И тут же всплыл главный вопрос. Алекс была девушкой крепкой, но и она вряд ли смогла бы так быстро добраться до отцовского дома, а добравшись, втащить его двухсотсорокафунтовую бесчувственную тушу вверх по лестнице, а затем выволочь из дома.
- Как ты меня оттуда выволокла?
Она выпрямилась и повернулась к двери. Аккуратно причесанный мужчина в синем полосатом костюме, стоя в дверях, смотрел на них.
74
Раскат грома почти заглушил этот звук - звук треснувшей ветки.
Рыжебородый автоматически поднял голову и обернулся в направлении звука: из темноты метнулась тень - так бросается хищник на ничего не подозревающую добычу. Движение было рассчитано точно - удар, пришедшийся под мышку, заставил рыжебородого отпрянуть и, задрав дуло "бенелли", выстрелить в сторону деревьев. Рыжебородый упал на спину, так что пятки его очутились в воздухе, но он приподнялся, сгруппировавшись, как кетчер на базе, и вновь нацелил ствол на Тома Молью.
Потом детектив увидел, как ствол медленно опускается, словно сила, удерживающая его в воздухе, постепенно убывала. Потом его противник качнулся вперед, упал на колени, глаза его закатились и стали белыми, как на посмертной маске, и он рухнул лицом вниз, в опавшую листву.
Молья встал на одно колено и, сжав обеими руками "Зиг", приготовился к новому выстрелу. Но его не требовалось. Он поднялся и, сделав шаг вперед, носком ботинка отшвырнул "бенелли". Затем, протянув руку, взял рыжебородого за кисть, хотя и этого не требовалось.
Молья зачехлил "Зиг" и прошел туда, где в куче сухих листьев лежал Слоун. Нанеся удар рыжебородому, Слоун не прервал своего движения - сила инерции толкала его вперед, туда, где его не могла достать пуля Тома Мольи. То, что он совершил, можно было посчитать как фантастической храбростью, так и глупостью. Впрочем, как ни считай, Молья знал, что именно этот поступок спас ему жизнь, и поэтому уж ему-то придираться не стоило.
- Порядок? - спросил он, помогая Слоуну встать на ноги.
- Ага. Ты как в тумане плаваешь. Я вижу тебя нечетко. Это из-за мигрени.
- Потому ты и не стрелял?
- Я пушку потерял. Вот и кинулся туда, где должно было находиться дуло. Наобум кинулся.
- Хорошо, что ты мне сейчас рассказываешь об этом.
- Сделай одолжение - засучи ему рукав.
Молья наклонился и засучил левый рукав рыжебородого.
- Орел? - спросил Слоун.
- Угу, - сказал Том Молья. - Он самый.
Гроза прошла, исчертив небо пестрой палитрой красок - от розовой до цвета ночной синевы. Птицы, лягушки и насекомые, ожив, подняли целую симфонию звуков, сплетая свои голоса с потрескиванием полицейских радиопередатчиков и разговорами офицеров федеральной полиции, осторожно шагающих по краю глубоких, как шахты, грязных луж. Слоун видел, как отбыли две машины "скорой помощи", отбыли тихо, без сирен и мигалок. Торопиться незачем. Пассажиры были мертвы. Как и уборщик, эти двое сообщить ничего не могли.
Обезболивающее притупило его мигрень. В глазах прояснилось.
- Вам рентген нужно сделать. - Фельдшер перевязал Слоуну лодыжку, после чего помог надеть ботинок.
Слоун зашнуровал ботинок до конца, затянул шнурки так, чтобы ноге было удобно, и проковылял к стайке патрульных машин без опознавательных знаков, возле которых он заметил Молью. Детектива распекал какой-то коротышка в очках с проволочной оправой, лысоватый и с голосом резким, как рупор:
- Как видим, произошло чудесное исцеление, Моль. Час назад Бенто уверял меня, что ты на смертном одре, а оказывается, ты тут бегаешь по лесу, уворачиваясь от пуль!
- Я готов это объяснить, Рэйберн, - усталым голосом, вяло произнес Молья.
- Разумеется, объяснишь - в письменной форме. Мне нужна объяснительная. Во всех подробностях. И самым срочным образом. Я хочу знать, что происходит, Моль. И при чем тут фасолевая похлебка? Это что, новое средство от гриппа, мне пока неизвестное?
Слоун выступил вперед.
- Может быть, мне следует это объяснить?
Коротышка взглянул на него, сощурив глаз - так щурятся, когда хотят удержать в глазу монокль.
- Кто вы такой, черт возьми?
- Эрвин Джонсон. - Слоун протянул ему руку, но коротышка этот жест проигнорировал.
- Джей Рэйберн Франклин, начальник чарльзтаунской полиции, - сказал Молья, знакомя их со Слоуном.
- Боюсь, что виноват во всем я, мистер Франклин.
Франклин поднял бровь.
- Вы? Каким образом?
- Я друг Тома из Калифорнии. Это я уломал его поехать и отведать похлебки, которую он так расхваливал все эти годы. А приехав сюда и увидев, что заведение закрыто, мы попали в грозу и решили переждать ее здесь. Тут-то и возникли эти двое - думаю, они собирались ограбить кафе. Они наскочили на нас с оружием в руках, и если б не быстрота реакции Тома, который толкнул меня в заросли, меня бы сейчас не было в живых. Я ему жизнью обязан. Он настоящий герой. У вас все такие храбрые в Западной Виргинии?
Франклин уставился на него так, словно внимал какой-то иностранной речи, потом брезгливо покачал головой.
- Подождите здесь вы оба, - сказал он и направился к команде судебных экспертов, облепивших "шевроле" и пикап.
- Неплохо, - сказал Молья. - Думаю, он почти купился. Только зря ты заговорил о геройстве. Надо знать, кому какие слова можно говорить. Для Франклина я такой же герой, как Шварценеггер - губернатор.
- Мне твою машину жалко, - сказал Слоун.
Молья взглянул на изрешеченный пулями "шевроле".
- Да ладно, какого черта! Может, это и к лучшему - давно пора купить что-нибудь поновее, с кондиционером. - Он опять повернулся к Слоуну:
- Эрвин Джонсон?
Слоун пожал плечами.
- Франклин, судя по всему, не из баскетбольных фанатов.
- Это точно, но Колдун Джонсон почти семи футов ростом и черный, как сапог. Не думаю, чтоб вас можно было принять за близнецов. Наверное, лучше было бы назваться Джоном Стоктоном.
- Стоктон? Парень с головой? Я и сам с головой. Вспомнишь, так размечтаешься.
Молья хмыкнул.
- Возможно. А вот о том, что произошло сегодня, ни ты, ни я не мечтали. Что ни говори, а это из-за тебя все случилось. Они собирались меня кокнуть, но прежде им нужно было разыскать тебя, из чего можно сделать вывод, что главная их цель - вернуть бумаги, которые тебе послал Джо Браник.
- Ты хоть догадываешься, чего они так всполошились?
- Пока нет.
Подошел еще один офицер. Молья представил его как Марти Бенто.
Бенто взглянул на часы.
- Не хотел бы я быть в твоей шкуре. Мэгги небось не простит тебе пережаренного жаркого.
- Когда я скажу ей, что наконец-то избавились от "шевроле", она будет на седьмом небе от счастья.
Сунув руку в карман рубашки, Бенто вытащил оттуда листок бумаги.
- Проверил я тот телефончик. Номер этот в Мак-Лине, Виргиния, и принадлежит он некой Терри Лейн.
- В Мак-Лине? - переспросил Молья.
- По всей вероятности, девочка не из дешевых, не из тех, что за пятьдесят баксов делают минет в темных закоулках, но не трудись выезжать по адресу.
- Нет в живых?
- Исчезла. И исчезла второпях. Полиция Мак-Лина по моей просьбе наведалась туда. Докладывают, что увидели там на столе недопитый бокал вина, свет не погашен, стерео не выключено, банное полотенце брошено на пол. Соседка утверждает, что видела, как мисс Лейн села в свой "мерседес" с чемоданом и укатила. Кредитки у нее чистые и, думаю, останутся таковыми еще некоторое время. Карточками "Виза" и "Мастеркард" она, как я полагаю, не пользуется. Таким образом, она может скрываться хоть до скончания века.
- Да, вляпались мы в какую-то грязь.
- Возможно. Хотя за секс с нами никто в ответе и не будет. А вот со второй фамилией, о которой ты мне поручил разузнать - Чарльз Дженкинс, - мне не повезло. О нем сведений нет. Ты уверен, что он существует?
Молья покосился на Слоуна.
- Существует, - сказал Слоун, больше чем когда-либо уверенный, что Дженкинс был, а возможно, и остается агентом ЦРУ.
- За старанье спасибо.
Бенто кивнул.
- Хо нашел тебя?
- Питер? Нет. А что такое?
- Он звонил в отделение, искал тебя. Я ему посоветовал попробовать позвонить на мобильник. Я же не предполагал, что кто-то в это время использует тебя в качестве мишени. Он сказал, что помощник генерального прокурора опять звонил ему и выражал свое серьезное недовольство несанкционированным вскрытием. Какого черта ты такое творишь, Моль? Моль?..
Том Молья по привычке направился к "шевроле", но резко остановился и, повернувшись к Бенто, протянул к нему руку с видом просителя:
- Не в службу, а в дружбу - не одолжишь мне свою машину?
75
Мотрин приглушил боль настолько, что он смог сесть в постели без того, чтобы каждая кость его не взвыла, моля о пощаде. Туман в голове, такой же плотный, как туманы, порой накрывавшие его ферму, продолжал редеть, и фигуры в комнате стали двигаться в реальном времени, а не в некоем призрачном, повернутом вспять, как это бывает во второсортном японском кино. Алекс сидела на стуле возле его кровати, а высокий худощавый мужчина, ранее стоявший в дверях, теперь мерил шагами комнату в изножье кровати. Директор ЦРУ Уильям Брюер был безукоризненно одет, накрахмален и выутюжен, в прекрасно сшитой белой рубашке с темно-синим галстуком и при запонках. С правой кисти свисала золотая цепь, а седоватые, цвета соли с перцем волосы были того же оттенка, что и полоски на его костюме, пиджак от которого висел на спинке стула. Подбородок его украшала густая щетина, хотя явственный запах одеколона и говорил о том, что он недавно брился - возможно, после дневной разминки. Судя по его спортивной фигуре, он регулярно играл в сквош или "ракету". Выражение лица его было кислым, как у человека, только что выложившего кругленькую сумму за невкусный обед.
- Мне звонил глава Мексиканской разведывательной службы и выражал недоумение, почему мы вдруг заинтересовались организацией, которая вот уже тридцать лет как не существует. - Говоря, Брюер продолжал мерить шагами комнату. - Я понятия не имел, о чем он говорит, хотя и не сказал ему об этом. Он заявил, что ему позвонил начальник нашего отделения в Мехико и попросил информацию относительно крыла группировки, называющей себя Фронт освобождения Мексики, и особенно относительно так называемого "Пророка". По-видимому, запрос исходил от Джо Браника. - Брюер сделал остановку и пронзил Дженкинса самым внушительным из своих взглядов крупного чиновника. - Вы объясните мне, что все это значит, агент Дженкинс?
Несмотря на боль, Дженкинс не смог сдержать улыбки.
- Ко мне уже тридцать лет так не обращались, мистер Брюер.
Брюер кивнул.
- Знаю. Я читал ваше досье. Там вы характеризуетесь как помешанный окончательно и бесповоротно. - Он бросил взгляд на Алекс. - Однако агент Харт утверждает, что это не так. А еще она говорит, что вы, как никто другой, можете помочь нам понять, что происходит, и в обоих случаях я склонен ей поверить. - Брюер сверился с часами. - Дело в том, что, если что-то происходит, мне лучше узнать об этом срочно. Потому что минут через десять президент готовится обратиться к нации и подтвердить сообщение из Мексики о договоренности значительно увеличить закупки нефти и природного газа, которые мы там производим. Друзей на Ближнем Востоке это заявление нам не прибавит. - Качнув стул, на спинку которого он повесил пиджак, Брюер оседлал его и заерзал, усаживаясь поудобнее. - Агент Харт просветила меня насчет теории Джо Браника о возможном возрождении этой группы - Фронта освобождения Мексики. Мне хотелось бы услышать ваше мнение.
- Это не теория.
- Глава Мексиканской разведывательной службы другого мнения. Он утверждает, что не нашел никаких признаков, подтверждающих существование этой организации сейчас; ему кажется забавной наша озабоченность делами тридцатилетней давности. Он сказал, что у них достаточно хлопот с современными террористами. Что ловить призраков они не намерены.
- А в семьдесят третьем они этим занимались, - сказал Дженкинс. - Как и мы.
- Вы про Эль Профету?
- Про него.
Движением подбородка Брюер указал на круглый стол за его спиной - там лежала раскрытая картонная папка.
- Я читал ваши донесения насчет него. Но позвольте мне сказать, что пока вы занимались всякой чепухой, мы провели большую работу по изучению всех сведений об этой организации вообще и этом человеке в частности. И все показания сходятся в том, что Эль Профеты либо не было в природе вообще, либо он умер. О нем вот уже тридцать лет ни слуху ни духу.
- Ваши показания неверны.
Брюер глубоко вздохнул и шумно выпустил воздух, пристально глядя на Дженкинса - он остался при своем мнении, но напрочь отвергать мнение Дженкинса тоже не хотел.
- Хорошо. Объясните мне, почему вы так думаете.
- Потому что нефтяной рынок для Мексики - это предмет священный. Кастаньеда не собирается заключать соглашение, которое открывало бы двери в Мексику американским нефтяным компаниям и позволило бы им вновь хозяйничать в стране.
Брюер взял в руки дневной номер "Пост" и поднял его так, чтобы Дженкинс мог прочитать заголовок: "Мексиканско-американский нефтяной саммит, как утверждают, близится".
- Вы ошибаетесь. Он уже согласился. Президент подтвердит, что саммит состоится послезавтра и начнется с церемонии на Южной лужайке утром в пятницу.
Дженкинс покачал головой.
- Нет, это вы ошибаетесь. На проведение саммита он действительно согласился. Но договор по нефти заключен не будет.
- Переговоры состоялись и закончены, агент Дженкинс. А саммит - это будет всего лишь шоу.
- Может быть, это и будет шоу, но не такое, какого все ждут.
- Что вы имеете в виду?
- Дирижирует саммитом он.
- Кастаньеда?
- Да.
- Вы считаете, что он и есть Эль Профета?
- Нет. Слишком молод. Но я считаю, что он действует по указке Эль Профеты.
- Эль Профета стоит и за соглашением, и за саммитом?
- Да, потому что он знает Роберта Пика. Знает обещания, данные Пиком американскому народу, и его намерения эти обещания выполнить. И он использует это как приманку, чтобы заманить Пика на переговоры.
- Зачем?
- Чтобы приблизиться к нему. Ему почти удалось сделать это в Южной Америке. Но помешала смерть Джо Браника. Поэтому ему пришлось изменить свой план. Он изобретателен. А еще он упорен и терпелив. Почему бы и не потерпеть? Ведь он уже тридцать лет этого ждет. Вот он и велит Кастаньеде обнародовать переговоры и втянуть в них Пика, потому что знает, что это сработает, знает Пика как высокомерного сукиного сына, которого заботит только одно - его карьера. Что и делает неизбежным саммит и его скорейшее проведение.
Брюер покачал головой.
- Вы хотите, чтоб я поверил, что один из самых известных за всю мексиканскую историю террористов, человек, которого, как считается, уже тридцать лет нет в живых, не только жив, но и тайно направляет секретные переговоры?
- Что с меня взять? - Дженкинс пожал плечами. - Я же помешанный.
Алекс встала, готовая содействовать компромиссу.
- Директор хочет сказать, Чарли, что подобную статистическую вероятность довольно трудно усвоить.
- Плевать мне, что усваивает или не усваивает директор! - Дженкинс опять повернулся к Брюеру: - Вот что я знаю твердо, мистер Брюер: что никакие статистические вероятности к этому человеку неприменимы. Я изучил его. Я старался понять ход его мыслей и составил себе представление о нем: он революционер, религиозный фанатик, гений, а возможно, и все это, вместе взятое. А еще я понял, что иногда на первый план выступают не математика и наука, а такие вещи, как рок и судьба, что дух человеческий не поддается расчету, и какие поступки человек совершит, и как долго способен он ждать, чтобы совершить их, если видит в этом свою цель, часто не поддается пониманию.
Брюер встал.
- Возможно, и так, но я привык иметь дело с реальностью.
- Что ж, не ошибитесь - ведь он весьма реален.
Брюер потер лоб.
- Тогда объясните мне вот что. Учитывая все, что я читал, включая и ваши донесения, этот саммит противоречит всему, во что этот человек верит. Тогда зачем он ему понадобился?
- Потому что, как я уже говорил вам, соглашения не будет и он это знает. И толкают его вперед не политические соображения и не экономические, связанные с нефтью. Побудительным мотивом служит нечто более важное и основополагающее. - Он покосился на Алекс. - Такой мотив возникает, когда у тебя отнимают все самое дорогое и ты не хочешь или не можешь это забыть.
- И что же это такое? - спросил Брюер.
За него ответила Алекс:
- Жажда мести.
76
Том Молья затормозил, оставив джип возле лесенки, ведущей к металлической задней двери кирпичного оштукатуренного здания. Оставив ключи в зажигании, он вылез из машины и показал на синий "шевроле-блейзер", стоявший в углу парко-вочной площадки в тени под деревом.
- Машина Хо.
- Хорошо. - Слоун соскочил с кресла рядом с водительским и торопливо обогнул машину.
- Да нет. Сейчас больше пяти. Хо никогда не задерживается на работе после пяти. - Молья потянул за ручку двери. Заперто. - Черт! И дверь он тоже никогда не запирает.
Он перепрыгнул через перила и побежал по подъездной дорожке. Слоун захромал ему вслед, стараясь не отставать. Распахнув одну за другой две стеклянные двери с фасада здания, он устремился вниз по коридору к двери с матовой стеклянной табличкой. Выполненная по трафарету надпись на табличке указывала, что это кабинет Питера Хо, медицинского судебного эксперта округа Джефферсон.
- Я первый.
Молья вытащил "Зиг" и открыл дверь в пустую приемную, потом открыл вторую дверь, внутреннюю, из которой на них пахнуло тошнотворным запахом формальдегида. Прокравшись по темному коридору, сопровождаемые все усиливающимся запахом, они очутились в помещении, уставленном столами, столешницы которых сильно смахивали на большие металлические противни. Яркий свет освещал темно-зеленый чехол с трупом на одном из столов. Слоун различал механическое жужжание - возможно, кондиционер. Не считая этого звука, все было мертвенно тихо.