Половину сентября и весь октябрь его тут не было. Где он пропадал, нам лучше знать, подумал Куинн, но вслух рассыпался в благодарностях и с сияющим видом откланялся.
Снова, спустя шесть часов, они очутились в пустующем парке. Теперь, в темноте, он казался городом призраков. Куинн вскарабкался на забор и помог перебраться Саманте. На бархатном фоне ночного неба темнело чертово колесо самое высокое в парке сооружение. Они прошли мимо разобранной карусели: деревянных коней готовились убрать на хранение; прошли мимо покосившейся стойки, где летом продавали горячие сосиски. Чертово колесо маячило высоко над головами.
- Подожди здесь, - шепнул Куинн. Оставив Саманту в тени, он приблизился к опорам сооружения и негромко позвал:
- Лефорт!
Никто не откликнулся.
Двойные сиденья были плотно окутаны парусиной для защиты от непогоды. Вокруг - пусто. Возможно, Лефорт, завидев их, куда-то спрятался. Куинн огляделся.
Направо от аттракциона стояла зеленая будка механика, где помещался электрический мотор. Наверху имелась смотровая кабина, выкрашенная в желтый цвет. Толкнув незапертую дверь, Куинн вошел внутрь. Генератор не работал, однако, потрогав его, Куинн ощутил тепло.
Взобравшись в кабину, Куинн включил над пультом контрольную лампочку, присмотрелся к кнопкам и щелкнул тумблером. Снизу послышалось ровное гудение мотора. Куинн перевел рычаг - и гигантская махина пришла в движение. Куинн нажал еще одну кнопку - площадка вокруг колеса осветилась прожектором.
Куинн покинул будку и остановился у сооружения. Колесо с легким скрипом вращалось, сиденья подрагивали на весу. Саманта подошла ближе.
- Что ты собираешься делать?
- В будке валяется пустой парусиновый чехол, - не оборачиваясь, ответил Куинн.
Сиденье, находившееся на самом верху, приближалось теперь к ним. Одинокого пассажира путешествие явно не радовало.
Человек лежал на спине, занимая своим могучим телом почти все пространство, рассчитанное на двоих. Рука с татуировкой бессильно свесилась набок, голова уперлась в бортик сиденья, невидящие глаза смотрели в ночное небо. Рот был слегка приоткрыт, тускло блестели почерневшие от никотина зубы. Посреди лба темнело пулевое отверстие со следами ожога по краям. Миновав нижний уровень, сиденье вновь начало медленно подниматься ввысь.
Куинн вернулся в будку и вырубил ток. Единственный пассажир чертова колеса, вознесенный во тьму, застыл на прежнем месте. Там его долго никто не увидит. Куинн выключил прожектор, погасил лампочку, сунул подальше парусиновый чехол, тщательно запер все двери и бросил ключи в декоративный пруд. Лицо его выражало невеселое раздумье. У растерянной, побледневшей Саманты не находилось слов.
На обратном пути из Вавра они проехали мимо дома директора увеселительного парка, в штате которого только что одним сотрудником стало меньше.
Дождь возобновился с удвоенной силой. Вскоре впереди показался отель, приветливо манивший огнями среди мокрой тьмы.
В отеле Куинн предложил Саманте пойти в ванную первой. Едва она скрылась за дверью, как Куинн принялся исследовать ее багаж. С пакетом для одежды было все ясно, мягкий саквояж также не доставил затруднений.
Квадратная косметическая сумочка оказалась неожиданно тяжелой. Куинн вытряхнул из нее все содержимое - духи, шампунь, лак для волос, зеркальце, щетки, гребни, помаду. Тяжесть убавилась, но не намного. Куинн сунул руку внутрь и сравнил глубину, на которой находилось дно, с наружной стороной. Разница составляла два дюйма. Теперь ясно, почему кое-кто терпеть не может летать самолетами: досмотр багажа в аэропорту с помощью рентгена - причина достаточно веская. Куинн взял перочинный нож и отделил основание сумочки от корпуса.
Через десять минут Саманта вышла из ванной, приглаживая мокрые волосы. Она собиралась что-то сказать, но, увидев лежащий на постели предмет, осеклась. Лицо ее исказилось.
Оружие было отнюдь не дамское: длинноствольный револьвер "смит-вессон" 38-го калибра. Рядом валялись патроны с пулями со срезанной головкой. Выстрелом из такого оружия укладывают на месте.
Глава 13
- Куинн, послушай! - просительно заговорила Саманта за ужином. - Эту штуку мне навязал Браун: иначе он не соглашался меня отпустить. Клянусь тебе! На всякий пожарный случай - так он сказал.
Куинн кивнул и поковырял вилкой в тарелке. Ужин был превосходный, но вкус к еде он потерял.
- Ты же сам видишь, что из него не стреляли… И потом, как только мы выехали из Антверпена, я от тебя никуда не отлучалась.
Саманта была, конечно, права. Хотя за те двенадцать часов, что он проспал, вполне можно было съездить из Ант верпена в Вавр и вернуться обратно… Времени хватило бы с запасом. Однако, но словам мадам Гарнье, ее жилец отправился на работу сразу же после завтрака. Куинн проснулся в шесть утра, и Саманта лежала рядом с ним в постели.
Но существуют ведь и телефоны…
Саманта, положим, Марше не навещала, но кто-то Куннна опередил. Браун со своими ищейками? Они, разумеется. тоже рыщут по всей Европе, и в каждой стране полиция им всячески помогает. Браун, впрочем, потребовал бы взять бандита живым, чтобы тот мог рассказать о сообщниках. Скорее всего, так.
Куинн отодвинул тарелку:
- Трудный день выдался. Пора спать.
Заснуть, однако, не удавалось. Только за полночь усталость взяла свое. Куинн решил принять услышанное на веру.
Утром за руль села Саманта.
- Куда прикажете, о повелитель?
- В Гамбург.
- В Гамбург? А что у нас в Гамбурге?
- Есть знакомый, - коротко бросил Куинн.
Машина устремилась на юг. От Намюра они свернули к востоку и по прямой как стрела автомагистрали, минуя Льеж, пересекли немецкую границу близ Ахена. Далее, через густо населенные промышленные районы Рура, мимо Дюссельдорфа, Дуйсбурга, Эссена, выбрались на сельские равнины Нижней Саксонии.
Куинн сменил Саманту за рулем после трех часов езды. Еще два часа спустя они остановились на заправку. На главных дорогах Германии через каждые две-три мили попадается гостиница - Gasthaus. В одной из таких гостиниц Куинн и Саманта плотно пообедали сочными вестфальскими сосисками с картофельным салатом. Уже смеркалось, когда их автомобиль влился в поток транспорта, движущегося через южные предместья по направлению к Гамбургу.
Старинный ганзейский город, крупный порт в низовьях Эльбы вот все, что Куинн о нем знал. Они остановились в безымянном, но удобном небольшом отеле недалеко от Штайндаммтор.
- Я не знала, что ты и по-немецки говоришь, - удивленно сказала Саманта, когда они располагались на ночь.
- А кто об этом спрашивал? - парировал Куинн. Немецкий он выучил давно. В семидесятые годы в Германии орудовала террористическая группировка "Баадер - Майнхоф", позднее начались бесчинства ее преемницы - банды "Фракция Красной Армии". Похищения были тогда в стране делом довольно частым. Куинну трижды довелось принимать приглашения федерального правительства.
На второй звонок Куинну ответили, что нужный ему человек появится у себя в офисе только утром.
Генерал Вадим Васильевич Кирпиченко стоял в ожидании у дверей кабинета. Внешне невозмутимый, генерал испытывал настоящее волнение перед встречей, хотя просил о ней сам. Человек, который должен был его принять, вовсе не слыл недоступным. Как раз наоборот. Да и беседовать им уже доводилось не раз - правда, в официальном кругу. Беспокоило генерала другое. Обратиться к генеральному секретарю с просьбой о частной аудиенции через голову вышестоящих чинов КГБ без их ведома значило подвергнуть себя риску. В случае неудачи вся его карьера оказывалась под ударом.
Секретарь отворил двери.
- Генеральный секретарь просит вас к себе, товарищ генерал.
Заместитель начальника управления КГБ, глава разведывательной службы за рубежом, опытный профессионал генерал Кирпиченко уверенным шагом прошел к столу, за которым сидел генсек Михаил Горбачев, даже если и был слегка озадачен просьбой генерала, ничем не выдал своего удивления. Он товарищески приветствовал генерала, назвав его по имени-отчеству, и выжидающе умолк.
- Из лондонского центра вам поступило донесение относительно так называемого вещественного доказательства, извлеченного из тела Саймона Кормака.
Генерал произнес это утвердительным тоном, зная о том, что генсек уже в курсе дела, поскольку немедленно затребовал от чет о результатах лондонской вст речи. Горбачев еле заметно кивнул.
- Вам известно также, товарищ генеральный секретарь, что наши коллеги по армии отрицают принадлежность изображенной на фотографии детали к советскому оборудованию.