* * *
- Алло, Михаил? Молчуненко вас беспокоит. Не помешал?
- Нет, Алексей, всё в порядке.
Самойлов разлил по чашкам чай, придерживая плечом телефонную трубку.
- Ваш оператор недалеко от вас?
- Здесь, рядом. Что-то срочное?
- Думаю, подобное вас должно заинтересовать. Приезжайте на улицу Анри Барбюса, дом номер четырнадцать, жилая девятиэтажка. Печерский район, чуть выше Дворца "Украины". Жду!
Раздались короткие гудки: Молчуненко положил трубку.
- Володя, - Михаил прервал ужин оператора, - Как говорят медики, на выезд.
- Какой выезд? Посмотри на часы: половина одиннадцатого ночи. - Дмитриев намазал на хлеб масло и положил сверху солидный кусок дешёвой варёной колбасы.
- Не ночи, а вечера. Поехали, нас Молчуненко ждёт. И думаю, не просто так, раз хочет, чтобы ты взял камеру.
Володя дожевал на ходу бутерброд, спустился вниз, быстро завёл машину и через сорок минут они поднимались по узкой улочке вверх, со стороны Дворца культуры "Украина".
Молчуненко, как и обещал, встретил их на обочине дороги:
- А помедленнее ехать не могли? - он вскочил на заднее сиденье, захлопнул дверцу. - Чуть не пропустили. Первый поворот налево, метров сто.
Машина рванула с места, вгрызаясь резиной в асфальт.
- Интересно, и что мы могли пропустить? - пробормотал Володя, пока пристраивал авто. Забросив сумку с камерой на плечо, он стремительным шагом направился за журналистами.
- Сейчас из подъезда будут выходить некоторые личности. Снимай всё подряд, а информацию дам чуть позже. - на ходу объяснял Молчуненко.
- Хоть с кем это связано? - поинтересовался Самойлов.
- "Часовщики". Помните, вас интересовала сия организация. Задержали одного из лидеров. Некто, Крючков Роман. Имя ничего не говорит?
- Нет. - отрицательно кивнул головой журналист. - Из этих только с Кузьмуком знакомы.
- Он один из его помощников. Пришли.
Возле подъезда к этому часу уже толпились журналисты из разных телекомпаний. "Свобода", заметил Михаил, "УТН", первый национальный…
- А откуда узнали, что произойдёт задержание?
- А откуда я узнал? - усмехнулся Молчуненко. - Народные избранники позвонили. Милиция подтвердила. Включайтесь в процесс. Ведут.
Из подъезда двое милиционеров вывели молодого человека, заломив тому руки за спину. Лица арестованного Михаил рассмотреть не смог: из-за боли в суставах юноша сломался пополам, и мог смотреть только в землю. Следом за ними вышли ещё несколько сотрудников органов внутренних дел в милицейской форме, с полиэтиленовыми пакетами в руках. За ними, что-то агрессивно выкрикивая, шли люди в штатском. Представители молодёжного движения "Час". Некоторые лица Михаилу были знакомы. Впрочем, на них он не обратил внимание.
Последней выскочила из подъезда Юлька. С красными от слёз глазами. Короткие растрёпанные волосы на маленькой головке превращали её в незащищённого, бессильного цыплёнка. Она всё время пыталась вырвать из руки одного из милиционеров пакет, в котором, судя по всему, хранился найденный на квартире задержанного обвинительный материал.
Дверь милицейской машины распахнули. Юношу заставили сесть на заднее сиденье, зажав его худое тело двумя спецназовцами.
- Ёлка, я не виноват! - услышал Самойлов крик задержанного. - Они мне всё подложили! Скажи всем, Ёлка! Я не виноват!
Дверь захлопнули. Двигатель взревел, машина рванула с места и исчезла за поворотом.
- Только что вы видели задержание Романа Крючкова, активиста организации "Час". - телекамера первого национального проводила машину, и теперь снимала телерепортёра. - По показаниям сотрудников внутренних дел, на квартире у арестованного обнаружены самодельная бомба, запал, два газовых баллончика, а также наркотические вещества.
- Только что мы с вами стали свидетелями того, - в нескольких метрах от "УТН" работала телекомпания "Свобода", - Что преступная власть, как в тридцать седьмом, сталинском, году организовывает аресты ни в чём неповинных людей, подбрасывая им компрометирующий материал состряпанный в местном управлении внутренних дел…
Михаил посмотрел по сторонам. Юлька сидела на корточках, прислонясь к бетонной стене, и плакала.
- Юля. - Самойлов подошёл к девушке, тронул её за плечо, - Вставай. Пошли к нам в машину.
Девчонка вскочила на ноги.
- А вы как здесь оказались? - вскипела она. - Ну да, вам позвонили. Чтобы и в Москве знали, какие мы наркоманы, террористы, убийцы! - Самойлов протянул руку, но девушка с силой откинула её. - Не трогайте меня! Все вы продажные! Как те ментяры, которые его скрутили. Ведь они ему всё подсунули! Понимаете? Подсунули! Вы…
- Понимаю. - Самойлов силой подхватил девушку под руки и, буквально, поволок к "жигулёнку".
Юлька пыталась вырваться, билась в руках, ногами упиралась в землю, но Михаил, всё-таки, заставил её сесть в автомобиль, сунул в руки пластиковую бутылку с "пепси", а сам упал рядом:
- Выпей воды. - девчонка отрицательно замотала головой, но Самойлов заставил сделать несколько глотков. Девушке, вроде, полегчало. - Теперь рассказывай, что произошло.
Дочь портретиста стала отвечать не сразу. Видимо, говорить с Михаилом у неё особого желания не было, однако журналист настаивал:
- Итак, я жду.
- Они пришли два часа назад. Мы с Романом…. Вы не подумайте, между нами ничего нет. Ну, то есть…
- А я ничего и не думаю. - Самойлов достал сигареты, закурил. - Дальше.
- Показали постановление на обыск…
- Кем подписанное?
- Не знаю. Они Роману и его маме показали. Потом нас закрыли на кухне.
- Кого "нас"?
- Меня и Ромину маму. Она сейчас там, на верху. Плачет.
- А Роман?
- Был с ними. Приехали репортёры. Нас выпустили, а после начали обыск. С кинокамерами. Вот тогда в столе менты и нашли бомбу…
- Не менты, а милиция. О том, что это бомба, они сказали?
- Да. А потом из Роминой куртки, точнее, из кармана, достали пакет, с порошком.
- А почему решили, что в пакете наркотик?
- Один из них попробовал порошок на язык.
Самойлов усмехнулся: специалисты сраные. Насмотрелись американских боевиков.
- Так.
- Что так?
- Дрянь дело, вот что. Посиди здесь, пока пообщаюсь с друзьями. И не вздумай убежать. Мне ещё поговорить с тобой нужно.
Журналист вылез из машины, и направился к Володе и Молчуненко, которые курили невдалеке.
- Симпатичная девочка. - кивнул на машину Молчуненко.
- Знакомая.
- А что здесь делала?
- Я же говорю: знакомая задержанного.
- Вот оно что… - протянул Молчуненко. - И как тебе происходящее?
- Никак. Всё как у нас. Политика и криминал рядом идут. А менты их наручниками скрепляют.
- То, что здесь есть криминал, ещё доказать следует. - вставил слово Володя.
- А бомба? - напомнил Самойлов.
- Какая бомба? - отреагировал Молчуненко. - У сопляка восемнадцати лет, который и в армии то не служил, и бомба? Миша, не смешите людей.
- Тогда зачем вы нас вызывали?
- А вот этот вопрос по существу. - Молчуненко сделал паузу для того, чтобы москвичи прочувствовали момент. - Теперь делайте всё осторожно. Посмотрите вправо, в затемнённую сторону. Я ведь, собственно, только из-за этого вас и позвал. Только смотрите ненавязчиво. Может, увидите нечто любопытное.
Михаил ещё раз затянулся дымом от сигареты, и слегка повернул голову в сторону, якобы в поисках места, куда можно было бы выкинуть окурок. Милиция разъехалась. В указанном направлении отсвечивала серым цветом фирменная, дорогая иномарка, в которую в этот момент усаживались "часовщики". Так, повернуть голову ещё чуть правее. "Мерседес". Кто, кто в "Мерседесе" сидит? Окурок полетел в темноту. К машине подошёл молодой человек. О чём-то начал разговаривать с водителем. На несколько секунд зажёгся верхний свет. Самойлов резко отвернулся.
- Мамочки мои родные. Народные депутаты.
- И не просто депутаты. - Молчуненко вытянул сигарету из пачки оператора, и прикурил, закрывая огонёк ладонью руки, - Олег Круглый - парламентская фракция "Незалежна Украина", правая рука пана Козаченко. Виктор Лузгин - "Блок Литовченко". А Николай Зайченко - первый заместитель Литовченко. В задачке с тремя известными встают вопросы: что представители оппозиции делали на месте задержания активиста организации, которая к ним, как они заявляют, не имеет никакого отношения? Почему они приехали раньше милиции? Я приехал вместе с милицией. А они уже стояли здесь.
- Сдали своих? - выдвинул версию Дмитриев.
- Или, с их согласия, мы видели хорошо разыгранный спектакль. - Молчуненко курил жадно, глубоко затягиваясь. - Мальчик ночь переночует в РОВД, утречком, как ни в чём ни бывало, вернётся в дом родной. Они сейчас общаются с "часовщиками"?
Дмитриев щелчком выбросил окурок:
- Да. Сели в машину к ним.
- А вам кто звонил про арест? - поинтересовался Михаил.
- Хрен его знает. Звонили Главному Из пресс-центра МВД. - Молчуненко подёрнул плечами: похолодало. - Мне перезвонили из телекомпании, по мобильному, приказали ехать сюда. Думал, своего оператора вызвать, а как увидел этих ребят, то решил позвонить вам. Уж у вас то, думаю, плёночку никто не посмеет изъять.
- Изъять, может, и не посмеют, а вот выкрасть… - с сомнением покачал головой оператор.
- Типун тебе, Вовка, на язык. - Самойлов посмотрел в сторону машины. Юлька сидела на заднем сиденье, свернувшись в клубок, и нервно вздрагивала. - Ну что, мужики, давай отвезём барышню домой, а сами по соточке? Глядишь, может и мысли достойные наших голов придут. Как думаешь, пан Молчуненко?
* * *
Магазин "Лісова пісня" среди киевлян пользовался особой популярностью: в нём, ещё с далёких советских времён, продавали самые лучшие кондитерские изделия. Подполковник Синчук иногда посещал его, чтобы купить для своей четырёхлетней дочери конфеты. Вот и в тот день он зашёл скупиться. Пока продавщица взвешивала товар, а Станислав Григорьевич пересчитывал деньги, в очередь за ним пристроился Медведев.
- Десять восемьдесят. - продавец с улыбкой положила товар на прилавок.
Станислав Григорьевич протянул гривни, но голос за спиной остановил его жест:
- Позволь расплатиться мне.
Синчук оглянулся и охнул от удивления:
- Герка, ты что ли? Какими судьбами у нас?
Он крепко обнял приятеля. Они забрали покупку и покинули магазин. Станислав Григорьевич на улице ещё раз хлопнул Медведева по плечу:
- На сколько дней к нам? Может, поехали ко мне, я тебя со своими познакомлю.
- Да нет, Стас, сегодня не получится. - Медведев посмотрел по сторонам: нет ли где скамейки. Синчук по своему оценил его взгляд:
- Ждёшь кого-то? Или страхуешься?
- Ни то, ни другое, Стас. Не хочу лгать. Приехал специально к тебе.
- Понятно. - приветливое настроение подполковника моментально улетучилось, как эфир. - Щетинин прислал?
- Не совсем. Точнее, его предложение, моя инициатива.
- Значит, дружеский ужин отменяется.
- Сегодня да. Но в будущем, если договоримся, обязательно.
Синчук достал из пакета конфету, развернул обёртку и бросил сладкий продукт в рот:
- Говори, я весь внимание.
- Может, отойдём куда-нибудь. Или в кафе посидим.
- Извини, Герман, но, к сожалению, у меня мало времени.
- Ясно. Я ещё ничего не успел сказать, а выводы тобой уже сделаны.
Станислав Григорьевич усмехнулся:
- А что ты хотел? Не я разваливал ту систему, и не я виновен, что мы оказались по разные стороны баррикад. Однако, не знаю, как ты, а я помню, что мы говорили друг другу десять лет назад. Тогда ещё живой Рустам сидел в кабинете. А вот ты помнишь?
Медведев кивнул головой:
- Да, помню. Именно потому, к тебе и приехал.
Синчук взял вторую конфету:
- Говори. Только без воды.
- Добре.
Киевлянин усмехнулся:
- И без украинизмов. Иначе всё будет напоминать стёб.
Герман Иванович хлопнул старого сослуживца по плечу:
- Согласен. Ты знаешь, что мы, то есть Москва, стоим на стороне Яценко.
- Вон ты с чем. Только я то здесь при чём?
- Стас, давай без этого, как ты выразился, стёба. Договорились? Да, Москва поставила на Яценко. Так вышло. Но это не значит, будто на него поставили все. В Москве есть и те, кто заинтересован в победе Козаченко.
- В Белом Доме? - брови Синчука в удивлении изогнулись. - Кто? Из оппозиции? С каких это пор наша структура стала поддерживать антиправительственные силы? Или…
- Сейчас сказать не могу. Но поверь, они есть.
- И они тебя прислали? - в голосе подполковника прозвучал ярко выраженный скепсис.
- Повторяю: поездка устроена Щетининым. А вот встреча с тобой, моя личная инициатива. Впрочем, к Козаченко я отношусь негативно. Как и к Яценко.
- Герман, с каких это пор ты стал недооценивать Щетинина? Думаешь, Иванович не мог предположить, что ты захочешь, как выразился, по собственной инициативе, встретиться со мной?
- И да, и нет. - вынужден был сознаться Медведев. - Скорее всего, он предполагает, что с тобой встречаться буду, но только по поводу поддержки Яценко.
- Ловко пляшут ваши девки! - подполковник оглянулся по сторонам. Вроде, ничего примечательного. - Продолжай.
- Тех людей, в Москве, которые заинтересованы в победе оппозиции в Украине волнует вопрос: кто-нибудь из СБУ вёл переговоры с Козаченко, или его людьми?
Новая конфета потерялась во рту подполковника.
- Гера, ты слишком много хочешь.
- Понимаю. Потому к тебе и пришёл.
- "Контора" официально стоит на стороне премьера.
- Это ты хорошо заметил: официально. А неофициально?
- У каждого своя точка зрения.
- Меня интересует твоя. Итак, были переговоры, или нет? Те люди могут рассчитывать на выигрыш?
Синчук тряхнул головой.
- Как будто тебе не известно.
- Известно, Стас. Но меня интересует, до какого уровня они дошли.
Синчук заглянул в пакет. Конфет осталось в половину меньше от купленного:
- Вот же… Придётся снова идти в магазин. - он протянул пакет Медведеву, - Будешь?
Тот отрицательно покачал головой:
- Зубы. Прямо беда. Ничего сладкого есть не могу. Моментально челюсть от боли сводит.
- Зубы - дело серьёзное. - подполковник кивнул на скамейку, - Присядем.
Как только они примостились на деревянной поверхности, Синчук тут же спросил:
- Насколько серьёзна ситуация?
- Очень серьёзна. - Медведев решил приоткрыться. - Незадолго до отравления Козаченко в Мюнхене произошла одна любопытная встреча. Некий Гюнтер Шлоссер принял в своём доме неких Генриха Беддекера и Стивена Хайта.
- Первый, если не ошибаюсь, политик. Второго не знаю. А вот третий мне знаком. ЦРУ.
- Да нет, практически из штата ЦРУ вышел. Готовит кадры для госдепартамента США в институте стратегических исследований. Второй, с кем ты незнаком, Генрих Беддекер, связан с немецким сталелитейным бизнесом.
- И чем любопытна их встреча?
- Они обсуждали ваши выборы. И приняли решение о поддержке Козаченко.
- Нашёл чем удивить. У нас сейчас все контактируют с Западом. Как и у вас.
- Да нет, Стас. В данном случае это не контакт, а прямая продажа родины Западу. С полным отторжением России. Понимаешь? Полным.
- Думай, какими словами бросаешься.
- А мне не нужно думать. - Медведев посмотрел в глаза украинского контрразведчика. - Продают не мою, а твою родину. Как шлюху.
- Замолчи! - голос Синчука прозвучал тихо, но твёрдо.
- Да нет, брат, если я буду молчать, ты будешь молчать, то завтра в твоей стране все будут жить с повязками на глазах, а послезавтра и в моей. Надоело, Стас, глотать то, что нам подсовывают. - Медведев провёл ребром ладони по горлу. - Вот так надоело. Информация проверена. Штаты интересуют базы в Крыму. Ради этого они пообещают Козаченко и его людям всё, что угодно. И за красивыми речами о свободе и независимости спрячутся большие "бабки". А ты, твоя семья, моя родня в Чернигове, да и все они, - Медведев кивнул в сторону прохожих, - станут заложниками внешней политики ваших так называемых демократов. Хватит нам Горбачева. Те люди в Москве, кто поддерживает победу над властью Кучерука, не собираются влиять на внутреннюю и внешнюю политику Украины. Однако, они хотят сохранить и преумножить те связи, которые на данный момент существуют.
- В таком случае, им сам Бог велел всеми силами поддержать Яценко.
- Они поначалу на него и сделали ставку. Но Владимир Николаевич - личность непредсказуемая. Неуправляемая. Его насильственные методы дискуссий с нефтетрейдерами показали всю внутреннюю сущность этого человека. А потому, тем лицам нужны контакты с людьми Козаченко.
- Думаешь, он тот человек, на которого "тем людям" следует делать ставки?
- Я не говорил, что они делают на Козаченко ставку. В наше время ставить на одну, конкретную личность - самоубийство. Но, "те люди" прекрасно отдают себе отчёт: Яценко, если станет президентом, узурпирует власть. А Козаченко, какой - никакой - демократ. А с демократом всегда можно договориться. Или же переубедить. Стас, - Медведев говорил тихо, но чётко и внятно. - нельзя рвать по живому то, что создавалось столетиями. Больно, когда рвут. Неплохо было бы, если бы после, я имею ввиду после выборов, всем было хорошо.
- Всем и хорошо? Такого не бывает.
Медведев опустил глаза. Кажется, встреча не удалась.
Синчук спустя минуту произнёс:
- Сегодня задачи служб безопасности существенно изменились.
- Но не изменилось главное: мы должны защищать своих граждан от любого посягательства на их жизнь, свободу и благосостояние. Независимо от того, есть промеж нас граница, или нет. Я думаю, в поддержке заинтересованы все.
- А Луговой приехал в Киев посмотреть на достопримечательности? - уколол Синчук.
- Ты помогаешь мне с Козаченко, я помогаю с Луговым. Возвращаюсь к началу беседы: не все поддерживают в Москве Яценко.
Синчук прожевал последнюю конфету, глядя, на проезжающие по брусчатке автомобили, и проговорил:
- С Козаченко встречалось всё наше руководство. Результаты переговоров мне не известны. Действительно неизвестны.
- Скажи, Стас, - после некоторой паузы, произнёс Медведев, - как так случилось, что мы вместе служили, дружили, делали одно дело, нередко проливали кровь… Без пафоса, Стас, но так оно и было. И в один момент стали врагами? Хорошо, - тут же отреагировал на косой взгляд собеседника Герман Иванович. - не врагами. Конкурентами. Какая разница… Ответь мне: с каких пор зелень доллара заменила нашу дружбу? Разве ты об этой бумажке думал, когда тащил меня через афганскую границу? Или я думал о ней, вытаскивая тебя из горящей машины?
Подполковник молчал.
Медведев поднялся, одёрнул полу костюма.
- Извини, кажется я ошибся. Судя по всему, заменяет. - полковник протянул руку. - Бывай, Станислав.
Синчук поднялся следом.
- Ты даёшь гарантию, что вся работа будет проведена исключительно в интересах Украины и России? Только без пафоса.
- Да. - Медведев смотрел прямо в глаза собеседника.
- Тогда, так и быть, помогу. Что нужно сделать?
- Первое. Сведи меня с Петренко.