До субботы оставалось всего два дня. "Капустные сигары" хранились во влажном месте, ружья были готовы, удостоверения Национального союза охотников тоже и восемь пачек, по пятьдесят патронов с мелкой дробью в каждой, лежали в ожидании. За день до выезда они с доктором обработают сотню патронов - высыпят дробь и чуточку пороха, забьют пыж обратно, уложат сверху гуттаперчевую капсулу и прикроют срезом бумажного пыжа. Это - пустяковое дело. Пока же все идет как надо. Следовало немедля связаться с третьим "охотником", у которого был наготове "додж" выпуска 1959 года, но в хорошем состоянии.
Москон подождал, пока проявленный текст не стал бледнеть, швырнул рубаху на дно ванны, открыл горячую воду. К консервам, оставленным ему доктором, он не притронулся, закрыл кран, согрел кофе, выпил две чашечки, осторожно отпер замки и направился в город. Из продовольственной лавки, где на подставке у стены стоял телефон, он позвонил.
- Гараж? Попросите Рафаэля Мартинеса. Ждать пришлось долго, В лавку вошли и встали рядом две тетушки и молодой парень.
- Фело?. Не отходи от телефона. Я тебе сейчас позвоню. У меня болит голова, а тут собрался народ. До черта, говорю, народа.
В ближайшей аптеке почти никого не было, и Москон сразу услышал в трубке голос Рафаэля Мартинеса.
- Послушай, у меня страшно болит голова. Что посоветуешь? Ну, не будь скотиной, посоветуй! Чего молчишь?
- Набираю воздух! А ты сходи в аптеку.
- Я уже здесь. А что посоветуешь?
- Таблетку дуралгина и две аспирина.
- Спасибо. Тебе куплю свечи, идет? Когда и где встретимся? Ты на машине?
- Зеленый "додж-59". Заканчиваю в пять, а в половине шестого буду ждать у музея, на Трокадеро и Монсеррате.
- Тебя кум предупреждал, что на этой неделе поедем к дяде?
- Я готов, В гараже договорился, там знают, что мне надо повидать родных.
- О'кей, Фело! Со свечами привезу тебе и подарки. Будешь доволен.
Мистер Браун возвратил шифровальщику телеграмму, полученную накануне вечером из Гаваны, Начало операции, которая проводилась как отвлекающий маневр, осуществлялось без сучка и без задоринки. Роландо сообщил, что рубаха обменена, деньги и удостоверение из тайника изъяты, отстрел дичи будет проходить в провинциях Матансас, Пинар-дель-Рио и на острове Пинос в субботу-воскресенье, вторник-среду и следующие субботу-воскресенье. Затем в течение недели можно реализовать план возвращения Москона. Роландо ждет инструкций по поводу того, как в дальнейшем использовать доктора и механика,
- Угощайтесь. - Мистер Браун предложил шифровальщику сигару "Ойо-де-Монтеррей". - Настоящие, гаванские.
Зазвонил телефон. Мистер Браун снял трубку лоснящимися на ярком свете пальцами.
- Хелло! А, это ты, Майк, У меня хорошие новости. Давай пообедаем вместе. Нам остается неделя более или менее спокойной жизни… Что? Не может быть! Вот так номер! У нас сегодня пятница. Когда же похороны? Мне надо не забыть отправить достойный венок бедняжке. Ну, ты меня огорошил. При всем его дурачестве он был неплохим малым. Что теперь будем делать с вашим рапортом? Уничтожим? Нет! Отправим по адресу. А ты, Майк, все-таки приезжай ко мне, пообедаем. Я буду ждать.
Мистер Браун двумя пальцами возвратил телефонную трубку небесного цвета на место и спросил молодого шифровальщика:
- Вы что-нибудь слышали об убийстве местного шефа ФБР?
- Только по радио. В газетах еще ничего нет. Здешние гангстеры, должно быть, свели счеты. Он их держал в черном теле. Но как свели! Повара, служанку и садовника, надо полагать, увезли из дома связанными. А когда сам шеф возвратился домой - где-то около полуночи, - его в собственном холле изрешетили одиннадцатью пулями разного калибра. И кругом никто ничего не слышал. Тела слуг-негров сегодня утром обнаружил в своем хлеву фермер из Джексонвиля. Констебля, который заступил в двадцать три часа на дежурство около особняка пострадавшего, пока найти не могут. Вот так!
- Да, это бывает. Жизнь! - подытожил мистер Браун, а сам подумал: "Еще никто не уходил от наказания за оскорбление ЦРУ и таких, как я".
В кабинете полковника Родригеса с утра в понедельник собралось человек десять. Никто не сидел на месте. Все были возбуждены и испытывали нетерпение.
Троим из оперативников надлежало на вертолете немедленно отправляться в Хагуэй-Гранде. Местная станция защиты растений обнаружила сразу в нескольких местах тлю "тохсоптеру ауранти" чужого происхождения, а ученые нашли на ней вирус "тристесы", опасного заболевания цитрусовых деревьев. В тридцатые годы "тристеса" впервые проявила себя вспышкой в Бразилии, полностью уничтожив там цитрусовые плантации. Затем болезнь перекинулась в другие страны Латинской Америки, нанесла ощутимый урон Мексике, Соединенным Штатам Америки, перешагнула океан, дала знать о себе в Испании, на севере и юге Африки, на Ближнем Востоке, в Индонезии, Австралии. Подвой кислого апельсина, обычно устойчивый к другим вирусным заболеваниям, чрезвычайно восприимчив к вирусу "тристесы".
Оперативным работникам следовало собрать наиболее полные сведения о случившемся и попытаться выявить оставленные диверсантами следы. Находившийся в Хагузе-Гранде оперативный работник пока сообщил лишь об одном подозрительном факте: студенты юридического факультета университета города Матансаса видели охотников, приехавших из города, которые с азартом стреляли, но постоянно мазали. Только у одного из них, которого двое других называли "доктором", на ремешке у пояса болталась пара лесных голубей.
Выходившие из кабинета столкнулись с майором Павоном. Был он, как и прежде, коренастым крепышом, но теперь его лоб метила глубокая морщина и появилась седина в черных волосах. Перешагнув порог, майор представился и закончил словами:
- Явился для исполнения любого задания!
- А ты не бежал? - Полковник Родригес прищурился. - Кто тебе донес и как это ты ухитрился за четверть часа добраться из госпиталя сюда?
- Предчувствие. В субботу в госпитале была Эсперанса. Еле прожил вчерашний день и сегодня на обходе упросил главного врача.
- Насколько это так, попросим Эсперансу и проверить. - Глаза Родригеса смеялись. - А если это не во вред твоему здоровью, то ты появился у нас как нельзя более кстати. Началось! Да что мы стоим, компаньерос? Присаживайтесь! А ты, Павон, слушай. Потом останемся вдвоем, начнешь задавать вопросы.
Но разговор между учителем и учеником, между начальником и одним из лучших офицеров управления на сей раз не состоялся. Сперва принесли донесение Хоты-9 о том, что операция с высадкой одного агента началась успешно. Затем Родригеса вызвал к себе министр.
О сигнале из Хагуэя-Гранде уже знал компаньеро Фидель Кастро.
Полковник попросил министра - и заместитель его поддержал Родригеса - дать ему пять часов, чтобы продумать полный доклад с предложениями. Эта просьба, однако, не означала, что аппарат, подготовленный к начавшейся акции противника, будет бездействовать. Оперативные меры уже приняты, и на плантациях Хагуэя-Гранде действует специальная группа по локализации очагов и должной их агротехнической обработке.
В два часа пополудни - майор Павон все это время сидел на прямой связи с улетевшими оперативниками - в кабинете Родригеса, куда вызвали Рамиро Фернандеса, шел разговор.
- Ситуация более или менее ясна. - Педро Родригес вертел между цепкими, подвижными пальцами цветной карандаш. - Если подтвердится, что владелец зеленого "доджа" с синим номерным знаком GM-19-44 действительно отлучался из дому в субботу и воскресенье, - эту важную деталь мы будем знать до трех часов дня, - то он обязательно сделает то же в течение ближайших дней еще не один раз. На работе Рафаэль Мартинес взял отпуск на неделю. И если все так, если он никому другому не давал своей машины, а я уверен, что нет, мы ухватимся за последнее звено, которое непременно приведет нас к начальному.
- Интересно, сколько их прибыло на Кубу? И кто они? - спросил вслух, но как бы самого себя, Рамиро. - Ведь могут действовать параллельно две, а то и три группы.
- Мы повсюду наготове! Резюмирую, как если бы пришлось докладывать самому Фиделю. - Родригес подмигнул и перестал вертеть карандаш. - В прошедшие субботу и воскресенье три индивидуума, один из которых установлен - механик гаража гаванского порта Рафаэль Мартинес, - под видом охотников распространили на апельсиновых плантациях района Хагуэй-Гранде тлю и вирус "тристесы". Тля иностранного происхождения - мутант, заметно отличается по своим морфологическим данным от национальной и в отличие от нее атакует и питается не соком молодых побегов персиковых деревьев и растений семейства пасленовых, а цитрусовых деревьев. Эта тля может явиться опасным распространителем вируса "тристесы" по всей стране. Присутствие вируса этой болезни также выявлено. Диверсанты проехали и прошли от сентраля "Аустралия" через Юку, Торьенте, Сокорро, Педросо до народного хозяйства "Камило Сьенфуэгос № 2" порядка тридцати пяти километров и на своем пути оставляли скопления тли и субстрат с вирусом "тристесы". По диаграмме, вычерченной в Госстанции защиты растений, можно представить себе картину следующим образом. Оставив машину у обочины, все трое углубились в посадки так, чтобы с дороги их не было видно. У десятого по счету дерева расходились. Второй шел к пятнадцатому ряду, третий - в двадцатому. Первый незаметно выпускал тлю на дерево, у которого останавливался, второй шел по своей линии и выпускал тлю у пятого дерева, третий - у десятого. Затем каждый отсчитывал пятнадцать деревьев, повторял операцию с тлей и двигался дальше. Пройдя километр, они возвращались и начинали палить из ружей по кронам тех деревьев, на которые была выпущена тля. Остатки пыжей и гуттаперчевой оболочки с вирусом, как вещественное доказательство, были подобраны в сорока трех случаях, и ни одной царапины от дроби на деревьях не обнаружено. Очаги с тлей и вирусом зафиксированы, специалисты занимаются их обработкой. Благодаря принятым мерам ущерб хозяйствам нанесен незначительный.
- А если в иных районах действуют другие группы? Вдруг Фидель задаст тебе такой вопрос? - спросил Рамиро.
Родригес не сразу ответил, но избрал наиболее верный, оптимальный вариант:
- Компаньеро Рамиро Фернандес, коль скоро мы твердо знаем, что противник сделал первый ход, и сомнений нет, что задуманная им операция началась - к тому же у нас есть подтверждение из Майами, - мы имеем полное право привлечь к делу на семь - десять дней все наши силы и средства. Границы острова Молодежи закрыть на замок силами двух батальонов специальных войск. Объявить о карантине на острове. Принимать в порт Нуэва-Херона суда, выходящие исключительно из порта Батабано, где установить строжайший контроль. Далее, ориентировать Комитеты защиты революции в местах произрастания цитрусовых на использование негласных мер, а в случае необходимости и гласных для проверки личности и цели пребывания там каждого незнакомого лица. Однако начать осуществлять этот план надо не ранее среды. И вот почему. Механик из гаража гаванского порта обязан вывести нас на остальных. Он явно последний винтик в группе. Сегодня они, по всей видимости, отдыхают. Действия механика Мартинеса полностью контролируются нами. Так вот, не ранее среды, чтобы не вспугнуть и не приостановить действий попавшей в наше поле зрения группы диверсантов. Их мы должны взять с поличным, на месте преступления.
- Компаньеро полковник, - послышался в динамике взволнованный голос Эсперансы. - Радиосвязь! Родригес щелкнул включателем.
- Первый слушает.
- Я - Девятый. Объекту звонил сослуживец из гаража, приглашал к себе в среду на ужин, обещал хорошую партию в домино. Объект ответил отказом, объяснив, что на рассвете в среду уезжает в Санта-Клару навестить родных.
- Девятый, продолжайте наблюдение. Пришлите запись разговора, установите личность звонившего. Доложите!
- Вас понял!
Родригес отключил рацию.
- Вот и доказательство! Послезавтра они отправляются в путь и, конечно же, не в Санта-Клару. Павон, все группы действия послезавтра с трех часов тридцати приводите в боевую готовность. Особенно по направлению Батабано и Пинар-дель-Рио. Раз они действуют из Гаваны, восточные провинции страны, видимо, не входят в их задание. А там пока все тихо. Рамиро Фернандес, ты с нами?
- Конечно! Хочу видеть. Может, кто из знакомых. Скажи, Педро, а как вышли на механика?
- По деталям собрали описание автомашины "охотников" и очень смутно - людей. Одна старушка из Сокорро, которую они отказались подвезти, хотела пожаловаться сыну, посмотрела на номерной знак и заметила, что он не местный. Однако она вспомнила: он был синим - частная машина - и оканчивался на "44". Этого оказалось достаточно. ЭВМ тут же выдала, что "доджей" всего пять. Ну, а дальше ошибки не могло быть. Павон, сейчас к нам должен приехать компаньеро Флавио Баррето, начальник санэпидемслужбы Минсельхоза. Прошу тебя встретить его, привести сюда и побыть с ним, пока я отлучусь на доклад.
Как только майор Павон вышел, Педро Родригос спросил:
- Как Марта? И дочурка?
- Дочка - радость моя. А Марта… Педро, боюсь сглазить. Кругом только и слышишь; "Ушел", "ушла", "надо что-то делать"… Разводов почти столько же, сколько и браков. У нее сложная работа в житейском смысле. Профессия такая… Но у меня нет сомнений. Каждую свободную минуту она старается провести со мной. Скучает. Да и я часто отлучаюсь и возвращаюсь поздно домой. Она говорит:
"Гуахиро", я не ревную. Всякий раз, когда в сердце - я же женщина и люблю - вдруг пробежит холодок, я вспоминаю твои глаза, вспоминаю, как в Майами ты глядел на меня, когда передавал пачку денег, завернутую в туалетную бумагу".
- Это было?
- Я срочно уезжал в Гавану, знал, что навсегда, а за мной ходила "тень", и я не хотел подвергать опасности Марту. На туалетной бумаге - иного выхода не было - я тогда написал ей, чтоб немедленно летела в Мексику и явилась к нашему консулу. Она ничего про мои дела не знала, и это предложение равносильно было приглашению ее на электрический стул. И она поехала! Потому что любила. И я ей верю! И очень счастлив.
- Давай, "Гуахиро", как закончим это дело, вместе вчетвером поедем отдыхать. В Сороа, например, или Виньялес.
- Компаньеро полковник, - голос Эсперансы из динамика прервал их разговор, - к вам агроном Баррето.
- Я жду.
Начальник управления санэпидемслужбы улыбался. Он вынул из "дипломата" два листка с текстом, отпечатанным на машинке.
- Вот здесь - полная картина и даже подсчитаны, правда, приблизительно, наши потери. Однако, если б нас не предупредили и мы в обычном порядке обнаружили болезнь, было бы худо, - сказал Баррето, протягивая листки Родригесу, - Их "тохсоптера ауранти", ох, как коварно задумана.
- У специалистов, ученых особенно, наша профессия вызывает разное отношение. В лучшем случае улыбочки… - начал было полковник.
- Нет, нет! - перебил его Баррето. - Я ваш сторонник. И вот доказательство!
Начальник санэпидемслужбы извлек все из того же "дипломата" и положил на стол перед полковником Родригесом том чеха Ярослава Холмана "Тля Кубы", несколько журналов на русском языке "Микология и фитопатология", книгу Делакруа и Моблана о болезнях тропических культур и труд У. Стэнли, знаменитого вирусолога США.
- Вот за это спасибо! Ну, а раз так, попрошу вас тогда подождать меня здесь в обществе майора Павона. Вы уже познакомились? Не исключено, что могут быть иные решения. - Родригес пробежал глазами записку Баррето, положил ее в папку и, взяв под руку Рамиро Фернандеса, пошел к выходу из кабинета.
В приемной друзья на прощание пожали друг другу руки.
- Не отлучайся от телефона, Рамиро. Эсперанса сейчас организует тебе "рамблер" - он стоит в гараже, Выспись в эту ночь, а послезавтра в три тридцать будь внизу у подъезда.
Дело началось, как и предвидел полковник Родригес, в среду около четырех утра. Свет в окнах квартиры механика Рафаэля зажегся без двадцати четыре. Через четверть часа заработала рация:
- Первый, Первый, я - Седьмой. Объект вышел из дома, сел в "додж" и направляется в сторону центра.