- Тереза?
- Да?
- А что Дэннис имел в виду, когда сказал, что придет навестить меня через несколько лет?
И вновь наступила тишина, значение которой Сара понять не смогла.
- Не беспокойся, малышка. - От нежности, с которой Тереза произнесла эти слова, у Сары неожиданно брызнули слезы. Старшая девочка дотронулась до ее щеки. - Я не позволю ему добраться до тебя. Ни в коем случае!
И Сара заснула, поверив в обещание Терезы.
Глава 28
Это был воскресный день, и Сара вместе с мамой находилась в ее мастерской. Сара любила здесь бывать, она просто сидела и смотрела, как мама рисует, занимается лепкой или еще чем-нибудь. Мамочка казалась еще красивее, когда творила.
В этот день она работала над пейзажем. На заднем плане мама изобразила горы, перед которыми раскинулся большой луг. На лугу то тут, то там росли деревья с массивными кронами.
Цвета были сочными, яркими и необыкновенными: багрянистое небо, сливочно-желтая трава и неправдоподобно оранжевое солнце. Саре показалось это забавным.
- Как ты думаешь, какого цвета должны быть листья на деревьях? - спросила мама.
Сара задумалась. Ей не хватало слов, чтобы объяснить, почему ей нравится эта картина. Но, глядя на нее, Сара ощущала радость и счастье. Мама уже говорила ей раньше, что такое бывает, что главное - чувства, а не слова.
- Я думаю, как настоящие. Только светлей.
У Сары был небольшой словарный запас, но Линда сразу поняла, что дочка имеет в виду. В воображении Сары возникала картинка, девочка пыталась объяснить ее, и делом Линды было понять мысль дочери.
- Светлее… ты хочешь сказать - ярче? Будто они светятся, как электрические лампочки?
Сара кивнула.
- Так я и сделаю, котенок.
Линда в задумчивости смешивала красную и оранжевую краски. "Может, она тоже станет творческим человеком? Сара сказала, что листья должны быть такими, какими они бывают осенью, только ярче, чтобы соответствовать остальным цветам". Линда взглянула на дочку:
- Тебе нравится моя картина?
- Очень, очень нравится! Когда я на нее смотрю, мне хочется бегать, прыгать, играть и дурачиться!
"Это как раз то, чего я добивалась!" И обрадованная Линда стала рисовать листья, яркие, словно светящиеся изнутри.
Сара, наблюдая за работой мамы, испытывала глубокое, всепоглощающее счастье. Ребенок, она жила настоящим, а ее настоящее было просто замечательным.
Вдруг мама прекратила работу и застыла на месте.
- Что случилось, мамочка?
Линда вздрогнула, услышав голос дочери, и как в замедленной съемке стала поворачиваться к ней. Когда Сара наконец увидела мамино лицо, ее затрясло от ужаса. Линда с широко раскрытыми глазами застыла в безмолвном вопле.
- М-а-а-ма?
Линда вскинула руки, кисть вылетела из них и обрызгала девочку кровью. Сара взглянула на картину. Листья на ней пылали огнем. И вдруг она услышала крик - неистовый, ужасающий, словно из преисподней. Он усиливался с каждой секундой и эхом отдавался в голове.
- Что ты наделала! Что ты наделала! Что-о-о…
И Сара проснулась.
- Что ты наделала!
Этот крик был настоящим, кто-то действительно кричал, здесь, в этом доме.
"Незнакомец?"
Дверь в спальню была открыта.
- Дэннис! О Боже! Что ты наделала, Тереза?
Сара узнала голос Ребекки. "Быстро вылезай из кровати, трусиха! Может, Терезе нужна твоя помощь!" Сара заскулила от ужаса и одновременно от гнева: "Я больше не хочу быть смелой!" - "Противная трусиха, вот ты кто!"
Сара рыдала и тряслась от страха, но все-таки заставила себя вылезти из постели. На ватных, дрожащих ногах она подошла к двери и застыла. "А если там…" - "Быстро выходи!" - "А вдруг Тереза исчезла?" - "Бестолочь! Выходи сейчас же! Трусиха! Тебе уже шесть! Хватить вести себя как младенец!" Сара собралась с духом и вышла в коридор. Ей было так страшно, что она вновь зарыдала.
- Что ты наделала! - продолжала визжать Ребекка.
Рыдания Сары стали еще сильнее, когда она заставила себя пойти на голос женщины. Она хлюпала носом, из глаз текли слезы, и мир стал туманным и расплывчатым. "Не хочу! Не хочу на это смотреть!" На этот раз ее второе "я" немного смягчилось: "Знаю, ты боишься. Но ты должна. Ради Терезы. Она ведь твоя сестра!"
Сара заревела еще громче, однако кивнула в ответ и заставила ноги идти. Через минуту она оказалась в дверях спальни Ребекки и Дэнниса. Там была и Тереза. Она сидела на полу, опустив голову. На коленях у нее лежал окровавленный нож.
Ребекка была в истерике. Абсолютно голая, она сидела на кровати и как безумная беспорядочными движениями щупала Дэнниса. Дэннис лежал спокойно. Его глаза были открыты. И Сара вдруг поняла: Дэнниса больше нет.
- Что ты натворила?
Сара даже задохнулась: "О нет! Тереза!.." Она подбежала к своей старшей сестренке, присела рядом с ней на корточки и потрясла ее за плечо.
- Что произошло?
Лицо старшей девочки было бледным и отрешенным, глаза - безразличными.
- Как я и обещала, моя маленькая, он никогда не придет к тебе ночью. Никогда.
Сара отпрянула в ужасе.
- Вызови полицию, Сара.
Тереза вновь опустила голову и сидела, раскачиваясь взад-вперед.
Пораженная и сбитая с толку, Сара смотрела на нее во все глаза.
"Что же мне делать?" - "У тебя есть визитная карточка. От женщины-полицейского".
- Что ты надела-л-л-а-а-а-а?
"Позвони ей сейчас же".
Сара выбежала из комнаты. В коридоре она вдруг осознала: опасность покинула этот дом, минное поле исчезло.
Как произошло убийство, она поняла только много лет спустя. К тому времени Сара уже не верила в Бога.
Глава 29
Кэтти Джонс сидела рядом с Сарой в своей машине. Кэтти не работала в этот день, но девочка ей позвонила, вот она и приехала. Мигом примчалась. "Просто кошмар какой-то!" - подумалось ей. Кэтти взглянула на покрасневшие от слез щеки и глаза Сары. "Разве можно ее винить! Она попала в новый дом, и в первую же ночь ее приемный отец был убит другой воспитанницей семьи. Господи Исусе!"
- Сара, что произошло?
Шестилетняя девчушка вздохнула так тяжело, словно на ее плечах покоилась вся мировая скорбь, и этот вздох привел молодую женщину в смятение.
- Дэннис ночью пришел к Терезе. Он делал с ней нехорошее. Он сказал, что через несколько лет придет навестить и меня. - Личико Сары сморщилось от плача. - Тереза сказала, что она этого не допустит. Вот почему она убила Дэнниса! Из-за меня-а-а-а!
Сара бросилась к Кэтти, зарыдала у нее на руках. Кэтти замерла. Она была не замужем и не знала, как обращаться с детьми, вдобавок ее воспитал отец, не склонный открыто выражать свои чувства.
"Обними ее, дурочка!" Кэтти обвила девочку руками, и Сара заплакала еще сильнее. "А теперь скажи ей что-нибудь!"
- Ш-ш-ш… Все хорошо! Все будет хорошо, Сара!
"А может, отец правильно делал, что нечасто хвалил и утешал меня?" - мелькнуло у Кэтти. Она была почти уверена, что сказанные слова - неправда. Она сильно сомневалась, что когда-нибудь все будет хорошо.
Рыдания потихонечку стихли. Сара только хлюпала носом, и Кэтти, оставив ее одну, отправилась к Нику Роллинсу, следователю по этому делу.
- Девчонка так сказала?
- Да, сэр. Она сказала, что Дэннис Паркер, приемный отец, которого убили, наведывался к Терезе ночью.
- Черт меня возьми совсем! - воскликнул Роллинс и покачал головой. - Ну, если это подтвердится, тогда и последствия для Терезы будут другими. Если Паркер насиловал ее и грозил то же самое сделать с твоей девчушкой… - Роллинс пожал плечами. - Тогда ее не посадят за убийство.
Они стояли и смотрели, как женщины-служащие выводят Терезу из дома в наручниках. Опустив голову, Тереза шла, как призрак, закованный в цепи.
- Что прикажете делать?
- Посиди пока с малышкой. Сюда уже едут из социальной службы.
- Есть, сэр.
Кэтти наблюдала за тем, как Терезе помогли забраться на заднее сиденье полицейской машины. Потом молодая женщина взглянула на свой собственный автомобиль. Там сидела Сара и широко раскрытыми, невидящими глазами смотрела в ночь сквозь лобовое стекло.
Кэтти вернулась к Саре, и они вместе стали ждать представительницу социальной службы. Роллинс взял у Сары показания. Он говорил с малышкой ласково, и Кэтти была ему очень признательна.
- Кэтти? - позвала Сара, нарушив тишину.
- Да?
- Ты ведь не поверила мне, когда я рассказывала о человеке, который приходил ко мне в дом?
Почувствовав неловкость, Кэтти поежилась. "Что же мне теперь делать?"
- Я сомневалась, верить тебе или нет, Сара. Ты была… так расстроена!
Сара пристально посмотрела ей в глаза.
- Но ты рассказала об этом другим полицейским?
- Да-да! Конечно!
- И они не поверили?
Кэтти снова поежилась.
- Не поверили.
- Почему? Они думали, я вру?
- Нет-нет. Совсем не так. Просто… они не нашли ничего, что указывало бы на присутствие в доме другого человека… Порой, когда случаются несчастья, люди… люди могут что-нибудь перепутать. И не только дети, даже взрослые. Вот они и подумали… что ты не врешь, а просто запуталась.
Сара вновь уставилась сквозь ветровое стекло.
- Неправда, я ничего не перепутала. Но это не важно, злая тетенька уже приехала.
Кэтти обратила внимание на увядающую даму средних лет, которая шла по направлению к ним.
- Злая?
Сара кивнула:
- Тереза сказала, что она исчадие ада.
Кэтти уставилась на малышку.
Еще вчера она не обратила бы внимания на такое утверждение. А сегодня? "Девочка, которая убила растлителя малолетних, чтобы спасти Сару, называла эту женщину исчадием ада".
- Сара, посмотри на меня.
Малышка повернулась.
- Не потеряй мою карточку и звони мне всегда, когда я буду тебе нужна, - сказала Кэтти, кивнув в сторону Карен Уотсон. - Договорились?
- Хорошо.
"И это все, да? Все, что ты собираешься сделать для нее?" Неизменный ответ не заставил себя ждать, ответ, который всегда помогал Кэтти выходить из ситуаций, требующих больше участия, чем она могла предложить: "Пока все".
Кэтти уже привыкла не обращать внимания на свою неловкость. Однако признавала, что виноват в этом не только ее старый добрый отец.
Карен помогла Саре упаковать одежду и обувь. Она вела себя очень мило. И Сара поняла почему: вокруг было полно народу. Как только они останутся одни, Карен обязательно превратится в злючку.
И действительно, стоило им отъехать от дома Паркеров, как Сара вновь почувствовала на себе раздраженный взгляд Карен. Малышке было уже все равно. Она слишком устала.
- Испортить такое прибыльное дело! - ворчала Карен. - Можно подумать, у тебя большой выбор. Ну, на этот раз увидишь, что случится, если не сможешь поладить со всеми.
Сара не имела ни малейшего представления, о чем говорит Карен. О чем-то плохом. Но она была слишком несчастной, чтобы бояться. "Тереза! Тереза! Почему, почему, почему? Ты должна была мне сказать. Ведь мы сестры. А теперь я одна, совсем одна".
Они подъехали к большому одноэтажному зданию из серого бетона, окруженному забором.
- Вот мы и прибыли, принцесса, - сказала Карен. - Это приют, и ты останешься здесь до тех пор, пока я не найду тебе другую приемную семью.
Они подошли к регистратуре.
Уставшая женщина лет сорока пяти, завидев их, встала. Это была невероятно, нечеловечески тощая брюнетка, Сара таких еще не видела. Карен протянула женщине документы:
- Сара Лэнгстром.
Женщина тщательно изучила бумаги и, взглянув на Сару, кивнула Карен:
- Все в порядке.
- Увидимся, принцесса, - бросила Карен и удалилась.
- Привет, Сара, - сказала женщина. - Меня зовут Дженет. Сейчас я отведу тебя к твоей кровати, а завтра утром покажу весь дом, договорились?
Сара кивнула. "Все равно. Мне уже все равно. Лишь бы уснуть".
- Пойдем сюда, - сказала Дженет.
И Сара последовала за ней по коридору сквозь вереницу закрытых дверей. Стены были выкрашены зеленой краской, а пол выстлан линолеумом. Этот дом ничем не отличался от остальных изношенных, переполненных и не имеющих достаточной финансовой поддержки государственных учреждений. Очередной коридор, в котором они оказались, тоже изобиловал дверьми. Дженет остановилась напротив одной из них.
- Ш-ш-ш, - прошипела она, прижав палец к губам. - Все уже спят.
Дженет слегка приоткрыла дверь, чтобы воспользоваться светом из коридора, и Сара увидела большую, довольно опрятную комнату, в которой стояло шесть двухъярусных металлических кроватей. На них спали девочки разных возрастов.
- Иди сюда, - прошептала Дженет, указав на одну из них. - Нижняя койка твоя. Туалет в коридоре. Тебе туда не надо?
Сара покачала головой:
- Нет, спасибо. Я очень устала.
- Ну, тогда ложись спать. Увидимся утром.
Дженет подождала, пока Сара залезет под одеяло. Дверь захлопнулась, и стало темно. Сара не боялась темноты, она захотела в ней раствориться.
У нее не было ни сил, ни желания думать о Терезе, Дэннисе, о крови, о Незнакомце или о своем одиночестве. Ей хотелось закрыть глаза и увидеть лишь черный цвет. Однако едва она начала засыпать, как чья-то рука схватила ее за горло. Задыхаясь, Сара открыла глаза.
- Тихо, - прошептал чей-то голос.
Голос принадлежал девочке, очень сильной. Ее рука была жесткой, как тиски.
- Меня зовут Кристен. Я здесь главная. Как скажу, так и будет, и точка. Догоняешь?
Кристен ослабила свою хватку. Сара закашлялась.
- Почему? - спросила она, как только смогла дышать.
- Что почему?
- Почему я должна делать то, что ты говоришь?
И вновь в темноте появилась рука и сильно ударила Сару по голове.
- Потому что я сильней! Увидимся утром.
Тень удалилась. Саре было очень больно. Такой одинокой она себя еще не чувствовала никогда. "Да, только знаешь что?" - "Что?" - "По крайней мере ты больше не плакса!" И Сара осознала: так и есть. Далеко не обиду она чувствовала в этот момент, а самый настоящий гнев.
Засыпая, Сара вспомнила слова Кристен: "Потому что я сильней". И снова вспыхнула от гнева. "Нет, этого не будет никогда", - подумалось Саре, и на нее обрушилась благословенная тьма.
Эй, это опять я, теперешняя!
Оглядываясь в прошлое, я хочу сказать, что Кристен была совершенно права. Так устроена жизнь в приюте: сильные руководят слабыми. Она научила меня этому, хотя я не испытываю к ней благодарности. Черт возьми! Ведь мне было всего шесть лет. Теперь-то я старше и знаю, в чем истина. Кто-то должен был быть моим наставником. И я хорошо усвоила урок.
Я отложила дневник с первыми лучами восходящего солнца, заглянувшего в мое окно. Все равно не успею дочитать до работы. По крайней мере теперь я нашла ответ на волновавший меня вопрос: никто не поверил Саре потому, что после убийства Лэнгстромов Незнакомец тщательно скрыл свои следы. И никто не интересовался Сарой. Возможно, решили, что ей просто ужасно не повезло. Это подтвердили и последующие события в ее первой приемной семье. В таком случае возникает новый вопрос: почему Незнакомец решил раскрыть карты именно сейчас?
Я не учитывала пока всех остальных вопросов, касавшихся Сары и состояния ее души; это было бы слишком для такого великолепного рассвета.
Книга вторая
Люди, пожирающие детей
Глава 30
Проклиная дождь, я приготовилась добежать до крыльца офиса ФБР. В южной Калифорнии обычно мало дождливых дней и изобилие солнечных. Вот матушка-природа и наверстывает упущенное, потчует нас сильнейшими ливнями и ураганами где-то раз в три дня. Это началось в феврале и длится уже месяца два. Дождь был на исходе. В Лос-Анджелесе никто не носит зонтов, я не исключение. Чтобы не замочить дневник Сары, я запихнула его под куртку, схватила сумочку и брелок, чтобы на бегу поставить машину на сигнализацию, открыла дверь и бросилась вперед. На крыльце я поняла, что промокла насквозь.
- А дождь тебе к лицу, Смоуки, - заметил Митч, когда я проходила мимо охраны. Но ни улыбки, ни какого-либо другого выражения лица не предполагалось. Митч - начальник безопасности здания; он бывший военный, седой, лет пятидесяти пяти, в хорошей физической форме и с некоторой холодностью в зорких глазах.
В лифте вода текла с меня ручьями. Другие агенты, стоявшие рядом, выглядели не лучше. Все вымокли до нитки. В каждой местности свои заморочки. Похоже, нелюбовь к зонтам - наша.
Официально моя должность звучит как координатор Национального центра по расследованию насильственных преступлений. Наша штаб-квартира находится в федеральном округе Колумбия. В каждом местном отделении ФБР свой представитель в НЦРНП, вроде как в сетевом маркетинге, только мы связаны непосредственно со смертью.
В более спокойных и относительно тихих местах один агент может иметь очень много сфер деятельности. А координатор Национального центра - нахлебник, которого обязаны кормить. Мы на особом счету. На нашей территории достаточно сумасшедших, и их количество вполне оправдывает содержание главного координатора (то есть меня), вкалывающего полный рабочий день, и команды, состоящей из нескольких агентов.
Я возглавляю свою команду вот уже десять лет. Каждого агента я выбирала сама, и, по моему не слишком скромному мнению, они самые-самые лучшие. В ФБР процветает бюрократизм, здесь вечно ходят слухи и сплетни о том, что изменится название или даже состав моей команды. Но мы пока на месте, и работы у нас хоть отбавляй.
Я пошла по коридору, свернула направо, потом налево, оставляя на сером жестком ковре капли дождя, и наконец приблизилась к двери нашего офиса, известного среди посвященных как "Ведомство смерти", открыла ее и сразу же почувствовала запах кофе.
- Боже мой, да ты вся промокла!
Я одарила Келли мрачным взглядом. Ну разумеется, она сухая, великолепная и, как всегда, безупречная. Хотя… не совсем. Глаза вот усталые. От боли и таблеток? Или от бессонной ночи?
- Кофе готов? - пробормотала я. Мой организм просто жаждал кофеина.
- Конечно, - ответила Келли, притворившись обиженной. - Тут тебе не дилетанты сидят. - Она показала на кофейник. - Свежесваренный. И смолотый сегодня утром. Лично мной.
Я налила себе чашку. Сделав глоток, я даже задрожала от удовольствия.
- Келли, я тебя обожаю!
- Тоже мне новость!
Из глубины офиса танцующей походкой выплыл Алан с чашкой в руке.
- А меня? - прогремел он.
- И тебя.
- Но любимчиков ведь не может быть двое, - недовольно сказала Келли.
Я подняла чашку и улыбнулась:
- Я здесь главная и могу иметь столько любимчиков, сколько душе моей будет угодно, могу их даже чередовать. Алан по понедельникам, ты по вторникам, Джеймс… ну… с Джеймсом напряженно. В общем, вы поняли.
- Конечно! - сказал Алан и, чокнувшись со мной чашкой, улыбнулся.
Мы наслаждались уютным молчанием, прихлебывая божественный кофе Келли и позволяя утру медленно вступать в свои права. Такое случается, увы, не часто. Обычно утренний кофе приходится пить из пластиковых стаканчиков и практически на бегу.