Видимо, выражение лица Уилла выдало все его мысли - Энджи всегда говорила, что у него больше стероидных гормонов, чем нужно, - потому что после этого случая Йип поручал Уиллу самые дерьмовые задания, какие только можно было найти в их районе. Он был полностью отстранен от операции с внедрением агентов в преступную среду, которая привела к самому грандиозному полицейскому задержанию в истории Бюро. Работая с местными, Йип помог раскрыть предприятие по организации петушиных боев, действовавшее в трех разных штатах и двенадцати округах. Это дело затронуло мэра соседнего городка, у которого был выкуплен первый ряд кресел вокруг ринга, чтобы не пропустить малейших деталей представления. Хотя наводка исходила от группы разозленных жен, которые были в ярости от того, что их мужья проигрывают на боях свою зарплату, это все равно не затмило славу операции с внедрением агентов. Йип с ребятами праздновал это событие в "Голубой Гаване" на хайвее 515, в то время как Уилл торчал в своей машине, обследуя заброшенную птицеферму, переоборудованную, по поступившим сведениям, под лабораторию метамфетамина. Не то чтобы ему хотелось выпить с этими людьми - просто было обидно, что его даже не пригласили.
Хотя Уилл никогда не принимал участия в самых ярких полицейских облавах, он любил думать, что то, чем он занимается в этих горах, является делом важным. Метамфетамин был мерзким наркотиком. Он превращал людей в недоумков, делал их неполноценными, заставлял бросать своих детей на произвол судьбы и раздвигать ноги перед любым, кто мог предложить дозу. Прежде чем попасть в Блу Ридж, Уилл видел сотни жизней, разрушенных метамфетамином. Ему не нужен был дополнительный стимул, чтобы гореть желанием уничтожить все лаборатории, находящиеся в его юрисдикции. Работа эта была опасная. Так называемые химики, которые делали это вещество, играли с собственной жизнью. Единственная искра могла сжечь все здание, а производственная пыль - залепить легкие, как пластилин. Необходимо было вызывать команду по работе с опасными веществами, прежде чем Уилл мог войти туда, чтобы собрать улики. Уничтожение таких лабораторий разоряло местную полицию, так что управление шерифа и власти штата не спешили подавать в этом руку помощи.
Уиллу иногда казалось, что для определенного типа жителей этого горного района метамфетамин был чем-то вроде самогона - продуктом, который они вырабатывали сами, чтобы кормить и одевать своих детей. Ему было трудно связывать наркоманов, которых он видел на улицах Атланты, с обычными людьми, готовящими метамфетамин где-то в горах. Уилл не говорил, что они ангелы. Некоторые из них были просто ужасны - отбросы общества, делающие все, что угодно, ради финансирования своей пагубной привычки. Других не просто было разделить на черных и белых, хороших и плохих. Уилл встречал их в гастрономе, местной пиццерии, выходящими из церкви с детьми по воскресеньям. Они обычно сами не употребляли этот продукт. Это было для них работой, способом - а для некоторых единственным способом - зарабатывать деньги. Люди гибли, чьи-то жизни рушились, но их это не касалось.
Уиллу было непонятно, как они могут так аккуратно отделять одно от другого, но у Майкла Ормевуда он видел ту же тенденцию. Детектив выполнял свою работу - и, по отзывам, хорошо, - но была у него и вторая половина, которая заставляла его причинять боль тем, кому он был призван помогать.
Бетти справила нужду под кустом, и Уилл наклонился, чтобы собрать то, что она сделала, в мешочек. По дороге к дому он выбросил этот пакет в урну для мусора. Уилл поймал себя на том, что, проходя мимо дома соседки, он заглядывает ей в окна, думая о том, когда старушка вернется. Словно прочитав его мысли, Бетти натянула поводок и потащила Уилла в сторону его дома.
- Ну хорошо, - успокоил он ее и открыл ключом переднюю дверь. Присев, он отстегнул поводок, и Бетти тут же рванулась через комнату, запрыгнула на диван и удобно устроилась на подушках. Каждое утро перед уходом на работу он ставил подушки, прислоняя их к спинке дивана, и каждый раз Бетти умудрялась стаскивать их вниз, устраивая для себя постель. Он мог бы назвать это сооружение даже троном, но странно было взрослому мужчине думать такое о маленькой собачке.
Уилл прошел в свою комнату и снял пиджак. Он расстегивал пуговицы на жилете, когда зазвонил телефон.
Сначала он не узнал этот пронзительно высокий голос в трубке.
- Стоп, помедленнее, - сказал Уилл. - Кто это?
- Это Седрик! - крикнул мальчик. - Жасмин пропала!
Седрик, должно быть, ждал Уилла, потому что как только тот остановил машину на стоянке, дверь парадного в доме номер девять распахнулась и оттуда выскочил мальчик.
- Вы должны что-то сделать! - требовал мальчик.
Лицо его опухло от слез. Надменный гангстер, каким он был сегодня утром, пропал. Остался только перепуганный ребенок, который переживает за сестру.
- Все будет хорошо, - сказал Уилл, понимая, что эти слова ничего не значат, но чувствуя, что должен их произнести.
- Пойдемте! - Седрик схватил его за руку и потянул к дому.
Уилл прошел за ним три пролета лестницы. На лестничной площадке он уже хотел остановиться и спросить, что произошло, но тут увидел стоящую в дверях растрепанную пожилую женщину.
Она была в выцветшем фиолетовом домашнем платье и таких же носках, сползших с ее толстых лодыжек. Одной рукой она опиралась на палочку, в другой держала радиотелефон. На ней были очки в черной пластмассовой оправе. Она нахмурилась, отчего лицо ее как-то скомкалось.
- Седрик, - сказала она, и ее низкий голос гулко отозвался в длинном коридоре. - Что ты делаешь здесь с этим человеком?
- Он есть коп, бабушка. Он нам поможет.
- Нужно говорить "он коп", - поправила его старуха тоном школьной учительницы. - Хотя я в этом сильно сомневаюсь.
Продолжая держать одной рукой Седрика, Уилл второй рукой нащупал в кармане свой жетон и, сделав шаг вперед, показал его женщине.
- Седрик сказал, что ваша внучка пропала.
Она внимательно изучала жетон и идентификационный номер внизу.
- Не очень-то вы похожи на копа.
- Не очень, - согласился Уилл, засовывая жетон обратно в карман. - Но я стараюсь расценивать такие замечания как комплимент.
- Седрик! - резко сказала женщина. - Пойди убери у себя в комнате.
- Но бабуш…
Она строгим взглядом остановила его на полуслове, и он убежал.
Старуха открыла дверь пошире, и Уилл увидел, что их жилище было точной копией квартиры Алиши Монро.
Диван, видимо, служил кроватью; на одном конце его были аккуратно сложены подушка, простыни и одеяло. По бокам дивана стояли два кресла с высокими спинками, которые были накрыты накидками, очевидно, скрывающими какие-то дефекты. Кухня была чистая, но беспорядочная. На подставке для тарелок сохла вымытая посуда. На заткнутой в угол сушилке для одежды висело какое-то нижнее белье. Дверь в ванную комнату была открыта, а в спальню закрыта; снаружи на ней висел большой плакат с изображением Губки Боба Квадратные Штаны.
- Меня зовут Элеонора Эллисон, - сообщила старуха, нетвердой походкой направляясь к креслу у окна. - Думаю, вы не откажетесь присесть.
Уилл чуть не открыл рот от удивления. Здесь повсюду были книги - некоторые из них были упакованы в непрочные с виду коробки, готовые развалиться, другие уложены в аккуратные стопки на полу.
- Вы удивлены тем, что черная женщина умеет читать?
- Нет, я просто…
- Вы сами любите читать?
- Да, - ответил Уилл, подумав, что лжет он лишь частично. На каждые три аудиокниги, которые он прослушивал, он заставлял себя по меньшей мере одну книгу прочесть. Это было неблагодарное занятие, на которое уходили недели, но он делал это, чтобы доказать себе, что способен на такое.
Элеонора молча смотрела на него, и Уилл решил как-то разрядить обстановку.
- Вы, наверное, были учительницей? - попробовал угадать он.
- Учительницей истории, - сказала она.
Старуха положила ногу на небольшой табурет перед креслом, а палочку поставила рядом. Уилл увидел, что лодыжки у нее забинтованы.
- Артрит, - пояснила она. - Заработала его, когда мне было восемнадцать.
- Мне жаль.
- Но вы же в этом не виноваты. - Она указала Уиллу на кресло напротив, но он садиться не стал. - Объясните мне кое-что, мистер Трент. С каких это пор специальные агенты Бюро расследований штата Джорджия занимаются такими пустяками, как исчезновение чернокожей девочки?
Ее поведение начинало его раздражать.
- Белые девочки сегодня не пропадали, так что мы тянули жребий.
Элеонора Эллисон строго взглянула на него.
- Это вовсе не смешно, молодой человек.
- Но и я не расистская свинья.
Она какое-то мгновение пристально смотрела на Уилла, потом кивнула, как будто приняла в отношении его определенное решение.
- Да сядьте вы, ради бога!
Послушавшись, Уилл сел в старое кресло и опустился так низко, что колени оказались практически на уровне ушей.
Он попытался перейти ближе к делу.
- Мне позвонил Седрик.
- А откуда вы знаете Седрика?
- Мы познакомились с ним сегодня утром. Я был здесь с детективом из полицейского департамента Атланты, расследующим дело о гибели молодой женщины, которая жила в этом доме наверху.
- Молодой женщины? - эхом переспросила она. - Ей было сорок, никак не меньше.
Уилл помнил, что примерно то же самое говорил и Пит Хансон во время вскрытия, но из уст пожилой женщины это почему-то произвело на него большее впечатление. Алиша Монро была, по крайней мере, лет на двадцать пять старше всех остальных пострадавших. Что заставило убийцу отклониться от обычного типа своих жертв?
- А почему БРД занимается смертью наркозависимой проститутки? - спросила Элеонора.
- Я работаю в подразделении, которое направляет своих сотрудников на места, если там требуется помощь.
- Это очень неплохое объяснение, молодой человек, но только вы не ответили на мой вопрос.
- Вы правы, - согласился он. - Расскажите мне, когда вы поняли, что Жасмин пропала.
Она изучала его - взгляд стальной, губы плотно сжаты. Он заставил себя не отводить глаза в сторону, подумав: интересно, к какому типу учителей она относится? К тем, кто просто усаживает отстающих учеников на задние парты, или же она вытащила бы его за ухо перед всем классом, да еще и обругала бы за то, что он не знает ответа на вопрос, написанный на доске?
- Ну хорошо, - решила Элеонора. - Я думала, что Жасмин сидит у себя в комнате и делает домашнее задание. Когда я позвала ее к ужину, она не вышла. Я заглянула в комнату и увидела, что ее там нет.
- В котором часу это было?
- Около пяти.
Уилл взглянул на свои часы и тут же понял, что время показывают и цифровые часы на телевизоре.
- Получается, ее нет уже примерно пять часов.
- Не хотите ли вы сказать, что мне нужно было ждать до завтра, чтобы что-то предпринять?
- Я бы не ехал сюда через весь город, чтобы сообщить вам об этом, миссис Эллисон. Я бы позвонил вам по телефону.
- Вы думаете, что она просто очередная черная девочка, сбежавшая с мужчиной, но говорю вам, я хорошо ее знаю.
- Она сегодня не была в школе, - напомнил Уилл.
Элеонора Эллисон опустила глаза. Уилл заметил, что пальцы ее лежавших на коленях рук напоминают когти - артрит выкрутил ее суставы, превратив их в бесполезные шишки.
- Ее отстранили от занятий за дерзость по отношению к учителю.
- И Седрика тоже?
- Ваш тон становится враждебным, - заметила она, но продолжила разговор. - Я уже передвигаюсь с трудом, особенно после того, как у меня забрали виокс. Их мать сидит уже больше половины того, что прожил Седрик. Она наркоманка, на героине. Как и Алиша Монро. Единственная разница между ними лишь в том, что мою Глорию на этом поймали.
Уилл знал, что перебивать ее сейчас нельзя.
- Я контролировала Глорию. Вставала по ночам, шла за ней, когда она уходила из дома. Я была близка к моей девочке, как кожа. Она ненавидела меня за это - и продолжает ненавидеть, - но я была ее матерью и не собиралась отступать. То же самое и с ними.
Она с трудом подняла руку и указала в сторону закрытой двери в спальню. Уилл увидел тень в просвете под дверью и догадался, что Седрик подслушивает.
Элеонора продолжала:
- Глория давала этой парочке слишком много свободы. Ей было все равно, чем они занимаются, потому что она сама попала в беду и не могла жить без иглы. - Погрузившись в воспоминания, она вздохнула. - Жасмин такая же необузданная, какой была Глория, и я не могу с ней управиться. Сегодня вечером у меня ушло пять минут на то, чтобы добраться до двери и посмотреть, куда побежал Седрик.
Уилл хотел сказать, что сожалеет об этом, но знал, что она снова поправит его, напомнив, что в ее нынешнем состоянии и той жалкой жизни, которую ей приходится вести, чтобы продолжать делать правильные вещи, нет его вины.
- Седрик был еще совсем маленьким, когда Глорию лишили родительских прав, - рассказывала Элеонора. - Он умный мальчик, мистер Трент. Умный мальчик, у которого есть будущее, если мне удастся удерживать его от всей этой грязи достаточно долго, чтобы он успел вырасти. - Она осуждающе сжала губы. - Он чего-то не говорит мне. Он любит свою сестру, и Жасмин его тоже любит, любит как мать, потому что она и была ему матерью, пока Глория занималась тем, что накачивалась этой дрянью. - Она помолчала. - Думаю, я имею на него большее влияние, но это не отменяет того, что сестра его любит. Она не хочет, чтобы он ввязывался в окружающую нас тут жизнь, с этими убийствами, групповыми изнасилованиями, бандитскими разборками. Она принимает это, но считает, что у младшего брата может быть лучшая участь.
- А раньше Жасмин убегала? - спросил Уилл.
- Дважды, но оба раза после ссоры. Вчера мы не ссорились. Мы не ссорились уже целую неделю - для разнообразия. Жасмин не злилась на меня, или, по крайней мере, злилась не больше, чем любой подросток злится на приглядывающего за ним взрослого.
- У нее есть мальчик, бойфренд?
- Мальчик? Он на пятнадцать лет старше ее.
- Как его имя?
- Лютер Моррисон. Он живет на Бэзил-авеню, примерно в трех милях отсюда, в Мэндерли Арме. Я уже звонила ему. Он сказал, что там ее нет. - Она решила пояснить: - Каждый раз, когда она убегала до этого, я звонила ему. Оба раза он говорил, что она с ним. Лютер делает вид, что верит словам Жасмин, что ей семнадцать, но он знает, что она малолетка, - это так же точно, как то, что я сейчас сижу перед вами, - и сделает все, что я скажу, лишь бы только я не заявила на него копам.
Уилл должен был задать этот вопрос.
- А почему вы все-таки не сообщили в полицию насчет него? Ей тринадцать, а ему почти тридцать. Это называется "половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия".
- Потому что я на примере ее матери поняла, что девушку, которая настроена разрушать себя, не остановить. Если я добьюсь ареста этого, она уйдет к следующему, и он будет еще хуже, чем Моррисон, - если такое вообще возможно.
- Бабушка! - позвал Седрик. Он стоял у себя в спальне и выглядывал из приоткрытых дверей. - Я закончил убирать в комнате.
- Заходи, малыш. - Она протянула руку в его сторону, и мальчик подошел. - Я позвонила в полицию, когда поняла, что Жасмин нет, - сказала она. - Думаю, вы легко догадаетесь, что они мне ответили.
- Если они знают, что она уже убегала раньше, то сказали вам подождать двадцать четыре часа, может быть, сорок восемь.
- Правильно.
Уилл обратился к Седрику:
- Ты был очень расстроен, когда звонил мне. Можешь объяснить почему?
Седрик посмотрел на бабушку, потом на Уилла и пожал плечами.
Элеонора Эллисон с трудом засунула руку в карман платья.
- Проводи мистера Трента и проверь для меня почту, малыш. Мистер Трент, спасибо за беспокойство.
Уилл с большим трудом поднялся из кресла.
- Прошу вас, не беспокойтесь, - сказал он, видя, что старуха пытается встать. - Я сообщу вам, что удалось узнать.
Он хотел пожать ей руку, но в последний момент вспомнил, что из-за артрита это может быть весьма болезненно. Но Элеонора Эллисон сама схватила его за руку, и он был удивлен силой ее рукопожатия.
- Прошу вас! - воскликнула она. - Пожалуйста, найдите ее, мистер Трент!
- Да, мэм, - сказал он, понимая, что ей пришлось наступить на свою гордость, чтобы попросить его о помощи.
Он спустился вслед за Седриком по лестнице и вышел на парковку перед домом. Фонари заливали все вокруг странным светом, и Уилл вдруг понял, что примерно в это же время, только на несколько часов раньше, в воскресенье вечером была убита Алиша Монро. Седрик направился на газон возле почтовых ящиков, где сегодня утром его догнала Жасмин.
Уилл следил за тем, как мальчик вставил ключ в замок, и, дождавшись, пока тот вытащит почту, сказал:
- Дело серьезное, Седрик.
- Я знаю.
- Ты должен рассказать мне все, что знаешь о Жасмин. Почему она велела тебе не разговаривать с копами?
- Она сказала, что вы все плохие.
Это было заявление, под которым подписалось бы подавляющее большинство людей в радиусе пяти миль.
- Расскажи, что тут произошло в воскресенье.
- Ничего.
- На этот раз так просто отделаться не выйдет, Седрик. Жасмин пропала, и ты слышал, что твоя бабушка в курсе. Я знаю, что ты подслушивал. Я видел твою тень под дверью.
Седрик просматривал почту, нервно облизывая губы.
Уилл присел и положил руки ему на плечи.
- Расскажи мне.
- Там был мужчина. - Речь Седрика звучала грамотнее, когда его никто не поправлял. - Он дал Жасс денег, чтобы она сделала один звонок. Вот и все.
- Что это был за звонок?
- В полицию. Сказать, что Лишу ударили.
Уилл оглянулся на телефонный автомат. В будке было темно, лампочка там перегорела.
- Он сказал ей позвонить из автомата?
Седрик кивнул.
- А иначе не имело смысла. Она не могла звонить со своего сотового. Все знают, что сотовый вы можете отследить.
- И он заплатил ей? - спросил Уилл.
- Двадцать баксов, - сознался Седрик. - А еще он дал ей десять центов на автомат.
- А сколько стоил звонок на самом деле, центов пятьдесят?
- Да, - ответил Седрик. - Жасс сказала ему, что за десять центов и дерьма собачьего не купишь, тогда он занервничал и дал ей два четвертака.
Уилл задумался, какова вероятность того, что они найдут в автомате два четвертака с отпечатками пальцев убийцы. А потом он засомневался, был ли это убийца Алиши. Зачем киллеру платить кому-то, чтобы сообщить о своем собственном преступлении?
- Ты знаешь этого человека? - спросил Уилл.
Мальчик снова начал перебирать почту.
- Как думаешь, ты узнаешь его, если увидишь на фотографии?
- Он был белым, - сказал Седрик. - Я видел его не очень хорошо. Я был здесь.
Уилл снова обернулся к телефонной будке. Фонари рядом с парковкой и почтовыми ящиками были достаточно сильными, чтобы ослепить человека, но автомат ни один из них не освещал.
- Как ты думаешь, что тут произошло? - спросил он у Седрика.