- Ну вот, навязался на мою голову, - сказала Анжела, когда домой пришла.
- А что? - спросил Ванька, который сидел за столом, чтобы специально уроки делать. Но уроки специально не делались. То под столом что-то шуршать начинало, то из окна видно было, как Андрюхина шапка по двору гуляет. Вдруг стол стал тихо стоять, и Ванька его ногой ударил, чтобы все задрожало.
Все задрожало, и ручка задрожала, покатилась и дернулась на тетради по математике, где 2 + 1 было написано.
- Два плюс один, м сказал Ванька. - Это клякса!
Анжела в зеркало гляделась.
- Зеркало до дыр проглядела, - заметил Ванька. - Клякса у меня, Анжела, до чего учиться трудно!
- Я тебе помогу! - сказала Анжела, ероша Ванькины волосы, дремучим лесом обступившие макушку. Ванька потерся щекой об Анжелину руку - хорошая была рука. Он обхватил Анжелу и свалился на пол. И стали они играть-баловаться, а потом подрались.
- Мы с тобой, как Федоров с Красномаком, все время деремся! - сказала Анжела.
Ванька задумался. И вдруг ему страшно стало:
- Они же такие дружки были!
- Были, да сплыли!
Ванька схватил пальто и бросился на улицу. Он прибежал во двор, где Кеня, Василек и Андрюха играли в фантики, и закричал:
- Ой, не могу - страшно!
Друзья на Ваньку поглядели: чего ему страшно - никто за ним не гонится.
- Чего ты? - спросил его ленивый Кеня, которому всегда было лень рот разевать для слов и не лень - для конфет.
- Идите сюда! - сгрудил их Ванька. - Федоров-то с Красномаком распались! А вдруг мы тоже распадемся?!
- Мы не можем, - успокоил его Василек. - Мы же на всю жизнь уговаривались, а они - не на всю!
- И они - на всю! - сказал Ванька. - Кто у нас ссориться будет - тому дера!
- Тому - дера! - повторили Ванькины друзья.
Синий-синий
Борька прибежал домой, и его начало трясти.
- Бабушка, на меня трясучка напала! - закричал он. Руки у него тряслись и зубы стучали, как копыта лошадей об асфальт, - видел однажды Борька конного милиционера.
- Заболел! - ахнула бабушка и поволокла внука в комнату. - Заездили, совсем заездили! - жаловалась она.
- Кто, бабушка, кто? - отплясывая на кроватях, спросили внучки, разукрашенные синькой.
- Не буду! - кричал Борька. - Не красильщик я, а утильщик! Тряпичкина, у тебя десять килограмм - запиши!
- Бредит! - испугалась бабушка и поставила Борьке градусник.
Борька метался на кровати.
- Сорок градусов! Скорей врача!
Девочки сидели в кроватках, синие и звонкие, как летние колокольчики. Они уже выздоровели, и петь им хотелось, и смеяться.
- Сию минуту лягте, а то привяжу вас веревками!
Бабушка ушла, а девчонки - к брату. Уж они его и гладили, и целовали, и кричали ему "Боречка!" в самые уши.
- Кыш! - прогнала их бабушка, вернувшись. - Вы его заразили, бродяги. Он с вами все чикался!
- Нечаянно! - заплакали девчонки. Они были в синих болячках, как в синих звездах. Так отметил их ветер - ветрянка - стоило им выглянуть на первую дорогу в большой мир - детский сад № 8.
Приехал доктор.
- Ой, сколько больных - сколько нужно уколов! - воскликнул он.
Как услышали девчонки про уколы, снова стали петь-танцевать на кроватях:
- А мы не больные, а мы не больные! А у нас все проходит, а у нас все прошло! Один больной Борька! Один он больной!
- Не жалко, значит, брата? - спросил доктор и сделал Борьке укол.
- Он - больной, а мы - маленькие! - сказала одна.
- Я - самая маленькая-маленькая! - призналась другая.
- Ах, вот что! - засмеялся доктор. - Другим делайте, только не вам. Так?
- Так! - в голос сказали девчонки, следя большущими глазами за шприцем.
Когда шприц удобно улегся в блестящую коробочку, а иголка завернулась в тряпку, бабушкины внучки сказали:
- ХАРОШИЙ-ХАРОШИЙ! ХАРОШАЯ-ХАРОШАЯ!
Бабушка пошла доктора проводить. Она все головой качала, когда узнала, что по Борьке прошелся новый подъем волны ветрянки.
Пока бабушки не было, сестры снова полезли к брату. Борька был в забытьи. Они натянули на него одеяло, подоткнули со всех сторон, как он им делал, и сказали на ухо по очереди:
- ХАРОШИЙ!
Но Борька все равно не откликнулся.
Утром следующего дня Борька принялся чесаться.
- Нельзя, нельзя! - закричали сестренки. Они уже на пол спустились и тихо-торжественно расхаживали вокруг его головы, ожидая, когда голова проснется. Голова проснулась из-за чесотки.
- Чешется как! Что же это со мной?!
- С тобой - ветрянка! Задирай рубашку!
Борька поднял рубашку и узнал ветрянку.
- Мне в школу надо! У меня сегодня - металлолом и бумага.
- Нет, ты больной! К тебе доктор приезжал и укол делал! - сообщила Маня.
Борька ничего не помнил. Но дело звало - и он стал одеваться.
- Бабушка! - закричали сестренки. - Он в школу!
Прибежала бабушка. Назвала его миленьким и родным. Давно Борька не был миленьким и родным. Он снова нырнул под одеяло, лежавшее на кровати теплым сугробом. Вокруг него началась домашняя суета. И он забыл про дела свои - давно ему так хорошо не было.
Сестренки очень радовались, что Борька лежал в кровати. Они играли в него - и он был у них любимым сыночком.
- Отстаньте! - просил он сестренок. Но они не отставали. Тогда Борька дал щелчок Тане.
- Не буду красить. Не будешь синеньким! - обиделась та.
- Манька выкрасит, - уверенно сказал Борька. Он уже научился сети плести.
- Не! - ответила сестра милосердия. - Одна не буду!
Она взяла Таню за руку, и они, грустные, пошли прочь от больного и любимого сыночка.
Борька посмотрел им вслед, и сердце его дрогнуло.
Он тихонько свистнул. Сестренки обернулись. Он подмигнул и еще раз свистнул. Сестренки обрадовались. Они схватили пузырек с синькой и стали Борьку красить. Таких усердных красильщиков свет не видывал!
Борька лежал и стонал, как будто ему было больно. Они его уговаривали и вились над ним в розовых платьицах - как две утренние бабочки, успокаивая его нежно-розовым полетом.
- Ну как тебе? - спросили они брата.
- Хорошо! - сказал синий-синий.
Летчик-истребитель Саша Федоров
Теперь на всех уроках Венька с Цаплиным обсуждали странную встречу. Венька разглаживал рублевку - то в книжку ее положит, то сядет на нее.
- В чем дело, Жбанов? - спросила его Любовь Ивановна. - Повтори, что я сказала.
- Раз, два, три, четыре, - зашептал Цаплин.
Жбанов, как попугай, повторил. Класс грохнул, а красный Венька замахнулся на Цаплина - из-за Цаплина ему двойку поставили. Зато Цаплин обрадовался - он почти сравнялся с Венькой в учебе…
После уроков они пошли к Слепому Льву - так они называли пустырь с гаражами. На том пустыре под большим камнем у них был тайник - консервная банка с заграничными пуговицами.
- Давай туда рупь положим! - предложил Венька. - Будем на машину копить. Сколько лет копить придется?
Стали они считать, у Жбанова триста лет получилось, у Цаплина - пятнадцать.
И тут они увидели Федорова. Он шел - плечи до ушей - и тускло светил глазами вперед.
- Во как идет смехотурно! Давай его напугаем, - предложил Цаплин, и они спрятались за камнем…
Каждый день после школы Саша уходил на пустырь. Домой его не тянуло - туда каждый день приходил Иван Данилович. Красномака давно не существовало. А Венька с Цаплиным последнее время шептались о чем-то и не обращали на него внимания.
На пустыре было интересно - вчера, например, он видел, как толстый человек ремонтировал черную "волгу". "Я тебя образумлю! - кричал толстый человек. - Ты у меня запрыгаешь, друг любезный!"
Вдруг Сашу толкнули в спину, и он полетел на землю.
Саша вскочил, обернулся и увидел хохочущих Веньку и Цаплина. Он хотел разозлиться на них и не смог.
- Вы чего здесь делаете, капустные листки? - спросил он, рукавом стирая землю с лица.
Вдруг они, как будто черта увидели, перекосились от страха и подрали по дороге.
- Стой! Куда вы? - закричал Саша, но они даже не обернулись. - Вот чудилы! - сказал он, поглядывая по сторонам. Ничего страшного вокруг не было - стояла поздняя осень, криво и яростно торчали голые ветки, лужи чернели под ногами, было невозможно тихо. Саша пожал плечами…
- Венька! - задыхаясь, сказал Цаплин, когда они очутились на своей улице. - А по-твоему, он кто?! Откуда?
- Не знаю.
- А по-моему, он - цуркал! - сказал Цаплин. Цуркалом его в детстве пугали, чтобы он манную кашу ел.
- Кто?!
Цаплин повел руками по воздуху, сделал огромное лицо и накинул на голову пальто.
- Да нет, я про Федорова! Откуда он наш пароль знает?
- Надо его припереть! - сказал Цаплин.
Назавтра, как только Федоров вошел в класс, они набросились на него.
- Сашка, откуда ты наш пароль знаешь? - зашипел Цаплин.
- Какой еще пароль?
- Капустный листок!
- Это из сказки Стародубцева. Он ее выдумал.
Цаплин свистнул.
- Какая еще сказка! Ты бы знал тайну!
Федоров посмотрел на приятелей. Последнее время они на себя сделались не похожими: дрожат, как собаки, бегают куда-то.
- Что еще за тайна?!
- Так тебе и скажи! - высокомерно ответил Цаплин.
- Ну и не надо. - Федоров пошел прочь.
- У нас тайна! - засуетился Цаплин. - Слышишь, тайна!
Он ждал, что Федоров начнет расспрашивать. Он хотел, чтобы его упрашивали, а он бы упирался.
Саша остановился и на Веньку посмотрел - Цаплин, известное дело, врет и не краснеет. Венька понадежнее. Венька закрыл глаз, потом открыл глаз, показывая, что Цаплин не врет.
- Как хотите, - сказал Федоров и отвернулся.
Тут и Венька не выдержал - навалился на Федорова и припер его к стенке. Перебивая друг друга, приятели принялись продавать тайну. Все рассказали: и про черную "волгу", и про письма, и про деньги.
- Врете все! - сказал Федоров.
Мальчишки переглянулись - так и быть!
- Пойдем, - сказал Цаплин. - Я одну квартиру запомнил, куда письма относил. Сам про разведчика спросишь.
В квартире, куда они звонили все трое, им долго не открывали. Наконец вышла старуха с клюкой и перетянула Веньку этой клюкой по спине.
- За что?! - заорал Венька.
- Сам знаешь! - ответила довольная старуха и закрыла дверь на все засовы.
Цаплин засмеялся и стал веселый-превеселый. Зато Венька стал мрачный-премрачный. У них всегда так было - все поровну, но по-разному.
Потрясенный Саша смотрел на приятелей. Действительно, они доверили ему жуткую тайну.
- Дождь начинается. Айда ко мне - надо подумать, как вашего разведчика поймать. А вдруг он прикидывается разведчиком, а сам - жулик! Мне отец один раз такое рассказывал…
Но что рассказывал Федорову отец, Венька с Цаплиным так и не узнали, потому что Саша вдруг замолчал и до самого дома не проронил ни слова.
Сашина мама встретила их приветливо, с нею был Иван Данилович. Мальчишки от стеснения не знали, куда деться: они никак не ожидали, что у Сашки отец дома. Красномак говорил, что отец бросил Федорова - вот болтун!
Цаплин застрял у Сашиного стола - над столом висели два самолета. Он схватился за самолеты, стал их раскачивать и сорвал.
- Чего мои двойки трогаешь?! - проговорился Саша.
- Какие еще двойки? - удивилась мама. Саша опустил голову. - Дай дневник! Что-то давно ты мне его не показывал.
Заглянув в дневник, мама ахнула. Саша с мольбой посмотрел на Ивана Даниловича. Иван Данилович подмигнул ему и взял у мамы дневник.
- А двойки-то почти все исправлены, - сказал он, перелистывая страницы. - Двойки и у хороших людей встречались. Вот, например, у моего товарища полковника Черноуса. Он сначала на одни двойки учился. Да-да! До седьмого класса. А потом как пошел, как пошел… А зато какой теперь летчик!
Цаплин и Венька переглянулись и расправили плечи: им осталось учиться на двойки еще три года, а там в летчики пойдут, в полковники!
У Саши поднялось настроение: Иван Данилович все понимает!..
Расстроенная мама ушла провожать Ивана Даниловича: он уезжал на неделю в Москву.
Оставшись одни, мальчишки принялись играть в летчиков и заигрались до того, что забыли и тайну, и уроки, и свой дом. В двенадцатом часу Венька и Цаплин ужаснулись тому, что поздно, и помчались домой.
Саша остался один с несделанными уроками и поклялся себе, что завтра вместе с приятелями начнет новую жизнь…
Дело дошло до драки
- Теперь будем все вместе готовиться к контрольной! - сказал приятелям Федоров, как только кончились уроки и все стали расходиться по домам.
- Да брось ты, Федоров! - отмахнулся Цаплин. - Напишем как-нибудь. Нам не привыкать!
Но с Федоровым разговор был короткий. Он запер дверь на ножку стула и встал около двери.
- Будете меня слушать, и все! Пока я дверь не открою, отсюда не уйдете.
- Тайну надо раскрывать, а не заниматься пустяками! - заворчал Венька.
- Сначала надо поумнеть. Если поумнеем, тайну быстро раскроем. Из-за математики знаешь как умнеют! Ну, слушайте.
Поумнеть - это было заветное желание Веньки и Цаплина.
- Только ты не очень, - сдался Венька, сел и приготовился слушать объяснения.
- Да, не очень! - поддержал его Цаплин. - Нам надо быстрее поумнеть.
Они старались слушать Федорова изо всех сил, но им все-таки помешали. За дверью раздался шепот, а потом двери затряслись под ударами чьих-то ног. Саша услышал Борькин голос.
Борька после недельного перерыва сегодня первый раз пришел в школу. Все перемены Петя и Тряпичкина посвящали его в классные новости. Тряпичкина без Борьки пересела к Пете - ну, Борька-то ее быстро согнал! Зато она теперь взяла моду таскаться всюду за Петей и не давала им как следует поговорить.
- А у Федорова с Венькой и Цаплиным дело какое-то завелось, - тарахтела Тряпичкина. - Они все время около магазина вертятся, как будто высматривают кого-то. А потом на пустырь бегут. У них там штаб!
Эти новости встревожили Красномака. Там на пустыре еще в прошлом году он играл в войну с этим, как его? Федоровым. Хотя они и сделались врагами, но Борька так и не смог забыть старого друга. Слишком много событий в его жизни было связано с Сашей. Сегодня, как никогда, ему захотелось забыть эту страшную ссору, которая разметала их в разные стороны. После уроков он решил подойти к Саше и поговорить наедине. Он видел, что Федоров остался в классе с Цаплиным и Жбановым. Еле-еле ему удалось удрать от Пети и Тряпичкиной, которые решили его проводить до дому, как будто он забыл, где живет. Он повернул назад к школе и столкнулся нос к носу с Петей и Тряпичкиной, которые ходили туда-сюда и никак не могли расстаться.
- Ты чего вернулся? - закричала Тряпичкина.
- Да я, - промямлил Борька, краснея, - забыл там ручку.
- Я с тобой! - обрадовался Петя.
- И я с вами!
Они остановились у двери класса. Тряпичкина зашептала:
- Там кто-то закрылся!
- Не могу больше! - услышали они. - Отпусти, Федоров!
- Цаплин стонет, - сказала Тряпичкина. - Федоров его пытает!
- Не могу-у-у-у! - ныл Цаплин, поглядывая на дверь.
Венька пыхтел. Он решал задачу и как будто оглох - не шел другу на помощь. Задача поддавалась Веньке - здорово объяснял Федоров!
- У меня - порядок! - потягиваясь, сообщил Венька.
У Цаплина от зависти сморщилось лицо. Венька пожалел друга и сам стал вдалбливать ему задачу. Дверь опять затрещала - пытка слушать, когда кто-то за дверью!
Венька пригрозил Цаплину:
- Ты будешь меня слушать или нет?!
Дверь задергалась.
- Больше не могу, Венька, честное слово.
Венька и Федоров стали его уговаривать шепотом, чтобы не слышали те, которые за дверью. Мальчишки уже догадались, что их подслушивает компания Красномака.
- Я тебе не Любовь Ивановна, - наконец сказал Жбанов. - От меня и перепасть может!
Цаплин кое-как собрался с мыслями.
- Я сейчас, Венька, - сказал он и склонился над тетрадкой. - Кажется, мне повезло. Я решил. Решил!
Цаплин сам решил задачу. Что тут с ними всеми сделалось! По очереди они стали друг друга качать и бросать на пол. С той стороны раздались ужасные крики.
Цаплин очутился у двери. Пока он возился со стулом, те, кто подслушивали, убежали.
Борька бежал рядом с Петей и Тряпичкиной. Настроение помириться с Федоровым у него прошло, и он говорил себе: "У него и без меня дружки нашлись. Закрывается с ними. Ну и пусть!"
- Я тебе дам авторучку, - на бегу сказал Петя. - У меня лишняя есть.
- У меня у самого лишняя есть, - ответил Борька всердцах и, не простившись, помчался домой.
Назавтра была контрольная, и Венька, Цаплин и Федоров написали ее на четверки.
Цаплина прямо распирало от гордости: в нем что-то сдвинулось и приоткрылось.
- У меня четверка! - надоедал он всем.
- У меня четверка! - сказал он учительнице, когда она уходила из класса.
- Молодец, Игорь. С твоей стороны это подвиг.
- Для вас, - сказал тихо Цаплин, вспоминая, что где-то здесь нужен был подвиг.
- Спасибо, - засмеялась учительница, - побольше бы их для меня!
- Обязательно, - пообещал Цаплин, как будто бы ему открылся смысл, для чего надо учиться.
Компания Красномака увидела Любовь Ивановну с Цаплиным. Они долго разговаривали, а потом учительница засмеялась.
"И чего? Чего он к ней лезет, это же не его личная учительница, а общая!" - подумал Борька.
- У меня четверка! - признался врагам радостный Цаплин.
- Списал, - съехидничал Красномак. - На это ты мастак!
Цаплин сник. Все побежали в раздевалку на урок физкультуры.
В раздевалке Федоров стал спиной к двери:
- Повтори, Красномак, при всех, что про Цаплина сказал!
- Что слышал!
Стало тихо-тихо. Только переметнулись свои к своим.
- Эх, - крехнул Борька и навалился на Федорова. Венька схватил Стародубцева, и завязалась тут такая всеобщая драка, какой не помнил четвертый "в"…
В капкане
Освободившись от писем, дядя Яша почувствовал себя героем. Он провел этих нечестных хитрецов - пусть они теперь попляшут, никто не будет покупать у них товар! Но в гараже ему стало не по себе. Хорошо - он отвадил покупателей, но что ему самому делать с этими сапожками и шубами? Получается так, что он поймал сам себя в капкан. Сегодня заявится Малыш или, того хуже, Кривой Чур, и наступит момент расплаты… Хоть и страшно, а все-таки придется идти в милицию…
- О чем задумался, старина? - спросил его Кривой Чур, неизвестно откуда вынырнувший. Дядя Яша оторопел, на пустыре было голо и серо - нигде не спрячешься, никого не позовешь на помощь.
- Думаю, куда вещи девать, покупатели их не покупают. - Искоса дядя Яша взглянул на Кривого.
Чур поймал его взгляд и хихикнул:
- Еще бы им покупать! - Чур ткнул дяде Яше кулаком в живот. Живот был большой и упругий, как резиновая камера. Чур полез в карман, вынул несколько писем и вслух прочел одно из них.