* * *
- Любопытно. - Игорь Юрьевич оглянулся по сторонам. Ни на площадке, ни снизу, ни сверху никого не было.
Мужчина достал из кармана портмоне, извлёк из него тонкую металлическую пластинку. Через несколько мгновений язычок замка щёлкнул, и киевский гость оказался в своём временном жилище. Не раздеваясь, Игорь Юрьевич прошёл в комнаты.
Кейс лежал не на том месте, где он его оставил. И содержимое внутри небольшого чемодана тоже лежало не так, как он его упаковал. В квартире без него явно кто-то похозяйничал.
Игорь Юрьевич вернулся к двери, заперся изнутри.
Спустя несколько минут, он скинул с себя всю одежду, принял душ, накинул на мокрое тело махровый халат, достал из пакета, который принёс собой, еду и принялся за ужин. По телевизору показывали какой-то боевик, фильм из нелюбимой им категории. Но так, как делать было нечего, то он досмотрел его до конца. Когда сон его окончательно сморил, табло электронных часов показывало 00.34. Тридцать четыре минуты нового дня, двадцать первого ноября 200… года.
ЭПИЗОД ВТОРОЙ: ТЕМП
Воскресенье, 21-е 05.33, по Киевскому времени
Телефонный звонок заставил приподняться с кровати и сонными глазами посмотреть на часы. Твою мать, пробормотал Самойлов, поднимая трубку.
- Кому не спится в ночь глухую?
- Вам ответить в рифму, или как?
- Или как… - Михаил потянулся за сигаретами. - Слушай, Юлия батьковна, у тебя совесть есть? Ты знаешь, который час? Если нет, то позволь сообщить - половина шестого. Утра. У вас что, в Киеве, появилась новая традиция: поднимать гостей города ни свет, ни заря радостными телефонными звонками?
- Да ладно вам. Потом выспитесь. Просто так я бы не звонила. Вставайте. И будите своего оператора. Сделаете одуренный репортаж. Срочно приезжайте к станции метро "Харьковская". Мы там будем держать оцепление.
- Что вы там собираетесь держать? - не разобрал последние слова Самойлов, но телефон уже издавал короткие гудки.
Журналист выполз из нагретой постели и поплёлся на кухню, делать кофе. Пока кофеварка гудела, Михаил пытался сообразить, что делать. Послушать девчонку, или плюнуть на всё и вернуться досматривать сон. Однако, всё решилось само собой.
Видимо и Володю разбудил этот же звонок, потому что в комнате послышался шум и щёлканье замков от чехлов с аппаратурой.
Михаил налил кофе в две чашки. Заспанный Дмитриев прошёл в кухню, поднял свою, отпил и кивнул на ещё тёмное, с редкими отражениями света в соседних домах, окно:
- Хреновые у меня предчувствия.
Самойлов подошёл к нему, тоже посмотрел на улицу. За стеклом сыпал снег. Крупно сыпал, по зимнему. Михаил зевнул и пробормотал:
- Ну, девка… Всыплю ей по первое число, если напрасно нас подняла.
* * *
07. 00, по Киевскому времени
В семь утра Игорь Юрьевич покинул свою квартиру, спустился вниз по лестнице, пешком прошёл два квартала до торгового, круглосуточно работающего центра, задержался у таксофона, набрал телефонный номер по памяти:
- Слушаю. - ответил мужской, довольно бодрый, для такого времени, голос.
- Я в Киеве.
- Замечательно. Сбросьте мне "непринятый" вызов с мобильного телефона и ждите звонка.
Столичный гость повесил трубку, зашёл в супермаркет, купил два стартовых пакета для мобильной связи, и через десять минут вернулся домой.
* * *
07.30, по Киевскому времени
- Семь тридцать утра. Станция метро "Харьковская". Четыре автобуса с так называемыми туристами, собираются в день повторных выборов президента, отправиться за город в сторону Чернигова. - молодой репортёр телеканала "Свобода" рукой указал в сторону "ЛАЗов". Оператор послушно последовал камерой за его жестом.
Автобусы припарковались с краю трассы. Старые. Заиндевевшие. Водители и пассажиры, находящиеся внутри, видя оживление вокруг их транспорта, пытались не реагировать на выкрики молодёжи с жёлтыми повязками на рукавах и отказывались выходить. Лишь некоторые смельчаки, в основном мужчины, становились на ступеньки, чтобы покурить. На них тут же набрасывались журналисты. Как только камера наводила на лица курильщиков объективы, те отворачивались, стыдливо пряча лица. Давать интервью никто не хотел.
Самойлов кивнул Володе:
- Сделаем общую картинку и вид спереди. Потом более детально. Крупным планом возьмёшь первые два автобуса. Особенно молодняк под колёсами.
Дмитриев кивнул головой и принялся фиксировать место происшествия.
Путь автобусам перегородили несколько десятков студентов с плакатами в руках, взывающими к совести избирателей, а под передние колёса транспорта легли молодые люди, не давая автобусам возможности тронуться с места.
- Фальсификациям - нет! Фальсификациям - нет! - раздавались выкрики из рядов пикетирующих.
Михаил подошёл к одному из курящих из заблокированного автобуса:
- Сигареты не будет?
Тот, молча, протянул пачку.
- Спасибо. На природу собрались?
- На пикник. - мужчина смотрел поверх Самойлова, словно слепой.
- Молодцы. - Михаил запахнул ворот куртки, пряча тело от пронизывающего снежного ветра. - Погодка подходящая. Особенно поплавать.
- Под водочку и шашлычок любая погода сойдёт. - мужик сплюнул на ледяной асфальт.
- Это точно. Давно мёрзнем?
- А тебе то что?
- Так, любопытно.
- С семи часов.
- И что, эти, - Самойлов кивнул на передок автобуса, - давно лежат под колёсами?
- Да нет. Легли, как только телекамеры появились.
- Логично.
Самойлов сунул руки в карманы, но теплее не стало.
Володя ещё раз сделал съёмку передка одного из автобусов и, поскользнувшись, чуть не упал.
- Осторожно. - Юлька подхватила оператора под руку. - Здорово, что приехали. Видели, нет, вы видели это? Вот, гады, что делают.
- А что они делают? - разыгрывая непонимание, спросил Михаил.
- Вертушку.
- Что? - теперь действительно не понял Самойлов.
- Карусель. - новое название тоже ничего не подсказало журналисту. - Вывозят избирателей голосовать по открепительным талонам в другие города. - наконец пояснила девушка нормальным языком. - Эти два автобуса едут в Чернигов. - Юлька махнула рукой в сторону транспорта. - А те в Кагарлык.
- А вы их не пускаете? - догадался Самойлов.
- Ну да. А что здесь смешного? - Юлька с недоумением посмотрела на улыбающегося Михаила.
- Зайка моя, оглянись. - Самойлов положил руку на плечо девчонки. - Сколько видишь автобусов?
- Четыре.
- А сколько посадочных мест?
- Откуда я знаю. - вскинулась Юлька.
- Я за тебя отвечу…
- Тридцать. - пояснил вместо товарища Володя, пряча камеру в чехол. - Умножаем на четыре. Сто двадцать. Даже если эти ребята будут кататься целый день, притом, что, как показал первый тур голосований, на одного избирателя нужно уделить, в среднем, час, то есть шестьдесят минут, плюс дорога, то они смогут кинуть максимум тысячу открепительных талонов. Тысяча против двадцати миллионов: как тебе такое сравнение.
- Но ведь они не одни такие. - вскипела девчонка.
- А ты можешь представить себе десять тысяч автобусов разъезжающих по одним и тем же городам? Я, лично, нет. При Сталине, наверное, смог бы. Но не сейчас. Для подобных действий необходима крепкая централизованная власть. Диктатура. А у вас ни то, ни сё. Ни рыба, как говорят, ни мясо.
- На что вы намекаете? - Юлька прищурилась.
- Да какой тут намёк. - Самойлов усмехнулся. - Ты мне звонишь в половину шестого утра с сенсационным сообщением. Откуда ты узнала в половину шестого о том, что здесь будет происходить в семь утра? Молчишь? Тогда отвечу я. От своих друзей. Откуда они узнали? Отвечаю. Либо в стане ваших врагов есть ваши друзья. Либо…
- Что, либо?
- Либо твои друзья сами разыграли всю эту комедию.
- О чём вы говорите? - девушка захлебнулась от негодования. - Как вы можете? Вы…
- Не кричи. И включи свой интеллект. Ты же не глупая девочка.
Юлька затрясла головой.
- Вы не смеете так говорить! Потому, что вы… Мои друзья не могли так поступить.
Самойлов хотел, было, добавить, что в политике друзей нет, есть только временные партнёры, но Юлька отвернулась и побежала прочь. Михаил с горечью плюнул.
Володя толкнул его в бок:
- Зря девочку обидели. Лучше бы промолчали.
- Кому лучше? Ей лучше? Или нам лучше? - не сдержался Самойлов.
- Ты чего кипятишься? - взорвался в свою очередь Володя. - Нас прислали делать репортаж, вот мы и делаем. А со своими сантиментами, вон, иди на девятый этаж, и в стенку сопи.
- Так ты сам начал: девочку обидели… Лучше бы промолчали…
- Да пошёл ты… - Дмитриев подхватил сумку и направился в сторону "жигулей". Михаил выругался и бросился догонять друга.
- Ладно. Хватит ерепениться. Поехали домой. Здесь больше делать нечего. У нас и так сегодня денёк будет, что называется…
* * *
08.34, по Киевскому времени
"Сообщают из Черкасской области. В селе Миргородском, Милославского района, на избирательном участке N 166 ночью было совершено убийство милиционера, охранявшего находящиеся в Доме культуры, где находится избирательный участок, документы по второму туру выборов в президенты Украины. Прокурор Черкасской области отдал приказ о расследовании преступления.
Первый национальный канал Украины,
21 ноября 200…года"
* * *
09.46, по Киевскому времени
Молчуненко смотрел на себя в зеркало. Правая рука сжимала электробритву, но освобождаться от двухдневной растительности не было никакого желания.
В одиннадцать часов начнётся прямой эфир. Сутки он будет "в картинке". Один. Без помощников.
Два дня назад почти весь коллектив телеведущих компании объявил ему бойкот. У каждого имелись свои причины для единодушного молчания, но открыто, в глаза, высказалась только Жанка. Как же она тогда выкрикнула? Рука крепче сжала бритву. Мол, он поддерживает кандидата от ныне действующей власти, и не даёт возможности на реализацию своих планов другому кандидату. Вон как загнула. Интересно, и какими действиями простой телеведущий смог не дать возможности реализоваться кандидату от оппозиции, состоятельному человеку, с миллионным достатком, главе партии, в которой насчитывается сотни тысяч членов.
Четыре года назад, когда Молчуненко придумал, и с трудом вывел в эфир аналитическую информационную программу "Политринг", у него моментально появилась масса завистников. Ещё бы. Передача получилась острой, ко времени. В ней могли выступить все, кто не боялся высказать личную жизненную и политическую позицию. На тот момент Геннадий Сергеевич считался самым бескомпромиссным телеведущим, имеющим собственную, нередко резко отличающуюся от официальной, точку зрения. Через телепередачу прошло множество политиков, начиная с президента и заканчивая представителями неформальных объединений. Несколько раз Молчуненко вызывали "на ковёр" среднего и высшего начальства. Пару раз серьёзно угрожали. И тем не менее, он оставался таким, как есть. Принципиальным, целеустремлённым.
Как вышло, что теперь он остался в одиночестве, Геннадий Сергеевич так и не понял. Все последние годы Молчуненко стремительно поднимался по лестнице журналисткой славы, под час сметая препятствия на своём пути, в виде соперников - всё той же журналисткой братии. Чем и заработал нелестную славу. Одни им восхищались. Другие "по чёрному" завидовали. Но и те и другие соглашались в одном: всё-таки репортёром Молчуненко был от Бога. Мог всегда прочувствовать материал и сделать, даже из банального события, бомбу. Чем и устраивал руководство компании.
И вот, два дня назад, завистники и сторонники в лоб заявили, о своём не желании видеть господина Молчуненко в стенах студии. Генеральный продюсер, самое интересное, на импровизированном собрании так и не появился. Но позже, когда на совещании поставили вопрос, кто будет вести телемарафон вместе с Геннадием Сергеевичем, и все промолчали, тут же подошёл к нему и молча кивнул головой. Мол, сам понимаешь. Рад бы тебе помочь в твоей проблеме, но не могу. И добавил вслух:
- Если не поменяете отношения с коллективом, нам придётся расстаться.
Молчуненко вскипел. Что значит, поменять отношения? Изменить своим убеждениям, и принять чужие? Геннадий Сергеевич много лет анализировал политическую обстановку в стране, и видел, что, по большому счёту, в стране идёт борьба между двумя финансовыми группировками, которые слились с политикой, чтобы со всех сторон защищать свой бизнес. Поддерживал ли Молчуненко премьера? Нет. Но он опасался, что смена лидера приведёт к переделу финансовой карты страны, перераспределению богатства, которое разными путями, чаще всего незаконными, приобрели за годы независимости страны нынешние политические дельцы. А конечным результатом подобных действий могла стать гражданская война. Геннадий Сергеевич, в своё время защитился по данной теме, и прекрасно знал: подобные войны организовывают крупные денежные "мешки", и их основная цель - личное обогащение. И начинаются подобные "разборки", как правило, с подавления проигравшего А судя по всему, пан Козаченко собирался провести в жизнь именно это.
После совещания Геннадий Сергеевич пытался поговорить с Жанной, убедить её встать рядом с ним за стойку политической трибуны. Но та отмахнулась от него. Зло. С ненавистью. За что? За убеждения? Чьи убеждения: свои, или его?
Молчуненко покрутил бритву в руке, и положил назад, в футляр. Он тоже сегодня выразит "детский" протест: выйдет в прямой эфир небритым. И будет говорить то, что считает необходимым. И плевать на бойкот. Пусть сначала научатся работать, как он, а не сплетничать по углам.
* * *
10.32, по Киевскому времени
"В десять часов утра, на избирательном участке N 32 проголосовал президент Украины Даниил Леонидович Кучерук. В интервью, сделанном прессе, президент страны, на вопрос журналиста нашего телеканала по поводу акции протеста, против сфальсифицированных выборов, ответил следующее: "Революцию делают фанатики. А её плодами пользуются проходимцы. Банальная истина, известная всем. Но, в нашей ситуации, революции не будет. По одной простой причине: в тех силах, которые разглагольствуют про революцию одни проходимцы". На наш взгляд высказывание президента достаточно точно выразило, за кого бросил свой бюллетень глава Украинской державы.
Телеканал "Свобода",
21 ноября 200…года"
* * *
10.57, по Киевскому времени
Володя протянул Самойлову пакет.
- Что здесь? - Михаил с недоумением принялся разворачивать полиэтилен.
- Бутерброды.
Пока друг жевал хлеб с сыром, Дмитриев сделал съёмку Майдана Незалежности, площади, которая расположилась между Хрещатиком и Европейской площадью. По всему периметру Майдана, от здания Почтамта и до памятника Независимой Украине, сотни две человек устанавливали туристические двухместные палатки, в основном жёлтого и оранжевого цветов. Володя подошёл ближе. Парень, лет двадцати, заметив объектив профессиональной видеокамеры, широко улыбнулся и показал большой палец: мол, всё ОК. На правой руке активиста, как и всех остальных находящихся на площади людей, желтела полоска материи, отличительный знак причастности к оппозиции.
Михаил, наблюдая эту сцену, решил взять интервью:
- Представьтесь, пожалуйста.
- Виктор Смешко. Завод "Арсенал".
- Кузница кадров?
- И не только. Вся точная оптика изготовляется на нашем заводе.
- А что здесь делаете?
- Как что? Революцию против ныне действующей власти.
Дмитриев детально зафиксировал экипировку небольшого палаточного городка. Спальники, газовые плитки, теплообогреватели, продукты в ящиках, воду в пластиковых бутылках.
- Классно подготовились, ребята. - негромко произнёс оператор, но молодой человек его услышал.
- А как же? Не всё чиновничьим крысам держать за собой пальму первенства. Когда-то и нам нужно её перехватить.
Майдан напоминал муравейник. Постоянно подъезжали машины. Активисты сгружали вещи, аппаратуру. По центру площади принялись возводить эстрадную площадку с навесом от холодного, пронизывающего ветра со снегом. Всюду сновали операторы с камерами. То тут, то там проявлялись репортёры, выхватывающие "картинку" и передающие информацию с места событий. С каждой минутой людей на Майдане становилось всё больше и больше.
По площади суетливо сновали несколько десятков крепышей с цепким взором, которые расспрашивали вновь прибывших, откуда они, и, получив ответ, разводили людей по разным местам импровизированной площадки для митинга. Их, как услышал Самойлов, почему-то называли "бригадирами".
- А где здесь есть кафе? - поинтересовался Володя, дуя на замёрзшие руки.
- Внизу, в переходе. Но, думаю, сейчас оно вряд ли работает.
- Москвичи. - послышался окрик со стороны Географического знака и, оглянувшись, Дмитриев с Самойловым увидели журналистов с телеканала "Свобода", с которыми познакомились во время работы в парламенте. - С нами проехаться не желаете?
- Далеко? - поинтересовался на всякий случай Володя.
- У нас тут всё рядом. - "свободненский" оператор махнул рукой. - В сторону Пущи - Водицы. Там замечены автобусы с бритоголовыми. Видимо, едут в Коростень с открепительными талонами. Интервью взять не желаете?
- С превеликим удовольствием. - Михаил пошёл в сторону микроавтобуса с надписью "Телеканал "Свобода". Володя поспешил за ним.
* * *
11.03, по Киевскому времени
"На избирательном участке N 186, Сумская область, неизвестные личности бросили в урны с бюллетенями избирателей полиэтиленовые пакеты с чёрной жидкостью. Работа участка временно приостановлена. Милиция приступила к розыску преступников.
Телеканал "Свобода", бегущая строка
21 ноября 200…год".
* * *
11.11, по Киевскому времени
Игорь Юрьевич приготовил яичницу, поставил её прямо в сковородке на поднос, и устроился с холостяцким, импровизированным завтраком возле телевизора. Из всех каналов он решил выбрать оппозиционный. И не потому, что был приверженцем Козаченко. На "Свободе" не показывали всяких кухонь, квартирных вопросов, самых умных детей, придурковатых компьютерных мультиков - только хроника дня с разных городов и сёл. Без комментариев. Даже из такой мелочи умный человек мог высосать информацию. Чем Игорь Юрьевич и занялся, пережёвывая омлет с хлебом и колбасой, и запивая столь калорийную смесь минеральной водой.
* * *