Он крепко, с чувством сжал в объятиях обоих детей, потом встал и повернулся к жене. Мэгги потерла себе плечи, словно пытаясь их согреть.
- Я тебе позвоню.
Она кивнула и повела детей вниз по ступенькам.
- Эй! - негромко окликнул ее Молья.
Мэгги передала детей Бенто, стоявшему внизу на дорожке.
- Можно будет включить сирену, а, Бенто? - спросил Тиджей.
- Что за патрульная машина без сирены! - отвечал Бенто, ведя детей к машинам.
Мэгги повернулась и ринулась вверх по лестнице; она порывисто обняла мужа, как если б он был моряком, вернувшимся с войны.
- Не делай так, чтобы мне пришлось растить детей одной, Том Молья! Слышишь? Не смей! И даже не думай!
- Я и не думаю, - шепнул он.
- Если ты меня оставишь, клянусь, я тебя просто убью!
Он разжал руки; его щеки были мокрыми от своих и ее слез.
- Я и не оставлю. Разве я не люблю тебя, детка?
Она зажмурилась, словно от внезапной боли.
- Нет, это я разве тебя не люблю?
Он обвил рукой ее плечи и повел вниз по ступенькам крыльца. Полицейские шли следом на почтительном расстоянии, а Слоун, стоя на крыльце, мог наблюдать всю картину. Бенто помог Мэгги сесть на заднее сиденье, потом пожал руку своему товарищу.
- Ты уверен, что тебе не требуется моя помощь? - спросил Бенто.
- Я доверяю тебе свою семью, Марти. Пусть с ними ничего не случится.
- С ними ничего не случится. Ты порядком меня мучишь, но остаться с Франклином без тебя - это уж увольте!
Бенто прыгнул в машину и захлопнул дверцу.
Стоя на тротуаре, детектив смотрел, как двинулась по улице вереница машин; отъезд сопроводили два коротких сигнала сирены - это было сделано, чтобы успокоить мальчика.
Том Молья помедлил - казалось, ему надо было справиться с эмоциями, потом он резко повернулся и, быстрым шагом пройдя по дорожке, одним прыжком одолел ступеньки. Он распахнул сетчатую дверь. Слоун последовал за ним и стал смотреть, как детектив отпер шкаф в гостиной и, вытащив оттуда бронежилет, кинул его на кресло; вслед за этим он достал целый арсенал ружей и пистолетов. Это смахивало на инвентаризацию небольшого склада боеприпасов.
- Вначале мы навестим Риверса Джонса.
Раскладывая оружие, он излагал свой план, как доказать прямое соучастие во всем Паркера Медсена. Имея в качестве доказательства одинаковые татуировки на трех трупах, они могли обращаться к федеральным властям, но этого в данный момент Молье делать не хотелось.
- Обратиться к властям - все равно что громко свистнуть в свисток в переполненном зале, - объяснял Молья. - Мы привлечем всеобщее внимание, но тем все и кончится. Единственное, к чему это приведет, - то, что Медсен, или кто там еще в это дело был впутан, получит возможность хитрее выстроить оборону.
Слоун знал, что такой план был бы эффективным ходом, эффективным и для его собственного расследования, который сразу бы снял все вопросы о его происхождении. Но он знал также, что план детектива порожден эмоциями, а не разумом. План этот не сработает. Медсен слишком хорошо защищен. А Риверс Джонс, вполне вероятно, просто пешка, козел отпущения. На случай, если кто-то подойдет слишком близко к сути. Министерство юстиции им нужно для поддержки, для того чтобы было сказано, что Джо Браник сам лишил себя жизни. И Джонс это сделал. Слоун знал единственный способ приблизиться к Пику или Медсену - с помощью досье. Досье им требуется больше, чем что бы то ни было другое. Это козырь. Только так можно прийти к финалу, каким бы он ни был. Необходимо остановить кровопролитие.
Рассуждения Мольи и его инвентаризацию оружия внезапно прервал некий звук - звук привычный, но сейчас такой неожиданный, что они оба не сразу поняли, откуда он исходит. Звонил мобильник на поясе Слоуна. Он схватил аппарат, раскрыл его, ожидая, что на освещенном экранчике дисплея появится номер Тины. Но определитель был заблокирован.
- Алло?
- Мистер Слоун?
Мужской голос, смутно знакомый, но не такой, чтоб сразу узнать.
- Кто это?
Молья шагнул к нему, и Слоун нажал сбоку кнопку громкости.
- Кто это, не столь важно, мистер Слоун. Вы оказались серьезным противником. Двое, с которыми вы разделались, в высшей степени опытные и умелые бойцы. Как и тот человек в Сан-Франциско. Хвалю.
Слоун покосился на Молью и произнес одними губами: "Медсен".
- Какими бы они там ни были, сейчас они мертвы, генерал.
Звонивший не стал прятаться и скрывать свою личность.
- Да, я понимаю. - Это был Медсен.
- Что вам нужно?
- У меня есть к вам предложение, мистер Слоун, - урегулирование или своего рода соглашение сторон. Думаю, вы оцените мое знание юридической терминологии.
- Слушаю вас.
- Предлагаю встречу один на один. Только вы и я.
- С чего бы я стал это делать? - сказал Слоун первое, что пришло ему в голову.
- Потому что у вас имеется некий пакет, а мне он нужен.
- Я спросил, с чего бы я стал с вами встречаться, генерал, а не с чего бы этого захотели вы. Ваше желание и так очевидно.
- Очень хорошо. От признанного короля судейских подмостков я и не ожидал иного ответа, кроме как четкого и обоснованного. - Медсен сделал паузу. - Для того чтобы вести переговоры, каждая сторона должна обладать неким рычагом, чем-то, что можно поставить на кон, чем-то, что получить противнику весьма желательно. Я прав? Вы к этому клоните?
- Уверяю вас, мистер Медсен, что вы не обладаете абсолютно ничем, что я мог бы пожелать получить.
- Такой ответ меня разочаровывает, мистер Слоун. Должен признаться, что я не без удовольствия думал о встрече с вами, вернее будет сказать, второй встрече. Проникнуть в Западное крыло Белого дома можно считать большим достижением. Этот неслыханный поступок ясно свидетельствует о незаурядном уме, хитрости и самообладании. Но если вы думаете, что я выступил со своим предложением, не имея ничего, чем можно было бы его подкрепить, то я могу лишь констатировать, что, возможно, переоценил вас или же что вы недооценили мою решимость.
- Я и не думал недооценивать вас, мистер Медсен.
- О, позволю себе не согласиться.
- Дэвид?
Неожиданный звук этого голоса заставил Молью отстраниться. Слоун закрыл глаза и уронил голову на грудь.
- Тина... - прошептал он.
- Вы сможете убедиться, мистер Слоун, что я не из тех, кто делает заявления, чтобы потом отступиться от них.
- Ты сукин сын, Медсен! Ей-богу...
- Рад слышать, что она вам так дорога, как я, собственно, и подозревал.
- Слушай меня, Медсен...
Голос Медсена стал жестче:
- В вашем положении, мистер Слоун, вы не можете ни угрожать, ни требовать. И не стоит переходить на личности. Отнеситесь к этому как к сделке. У вас имеется пакет. Он мне нужен. Вы предоставляете мне его, и я отдаю женщину вам в руки. Просто, четко и ясно.
- Куда ехать?
- Эту информацию вы получите позже. Приедете вы один, мистер Слоун. Без детектива. И без полиции. Если вы меня слушаете, детектив Молья, - а я полагаю, что слушаете, - так знайте: чтоб вашего духу не было в радиусе пяти миль, иначе женщину я убью. А вам, мистер Слоун, я позвоню. Попытка самому связаться со мной или узнать мой номер будет, уверяю вас, тщетна. Все ваши звонки прослушиваются. Если с дороги вы кому-то позвоните, мне это станет известно. Понятно?
- Понятно.
- И еще - советую поторопиться. В вашем распоряжении две минуты до следующего моего звонка с дальнейшими инструкциями. Сто двадцать секунд. Если сейчас же вы не тронетесь с места, причем один, женщина умрет.
- Медсен...
- Время пошло. Ровно две минуты... отсчет начался.
- Медсен! - выкрикнул Слоун.
79
Том Молья мерил шагами паркет возле входной двери, крепко сжимая в руке ключи от джипа Бенто.
- Это исключается. Я не пущу тебя, Дэвид.
Слоун взглянул на часы. У него оставалась минута и сорок пять секунд, прежде чем тронуться в путь.
- Ты же слышал. Он убьет ее.
- Он убьет ее так или иначе. И тебя убьет. Медсен - опытный убийца, Дэвид. Тягаться с ним невозможно, и нет гарантий, что он будет один.
- Он будет один. Ему гордость не позволит думать, что он нуждается в чьей-то помощи, чтобы выполнить задуманное. Я бросил ему вызов. И он хочет его принять.
- И именно поэтому один ты не поедешь, и брось строить из себя мачо.
Слоун посмотрел на часы. Оставалось меньше полутора минут.
- Мачо тут ни при чем. Не в этом дело.
- Тогда в чем дело?
- Ты не понимаешь, Том, а у меня нет времени тебе объяснить, но смерть ее я не могу допустить. Не могу оставаться в стороне и наблюдать, как погибнет еще одна женщина, которую я люблю. Я уже пережил это дважды. И если есть единственный способ, который может сохранить ей жизнь, я должен им воспользоваться.
- Мы можем...
- Времени нет! - рявкнул Слоун. Он был тверд как скала. - Времени нет строить планы! И помощь звать нет времени! Давай ключи!
- Я поеду следом на безопасном...
- Дай мне ключи от машины! - Он протянул руку.
- Я спрячусь в багажнике.
- У джипа нет багажника.
- Я спрячусь за задним сиденьем, черт возьми!
- А ты не думаешь, что он это предусмотрел? Не думаешь, что и сейчас за нами уже кто-то следит? - Слоун взглянул на часы. Осталось меньше минуты. - Время на исходе.
- Я тут тоже не посторонний, Дэвид. Они убили Купермана и Питера Хо. Это не только твоя схватка.
- Тогда позволь мне драться за нас обоих. Не позволишь - Тина погибнет, и мы проиграем оба. У тебя есть семья, о которой ты должен думать. У тебя двое маленьких ребятишек, которым нужен отец, и жена, которая ждет своего мужа. А у меня нет в мире никого, кроме Тины. Она - и все. Если он убьет ее, мне будет все равно, жить или умереть.
Молья покачал головой.
- Прости меня, Дэвид, но совершить самоубийство я тебе не позволю.
И, повернувшись, детектив направился к двери. Слоун схватил с углового столика лампу и запустил ею, как битой, в Молью; удар пришелся тому в затылок, и он упал. Встав на колено, Слоун приложил руку к шее Мольи справа под подбородком и почувствовал ровное биение пульса.
- Я не был бы тебе другом, если б допустил, чтобы жена твоя осталась вдовой, а дети росли без отца.
Он вынул из руки Мольи ключи от джипа, быстро собрал необходимое и распахнул сетчатую дверь под звонок мобильника у себя в руке.
80
Спустя сорок минут Том Молья, приложив лед к затылку, сидел на диване в своей гостиной. Над ним склонялись люди, но внимание его было приковано к одному - огромному афроамериканцу, выглядевшему так, словно он только что выдержал двенадцать раундов с Джорджем Форманом времен его расцвета и проиграл. Рядом с ним стояла женщина - тоже высокая и красивая.
- Откуда это вы узнали мою фамилию, детектив? - спросил Чарльз Дженкинс.
- Слоун говорил, что разыскивает вас. Он говорил, что вы в свое время работали с Джо Браником и можете оказаться тем ключом, который раскроет нам, что происходит.
- Он запомнил меня, - сказал Дженкинс, обращаясь к женщине.
- Он говорил, что видел вас во сне, - сказал Молья. - И не расспрашивайте меня больше ни о чем. У меня так раскалывается голова, что можно только поражаться, как это я не забыл вашу фамилию.
Молья очнулся на полу без ключей от джипа, среди осколков любимой лампы Мэгги и с головной болью, снять которую не смогли даже четыре таблетки тайленола. Он дал распоряжение всем постам выследить джип Марти Бенто, строго-настрого приказав нашедшим сообщить его местонахождение, но больше ничего не предпринимать. А потом он сделал единственное, что ему оставалось: набрал номер Лэнгли, отрекомендовался и сказал, что обладает некой информацией насчет гибели Джо Браника. Услышав, что его соединили с низшим куратором, он назвал тому имя Чарльза Дженкинса. Последовал ряд звонков и распоряжений, задействовавших цепь соответствующих приказаний, соединявших его с чинами все более высокими, пока он не удостоился разговора с самим Уильямом Брюером, директором ЦРУ. Через полчаса после того как, переговорив с Брюером, Молья повесил трубку, его соседи были второй раз за этот вечер захвачены увлекательным и невиданным зрелищем: в их тупичке приземлился вертолет, доставивший двух людей, которые и стояли сейчас в гостиной Мольи.
Дженкинс рассказал Молье о деревушке, затерянной в горах Оахаки, и кровопролитии, произошедшем там тридцать лет назад.
- И вы спасли его? - спросил Молья, имея в виду Слоуна.
- Не я его спас, детектив. Тогда так распорядилась судьба.
- Это, конечно, прекрасно, мистер Дженкинс, но сейчас в роли судьбы выступаем мы. Если мы не найдем Слоуна, он погиб. Медсен убьет его.
Раздался телефонный звонок. Том Молья быстро схватил трубку, ответил, секунду послушал, после чего передал трубку Дженкинсу.
Дженкинс слушал. Повесив трубку, он сказал Алекс Харт, что Брюер сообщает о том, что обнаружить Паркера им не удалось.
Опять зазвонил телефон. На этот раз звонили Тому Молье.
- Вы уверены? - спросил Молья. - Нет. Никому и ничего не делать, - сказал он и повесил трубку. - У нас мало времени.
- Что там такое? - спросил Дженкинс.
- Только что видели джип. Я знаю, куда они направляются, - сказал Молья, хватая "Зиг". - Похоже, наш милый мистер Медсен имеет склонность к театральным эффектам. И хочет дорисовать круг.
- Круг?
- Местом, где мы нашли тело Джо Браника.
- А мы далеко оттуда? - спросил Дженкинс.
- Боюсь, что слишком далеко, - ответил Молья.
81
Национальный парк "Медвежий ручей", Западная Виргиния
Слоун стоял, глядя на лунный серп, перечеркнутый инверсионным следом реактивного самолета. Вечернее небо буравили звезды, и это было похоже на задник декорации в детском театре, но света эти звезды давали немного. Глухо шумела река, и ей вторил хор насекомых, воздух был тяжелым, насыщенным дневной сыростью. Густой кустарник и высокие гибкие стволы деревьев стояли по краю поляны, как солдаты на часах, ожидая событий, свидетелями которых они должны были стать. Из газетных статей Слоун знал, что парк этот был местом, где обнаружили тело Джо Браника, однако он не думал, что Паркер Медсен назначил их встречу именно здесь из сентиментальных соображений. Нет, место это он выбрал сейчас по той же причине, что и раньше, для того чтобы прикончить Браника: место было отдаленным, глухим, лесистым, что вносило элемент неожиданности, а звук выстрела в окружающей тишине должен был разнестись далеко и во все стороны, так что будет невозможно точно определить, откуда он исходит.
Второй звонок Медсена застал Слоуна торопливо сбегавшим с крыльца Тома Мольи, ровно через две минуты после первого. Генерал велел ему ехать к муниципальной автозаправке, где из темноты вынырнул человек и, приблизившись к машине, бегло осмотрел салон, дабы убедиться, что Слоун едет один и что конверт при нем. Человек не взял у него конверта, лишний раз подтвердив то, что уже и раньше успел понять Слоун: они перешли на личности. Слоун, видимо, помешал генералу. И тот хотел взять дело в свои руки - закончить противостояние, поставив все точки над i, и не желал ни с кем делиться победой. Во время их короткой встречи в Овальном кабинете Слоун раскусил характер Медсена. Этот коротконогий питбуль, чье высокомерие не позволило Слоуну проникнуть за темные и пустые, как дырки от булавочных уколов, кружки его зрачков, не остался для него тайной. Люди, подобные Паркеру Медсену, не допускают даже возможности неудачи. Самомнение их настолько велико, что для них совершенно непостижима даже вероятность иного исхода того или другого предприятия, чем подготовленный и ожидаемый ими. Гордость возносит их на вершины могущества и власти, но иногда она же становится причиной их крушения и гибели. Слоун встречал таких людей в армии, а американцам примеры такой гордости наглядно демонстрирует Белый дом. На ум немедленно приходят Ричард Никсон и Билл Клинтон.
А вдобавок Слоун чувствовал и другое - он чувствовал страх: при мысли о близком поединке с Паркером Медсеном у него слабели ноги и сводило желудок. И к страху смерти это не имело отношения. Тут было нечто другое - твердое знание, что этот хищник Медсен крался за ним и выследил его, и поединок, от которого он старался уйти, теперь неизбежен. Они с Медсеном были как бы двумя линиями, издалека устремившимися друг к другу, чтобы теперь пересечься, пересечься здесь, в том самом месте, где протекли последние мгновения жизни Джо Браника.
После начальной проверки Слоун получил ряд указаний, видимая цель которых состояла в том, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста, указаний, в конечном итоге и приведших его на эту поляну. Прошло уже двадцать минут, и можно было заключить, что Медсену приятно заставлять его ждать, получая тем самым некое психологическое преимущество и следя за ним откуда-то из темноты.
- Вас хорошо вышколили, и учение пошло вам на пользу.
До того как прозвучали эти отрывочные слова, разорвав мирную красоту пейзажа, Слоун не слышал ни звука. Он поворачивался то туда, то сюда, просеивая взглядом тьму направо-налево, сзади и снова прямо перед собой. Никого не было. Потом постепенно на фоне темных стволов и кустарника глаза различили туманный силуэт фигуры. Паркер Медсен вышел из зарослей, как бенгальский тигр из джунглей. Он стоял на краю поляны шагах в пятнадцати от Слоуна, одетый в камуфляж, какой носят в тропиках, и словно парил над землей, видимо, потому что форменные его брюки были заправлены в черные сапоги наподобие пехотных. Черты лица были четко очерчены, будто нарисованные углем - черные на белом.
В мозгу Слоуна ярко вспыхнул свет, сопровождаемый громовым ударом. Он услышал, как протопали в комнату тяжелые сапоги, и ощутил дрожь во всем теле. Всеми силами он боролся за то, чтобы остаться в настоящем - жизнь Тины зависела от этого.
- Вы ведь были в морской пехоте, не так ли?
Слоун открыл глаза. Он избег падения в черную пропасть, но, в отличие от прошлого, сейчас его властно тянуло в эту пропасть, он чувствовал настоятельную потребность в ней очутиться.
- Зачем вы задаете вопросы, генерал, ответы на которые вам известны? - Он догадывался о том, что Медсен знает гораздо больше, чем род войск, в которых он служил. - Я приехал сюда не беседовать с вами о моем прошлом. Где она?
Медсен двинулся вперед и остановился шагах в десяти от Слоуна. В темноте трудно было что-нибудь разглядеть, но генерала, судя по всему, и не заботило, имеет ли Слоун при себе оружие - какую бы хитрую игру Медсен ни задумал, это входило в замысел: так гангстер кружит по пыльным улочкам старого города, дразня противника, вынуждая его сделать первый шаг.
- Вы поступили на военную службу в семнадцать лет, не имея на то согласия родителей, но при этом верно указав свой возраст.
- Я купился на рекламу, на призывы типа "Для немногих избранных... лишь настоящие мужчины"... и все такое... Ну, вам это знакомо.