- Знаете… Пожалуй, вам действительно лучше решить все вопросы с хозяином. А то я что-то…
- Хорошо. Только вот… - капитан придвинулся почти вплотную: - Запомните - у меня нет хозяев. У меня бывают только партнеры. Ясно?
Секунду помешкав - надевать капюшон или нет? - Виноградов вышел из здания аэровокзала. Темнело. Ветра почти не чувствовалось, и мелкий холодный дождь беспрепятственно перетекал из низких свинцовых туч, растворяясь в черных щербинах асфальта. Крохотные стайки курильщиков жались под навесами у входа и выхода из залов ожидания, то и дело расступаясь, чтобы освободить проход для прибывших очередным автобусом пассажиров…
Пора было сматываться домой; собственно говоря, вся эта затея с поездкой в аэропорт с самого начала представлялась бессмысленной и никчемной, без плана и конкретной цели…
Виноградов любил говорить, что в городе всего пять миллионов жителей. Половину знает он, вторая половина - его, а с остальными они просто имеют общих друзей. Это было настолько похоже на правду, что жена даже иногда сердилась: просто невозможно оставить мужа без присмотра в людном месте, вернешься - а он уже с кем-то лясы точит, очередного приятеля встретил!
Но и в этом отношении сегодня не складывалось: да, мелькнуло в толпе несколько знакомых лиц, поздоровался даже с парой человек, но все - не то, не те… Виноградов и сам не знал, что и кого ищет, зачем вообще тащился сюда через весь город, с тремя пересадками, пил вонючий буфетный кофе, слонялся между переполненными рядами кресел под грохот заходящих на посадку самолетов…
Можно не сомневаться - за эти два дня перерыта гора бумаг, опрошены все, кто возможно, облазан каждый закуток огромного аэропортовского хозяйства. Бригада отличных профессионалов - чекисты, сыскари из Главка, местная "воздушная" милиция…
И все равно ничего не нашли - даже тогда, когда еще было что искать… А сейчас - "поезд ушел"? Или его вообще не было? И почему неглупый мужик "Николай Николаевич" посчитал, что одинокому, усталому и всюду опоздавшему, коррумпированному и злому капитану удастся то, что не смогла сделать этакая махина?
- Стой! Руки за голову! Буду стрелять!
Повинуясь команде, Виноградов мгновенно замер, вскидывая вверх полусогнутые руки, - времени рассуждать не было.
- Гы-а! Саныч! Ты че - не узнал?
Капитан почувствовал приятельский толчок в спину и обернулся: исторгая добротный запах перегара ему в лицо, радостно скалилась круглая веснушчатая рожа с небольшим рубцом от давнего шрама на щеке.
- Ш-шут-точки… - процедил Виноградов, опуская руки. Очень захотелось, продолжая движение, вогнать кулак прямо в подставленную челюсть.
- Саныч, ты че? - растерянно заморгал мордатый, уловив, видно, что-то в глазах капитана. - Ты че? Я ж так просто… Ну, извини?
- Пошел ты! Инвалидом сделаешь, - Виноградов длинно выдохнул, успокаивая заколотившееся сердце, и пожал протянутую руку: - Здорово!
- Здравствуй, Саныч! - Собеседник был искренне смущен. - Извини! Я ж не знал, что ты такой дерганый стал.
- Задергаешься тут… Ладно, ерунда!
- Пойдем - "по соточке", а? Ты как - время есть?
- Вообще-то…
- Ты ищешь кого? Встречаешь? Провожаешь?
- Как сказать… Вот сейчас - тебя встретил.
- Дело! Так как насчет?..
- Пошли! Зарасти оно все…
Нельзя сказать, чтобы Виноградов и Виктор Гребнев по прозвищу Виконт были близкими приятелями. Скорее наоборот.
Виконт служил на Морском вокзале милиционером и достался, если так можно выразиться, Владимиру Александровичу по наследству - от предыдущего начальника отделения. Шесть дней до первого гребневского запоя они жили душа в душу… К чести Виноградова надо отметить - почти год он увлеченно играл в педагогику, покрывая многочисленные "залеты" подчиненного, познакомился с родителями и женой, даже заставил закодироваться - по большому блату, недорого и конфиденциально. Бесполезно… С огромным облегчением подписал Виноградов аттестацию и рапорт на перевод - терпеть дольше алкоголика и мелкого вымогателя на своем объекте не было ни сил, ни времени, а отдел охраны аэропорта как раз нуждался в младших инспекторах уголовного розыска. Не слишком принципиально, конечно, но тогда как раз шла "раскрутка" по убийству Квадрата, уже заведена была бордовая папка с первыми документами пресловутого дела "Крот", оформлялись загранпаспорта… Расстались без слез, по-деловому - изредка перезванивались потом, встречались случайно то в коридорах Управления, то на общих стрельбах…
Они прошли вдоль сетчатого забора, отделяющего шоссе от летного поля, небрежно махнув удостоверениями, миновали тучного вохровца, читавшего при тусклом свете запыленной лампочки какую-то затрепанную дребедень. Пересекли заставленный контейнерами и фанерными кубами немыслимых размеров двор.
- Сейчас, сейчас! - успокоил Гребнев спутника, отодвигая тяжелый засов. Со скрежетом отворились металлические ворота, и они оказались под куполом ангара.
- Сюда! - Виноградов нырнул вслед за Виконтом в темноту узкого прохода между штабелями, перехватил ручку придержанной хозяином двери и оказался, против ожидания, в другом ангаре, длинном, тускло отсвечивающем ребристым металлом стен… Потянулся извилистый, почти не освещенный коридор.
- Слышь… Здесь сам черт ногу сломит!
- Не-а! - обернулся довольный Гребнев. - Это только кто чужой, а мы привыкшие…
Наконец они добрались до цели.
- Прошу присаживаться!
"Кабинет" Виконта представлял собой крохотную фанерную выгородку без крыши, прилепившуюся в дальнем конце очередного чревообразного склада. Из обстановки имелось: строенное самолетное кресло в аварийном состоянии, измазанный засохшей краской гибрид столярного верстака и канцелярской тумбочки, телефонный аппарат и плакат с Арнольдом в роли Терминатора. Подняв голову, Виноградов увидел над собой переплетение металлических лестниц, труб, тросов.
- Ну как?
- В общем-то…
- Зато безопасно! - Хозяин уже разлил из початой бутылки. - Закусить, правда, нечем, но… За встречу!
- И за покойничка… за генерала! - на всякий случай "выстрелил" капитан. - В курсе? Ах да, тут же у вас такой шмон был… Что им надо-то было, а?
Гребнев отставил пустой стакан:
- Ну, наконец-то! Второй день жду… - Он вдруг расплылся в хмельной самодовольной улыбке: - А я сразу понял, что это ты! Ходит, понимаешь, по аэропорту, смотрит, вынюхивает… Сразу позвать меня не мог?
- Ага - сразу! Чтоб потом еще одни похороны по "Секундам" показали?
- Тоже верно… Ты, Саныч, всегда был - голова! Это хорошо, что ты теперь с нами работаешь… Привез?
Виноградов безошибочно понял, что речь идет о деньгах… С такими исходными данными импровизировать было уже значительно проще:
- Я что, Виконт, кассир? Мелко ты меня…
- Да нет… Но хотя генерал, земля ему пухом, лично рассчитывался - и ничего, - пожал плечами Гребнев.
- У меня все по-другому будет поставлено. Но об этом позже… Давай пока - излагай!
- А что излагать? - Где-то в глубине сознания, окутанного спиртовыми парами, шевельнулась настороженность. Виноградов понял, что нельзя ни на секунду терять темп.
- Что было после телефонного звонка?
Если бы собеседник сейчас спросил "Какого?", капитан оказался бы в весьма затруднительном положении… по счастью, этого не произошло.
- Ну, я когда ту хреновину нашел, хозяину позвонил сразу же…
- Знаю! Я рядом с ним стоял. Слышал. - Перед глазами Виноградова возник кабинет в Большом доме, диктофон, голос генерала и другой голос, - теперь он был уверен, что обладатель этого баритона сидит сейчас напротив. - Ты должен был приехать…
- А я и приехал! - Если у Виконта и были какие-то сомнения, то теперь… - Только позже.
- Да позже ты и на хрен не нужен был!
- Да ты выслушай, Саныч! Так уж получилось, что… Кто мог знать?
- Ладно. Давай по порядку.
- Сейчас… Может - допьем, а? Вы не сердитесь…
- Не сердитесь! Детский сад… Разливай давай. Слушаю.
- За нового босса? Я так понимаю?
- Подхалим ты, Виконт… Ладно!
- Я всегда вас уважал, и так - кое-какие слухи ходили про ваши с покойным дела, про Чистяка, про счеты с Мастером…
- По делу будешь говорить?
- Прошу прощения! Извиняюсь! Так вот - я сразу догадался, что это за хреновина. Полярники ее почти на виду поставили, я даже думаю, что они не в курсе…
- Стоп! Какие полярники? Давай сначала.
- Понял… У нас половину семнадцатого ангара Полярный институт постоянно арендует. Комплектуют всякие экспедиции там, пробеги, перелеты… Ну я не знаю - короче, в этот раз завозили всякую технику и приборы для "высокоширотки" - на льдину зимовать. Я с мужиками-то давно скорешился - нормальные ребята, не при делах… Спирта, тушенки, если надо - без проблем! Ну и так вообще… В тот день смотрю - сгружают машину, трейлер, а среди ящиков - та самая бочка, про которую хозяин ориентировал. Точно она была! Я сунулся проверить - хрен! Двое бугаев каких-то "левых" - не подойти. А "ксивой" я светить не стал…
- Ну правильно!
- Обижаете! Я вохровцев натравил - те проверили документы, все чисто, Ассоциация полярников, груз с сопровождающими - от Прибалтийской географической обсерватории, убывают на действующую станцию… Значится: "оптические и радиометрические приборы".
- Ловко!
- Ну! Я хозяину позвонил - много же по телефону не скажешь, он сам учил, а потом… все равно до конца дежурства не смотаешься, у нас сейчас зам по розыску такая гнида… Да ты его знаешь - Бревенко!
- Дальше что?
- Чего? A-а… Я решил, чтоб время не терять, - поподробнее кое-что разведать про этих "прибалтов". Сел с мужиками из Полярного института, с постоянными посидел… То-ce, пришлось спиртяги немного…
- Ну?
- Ну и плохо мне стало - отравился, наверное. Консервами, что ли? Казалось - помру. Прилег, а в себя пришел только с утра… Да вы не думайте! Я ж там всю механику понял, в следующий раз…
- А "бабки" тоже в следующий раз получишь? А?
- Владимир Александрович! Но ведь я ж полдела-то сделал? Мы сначала договаривались - только позвонить, а насчет приехать…
- Ладно. Шучу. Что узнал?
- Значит, главное. Они отсюда вылетают двумя бортами на Тикси. Потом часть - останется, базу готовить. А другой самолет - прямо на льдину, все там выгрузит и обратно…
Гребнев еще продолжал что-то говорить, но капитан не слушал. Он знал больше собеседника. Теперь он знал практически все…
- Владимир Александрович?
Виноградов поднял телефонную трубку и потом посмотрел на индикатор АОН - номер абонента не высветился.
- Алле! Это Владимир Александрович?
- Да. Слушаю вас.
- Это Николай Николаевич. Не забыли?
- Нет. Не забыл. - Виноградова передернуло - то ли от холода промерзшего за ночь пола, то ли…
- Жаль, что нам не удалось закончить беседу. Вас так скоропостижно выпустили… Все-таки хотелось бы определиться, потолковать… Алле! Вы слышите?
- Слышу… Когда, где? Если завтра - то мне на службу, придется выписать повестку.
- Хотелось бы сегодня. Тем более, вы, кажется, вчера куда-то ездили?
- А что - не стоило? - ответил вопросом на вопрос Виноградов.
- Как сказать… В два часа - устроит? Пропуск внизу, у часового.
Капитан машинально отметил про себя, что сотрудник милиции сказал бы "у постового".
- Я буду, - и положил трубку.
Но почти сразу же был вынужден снова поднять ее:
- Слушаю! - Индикаторы показывали нечто непонятное, очевидно - радиотелефон.
- Саныч? Проснулся?
- С выходом, Мастер! У меня нелады с телефоном…
- В курсе… Как насчет повидаться?
- Нет проблем!
- Тогда давай так. Через два часа на "Динамо". У зала борьбы. Сможешь?
- Почему нет? - Виноградов недоуменно пожал плечами, уж больно неожиданным было место рандеву.
Мастер не мог видеть этого, но догадался о сомнениях собеседника по голосу.
- Понимаешь… Я сегодня вечером покидаю этот благословенный край непуганых идиотов. И ноги моей, сука, здесь не будет! А дел - куча. Надо там кое-что, тут… А "окошко" как раз так выходит…
- Хорошо. Я выезжаю. Тем более - надо кое-какие вопросы решить… Не забыл?
- Как можно? Давай - до встречи!
Владимир Александрович не спеша шел от трамвая, дыша чистым морозным воздухом и вспоминая… Здесь, на ринге милицейского спортобщества, он выступал когда-то школьником. "Стучал по мешку" в зрелые годы… А сколько "железа" перетаскал в зале! Здесь же, в бане, убили не так давно знаменитого рэкетира Строганова - и не то чтобы Виноградов был виноват в его смерти, но в какой-то степени… Если не лгать самому себе…
- Здорово, Виноградов!
- Привет!
В воротах его обогнали двое знакомых самбистов:
- Как дела? О чем задумался?
- Да вот, смотрю… - он показал рукой на дюжину автомашин, в том числе и иномарок, обступивших вход в зал бокса. У борцовского зала стояли только синяя "единичка" и "запор". - Боксеры-то живут получше!
- Так их и сидит больше! - хохотнул один из спортсменов…
Дверь была заперта, на покосившихся скамейках сидели несколько парней с сумками.
- Что там? Не пускают?
- Заперто. Тараканов травят.
- Дезинфекция!
- А внутри есть кто? Чего говорят - надолго?
- Да никто не знает! Как всегда…
- Там бабулька одна - запершись. Ей уже все равно - дихлофос или даже иприт! Старая кадра, "динамовская".
- Ну так и чем там кончилось? - повернулся высокий парень с зеленым "адидасом" к своему соседу. Тот продолжил прерванную, видимо, приходом новых людей историю:
- И выхожу я из ментовки, как Щорс…
- В смысле?
- Ну: "Голова повя-зана, кровь на рукаве-е…" - пропел рассказчик мотив популярной революционной песни.
Владимир Александрович рассмеялся вместе со всеми.
Звякнула изнутри щеколда, дверь открылась, и на белый свет явилась закутанная в пуховый платок гардеробщица:
- Виноградов такой есть?
- Есть! - удивленно отозвался капитан.
- Звонил какой-то Степаненко, просил передать, что приехать не сможет, позвонит домой. Чтоб ты возвращался, значит. И ждал.
- Спасибо, - поблагодарил под любопытными взглядами ребят Виноградов, но старушка уже исчезла за запертой дверью.
- Да-а… Приехал! - посочувствовал капитану низенький крепыш в дубленке. - И трамвая не дождешься…
- Пошли к мосту, там хоть автобусы еще, - позвал крепыша сидящий рядом с ним приятель. - Чего ждать-то?
- Ладно. Пойдем. А вы как, мужики?
- He-а, мы Серегу дождемся - и еще тут… по пивку, раз такое дело.
Делать нечего - Виноградов, помешкав, зашагал вместе с крепышом и его приятелем по парку, стараясь не попадать кроссовками в прихваченные морозом грязевые кучи и следы вольных собачьих прогулок. В парке было хорошо и пустынно - многочисленные бегуны остались позади, на главных аллеях, а здесь, на короткой извилистой тропе, куда они, экономя время, свернули, навстречу попались только двое отъявленных любителей пересеченной местности, - испуская клубы пара, покрасневшие, неуклюжие в своих "ветровках", они с шумом пронеслись мимо. Капитану даже показалось, что он узнал одного из бегунов: "комитетчик" из их хваленой группы захвата… Что же, спорткомплекс не только милицейский: тут и пожарники, и "внутренние войска", и госбезопасность…
- Японский бог! - хлопнул себя по лбу крепыш. - Козел я драный.
- Что такое? - остановился его приятель. - Ты чего?
- Забыл! Я ж кассеты Сереге не отдал… - он тряхнул сумкой.
- Ну ладно, завтра позвонишь.
- Да, блин! Он убьет меня - и прав будет. Пошли вернемся!
- Ох черт… Только быстро. Счастливо! - махнул приятель крепыша Виноградову.
- Всего доброго, - попрощался капитан со своими спутниками, глядя, как они удаляются в сторону главного корпуса.
Все это ему очень не нравилось, и поэтому Владимир Александрович даже не удивился, услышав:
- Приветствую вас, господин Виноградов!
На декоративно поваленном стволе дуба сидел Мастер - в потрепанном оранжевом спортивном костюме, грязных кроссовках, немыслимой вязаной шапочке, надвинутой почти на самые брови.
- Однако!
- Что, нравится видок? Конспирация! - подмигнул Степаненко.
- Здравствуй, Мастер. Поздравляю еще раз. От души.
Виноградов вынужден был признать - все организовано безукоризненно. Целая куча свидетелей, которые подтвердят - Степаненко звонил, отменил встречу… Плюс еще двое - явно из его команды, придали нужное направление, вывели "на ловца"… Очевидно, сейчас перекрывают подходы… Высокий класс, чистая работа!
Нужно было попытаться не потерять лицо.
- А я думал - ты платить не хочешь… Смотался!
- Как мо-ожно! Просто - береженого Бог бережет. Верно?
- Абсолютно! Нет, серьезно - чувствуется рука Мастера, приятно иметь дело. С самого начала…
- Что?
- С самого начала - высший класс! - Виноградова несло, безостановочно работая языком, он старался не выпускать из поля зрения руки Степаненко. Об "обеспечении", которым, безусловно, обставился Мастер, думать пока было некогда. - Милицейский капитан прыгает по горам и долам за никуда не годными остатками краденой "бочки", все заинтересованные стороны сосредоточены на этом увлекательном зрелище - а тем временем второй снаряд спокойно, без всякого досмотра, вылетает к берегу Ледовитого океана…
- А какой может быть досмотр?
- Верно! Рейс ведь - внутренний, не за границу… И что там за аппаратура, какая - это же надо специалистом быть. "Контор" в экспедиции много участвует, пока разберутся…
- А потом? - собеседник смотрел на Владимира Александровича с искренним интересом.
- Если учесть, что, насколько я помню, фирма господина Степаненко является крупнейшим спонсором Ассоциации полярных работ… Переправить "груз" прямиком на дрейфующую станцию - это же ведь по уже упоминавшимся причинам проблемы не составляет.
- Да… Льдина - она и есть льдина. Плавает себе посреди океана…
- Сегодня - в нашем секторе, завтра - в американском… Границы условные - то русский самолет навестит, то какой-нибудь еще. Что?
- Ничего. Умный ты мужик, Саныч. Сколько я тебе должен?
- Давай посчитаем… Если с шестого - сегодня шестнадцатое, десять дней…
- Ну да! Что - твои трое суток в ментовке я тоже оплачивать должен? Неделя! Неделя - и не больше.
- Мастер, не мелочись! Я же не прошу за нахождение и застенках двойной тариф… Хотя стоило бы!
- Нормально! Неделю работал - за десять дней получаешь… Я так с вами, коррумпированными элементами, разорюсь!
- Слушай, бред какой-то! Да подавись ты вообще своими деньгами! - Виноградов сделал вид, что уходит.
- Постой! У тебя что - коллеги вместе с печенью чувство юмора отбили? Не обижайся…
Степаненко медленно, зная, что капитан оценивает каждое его движение, сунул руку в маленькую поясную сумочку. Достал пачку грязно-зеленых купюр:
- На!
Виноградов нарочито небрежно сунул доллары в карманы. Переступил с ноги на ногу, не зная, что делать дальше.
- Спасибо. С тобой приятно иметь дело… Уезжаешь?
- Да. Прямо сейчас.