Генерал Цви Бен-Шол отложил докладную записку в сторону и поднял глаза на подчиненных. Один из них возглавлял разведывательный отдел тайной полиции "Моссад", в ведении которого находилась территория всего Аравийского полуострова - от иракской границы на севере до побережья Южного Йемена. Сфера компетенции второго, еще более важная для безопасности Израиля, вообще не признавала границ. Этот отдел ведал палестинцами, где бы они пи были. Глава этого отдела и представил директору лежащий теперь на столе доклад.
Палестинцы дорого бы дали за то, чтобы узнать, где происходило это совещание. Многие до сих пор полагали, будто штаб "Моссада" размещается в северных пригородах Тель-Авива. Между тем с 1988 года "Моссад" занимал огромное новое здание в самом центре города, на углу Рехов Шломо Хамелек (улицы царя Соломона), по соседству с корпусом АМАН военной разведывательной службы.
Это все. что вам известно? - обратился генерал к Давиду Гур-Ариеху, эксперту по палестинцам. Тот с легкой улыбкой пожал плечами.
- Вы всегда требуете слишком многого, Цви. Сообщение передал агент невысокого ранга автотехник саудовской армии. Он слышал, будто в апреле войска на три дня застрянут в пустыне.
Не готовится ли переворот? - вступил в разговор эксперт по Саудовской Аравии, - Получается, что мы должны таскать каштаны из огня для заговорщиков!
Если король Фахд будет свергнут, кто. по-вашему, займет его место? - спросил директор.
Эксперт пожал плечами.
Кто-то из принцев. Но только не брат. Очередь за младшим поколением. Племянников короля обуревает жадность. Сколько бы миллиардов ни отчислялось на их счета, им все мало. Возможно, скоро они не захотят ни с кем делиться. Молодежь настроена на современный лад, тяготеет к Западу. Перемены могут оказаться благотворными. Старикам пора уходить.
Бен-Шола, однако, мало интересовали умонастроения в Эр-Рияде. Все мысли генерала поглощала новость, о которой проговорился агент у Гур-Ариеха его осведомитель. Через год, радостно сообщил он, все мы - палестинцы - станем здесь полноправными гражданами.
Если намерения заговорщиков в самом деле таковы, это откроет невиданные ранее перспективы. Для миллионов бездомных, лишенных своей земли палестинцев, которые ютятся сейчас в Ливане, в секторе Газа и на Западном берегу Иордана, начнется новая жизнь. Воспрянувший Израиль установит прочные отношения с соседями на основе взаимной выгоды. Не об этом ли мечтали основатели государства - от Вейцмана{Вейцман Хаим (1874–1952) президент Израиля с 1948 г., один из основоположников сионизма.} до Бен-Гуриона{Бен-Гурион Давид (1886–1973) премьер-министр и министр обороны Израиля (1948–1953, 1955–1963 гг… с перерывом в 1961 г.), один из лидеров сионистского движения.}? Сам Бен-Шол с детства привык думать о таком повороте событий как совершенно несбыточном. И вот…
- Вы собираетесь поставить в известность политиков? - спросил Гур-Ариех.
Генерал представил себе постоянные перепалки в кнессете, споры депутатов о каждой запятой, дотошный разбор теологических премудростей… Сообщение о том, что солнце восходит с востока, они встретили бы оживленной дискуссией… До апреля еще далеко. Информация должна сохраняться в тайне. Генерал закрыл папку с докладом.
- Пока рано! - заключил он. - Сведений еще недостаточно.
Про себя он решил хранить молчание.
Чтобы гости Ден-Боша не задремали при въезде, градостроители придумали игру-головоломку под названием "Найди дорогу к центру". Победитель оказывается на главной рыночной площади, где размещена стоянка машин. Проигравший из хитроумного лабиринта улочек с односторонним движением вновь попадает на кольцевую дорогу.
Центр города представляет собой равнобедренный треугольник. Северо-западная сторона - река Доммель, северо-восточная - канал Зюйд-Виллемсваарт, южное основание - городская стена. Куинн и Саманта взяли препятствие с третьей попытки и получили приз - номер в отеле "Центральный" на Рыночной площади.
Куинн тотчас схватился за телефонный справочник. Под названием "Золотой Лев" значился только один бар, на Йенсстраат. Куинн и Саманта отправились туда пешком. Портье снабдил их подробным планом центральной части города, однако такой улицы на плане не было. Прохожие в ответ на расспросы недоуменно пожимали плечами. Даже полицейскому на перекрестке пришлось долго изучать свою изрядно потрепанную карту. После долгих усилий поиски увенчались успехом.
Узкий переулок располагался между бульваром Святого Йенса - набережной для пешеходов вдоль реки Доммель - и параллельной ей Моленстраат. Район старинный, трехсотлетней давности. Большинство построек подверглось искусной модернизации: старые кирпичные дома, сохранив прежний облик, получили новомодное благоустройство. Йенсстрааn не менялась, по-видимому, уже много лет.
Тесно поставленные дома, казалось, готовы были вот-вот обрушиться. В пространство между ними едва втиснулся бы автомобиль. Здесь имелось два бара: когда-то шкиперы грузовых барж, поднимавшихся вверх по реке Доммель, причаливали сюда, чтобы промочить горло.
"Золотой Лев" находился в двадцати ярдах от набережной: двухэтажное здание с облупившейся вывеской. Единственное окно с выступом на нижнем этаже украшал витраж. Куинн подергал запертую дверь и нажал кнопку звонка. Никто не отозвался. Бар по соседству был открыт - как и все подобные заведения в городе.
- Что будем делать? - спросила Саманта.
В окне соседнего бара человек, оторвавшись от чтения, внимательно оглядел их, потом снова закрылся газетой. Через глухие деревянные ворота рядом с "Золотым Львом", очевидно, можно было попасть во двор дома, поискать черный ход.
- Подожди здесь! - бросил Куинн Саманте и в одно мгновение перелез через ворота во двор. Вскоре из дома послышался звон стекла, потом шаги и дверь распахнулась.
- Входи! - Куинн жестом пригласил Саманту в дом и притворил за ней дверь. Они сразу оказались в полумраке, только через цветные стекла витража слабо пробивался дневной свет.
Помещение было тесное, в форме латинской буквы L. За стойкой высились, как заведено, полки с рядами бутылок, на разостланном полотенце стояли перевернутые кружки. Ручки пивного насоса были из дельфтского фаянса. Дверца из бара вела в небольшую умывальную комнату. Чтобы попасть в нее со двора, Куинну пришлось разбить окно.
По лестнице они поднялись наверх, в жилую часть дома.
- Он, должно быть, здесь? - неуверенно проговорила Саманта.
Но в комнатке, которая служила гостиной и спальней вместе, никого не оказалось. Куинн заглянул и в отгороженную нишу, где помещалась кухонька с ванной и туалетом, - пусто… На стене висел какой-то пейзаж, напоминавший Трансвааль. Телевизор, разные сувениры из Африки. Постель была не убрана. Книг - ни одной. Куинн осмотрел все шкафы, окинул взглядом антресоли. Никого…
Они спустились вниз.
- Раз уж мы вломились в бар, не грех и угоститься, - заметила Саманта и, нажав на фаянсовую ручку, наполнила две кружки пенистым пивом.
- Откуда, интересно, оно течет? - спросил Куинн.
Саманта заглянула под стойку.
- Трубы уходят под пол.
Лаз в подвал обнаружился под ковриком в углу. Куинн сошел вниз по деревянным ступенькам и щелкнул выключателем.
Просторный подвал со сводчатыми потолками из кирпича. Пиво хранилось в емкостях из нержавеющей стали. В дальнем конце виднелась металлическая решетка: когда-то доставленные в шлюпках по каналу громадные бочки вкатывали прямо сюда. Мальчишкам-прислужникам приходилось сновать вверх-вниз по лестнице с полными кружками.
Три такие старинные бочки, с втулками у днища, все еще стояли у стены. Куинн машинально выдернул одну затычку. Из бочки полилась струя прокисшего пива. То же самое - из второй. Третью затычку Куинн вышиб носком ботинка. Желтая струя потемнела, потом стала розовой.
В три приема Куинн сдвинул бочку с подставки и с силой швырнул на каменный пол. При падении она разлетелась в щепы. На полу в луже пива лежал человек. Открытые глаза смотрели в потолок. Пуля пробила оба виска насквозь. Куинн вгляделся. Этот ли человек стоял тогда за спиной с автоматом "скорпион" наперевес? Он ли уложил британского сержанта и двух агентов американской секретной службы на Шотоверской равнине?
Дуло пистолета уперлось между лопатками Куинна. Заслышав голландскую речь, Куинн обернулся. Грохот падавшей бочки помешал расслышать шаги вошедшего. Вошедший сказал:
- Отлично сработано, mijnheer. Наконец-то вы встретились со своим другом. А нам так его недоставало!
По лестнице спускались еще двое, в мундирах голландской муниципальной полиции. Человек с пистолетом - сержант уголовного сыска - был в штатском.
По дороге к полицейскому участку yа Толбругстраат Саманта обронила:
- Любопытно: если издать полный каталог с подробным описанием всех полицейских участков Голландии, он, наверное, хорошо разойдется?
Полицейский участок Ден-Боша находился наискосок от Groot Zieken Gasthaus (буквально Большого госпиталя). Туда и отправили для вскрытия покойного Йанна Преториуса.
Старший инспектор полиции Дикстра не придал особого значения звонку Папаши Де Гроота. Приезжий из Америки разыскивает какого-то южноафриканца - есть ли о чем тревожиться? И все же накануне в обед он послал на проверку сержанта. Тот вернулся с известием, что бар "Золотой Лев" закрыт.
Местный слесарь подобрал им ключ, однако внутри все оказалось в порядке. Каждая вещь на месте, следов насилия никаких. Запереть дом и уйти - Преториус имел на то полное право. По словам владельца соседнего бара, "Золотой Лев" закрылся только в середине дня. Погода стояла холодная, и держать дверь распахнутой было нельзя. Посетителей он не заметил, но это дело обычное: торговля шла вяло.
Сержант предложил не оставлять наблюдения за домом. Дикстра не возражал. Решение оправдало себя: американец появился спустя сутки.
Дикстра направил запрос в Ворбург, где находился патологоанатомический центр. Для расследования обстоятельств дела прибыл ведущий специалист, сам доктор Веерман.
Во второй половине дня старший инспектор полиции Дикстра терпеливо выслушивал объяснения подозреваемого. Куинн заявил, что познакомился с Преториусом четырнадцать лет тому назад в Париже, а теперь, путешествуя по Голландии, надумал с ним повидаться. Дикстра сохранял полнейшую невозмутимость. Наведя справки через службу внутренней безопасности, он убедился в правдивости сказанного. Преториус действительно жил в Париже, когда Куинн возглавлял там филиал страховой компании.
Нанятый автомобиль тщательно обыскали. Оружия найдено не было. Перетряхнули несколько раз багаж - с тем же результатом. На месте происшествия, как показал сержант, задержанные оружия при себе также не имели.
Дикстра предположил, что Куинн совершил убийство накануне - еще до того, как за домом был установлен надзор. Потом вернулся с намерением забрать что-то из карманов убитого. Но тогда зачем ему было, на глазах того же сержанта, безуспешно ломиться в парадную дверь? Если он сумел запереть ее раньше, то войnи в нее опять было проще простого. Ответа не находилось. В одном Дикстра не сомневался: давнее парижское знакомство - явно не повод для подобного визита.
Профессор Веерман прибыл в шесть и проработал до полуночи. Изнемогавший от усталости старший инспектор полиции Дикстра предложил ему кофе.
- Что скажете, профессор?
- Полный отчет вам будет представлен позднее.
- Хотя бы вкратце, прошу вас.
- Хорошо. Смерть наступила вследствие обширного поражения головного мозга из-за сквозного ранения. Пуля (вернее всего, девятимиллиметровая) была выпущена с близкого расстояния в левый висок и вышла наружу через правый. Она, возможно, застряла в каком-нибудь деревянном предмете внутри бара.
Дикстра кивнул.
- А точное время смерти? Мной задержаны двое приезжих из Америки. Труп обнаружен ими. Явились они якобы для того, чтобы навестить друга. Но воспользовались почему-то черным ходом.
- Смерть наступила вчера в полдень, - заявил профессор. Часом-другим раньше или позже. Подробности станут известны по получении результатов анализов.
- Но в полдень американцы были в арнемском полицейском участке! - запротестовал Дикстра. - Это совершенно точно. В десять они разбили машину, а отпустили их только в четыре. Конечно, они могли тайком покинуть отель ночью, приехать сюда, обстряпать дельце и на рассвете вернуться обратно.
- Исключено! - отрезал профессор, вставая из-за стола. - Этот человек умер вчера, не позднее двух часов пополудни. Если они находились в Арнеме, то, значит, ни в чем не замешаны. Простите, но факты - вещь упрямая.
Дикстра негромко чертыхнулся. Выходит, сержант установил за домом слежку спустя полчаса после того, как убийца скрылся.
В третьем часу ночи Куинн и Саманта вновь обрели свободу.
- По сообщению коллег из Арнема, вчера вы спешили во Флиссинген - успеть к парому, - напомнил им Дикстра.
- Верно, - отозвался Куинн, собирая свою многострадальную поклажу.
- Буду обязан вам, если вы не поменяете маршрут, - проговорил старший инспектор. - Мистер Куинн, наша страна славится гостеприимством, однако ваше в ней присутствие доставляет местной полиции уйму хлопот.
- Примите мои самые искренние сожаления, инспектор, - с чувством произнес Куинн. - Однако мы изрядно устали и проголодались. Можно ли будет скоротать остаток ночи в отеле?
- Разумеется, - согласился Дикстра. - И все же утром мои люди проводят вас до самого парома.
- Я начинаю чувствовать себя августейшей особой, - заметила Саманта в отеле перед тем, как пойти в ванную. Пока она стояла под душем, Куинн исчез. Вернулся он только в пять утра, запрятал принесенный "смит-вессон" в прежний тайник и лег вздремнуть часика на два перед завтраком.
Путь до Флашинга прошел без инцидентов. Куинн напряженно размышлял, что делать дальше. Кто-то убирает наемников одного за другим… След снова потеряй. Где искать теперь - неизвестно. Разве что вновь обратиться за подсказкой к архивам? Быть может, там отыщется какая-то ниточка, хотя это и маловероятно… Со смертью Преториуса дело становилось почти безнадежным.
У причала во Флашинге припарковалась полицейская машина. Два сержанта, не выходя из нее, внимательно проследили, как "опель-аскона" медленно одолел пандус, и не тронулись с места, пока громадный паром не развернулся по направлению к устью Вестершельде.
Во время плавания Саманта продолжала свои записи. В них давался довольно полный обзор полицейских участков в странах Европы. Куинн углубился в чтение лондонских газет, которых не видел уже десять дней. Заголовок "Перетасовка в верхах КГБ?" оставил его равнодушным. Агентство Рейтер сообщало из Москвы, что, по сведениям из информированных источников, в высшем эшелоне советской тайной полиции ожидаются крупные перемены.
Куинн провел в ожидании целых два часа. Недвижный как статуя, он затаился в густой тени ракитника у дома на Карлайл-сквср. Идущие мимо прохожие его не замечали.
После десяти вечера фешенебельный квартал Челси оживился: его обитатели начали разъезжаться по домам из дорогих ресторанов Вест-Энда. Водитель "бентли" доставил Дэвида и Карину Фрост к их дому, расположенному чуть поодаль. Нужный Куинну человек появился ровно в одиннадцать.
Поставив машину напротив дома, он поднялся на крыльцо и вставил ключ в замок. Куинн, неслышно приблизившись, тронул его за локоть:
- Джулиан!
Джулиан Хейман испуганно отпрянул, по тут же опомнился:
- Господи Боже. Куинн! Надо же… Я ведь мог тебя прихлопнуть как муху…
Хейман давно ушел из армии, но сохранял подтянутость. Годы жизни в городе, впрочем, не могли не сказаться на физической форме. Куинн много трудился па винограднике, иод палящим солнцем. Поэтому и не стал уточнять, кто, скорее всего, вышел бы победителем.
- Мне опять нужна твоя картотека, Джулиан.
Хейман окончательно пришел в себя. Он решительно замотал головой.
- Извини, старина, но никак. Этот номер больше не пройдет. Ты, говорят, персона нон грата. По слухам, это связано с делом Кормака. Рисковать не могу… Все!
Куинн этого и ждал. Дело кончено. Он повернул и сошел с крыльца.
- Да. кстати! - крикнул ему вдогонку Хейман. - Вчера я обедал с Барни Симкинсом. Помнишь старика Барни?
Куинн кивнул. Еще бы не помнить… Не кто иной, как Барни Симкинс, директор филиала "Бродерик-Джонс" страховой компании Ллойда, взял его к себе на службу. За десять лет работы Куинну пришлось исколесить всю Европу.
- Так вот, Барни сказал, будто кто-то звонил, спрашивал тебя.
- Кто?
- Откуда мне знать? Звонивший особенно не распространялся. Сказал только, что если ты хочешь с ним связаться, то должен поместить объявление в газете. Парижское издание "Интернэшнл геральд трибьюн". В течение ближайших десяти дней. Подписаться нужно одной буквой - "К".
- Сам-то он назвался хоть как-нибудь?
- Назвался. Но имечко у него, скажу тебе, занятное: Зик.
Глава 15
Куинн уселся в машину рядом с Самантой. Она ждала его за углом на Малберри-Уок. Вид у Куинна был отсутствующий.
- Что он сказал?
- Э-э… Кто?
- Хейман. Он допустит тебя к картотеке?
- Нет, это ни к чему. Хейман отпадает. Зато есть новости. Звонил Зик.
- Зик? - Саманта изумленно ахнула. - А что ему надо?
- Хочет встретиться.
- Но как же он тебя разыскал?
Куинн выжал сцепление и съехал с обочины.
- Да уж сумел… Когда-то я работал у "Бродерика-Джонса", и мое имя попадалось в газетах. Этого оказалось достаточно. Как видишь, не я один перебираю старые вырезки. Вчера Хейман случайно встретился за обедом с одним из моих бывших сотрудников - вот они и разговорились…
Свернув на Олд-Чёрч-стрит, Куинн снова выехал на Кингз-роуд.
- Куинн, Зик намерен с тобой расправиться. Двух сообщников он уже убрал. Его цель - завладеть всем выкупом. Ты ему как бельмо в глазу. Не зря же он опасается именно тебя. Ты его скорее выследишь, чем агенты ФБР.
Куинн усмехнулся:
- Если б он только знал… Кто он, где он - я и понятия не имею.
Он не стал говорить Саманте, к какому выводу пришел. Марше и Преториус убиты вовсе не Зиком. Разумеется, за соответствующее вознаграждение Зик, не задумываясь, прикончил бы и своих дружков: конголезским наемникам это ничего не стоило. Смущало Куинна то, что оба убийства были точно рассчитаны во времени.
Марше убили перед самым их появлением. К счастью, полиции близко не оказалось. В бар Преториуса они проникли, да еще с заряженным пистолетом, спустя час после смерти хозяина.
Помешала счастливая, как выясняется, для них авария на дороге к Арнему… Иначе им пришлось бы не одну неделю просидеть в Ден-Боше под арестом - до полного расследования дела.
Выехав на Бофорт-стрит, по направлению к Баттерси-бридж, Куинн угодил в дорожную пробку. Транспортные заторы в Лондоне - зрелище привычное, однако сейчас, поздним зимним вечером, дороги в южной части Лондона навряд ли могли быть перегружены.
Боковая цепочка машин, к которой пристроился Куинн, понемногу продвигалась вперед. Полисмен знаками указывал путь в объезд, мимо ограждения на проезжей части. Для всего потока машин оставалась одна лишь узкая полоса.