- Кроме того, государственный муж никогда не ездит в такси, - заметил первый. - Ни стоя, ни сидя.
- Я тоже никогда не ездил в такси, - возразил другой.
- Ах вот как! А разве вы - государственный муж?
- Нет, я - муж молочницы!
Глава 6
Волнение в гостинице "Кемпинский". Кем был Йокус, прежде чем стал фокусником? И зачем он купил манекен?
В гостинице "Кемпинский", где проживал Йокус фон Покус, тоже царило волнение. К мальчику, спавшему на ночном столике в спичечной коробке, здесь постепенно привыкли. Но, увидев, как двое рабочих на глазах у изумлённой публики тащат к лифту манекен, директор гостиницы и швейцар очень разволновались.
Только рабочие успели поставить куклу посреди комнаты, как в номер ворвался директор.
- Что всё это значит? - грозно спросил он, укоризненно глядя сквозь роговые очки.
- Что "что значит"? - дружелюбно переспросил его профессор, словно не понимая причины такого волнения.
- Манекен с витрины!
- Он мне нужен для работы, - разъяснил Иокус. - Музыканты могут привезти в гостиницу даже рояль и греметь на нём целыми днями. Они артисты и должны упражняться. А я - фокусник, то есть тоже артист, и тоже должен упражняться. Причём я никогда не подымаю такого шума, как мои коллеги певцы и пианисты. - Он ухватил директора за фалду пиджака и дружески похлопал по плечу. - Что же вас так волнует, дорогой друг?
- Это становится просто невыносимым, - причитал директор. - Ваш Максик, два голубя и белый кролик, а теперь ещё эта деревянная кукла в голубом костюме.
Профессор отечески прижал к груди совершенно подавленного директора и погладил его по волосам.
- Пусть это вас не беспокоит! В постели манекен не нуждается. Полотенца ему тоже не нужны. Сигаретами скатерть он не прожжёт. Горничную не обругает.
- Всё это прекрасно, господин профессор, - согласился директор. - Но, в конце концов, у вас номер на одного, а живут в нём, кроме вас, Маленький Человек, трое зверей да ещё теперь эта кукла. Итого - пять персон.
- Ах вот к чему вы клоните! - рассмеялся фокусник. - Вы бы согласились с такой перенаселённостью этого очаровательного номера окнами на юг, если бы я увеличил суточную плату на пять марок?
- Об этом можно будет поговорить, - последовал неуверенный ответ. Разрешите сообщить о вашем ценном предложении в бухгалтерию?
- Разрешаю, - ответил профессор и, долго пожимая его руку, добавил: Лучше всего всё оформить сразу. Вот вам моя авторучка.
- Спасибо. У меня всегда при себе шариковая ручка и блокнот. Без них я не могу работать. Это мои орудия производства.
Директор элегантным жестом сунул руку в карман. Но - увы! - он был пуст.
- Странно, - пробормотал директор. - Ни блокнота, ни ручки. Не мог же я их забыть у себя в кабинете! Первый раз в жизни со мной такое случается.
Он продолжал поиски. И вдруг побледнел как мел и прошептал:
- Бумажника тоже нет. В нём была куча денег.
- Прежде всего спокойствие, - сказал Йокус фон Покус. - Выкурите сначала сигарету. И меня угостите.
- С удовольствием, - сказал директор и с готовностью сунул руку в правый карман. Потом в левый. Потом в карманы брюк. Лицо его вытянулось. - Тоже забыл, - пробормотал он. - И портсигар, и золотую зажигалку.
- Я вам могу помочь, - сказал профессор, вынимая из кармана портсигар и золотую зажигалку.
Директор гостиницы посмотрел на профессора с изумлением.
- Что с вами? Вам нехорошо?
- Прошу прощения, - сказал директор нерешительно, - но можно ли предположить, что портсигар и зажигалка, господин профессор, принадлежат не вам? Что они мои?
Йокус внимательно осмотрел оба предмета и удивился:
- В самом деле?
- На портсигаре выгравирована моя монограмма "Г" и "X" - Густав Хинкельдей. Это моё имя.
- "Г" и "X"? - повторил профессор и снова посмотрел на портсигар. - Так оно и есть, господин Хинкельдей.
Он тут же вернул ему обе вещи.
- Простите, ради бога, за откровенность, с какою я указал вам на… смущённо начал директор.
- Ну что вы, что вы, господин Хинкельдей! Если кому из нас и надо извиниться, так это мне. Из-за этой дурацкой рассеянности ко мне вечно попадают чужие вещи.
Профессор тщательно ощупал свои карманы.
- Вот те на! - воскликнул он удивлённо и вытащил на свет божий записную книжку и шариковую ручку. - Это, случайно, не ваше добро?
- Да, конечно! - поспешил подтвердить директор, молниеносно выхватив их из рук профессора. - Я никак не мог себе объяснить пропажу записной книжки.
На мгновение он умолк и задумался. А потом недоверчиво спросил:
- Не прихватили ли вы по рассеянности и мой бумажник?
- Надеюсь, что нет, - ответил профессор, похлопывая себя по карманам. Хотя, впрочем… А это не он?
В его левой руке появился чёрный сафьяновый бумажник.
- Так и есть! - воскликнул директор и, вырвав бумажник из рук профессора, поспешил к дверям, словно опасаясь, как бы бумажник не исчез снова.
- Деньги ещё в нём? - насмешливо спросил Йокус.
- Да.
- Лучше пересчитайте-ка их. Мне бы не хотелось, чтобы вы потом говорили, что у вас не хватило денег. Наденьте очки и пересчитайте бумажки!
- Очки? Но ведь они на мне! - сказал господин Хинкельдей.
Маленький Человек покатился со смеху, а Хинкельдей, совсем одурев, схватил себя за нос и в замешательстве опустил руку.
- Куда же они делись?
- Куда кладут очки, когда их по рассеянности снимают? - участливо спросил профессор. - Я-то ведь не знаю: никогда в жизни очков не носил. Может, они у вас в футляре? Маленький Человек чуть не подавился от смеха.
- Йокус, милый, хватит! - кричал он, захлёбываясь от восторга. - Я больше не могу. Я со смеху вывалюсь из кармана!
Директор мрачно посмотрел на него.
- Что тут смешного? - проворчал он.
Но вдруг обнаружил на носу у профессора свои очки. Одним прыжком директор очутился посреди комнаты, схватил очки, отскочил к двери и крикнул:
- Вы не человек, а дьявол!
- Нет, я - фокусник, господин Хинкельдей.
Но директор гостиницы решил, что дальнейшие разговоры бесполезны. Он распахнул дверь и тут же испарился (хотя в номере было не так уж жарко).
Насмеявшись вдоволь, Максик сказал, не скрывая восторга:
- Господин Хинкельдей совершенно прав: ты - сам дьявол! Я столько раз видел, как ты вызывал из публики двух-трёх зрителей и очищал их карманы, а они совсем ничего не замечали.
- Пустяки! Нужно только завести приятную беседу, - объяснил профессор. Дружески похлопать человека по плечу. Потянуть его за пуговицу. Сделать вид, что снимаешь с костюма крошку табака или нитку. Всё остальное несложно, если этому научиться.
- А как ты научился? И где? Подсади меня, пожалуйста, поближе к уху, ладно? Я тебя спрошу по секрету.
Профессор осторожно вынул Маленького Человека из кармана и поднёс его к уху.
- Миленький Йокус, - прошептал Максик. - Не бойся. Я никому не скажу. Ты когда-нибудь был карманным воришкой?
- Нет, - тихо ответил профессор. - Нет, мой Максик. - Он улыбнулся и поцеловал мальчика в кончик носа, а это было совсем не так уж просто. - Я никогда не был карманником. Но я изловил очень много карманников.
- Ого-го!
- Для этого мне пришлось выучиться их ремеслу.
- Да, да. Понятно. Но кому же ты их отдавал?
- Полиции.
- Вот это да!
- А что в этом удивительного? В юности я мечтал стать сыщиком и прославиться на весь мир.
- А дальше? - взмолился Максик.
- Дальше - в другой раз. А сегодня я расскажу тебе кое-что про манекен, который мы с тобой купили.
- Я уже и забыл о нём.
- Тебе часто придётся о нём вспоминать, - заметил профессор. - Потому что купили мы его для тебя.
- Для меня? Зачем?
- Затем, что ты решил стать артистом. Не так ли?
Маленький Человек удивился:
- И для этого нам понадобилась такая огромная кукла? Каким же артистом я должен стать, дорогой Йокус?
- Помощником фокусника! - ответил фокусник.
Глава 7
Об учениках булочников и мясников, об ананасном торте и об учениках фокусников. Манекена зовут Вольдемар Чурбанн. Песня о Невидимке Верхолазе
Итак, Маленький Человек стал учеником фокусника и, конечно, был этому очень рад. Но он радовался бы куда больше, если бы знал, что же это, собственно говоря, такое - быть учеником фокусника.
- Что такое ученик булочника, я знаю, - сказал он. - Ученик булочника учится тому, чему булочник уже выучился. Ученик булочника учится выпекать хлеб, булки, яблочные пирожки и ананасные торты.
- Правильно, - подтвердил профессор.
- А ученик мясника учится резать свиней, жарить колбасу и делать студень.
- Верно.
- А потом ученик, если он только прилежный, становится подмастерьем. Значит, и я когда-нибудь стану подмастерьем?
- Не исключено.
- А если я… - начал Максик.
- Стоп! - крикнул профессор. - А мастером ты хочешь стать?
Маленький Человек покачал головой:
- Я хочу кусочек ананасного торта. Пожалуй, это всё, что мне нужно для счастья.
- Ты маленький обжора, - сказал профессор и заказал по телефону порцию ананасного торта, а для себя - рюмку коньяка. Потом он сел в своё пёстрое кресло и стал объяснять: - Случай действительно сложный. Ученик булочника учится делать то, что умеет делать его учитель - булочник. Ученик жестянщика учится делать то, что умеет делать жестянщик.
- А ученик мясника…
- О нём мы не будем говорить.
- Почему? - спросил Максик.
- А то тебе захочется жареной колбасы, - ответил Йокус. - Лучше остановимся на жестянщике.
- Хорошо. Значит, я буду учиться тому, что ты уже умеешь, - сказал Маленький Человек. - Но ведь этому я никак не смогу научиться! Ну как я смогу проглотить двадцать больших лезвий, а потом вытянуть их за нитку изо рта? Или, например, где мне взять такого маленького кролика, чтобы он уместился в моём цилиндре? Разве что в стране лилипутов, но ведь такой страны на самом деле нет! И потом, игральные карты, твоя волшебная палочка и букеты цветов и сигареты - всё это для меня слишком большие вещи.
Профессор кивнул:
- Я тебе уже говорил: случай сложный. Все ученики в мире учатся тому, что умеет делать их учитель, - будь то ученик булочника, или жестянщика, или портного, или сапожника…
- Или мясника, - добавил Максик и захихикал.
- Да, и он тоже, - подтвердил Йокус. - Ты же будешь единственным в мире учеником, который будет учиться тому, что твой учитель не умеет и не может делать.
- Но ты можешь всё!
- Разве я могу спать в спичечной коробке? Или летать верхом на Минне по комнате?
- Ты прав. Этого ты не можешь.
- Или могу я, например, - продолжал профессор, - высунуться из кармана? Могу я по занавеске взобраться на карниз? Или пролезть сквозь замочную скважину?
- Нет, не можешь! Ой, сколько ты всего, оказывается, не можешь! Вот здорово!
- Здорово или нет, - продолжал профессор, - но это так. Ты ученик фокусника, а я твой учитель, и я научу тебя вещам, которых сам делать не могу.
На этом месте их прервали. В комнату вошёл официант. Он принёс коньяк и порцию ананасного торта. При этом он чуть не сбил с ног манекен.
- Вот те на! - воскликнул он. - Это ещё кто такой?
- Это красавец Вольдемар, - представил его Йокус. - Наш дальний родственник.
- Красивый малый! - сказал официант. - А фамилия у него есть?
- Фамилия его Чурбанн, - очень серьёзно ответил Максик. - Вольдемар Чурбанн.
- Чего только не насмотришься в гостиницах! - заметил официант. Он отвесил манекену поклон и, сказав: - Желаю приятно провести время в Берлине, господин Чурбанн! - вышел из номера.
Когда профессор выпил свой коньяк, а Максик, орудуя крошечной серебряной вилочкой, отломал кусочек ананасного торта, у них начались занятия.
- Недавно ты наблюдал, как я обвёл вокруг пальца директора Хинкельдея, начал урок профессор.
- Наблюдать-то я наблюдал, да ровным счётом ничего не видел. Даже вот номер с очками. Я их заметил уже на твоём носу.
- А хочешь знать, как я этому научился? Ведь когда-то я тоже был учеником и должен был долго-долго тренироваться.
- На чём?
- На манекене, одетом в синий костюм.
- Правда? И на таком же красивом, как Вольдемар?
- Вольдемар куда красивее, - признался профессор. - Но мы не позволим этой сногсшибательной красоте сбить нас с толку. Кроме того, если ты каждый день будешь лазить по нему вверх и вниз, он, пожалуй, не покажется тебе таким прекрасным?
- Что ты сказал? - испуганно спросил Максик. - Каждый день лазить вверх и вниз?
- Да, сынок. От воротника до башмаков и от башмаков до галстука. Сверху вниз и снизу вверх, в карманы и из карманов. Проворно и быстро, как белка, и бесшумно, как муравей в тапочках. В общем, научишься. Ведь вы, Пихельштейнеры, знаменитые гимнасты.
- Йокус, а для чего мне надо этому учиться?
- Для того, чтобы ты мог помогать мне в цирке. Я буду приглашать в манеж очень достойных джентльменов и дурачить их ещё искуснее, чем делал это до сих пор.
- Тогда ты и я… нет, тогда я и ты… нет, опять не то… тогда мы с тобой будем шайкой разбойников.
- Вот именно.
- Ты атаман. А я кто?
- А ты - Невидимка Верхолаз.
Маленький Человек потирал руки. Он это часто делал, когда чему-нибудь очень радовался.
- Это годится для песни! - крикнул он. И тут же запел: - "Я Невидимка Верхолаз… на Вольдемара влез сейчас…"
- Ну, а дальше?
- А дальше твоя очередь.
- Хорошо, - сказал профессор и запел: - "А после я и Йокус покажем… в цирке…"
- "Фокус"! - заорал Максик. - Теперь давай ещё раз с самого начала. Только как можно громче!
Профессор поднял руки, как дирижёр, и взмахнул ими, давая знак вступить. Они заорали в обе глотки:
- Я - Невидимка Верхолаз…
На Вольдемара влез сейчас.
А после я и Йокус
Покажем в цирке фокус.
Маленький Человек восторженно захлопал в ладоши.
- Пожалуйста, споём ещё три или четыре раза. Очень хорошая песня получилась!
И они пели и пели до тех пор, пока в комнату не постучал официант. Он спросил озабоченно, не заболел ли кто из них или, не дай бог, оба сразу.
- Нет, мы совсем здоровы! - крикнул Маленький Человек.
- Мы просто спятили, - объяснил профессор.
Они медленно пропели ему свою песню, а потом спели её уже втроём.
Позднее в комнату вошла горничная. Она была ещё больше взволнована, чем официант. Но её тоже быстро успокоили. Теперь они уже пели вчетвером. Получилось что-то вроде концерта. Только немножечко хуже.
Вечером Максик, потягиваясь и зевая в своей спичечной коробке, сказал:
- Значит, это был первый день моего обучения.
- Да, и притом самый лёгкий, - добавил профессор. - С завтрашнего дня мы начнём работать. Потушите-ка свет, Невидимка Верхолаз.
- Слушаюсь, господин атаман!
Максик выключил свет. В окно светила луна. Красавец Вольдемар стоя спал посреди комнаты. Голубки Минна и Эмма устроились рядышком на его деревянной макушке. Конечно, это было не так удобно, как на шкафу, но зато что-то новое!
Профессор захрапел. А Маленький Человек тихонько напевал про себя:
А после я и Йокус
Покажем в цирке фокус.
На этом месте глаза его стали слипаться.
Глава 8
"Максик-альпинист". Перепутанные фраки. Три сестры Марципан. Что такое батут? Галопинский - фокусник на коне. Йокус фон Покус отказывается выступить
Каждое утро они несколько часов посвящали тренировкам. После занятий Маленький Человек купался в крышке от мыльницы. Они тренировались во всех городах, куда цирк "Стильке" приезжал на гастроли. В пути манекен лежал в багажной сетке, и нужно было следить за тем, чтобы Вольдемар из неё не вывалился.
Они никогда не ездили в вагонах, принадлежащих цирку, в вагонах, которые прицеплялись к одному или нескольким товарным составам: тут был вагон-ресторан, вагон с лошадьми и с клетками, в которых рычали хищники, вагон с шатром и с проводами для тысячи электрических лампочек, вагон с музыкальными инструментами, отопительной системой, трапециями, канатами, плакатами, вывесками, костюмами, коврами, стульями, тумбами, бамбуковыми штангами, кассами, сторожами, бухгалтершами и слесарями, монтёрами и инструментами, сеном и соломой, а также вагон для директора Грозоветтера, и его жены, и его четырёх дочерей, и двух сыновей, и зятьёв, и невесток, и семи внуков, и… и… и… вот я и запутался… О чём, бишь, это я рассказывал?
Ах, вспомнил! Они путешествовали не с цирком, а только в скором поезде. И жили они не в вагонах, а в гостиницах.
- Я очень люблю цирк, - говорил он. - Но только тогда, когда в нём полно зрителей. Кроме того, я люблю жизнь и хорошую погоду.
- И меня! - крикнул Максик во всё горло.
- Тебя, - нежно сказал Йокус, - я люблю даже на целый сантиметр больше, чем хорошую погоду.
Полгода спустя Маленький Человек взбирался на красавца Вольдемара, как альпинист на Альпы или на горы Саксонской Швейцарии. Только с той разницей, что он не был привязан канатом. Это было опасно. Ведь по сравнению с ним манекен был таким же огромным, как для нас высотный дом.
К счастью, Максик совсем не боялся высоты. Так, например, он легко взбирался по брюкам вверх, потом нырял под пиджак, добегал по поясу до подтяжек, подтягивался на них до середины, потом одним прыжком перебирался к галстуку и по его изнанке, как по ущелью, карабкался до узла. После короткой передышки на галстучном узле он соскакивал на лацкан и с его петлицы съезжал прямо во внутренний карман пиджака.
Я рассказал вам лишь об одном из его удивительных восхождений. О других я вам не буду подробно рассказывать: вы ведь знаете, что каждое моё слово чистейшая правда. Я не буду также уточнять, зачем и почему Максик каждый день взбирался на Вольдемара. Сам Максик хорошо знал зачем. Но ни с кем не говорил об этом. Что же касается красавца Вольдемара, то и тот, конечно, тоже знал, в чём дело. Но куклы, в том числе и большие куклы - манекены, умеют хранить секреты.
Во всяком случае, профессор был очень доволен успехами Максика. Иногда он даже называл его "Максик-альпинист". Это было очень большой похвалой. И глаза Максика сверкали от гордости.
Несмотря на такие успехи, учение продолжалось бы ещё три, а то и целых четыре месяца, если бы однажды вечером в цирке не перепутали фраки. Какие фраки? Фрак профессора и фрак наездника Галопинского. Невероятный случай!
Господин директор Грозоветтер и по сей день ещё верит в то, что всё это произошло случайно. Но, кроме него, в цирке "Стильке" никто этому не верил. Ни один из глотателей огня, ни один китаец, ни один продавец мороженого и ни один канатоходец. А "3 сестры Марципан" и вовсе в это не верили. Роза Марципан, самая красивая из них, утверждала, что это была подлая месть. Я думаю, что она права. Здесь, наверное, сыграла свою роль ревность. Потому что Роза Марципан вскружила голову всем мужчинам в цирке. Хотя ей вовсе и не хотелось этого.