Бедная Ромашка была не в лучшем расположении Духа, так как у нее недавно отняли теленка, и она ужасно горевала о нем. Как раз в это время она смотрела на все человечество как на своих врагов (и трудно винить ее за это), так что когда новоявленный матадор подскочил и запрыгал перед ней, размахивая красным носовым платком, привязанным к концу длинного копья, она вытянула шею и издала весьма недовольное "М-му!" Томми храбро бросился на нее, да и Тоби, узнав старую подругу, был не прочь приблизиться, но когда "копье" со звучным ударом опустилось ей на спину, и корова и ослик были неприятно удивлены. Тоби попятился с блеянием протеста, а Ромашка сердито опустила рога.
- Давай еще, Том, она здорово разозлилась и будет отлично драться! - кричал Дэн, подбегая сзади с другой палкой, в то время как Джек и Нед последовали его примеру и тоже схватились за палки.
Увидев, что ее осаждают со всех сторон и угрожают бесчестьем, Ромашка рысцой побежала по лугу, с каждым мгновением все более ошеломленная и возбужденная, так как куда бы она ни сворачивала, ее встречал ужасный мальчишка, вопящий и размахивающий новым, очень неприятного типа кнутом. Это была большая забава для них, но настоящее несчастье для нее, пока она не потеряла терпение и не поменялась с ними ролями самым неожиданным образом. Круто развернувшись, она атаковал своего старого друга Тоби, чье поведение задело ее за живое. Бедный медлительный Тоби повернулся спиной так стремительно, что споткнулся о камень, и скакун, матадор и красная тряпка свалились на землю одной бесславной кучей, в то время как обезумевшая Ромашка совершила поразительный скачок через ограду, бешеным галопом помчалась по дороге и исчезла из вида.
- Держи ее, останови ее, отрезай ей путь! Бегите, ребята, бегите! - кричал Дэн, мчась за ней во всю прыть, так как она была любимой олдернейской коровой мистера Баэра, и Дэн боялся, что, если с ней что-то случится, с его пребыванием в Пламфильде будет покончено. Какой это был бег и вопли, и пыхтение, прежде чем корову удалось поймать! Удилища были брошены позади, Тоби почти оттоптал все копытца в этой погоне, каждый из мальчиков был красным, запыхавшимся и испуганным. Они догнали бедную Ромашку в цветнике, где она нашла убежище, измученная долгим бегом. Употребив веревку вместо узды, Дэн повел ее домой, за ним следовала компания очень серьезных молодых джентльменов, так как корова была в ужасном состоянии: она растянула лопатку при прыжке и теперь сильно хромала, в ее глазах был безумный блеск, а ее гладкая шкура на боках была вся мокрая и грязная.
- Достанется тебе изрядно на этот раз, Дэн, - сказал Томми, ведя тяжело дышащего ослика за изувеченной коровой.
- Да и тебе, ведь ты помогал.
- Мы все помогали, кроме Деми, - добавил Джек.
- Он и подал эту мысль, - сказал Нед.
- Я вам говорил, чтобы вы этого не делали, - вскричал Деми, глубоко расстроенный состоянием бедной Ромашки.
- Думаю, старый Баэр выгонит меня. Впрочем, мне плевать, если и выгонит, - пробормотал Дэн, хотя и выглядел обеспокоенным, несмотря на свои слова.
- Мы попросим его не выгонять, все попросим, - сказал Деми, и другие согласились, за исключением Стаффи, который лелеял надежду, что все наказание может пасть на одну виновную голову. Дэн только сказал в ответ: "Не волнуйтесь за меня", но он не забыл о сочувствии приятелей, хотя и сбил их снова с пути истинного, как только явилось искушение.
Когда мистер Баэр увидел несчастное животное и услышал всю историю, он сказал очень мало, очевидно из опасения сказать лишнее в первый момент раздражения и досады. Ромашку устроили поудобнее в ее стойле, а мальчикам велели разойтись по комнатам до ужина. Эта короткая отсрочка давала им время обдумать произошедшее, предположить, каким будет наказание, и попытаться вообразить, куда отправят Дэна. Он бодро свистел в своей комнате, так что никто не предполагал, что его это хоть сколько-нибудь заботит, но в ожидании решения своей участи, он все больше думал об уюте и доброте, которые узнал здесь, о трудностях и заброшенности, которые испытал во всех других местах, и все сильнее чувствовал желание остаться. Он знал, что Баэры старались помочь ему, и в глубине души был благодарен, но тяжелая жизнь сделала его черствым и беспечным, подозрительным и упрямым. Он ненавидел ограничения любого рода и боролся против них как неукрощенное существо, даже когда знал, что они вводятся из самых добрых побуждений, и смутно чувствовал, что они принесли бы ему пользу. Он решил, что его опять отправят скитаться, "болтаться в городе", как он делал почти всю жизнь, - перспектива, заставившая его сдвинуть черные брови и окинуть взглядом уютную маленькую комнатку с печальным выражением лица, которое тронуло бы и гораздо более суровое сердце, чем у мистера Баэра, если бы он видел это. Выражение, впрочем, мгновенно исчезло, когда этот добрый человек вошел и сказал, как всегда, серьезно
- Я все знаю о случившемся, Дэн, и хотя ты нарушил правила опять, я все же намерен дать тебе еще одну попытку; благодари за это маму Баэр.
Лицо Дэна вспыхнуло до самого лба при этом известии о неожиданной отсрочке приговора, но сказал он как всегда грубовато:
- Я не знал, что есть правила насчет боя быков.
- Так как я никогда не ожидал такого в Пламфильде, я никогда не устанавливал такого правила, - отвечал мистер Баэр, слыша эту забавную попытку оправдаться и улыбаясь помимо воли. Затем он добавил серьезно:
- Но одно из первых и самых важных среди наших немногочисленных правил - это закон доброты к каждому бессловесному существу в нашем имении. Я хочу, чтобы все и вся были счастливы здесь, любили нас, доверяли и служили нам, как мы стараемся любить их и доверять и служить им верно и с готовностью. Я часто говорил, что ты добрее к животным, чем любой из наших мальчиков, и эта твоя черта очень нравилась миссис Баэр, так как она думала, что это свидетельствует о сердечной доброте. Но ты разочаровал нас в этом, и нам очень жаль, так как мы надеялись, что скоро ты навсегда станешь одним из нас. Попробуем еще раз?
Дэн смотрел в пол, а в руках нервно вертел кусочек дерева, который строгал ножом, когда вошел мистер Баэр, но, услышав добрый голос, задавший этот вопрос, он быстро поднял глаза и сказал более почтительно, чем когда-либо прежде.
- Да, пожалуйста, позвольте мне остаться и попробовать.
- Очень хорошо, тогда мы не будем больше говорить об этом, только ты останешься дома вместо прогулки завтра, как и другие мальчики, и все вы будете ухаживать за бедной Ромашкой, пока она не поправится.
- Хорошо.
- Теперь иди ужинать, и постарайся, мой мальчик, больше ради себя самого, чем ради нас.
Затем мистер Баэр пожал ему руку, и Дэн спустился к ужину, укрощенный добротой гораздо лучше, чем самой хорошей поркой, которую настоятельно рекомендовала Эйзи.
Дэн действительно старался день или два, но, непривычный к подобного рода усилиям, скоро устал и возвратился к прежнему своевольству. Как-то раз мистер Баэр отлучился из дома по делам, и в тот день у мальчиков не было уроков. Им понравился этот неожиданный выходной, и они играли до самого вечера. Затем большинство из них улеглись в постели и спали как сурки, после шумного, веселого дня. Дэн же имел свой план и, когда они с Натом остались наедине, посвятил его в подробности.
- Слушай! - сказал он, вынимая из-под своей кровати бутылку, сигару и колоду карт. - Я собираюсь развлечься, как мы всегда развлекались с ребятами в городе. Тут вот пиво - я раздобыл бутылку у старика на станции, а вот сигара, ты можешь заплатить мне или Томми заплатит, у него куча денег, а у меня ни цента. Я собираюсь пригласить его; нет, лучше ты сходи и пригласи, на тебя никто не обратит внимания.
- Взрослым это не понравится, - начал Нат.
- Они ничего не узнают. Папаша Баэр уехал, а миссис Баэр занята с Тедом, у него круп или что-то в этом роде, и она не может его оставить. Да мы ведь не будем сидеть всю ночь или шуметь, так кому от этого вред?
- Эйзи узнает, что мы долго жгли лампу, она всегда все знает.
- Не узнает, я взял нарочно фонарь с задвижкой, он не дает много света, и мы быстро сможем его потушить, если услышим, что кто-то идет, - сказал Дэн.
Идея показалась Нату привлекательной и придающей ночи атмосферу романтичности. Он отправился звать Томми, но тут же просунул голову назад в дверь, чтобы уточнить:
- И Деми тоже позвать?
- Нет, не надо, этот маленький дьякон закатит глаза и начнет читать проповедь, если ты ему что-нибудь скажешь. Он, должно быть, уже спит, так что просто мигни Тому и живо возвращайся.
Нат повиновался и вернулся через минуту с Томми, полуодетым, довольно всклокоченным и очень сонным, но вполне готовым к развлечениям, как всегда.
- А теперь, тихо, и я покажу вам, как играют в шикарную игру под названием покер, - сказал Дэн, когда три кутилы собрались вокруг стола, на котором были выставлены бутылка, сигара и карты. - Сначала мы все выпьем, потом попробуем травки, а уж тогда поиграем. Так всегда делают мужчины, и это очень весело.
Кружка пива обошла всех по кругу, и все трое выпили и причмокнули, хотя Нату и Томми горькое питье не понравилось. Сигара была еще хуже, но они не осмелились сказать это, и каждый подымил, пока не почувствовал, что кружится голова и першит в горле, после чего передал травку соседу. Дэну все это нравилось, так как напоминало прежние времена, когда он порой имел возможность следовать примеру низких людей, окружавших его. Он пил и курил, и чванился, подражая им, как только мог, и, войдя в принятую на себя роль, скоро начал ругаться, правда, только шепотом, из опасения, что кто-нибудь услышит его.
- Нельзя говорить "черт"! Это нехорошо, ты не должен ругаться! - осуждающе воскликнул Томми, до сих пор во всем следовавший примеру Дэна.
- Тьфу, черт! Ты не проповедуй, а играй, и пойми, что ругаться - это часть забавы.
- Я лучше бы сказал "Тыща черепах", - объявил Томми, который придумал это интересное восклицание и очень им гордился.
- А я скажу "Гром и молния", это хорошо звучит, - добавил Нат, на которого произвели большое впечатление мужские манеры Дэна.
Дэн фыркнул, назвав их выражения "чушью" и продолжал ругаться все время, пока пытался научить их новой игре. Но Томми очень хотел спать, а у Ната от пива и дыма начала болеть голова, так что оба не очень воспринимали науку и игра тянулась мучительно медленно. В комнате было почти темно, так как фонарь горел плохо, они не могли смеяться или двигаться, так как боялись разбудить Сайласа, спавшего поблизости в пристройке, и в целом вечеринка вышла скучная. Посреди сдачи карт, Дэн вдруг остановился и испуганно окликнул: "Кто там?" и в тот же момент закрыл задвижку фонаря. Дрожащий голосок в темноте произнес: "Я не могу найти Томми", а затем раздался быстрый топот босых ног, убегающих по коридору, который вел к комнате миссис Баэр.
- Это Деми! Он убежал позвать кого-нибудь! Живо в кровать, Том, и помалкивай! - крикнул Дэн, молниеносно убирая все, что оставалось на столе после пирушки, и начиная срывать с себя одежду, пока Нат делал то же самое.
Томми бросился в свою комнату и нырнул в кровать, где лежал, смеясь, пока что-то не обожгло его руку, после чего он обнаружил, что все еще сжимает окурок сигары, которой ему случилось затянуться как раз в тот момент, когда пирушка прервалась. Окурок почти догорел, и он уже собирался осторожно погасить маленький огонек, когда послышался голос Нянюшки, и, боясь, что дым выдаст его, если он спрячет окурок в кровати, он сунул его под кровать, предварительно стиснув горячий кончик пальцами, чтобы потушить пламя.
Нянюшка вошла вместе с Деми, который имел весьма изумленный вид, когда увидел красное лицо Томми, мирно покоящееся на подушке.
- Его там только что не было, я знаю, потому что я проснулся и не мог нигде его найти, - сказал Деми, напрыгивая на приятеля.
- Что за проделку ты затеял, скверный мальчишка? - спросила Нянюшка, добродушно встряхивая спящего, что заставило его открыть глаза и сказать кротко:
- Я только сбегал в комнату Ната, повидать его насчет кой-чего. Уходите и оставьте меня в покое, я страшно хочу спать.
Нянюшка уложила Деми и ушла на разведку в комнату Дэна, но обнаружила там двух мальчиков, мирно спящих в своих постелях. - Какая-то маленькая шалость, - подумала она, и так как ничего дурного не произошло, она не стала беспокоить миссис Баэр, которая была занята и встревожена недомоганием маленького Тедди.
Томми был сонным и, велев Деми не лезть не в свое дело и не задавать вопросов, через десять минут крепко спал, не подозревая о том, что происходит под его кроватью. Сигара не погасла, но тлела на соломенном коврике, пока не разгорелась, и жадное маленькое пламя кралось все дальше, пока не загорелось канифасовое покрывало, затем простыни, а затем и сама кровать. После выпитого пива сон Томми был тяжелым, а дым одурманил Деми, так что оба продолжали спать, пока огонь не начал подпаливать их, и им угрожало сгореть заживо.
Франц в тот вечер засиделся над уроками. Покидая классную, он неожиданно почувствовал запах гари, бросился наверх и увидел облако дыма в левом крыле дома. Не останавливаясь, чтобы кого-нибудь позвать, он вбежал в комнату, вытащил мальчиков из пылающей кровати, и выплеснул на пламя всю воду, какую только нашел под рукой. Она приостановила, но не загасила огонь, и дети проснувшиеся от того, что их вытолкнули чуть ли не вверх тормашками в холодный коридор, заревели во весь голос. Тут же появилась миссис Баэр, а минуту спустя из своей комнаты выскочил Сайлас с таким отчаянным "Горим!", что поднял на ноги весь дом. Стайка белых гоблинов с испуганными лицами столпилась в зале, и на минуту все были охвачены паникой.
Затем миссис Баэр опомнилась, велела Нянюшке заняться обожженными мальчиками, и послала Франца и Сайласа вниз за корытами с замоченным бельем, которое затем накидала на кровать, ковер и занавески, уже горевшие и грозившие зажечь стены.
Большинство мальчиков стояли онемев и растерянно смотрели на происходящее, но Дэн и Эмиль трудились усердно, бегая туда и обратно за водой из ванной и помогая срывать горящие занавески.
Опасность вскоре миновала, и, отправив всех мальчиков назад в постели и оставив Сайласа проследить, чтобы огонь не вспыхнул снова, миссис Баэр и Франц пошли посмотреть, как чувствуют себя пострадавшие. Деми отделался одним ожогом и большим испугом, но Томми не только спалил все волосы на голове, но имел и обширный ожог на руке и почти сходил с ума от боли. Деми скоро оказали помощь, и Франц унес его в свою собственную постель, где добрый юноша успокоил его страхи и убаюкал так ласково, как женщина. Нянюшка ухаживала всю ночь за бедным Томми, стараясь облегчить его страдания, а миссис Баэр сновала между ним и маленьким Тедди с маслом и ватой, болеутолителем и морским луком, говоря себе, время от времени, словно находила какое-то облегчение в этой мысли: "Я всегда знала, что Томми Бэнгз подожжет дом, вот он это и сделал!"
Когда мистер Баэр вернулся домой на следующий день, его ожидало премилое положение дел в Пламфильде: страдающий Томми в постели, Тедди, дышащий с трудом, как маленький кит, миссис Джо, совершенно обессиленная, а весь выводок мальчиков в таком возбуждении, что все говорили хором и почти тащили его силой взглянуть на разрушения. Под его спокойным руководством дело пошло на лад, и каждый чувствовал, что ему по плечу и десяток пожаров, и работал с готовностью, какую бы работу ему ни поручили.
Занятий в то утро не было, но после обеда комната, в которой произошел пожар, была приведена в порядок, больные почувствовали себя лучше, и настало время спокойно выслушать и судить маленьких преступников. Нат и Томми рассказали о своей роли в случившемся и искренне сожалели об опасности, которую навлекли на милый старый дом и на всех, кто был в нем. Но Дэн принял презрительный вид и не желал признать, что причинил много вреда.
Поскольку мистер Баэр ненавидел пьянство, азартные игры и привычку ругаться, его глубоко огорчило и рассердило то, что мальчик, к которому он старался быть снисходителен, воспользовался его отсутствием, чтобы попытаться внушить его невинным маленьким воспитанникам, что предаваться пороку приятно и что это может считаться проявлением мужественности. Он долго и серьезно говорил с собравшимися мальчиками и под конец сказал твердо, хотя и не без сожаления:
- Я думаю, что Томми уже достаточно наказан, и этот рубец на руке долго будет напоминать ему, что лучше отказаться от таких развлечений. Для Ната хватит в качестве наказания страха, который он пережил, так как он действительно раскаивается и старается слушаться меня. Но ты, Дэн, был прощен много раз, и это не принесло пользы. Я не хочу, чтобы ты вредил моим мальчикам своим дурным примером. Не хочу я и тратить свое время зря на того, кто не хочет слышать, так что попрощайся со всеми, и скажи Нянюшке, чтобы она упаковала твои вещи в мой маленький черный саквояж.
- О, сэр, куда он пойдет? - воскликнул Нат.
- Он поедет в приятное место, в деревню, куда я иногда посылаю мальчиков, если они не приживаются здесь. Мистер Пейдж добрый человек, и Дэну будет хорошо там, если он захочет и постарается.
- Он когда-нибудь вернется? - спросил Деми.
- Все будет зависеть от него самого. Я очень на это надеюсь.
И с этими словами, мистер Баэр покинул комнату, чтобы написать письмо мистеру Пейджу, а мальчики столпились вокруг Дэна, как люди вокруг человека, собирающегося в долгое и опасное путешествие в неведомые края.
- Интересно, понравится ли тебе там, - начал Джек.
- Не понравится - не останусь, - сказал Дэн хладнокровно.
- Куда же ты денешься? - спросил Нат.
- Может быть, уйду в море или подамся на запад, а то взгляну на Калифорнию, - отвечал Дэн с беспечным видом, от которого у маленьких мальчиков захватило дух.
- Не надо! Оставайся у мистера Пейджа на время, а потом возвращайся сюда, пожалуйста, Дэн, - просил Нат, очень взволнованный всем произошедшим.
- Мне все равно, куда ехать и как долго оставаться, но провалиться мне на этом месте, если я когда-нибудь вернусь сюда, - с этими гневными словами Дэн вышел, чтобы собрать вещи, каждая из которых была дана ему мистером Баэром.
Это было единственные прощальные слова, с какими он обратился к мальчикам, так как, когда он снова спустился из своей комнаты, все они все обсуждали случившееся на скотном дворе, и он велел Нату не звать их. Повозка стояла у двери, и миссис Баэр вышла поговорить с Дэном, такая печальная, что совесть упрекнула его, и он сказал тихо:
- Можно мне попрощаться с Тедди?
- Да, дорогой, войди и поцелуй его, ему очень будет не хватать его Дэнни.
Никто не видел выражения в глазах Дэна, когда он наклонился над детской кроваткой и смотрел на маленькое лицо, озарившееся улыбкой при взгляде на него, но сам он слышал, как миссис Баэр сказала просительно:
- Не можем ли мы дать бедняге еще один шанс, Фриц? - и неторопливый ответ мистера Баэра:
- Дорогая моя, лучше от этого не будет, дай ему уйти туда, где он не причинит вреда тому, кто старается делать ему добро, и со временем он вернется, я обещаю тебе,
- Он единственный мальчик, с которым мы потерпели неудачу, и я так горюю, так как надеялась сделать из него прекрасного человека, несмотря на все его недостатки.